— Людей и технику подготовили, Алексей Николаевич, — ответил министр заготовок. — Задачу ни до кого не доводили, мне она самому неизвестна.
— Вашим людям нужно взять под контроль все пищевые ресурсы села, в первую очередь это посевное зерно и скот. Сеять ещё долго не будем, а на будущее зерно отложено. Скот сейчас в стойлах, и кормов хватит на полгода, так что проведём отбраковку и забой только для восполнения запасов мяса. На будущее оставим небольшое число животных для размещения в подготовленных помещениях. По мере высвобождения, людей из небольших хозяйств перевезём в города, где их легче занять делом и обеспечить всем необходимым. Ценное имущество будут сдавать на склады. Выживут — получат обратно.
— Не все отдадут последнее, да ещё после катастрофы, — сказал министр. — Некоторые побоятся, что о них потом забудут. Вам, конечно, верят...
— Может случиться и такое, — согласился Алексей. — Пусть объясняют, что мы никого не бросим на произвол судьбы, а на своих запасах они не протянут двадцать лет. Электричество у них останется, так что не замёрзнут, но мы не будем распределять продовольствие по деревням. В ваши группы будут включены сотрудники МВД. Только они вам даются для наведения порядка и пресечения паники. Применять силу для изъятия продовольствия запрещаю. Не захотят его отдавать — и бог с ними. Пусть сами едят своих коров. Когда закончится еда, попросят помощи. Хочу заранее вас предупредить, а вы предупредите своих людей. Если где-то жители села отдадут продовольствие и скотину, а о них потом забудут, таких забывчивых расстреляем. Я думаю, что в Российской Федерации у вас не будет больших проблем, а чтобы их не было и в союзных республиках, в центральные органы их власти отправляется большая часть работников аппарата КГБ. Любые проявления местничества и нарушение наших директив нужно наказывать по законам военного времени. Если понадобится, они привлекут армию. У вас всё готово, Игорь Юрьевич?
— Все средства массовой информации готовы передать экстренную информацию, — ответил министр связи, — нужен только текст.
— За два часа до извержения прекратится работа во всех рабочих коллективах, кроме тех, где этого сделать нельзя, — сказал ему Алексей. — Временно заблокируем сотовую связь. Сразу после начала извержения всеми средствами массовой информации нужно довести до населения, что происходит и как себя следует вести. Текст у вас есть в бумагах. Через три дня в действие вступит военное положение и вся власть сосредоточится в наших руках. Я очень надеюсь на то, что мы ни в ком из вас не ошиблись. По законам военного времени будем судить не только насильников, грабителей и прочую шваль. Если по вине кого-то из вас неоправданно погибнут люди или понесём большие материальные потери, тоже накажем без скидок на занимаемое положение. Я возьму на себя комиссии, которые будут решать, кому жить, а кому нет. Кубинцев будем сортировать перед отправлением. Если ошибёмся, для отбраковки останется только Дальний Восток, а они там долго не протянут. С болгарами и немцами придётся деликатничать больше, а вот со всеми остальными разговор короткий. Критерий приёма только один: нужен человек или нет. Таких будет восемьдесят миллионов, и приём продлиться года три. После этого придут единицы. Для комиссий отобрано пять тысяч человек, но этого очень мало, нужно в пять раз больше. Я попрошу вас, Александр Иванович, подобрать мне порядочных офицеров. Не прямо сейчас, а через две недели. Я думаю, что это нетрудно. Основной поток беженцев пойдёт к осени, когда все поймут, что не будет тепла. Всё, товарищи, можете быть свободны. Вас, Николай Павлович, попрошу ненадолго задержаться. Давайте отойдём в сторону. Вы подготовили подлодку?
— Завтра она уйдёт на задание, — сказал адмирал. — Не беспокойтесь, Алексей Николаевич, всех ваших людей заберём, лишь бы они выбрались в условленное место.
— Обедать я еду домой, — сказал Самохин секретарю. — Распорядитесь насчёт машины.
Бронированный электромобиль, весящий шесть тонн, домчал его до дома за десять минут. Лида уже работала в его секретариате, но сегодня он освободил её от работы.
— Ты одна в квартире? — спросил Алексей.
— Ты отпустил меня, а я — Лену.
— Тяжело мне, малыш! — сказал он, прижав к себе жену. — Ещё ничего не сделано, а я уже на пределе. А вскоре придётся убивать людей налево и направо, пусть и чужими руками. Когда-то я убеждал Капицу, что иначе нельзя. Его совесть я тогда успокоил, кто бы теперь успокоил мою! Знаю, что не получится быть добрым, а внутри всего корёжит! Будь проклят тот, кто позволил мне до этого дожить! И я уже не могу уйти, оставив вместо себя кого-нибудь другого.
