Возбуждение охватило всех присутствующих.
— Он прав! — захрипел Тораст. — Почему он бросает нас здесь? Если выход близко — пусть проводит, ничего с ним не сделается.
На то, что Влад унизил его, урукхай не обратил внимания.
— Ты не понимаешь, — втолковывал Фисти. — Дело не в том, куда он нас доведет. Дело в доверии. Если будем его заставлять, если не верим его словам, мы этим унижаем наших друзей-гномов. А ведь договор только что подписан. Как говорится, чернила еще не просохли.
— По мне так еще как просохли! — возразил Влад. — Я знаешь, сколько навидался...?
— Я отведу, — послышался робкий писк Жудоиста в этой перепалке. — Только отпустите.
— Вот так-то лучше, — Влад поставил его на землю. — А я на всякий случай пойду рядом.
Они прошли шагов пять, как вдруг гном выбил факел из рук Ута на землю и нырнул в узкий проем в скале. Очень узкий — Влад не смог бы пробраться туда при всем желании. На всех обрушилась непроницаемая тьма. В ярости мент выхватил пистолет и выстрелил в темноту. Прокатился грохот такой силы, что казалось, гора обрушится. Все кроме Влада отшатнулись и зажали уши ладонями.
Патрульному страшно хотелось расстрелять всю обойму, но он сдержал себя. Не факт, что попадет, а вот обвал устроить может. Братская могила им ни к чему, даже если она уничтожит и предателя. Уж теперь-то всем должно быть ясно, что маленький паршивец неспроста торопился уйти.
— Что скажешь теперь, Ут? — зарычал Влад.
Вместо хоббита отозвался эльф.
— Ты поступаешь неправильно и можешь быть лишен оружия. Нападать на беззащитное существо, которое лишь старается скрыться от твоей ярости... это низко! Отдай оружие, — категорично закончил он.
— Попробуй, отбери! — с угрозой произнес мент.
— Мы решим этот вопрос позже, — прервал их бас хоббита. — Когда точно узнаем, прав Влад или прав ты, Асуэл. А пока, надо идти вперед. Думаю, лучше, если нас поведут вольфы. Они видят в темноте и засаду почувствуют лучше нас. Надо идти скорее, потому что дышать здесь невозможно.
От едкого запаха падали слезились глаза. Влад прикрыл нос воротником. Сергей сложил футболку в несколько слоев и дышал через нее. Мент пожалел вольфов: у них обоняние острее, значит, и страдают они сильнее.
Хоббит нащупал на полу факел Жудоиста. Асуэл щелкнул пальцами. Смола зашипела, рыжее пламя взметнулось чуть ли не к потолку. Тьма расступилась. Факел осветил путников. Особенно выделился стоявший почти впритык к Владу эльф. Он бросил на пэпээсника гневный взгляд.
Вольфы неуверенно топтались на месте.
— В чем дело? — недоумевал Асуэл.
— Мы не знаем куда идти, — растерялся Свирепый. — Здесь всюду пахнет смертью. Вы тоже должны чувствовать этот запах.
— Может, обратно? — неуверенно предположил Ут.
— Надо найти дорогу, где запах слабее, — Свирепый завертелся на месте, в дальнейшем остановился у прохода, в который направлял их гном. — Теперь слабее здесь, — недоуменно рыкнул он. — А позади пахнет сильнее...
— Значит, идем туда! — вскрикнул Влад. — Иначе мы отравимся...
Дурман гниющей плоти потихоньку слабел. Вольфы, невольно ускорили шаги, чтобы быстрее миновать смердящий участок. Они выскочили из круга света и исчезли.
— Не так быстро, — крикнул Влад.
В тишине слышался цокот когтей по каменному полу. Внезапно звук оборвался.
— Свирепый! — неуверенно крикнул Фисти, но никто не отозвался. Он с отчаянием посмотрел на Влада. Тот смело подхватил факел и шагнул следом. Неважно, что их ждет — бросить вольфов в беде они не имели права. Но как только он сделал три шага, факел погас, словно кто-то накрыл его сверху тканью. Ни шипения, ни дыма просто огонь исчез. Исчез и отвратительный запах. Он растеряно оглянулся назад — его спутники исчезли. Собрался вернуться назад — не смог сделать ни шага, будто кто-то приковал ноги к полу. Полез за фонариком в карман, но и тут рука не послушалась. Тело не повиновалось ему. Так и остался он стоять: тело направлено вперед, голова повернута назад — неудобная, дурацкая поза, а как-то изменить ее невозможно. С ужасом пытался сделать хоть что-то. Ничего не получалось. Наверно, так себя чувствуют парализованные. От отчаяния он захотелось крикнуть, но не смог набрать воздух в легкие.
"Спокойнее, спокойнее" — Влад заставил себя расслабиться. "Что будет, если я попытаюсь упасть?" Свалиться не получилось. Тьма вокруг стала такой плотной, словно его окружал не воздух, а густая смола. Он не мог дышать. Сколько человек может прожить без кислорода? Около двух минут...
Урслог восседал на троне. Он наклонился вперед, опираясь локтем на один подлокотник. Напротив него в удобном кресле устроился посланник Ормана — Рикмас-медведь. Царь исподтишка поглядывал на него, с удивлением замечая, что скорее бы принял его за человека, чем за медведя. Единственное, что в рикмасе сохранилось от животного — это обильная поросль темных волос на щеках, Урслог обратил внимание, что и у одного из послов — Влада, тоже такая росла. Но по одежде любой бы определил, из какого народа посланец — обычные для рикмасов широкие штаны и прочный кожаный нагрудник на голое тело.
Минуты медленно текли в томительном ожидании. Наконец, в зал, запыхавшись, влетел Варест.
— Ва... ше... Ве...
— Короче! — прервал его царь.
Гном, наконец, справился с дыханием:
— Все сделано, — объявил он коротко.
— Жудоист? — осведомился Урслог.
— Они его заподозрили, но он смог сбежать. Приказ он тогда уже выполнил. Обманщики навсегда сгинут в мглистой паутине...
Царь отпустил его движением руки.
— Ты доволен? — он повернулся к посланнику сэра Желны Ормана.
По залу разнесся хриплый, словно простуженный голос.
— Царь ты правильно поступил. Желна Орман будет доволен тем, что ты убил творящих темные дела, прикрываясь его именем. И тех, кто запятнал свое имя, поддержав ложь. Он пришлет к тебе новых посланцев, и вы заключите новый договор. На этот раз верный и с печатью Ормана, а не ворованного украшения.
Услышав про перстень, Урслог состроил рожицу, будто вот-вот заплачет.
— Жалко вещичку. Печатка гномам еще от хуманов досталась. Жалко.
20 июня (4 Синего), раннее утро где-то в степи Раздора.
Перед рассветом на небе сверкало с полдесятка звезд. Между сияющими точками опускалась к горизонту круглая бледно-зеленая луна Араса, с черными леопардовыми пятнами.
Земля в отличие от неба, могла похвастаться большим количеством блестящих точек. Вокруг костров сидели, ходили или бегали стройные эльфы, высокие урукхаи, маленькие кругленькие хоббиты. Тут же находился отряд рикмасов — личная гвардия Ормана. Люди с крыльями ворона, хвостами ящерицы, ушами и расцветкой рыси и барса... Все мужчины, с кожаными нагрудниками и серпами вместо оружия. Многие из них занимали командные посты, руководя не только рикмасами, но и урукхаями, и эльфами. Командовал всей армией человек-ворон Логод.
У одного костра сидела группа орков. От своих родственников урукхаев они отличались низким ростом, более стройным телосложением. Носы их так выступали на лице, что изогнутые крючки виднелись и в темноте.
Военный лагерь просыпался. Здесь расположились те, что вышли из замка, чтобы отразить нападение орков.
Осшер сделал круг над лагерем и полетел дальше. Вампир всматривался в сгущающуюся впереди тьму в ожидании знака. Наконец далеко в поле сверкнула черная вспышка, видимая лишь определенным существам — вампирам. Осшер мгновенно развернулся в воздухе, полетел так быстро, как был способен. Он не мог медлить — тот, кто подал сигнал, не любил ждать.
Он опустился у камня, напоминающего морской маяк. Осмотрелся. Рядом никого не появилось, но это ничего не значило.