— Не переживай так! — сказала Лида. — Подожди несколько дней. Я помню, как это было. Когда день превратится в ночь, а лето в зиму, и маленькие дети начнут спрашивать матерей, почему им дают так мало еды, на многое начинаешь смотреть иначе. И ты не убиваешь, а только отказываешь в помощи. Я тоже не рада тому, что дожила до взрыва. Знаешь, чего мне хотелось в последний год? Я ведь знаю, где мы жили.
— Хочешь увидеть мать? — догадался он.
— Очень! И боюсь, что приду, а у отца в доме другая женщина. Он-то должен был родиться, а вот их свадьба уже под вопросом. Слишком сильно всё поменялось. Даже если там мать, то она не такая, какой я её знала. И ребёнок у них, если он есть, — это тоже не я. В каждой женщине скрыта маленькая девочка, которой хочется, когда ей плохо, прижаться к материнским коленям. У меня тоже есть такое желание, а может быть, даже возможность, но не могу. Представь себе картину: вбегает первая леди Союза и бросается обнимать колени молодой женщины, заливая её слезами. Она точно станет заикой.
— Поплачь на моей груди, — предложил Алексей. — А у родственников лучше не появляться. Они совсем не те люди, которых ты любила и помнишь. А лучше пойдём обедать и ты расскажешь, как это выглядело. Я ведь чувствовал, что тебе неприятно вспоминать, и никогда не расспрашивал.
— Пойдём, — согласилась Лида. — Я тоже с тобой поем. А выглядело... Когда сообщили, первый день ничего не менялось, а потом начали наползать тучи. Знаешь, какие они бывают при сильных грозах? Только при грозе они хоть и чёрные, но немного отсвечивают синим. А тогда было впечатление, как будто сидишь в кастрюле и кто-то надвигает на неё крышку. Когда крышка легла на место, стало темно. Днём ещё было видно, как в лунную ночь, а ночью наступала полная мгла. Немного светлеть начало через пять-шесть месяцев, а совсем посветлело только к концу второго года, но небо осталось серым. И всё время было холодно. Апрель вообще прохладный месяц, а после взрыва уже через несколько дней начались морозы, сначала небольшие, потом такие, что долго не побегаешь даже в зимней одежде. Хорошо, что у нас в армии зимняя форма с электрообогревом, вот в ней было неплохо. Помню, что среди беженцев было много обмороженных.
— Да, я читал, — сказал Алексей. — Вкусный борщ, скоро такого не поедим. Запасли столько, что будем питаться лучше, чем вы тогда, но без зелени. Продукции теплиц не хватит даже для детишек, будем подкармливать их зеленью два-три раза в неделю. Есть планы по их строительству, но это ещё не скоро.
— Как ты думаешь, мы начнём когда-нибудь стареть или это навсегда?
— Спроси что-нибудь полегче, тогда отвечу.
— Поедешь сегодня на работу?
— Конечно, малыш. Сейчас доем и поеду. Работы много, просто захотелось тебя увидеть и немного поплакаться.
15 апреля 2042 года, за полчаса до взрыва. Куба, Гавана
— Вы не могли сказать об этом раньше? — спросил председатель Государственного Совета Кубы Эрнесто Гарсия Сароса. — Что можно сделать за оставшееся время?
— Я только выполняю распоряжение своего правительства, — пожал плечами посол СССР Валентин Балакшин. — И не так уж у вас мало времени. До извержения ещё полчаса и часов пять, пока оно у вас не проявится. Вы должны не хуже меня понимать, чем было вызвано молчание. Я сам получил этот пакет час назад, и всё это время за мной наблюдали, чтобы не позвонил куда-нибудь помимо вас. Вам нужно увести большую часть населения под крыши и объяснить, что творится и что им окажут помощь. Во всём мире такую помощь получат только два государства, ваше — третье.
— Восемь миллионов, которые вы спасёте, — это чуть больше половины населения. А что делать остальным?
— Вам построили реактор, для остальных его должно хватить. Утепляйте дома и собирайте продовольствие. А позже направите команды на восточное побережье Штатов. Там должно быть много бесхозной еды. Если перевезёте к себе, должно хватить. Может, и мы поделимся, но это не гарантируется. И учтите, что стариков не возьмём. Они не протянут двадцать лет в наших условиях и отнимут жизни у тех, чьи места займут. К сожалению, мы должны это учитывать. Все подробности в бумагах. Если позволит погода, воздушный транспорт и корабли отправят уже завтра. Да, первыми же экранолётами вам доставят лёгкие скафандры, которые хорошо защищают от пыли и кислотных дождей. Не очень много, но для команд, которые будут заниматься продовольствием, должно хватить. Аппараты для очистки воды и контейнеры с тёплой одеждой прибудут с кораблями. Пока идёт эвакуация, задержим весь персонал посольства, потом останутся только связисты. Я выполнил своё задание, а вам советую не терять время и не говорить о причинах до четырёх часов. Если по вашей вине случится утечка, наши отношения будут скорректированы в зависимости от её последствий.