— Вышний господин, — Осшер склонился на одно колено.
Волна воздуха пронеслась над степью, а потом прозвучало вкрадчивое:
— Приветствую тебя, князь ночи. У тебя есть что-нибудь для меня?
— Я принес новости, высший господин.
— Говори, — повелел ветер.
— Девушка... Эльфийка Илоа, — уточнил Осшер. — Она передала магу Желне Орману... — вампир кратко рассказал все, что узнал и замер, склоненный.
На секунду воздух над вампиром сгустился, а затем словно ткань разорвалась пополам, открывая черный силуэт рыцаря. Рыцарь застыл среди тьмы, где казалось, кто-то стер все звезды. Черный плащ вокруг силуэта ходил волнами, будто рыцарь находился в центре урагана, но вокруг Осшера не дул и легкий ветерок.
Вампир терпеливо ждал.
— Повелеваю, — прозвучало в небе. — Ты полетишь к замку Иситио и исследуешь место сражения. Запоминай все необычное, даже мелочи. Ты должен понять, что произошло. Будь осторожен. Силы, которые сошлись на этих горных тропинках, слишком сильны, чтобы ты мог справиться, если на тебя нападут. Там очень опасно, а мне надо, чтобы ты вернулся. Любой ценой. Если почувствуешь врага — видимого или невидимого — не вступай в схватку, беги. Я не хочу терять твои острые глаза.
— Но высший господин...
— Молчи! — земля неслышно качнулась. Осшер вздрогнул, вытянулся. — Ты сделаешь, как я сказал. Орман заперся в комнате, в поисках очередного эликсира, верно? Он не узнает о твоем отсутствии. Защиту от солнца, которую он дает тебе, получишь от меня. Пять дней можешь смело ходить под лучами Саеры.
— Спасибо, высший господин, — сдержанно пробормотал вампир.
— Лети, Осшер, — повелела ночь.
Вампир, вскочил, приготовился трансформироваться. Неожиданно резкий порыв ветра швырнул его на землю, земля вздрогнула, вспыхнул яркий огонь, а в ушах разносилось рычание рушащейся в бездну воды.
— Осшер. Ты нужен в другом месте...
Из воздуха вышла рука, закованная в броню, и легла на плечо вампира. Приказ передали без слов, напрямую — из плоти в плоть. Осшер сразу понял, куда надо лететь.
— Да, высший господин, — крикнул он в упавшую тишину. Скорее всего, его уже никто не слышал.
20 июня (4 Синего), Хайгасер, царство гномов.
Беспомощный Влад стоял посреди плотной мглы. Всплыла в памяти притча Ута: наверно, муха в меду чувствует себя так же. Пытаешься двигаться — сильнее сжимает руки, ноги, грудь. Перестаешь ворочаться — тонешь. Ощущение такое, словно из груди медленно выдавливают кислород. Со страшной силой хочется глотка воздуха, но невозможно расправить плечи, не то что вдохнуть. Тяжким грузом навалилось отчаяние. Сколько прошло времени? Сколько ему еще умирать? Когда-нибудь это все равно бы произошло, но выяснилось, что смерть смерти рознь. Сейчас он мучительно ждал мига, когда сознание померкнет. Влад уже жаждал смерти, чтобы избавиться от тянущего чувства пустоты внутри.
Внезапно он услышал шепот:
— Иди ко мне...
Голос такой тихий, будто говоривший находится километров за тридцать от него. Мент засомневался: не показалось ли? Так одинокому человеку в пустыне слышатся голоса в вое ветра. Но тут зов прозвучал снова. Кто-то кричал, но издалека, до слуха доносился слабый звук. Или все же мерещится? Нет, вот опять...
— Иди ко мне...
Совсем недавно он слышал подобное... Ах да! Во сне. Жанна. Значит, предсмертный бред.
— Иди ко мне... — голос стал громче.
"Говорят, перед смертью видят какой-то тоннель. Все брешут, собаки..."
— Ты ведь слышишь, — теперь уже прошелестело над ухом. — Иди ко мне.
— Куда? — хотел спросить Влад, но не смог шевельнуть губами. Но слова его все-таки услышали.
— Ко мне. Посмотри на меня.
Он ничего не видел. Ничего. Мгла такая черная, что невольно затертое сравнение вспоминалось: как у негра в...
— Иди ко мне!
Ого! Этот голос уже не просил и не звал. Он приказывал. Вернее приказывала, потому что голос принадлежал женщине. Или девушке. Когда он сформулировал это про себя — она появилась перед ним.
Стоит напротив. Молодая, около двадцати лет. Волшебно-красивая. Женщин таких не бывает. Настолько все совершенно в ее лице, что, кажется, оно принадлежит ожившей кукле. Хотя, наверно, у Барби улыбка натуральней. А эта смотрит без улыбки. На ней — платье не платье — будто снежно-белые цветы укрывают тело. Кое-где цветочный покров редок и видна белая кожа — она чуть серее, чем цветы. Сначала кажется, что на девушке какая-то накидка. Потом осознает, что это ослепительно белые волосы рассыпаются по плечам. Поперек лба серебристая витая цепочка с небольшим конусом в центре сантиметров пять в высоту. Конус из прозрачного жемчуга. Именно такое сравнение пришло на ум: камень не прозрачен как бриллиант и не перламутровый, как жемчужина, а что-то среднее. Глаза — нечеловеческие: светятся сероватым светом, таким же, какой льется от конуса у нее на лбу.
— Ты видишь меня, — констатировала девушка. — Я услышала зов и пришла. Ты человек. Ты воин. У тебя знак. Иди ко мне.
Влад попытался сделать шаг и не смог.
— Я не могу! — на этот раз получилось прошептать.
— Глупости! — голос звучал раздраженно. — Ты можешь. Иди ко мне.
— Мгла, — прошелестел Влад.
— Здесь нет никакой мглы, — категорично возразила она. — Здесь паутина. Но ты можешь ее разорвать.
Он оглядел себя — голова повиновалась. Свет от девушки усилился и мрак развеялся. Влад разглядел, что он весь опутан толстой черной веревкой. Он попытался распутаться, но девушка возразила:
— Порви!
Повинуясь ей, он резким рывком раздвинул руки... и паутина рассыпалась, превратившись в черную лужицу на полу, которая тут же впиталась в камни.
Влад наклонился и точно так же разорвал паутину на ногах. Он почувствовал одобрение девушки, хотя лицо ее нисколько не изменилось, осталось безжизненно красивым, с яркими огнями вместо глаз. Поймав его взгляд, она пригласила:
— Иди за мной, — повернулась и пошла. Влад последовал за ней и вскоре понял, что они шагают сквозь стены. Вот пустота, можно раздвинуть руки, а сделаешь шаг вперед и чувствуешь себя впаянным в камень. Светящийся туман сделал горную породу бесплотной, ты находишься в ней, но можешь дышать. Но лучше не отставать от проводницы иначе рискуешь остаться в камне навсегда. Все же он оглянулся на мгновение. Позади только мгла. Где же его спутники? Повинуясь желанию, тьма рассеялась, и Влад увидел. Вольфов, хоббитов, эльфа, урукхая и Сергея укутали в паутину как в коконы с головы до ног. Лица исказились страданием — пытались крикнуть или вдохнуть, да так и застыли. В глазах предсмертный ужас. Вольфы лежали на полу, с лапами будто скручеными судорогой.
"Наверно, нельзя всех сразу, — решил он. — Сначала выведет меня, потом их"
Он продолжил путь за девушкой.
— Кто ты?
— Ты не знаешь меня? — она поинтересовалась не оборачиваясь, в голосе нет удивления, лишь констатация факта. Так же безучастно перечислила. — Ты человек. Ты воин. У тебя знак. Ты меня не знаешь, — и подвела итог. — Я не отвечу на вопрос. Тебе лучше не знать, кто я.
Влад ускорил шаг, чтобы догнать ее, но не смог. Замедлил, девушка так же приостановилась, хотя он мог поклясться, что она не убыстряла и не замедляла шаги. Просто между ними оставалась дистанция, которую он не мог преодолеть, как бы не старался... Три метра: ни больше — ни меньше. Можно не бояться потеряться.