15 апреля 2042 года, за полчаса до взрыва. США, штат Вайоминг, автострада I-25
— Надо отъехать дальше, Сергей! Мы только проехали Каспер, и до этого чёртова вулкана всего двести километров! Давай доберёмся хотя бы до Шайена! Там и заснимешь. Не выберемся, на фиг! И так получим втык. До Сан Антонио девять часов хода, и это при условии, что не будет пробок. Ты думаешь, нас станут ждать?
— Кто не рискует, тот не пьёт шампанского, — отмахнулся от своего спутника высокий парень лет двадцати пяти, крепивший к кронштейну на крыше электромобиля видеокамеру. — Олег, такого никто никогда не снимал! Что там снимут со спутника! А отсюда мы уйдём. На двадцать пятой мало машин, а по десятой ехать всего пятьсот км. Для нашей птички это семечки, тем более с её оборудованием. Достань лучше из багажника маски и брось на задние сидения.
Тот, кого назвали Олегом, выругался и подошёл к открытому багажнику. На пустой автотрассе со стороны Шайена показалась быстро приближающийся электромобиль. Он подъехал к ним и остановился рядом.
— Эй, парни! Что случилось? — спросила молоденькая рыжая девчонка, сидевшая в открытом "форде". — Помощь не нужна?
— А поможете вы, мисс? — засмеялся Олег. — Или миссис?
Девчонке исполнилось от силы шестнадцать, и на миссис она не тянула. Несмотря на столь юный возраст, смотреть на неё было приятно. Скуластенькая, с большими глазами и вздёрнутым носом, она напоминала белочку. Рыжие, коротко стриженные волосы усиливали сходство.
— Нет, я не замужем, — улыбнулась она. — А что вы собрались здесь снимать? Это нужно делать в Йеллоустоне. Говорят, там сейчас такие гейзеры! Я еду туда, если хотите, можно поехать вместе. Вы вроде ничего.
— Закончил! — сказал Сергей, спрыгнув с подножки. — Тебя как зовут, Бельчонок?
— Бельчонком меня зовёт дядя, — засмеялась она. — Я Джейн, а вас как звать?
— Я Олег, а это Сергей, — ответил Олег, с которого слетела весёлость. — Мы русские.
— В первый раз вижу русских! — Она вышла из машины и подошла к парням. — Это советский электромобиль? Здоровый! Я просила дядю купить одну из ваших моделей, но он купил "форд". Сказал, что покупать ваши машины непатриотично.
Сильный толчок бросил Джейн в сторону, и она, чтобы не упасть, ухватилась за Сергея.
— Мы возьмём её с собой, — по-русски сказал напарнику Сергей.
— Сбрендил? — покрутил тот пальцем у виска. — Кто пустит её в подлодку?
— Пустят, есть у меня такое право. — Сергей погладил испуганную девчонку по голове и перешёл на английский: — Вы туда не поедете, мисс. Там сейчас проснётся вулкан, а это смерть. Если хотите жить, оставайтесь с нами. Вы далеко не уедете на открытой машине, отравитесь. Олег, возьми ещё одну маску, закрывай багажник и отправляйся с нашим трофеем на задние сидения. Минут через пять начнётся.
Олег усадил в машину оторопевшую девушку и сел сам, а Сергей поправил камеру и занял место водителя.
— Пристегнитесь! — сказал он. — Джейн, ничего не бойся, мы плохого не сделаем.
— Отпустите меня! — рванулась пришедшая в себя девушка. — Я буду кричать!
— Посиди спокойно две минуты, — сказал ей Олег. — Если после этого захочешь уйти, я тебя выпущу. Ну что за дурочка, тебя же никто не трогает!
Сначала не было ни звуков, ни сотрясения почвы. Где-то на северо-западе из-за горизонта в небо рванулся огненный столб. Он прожёг облака и стал заметно шире и ярче. Не прошло и минуты, как сильный удар подкинул и едва не перевернул машину. Последовавшие за этим толчки снесли её с шоссе на обочину. Мужчин удержали ремни, а Джейн успел схватить Олег.
— Шевелись! — заорал он Сергею. — К чёрту съёмки, эта сволочь расширяется!
Огненный столб на глазах увеличивался вширь, изображение ходило ходуном и стало мутнеть. Сергей вывел дёргающуюся от толчков машину на шоссе и погнал её прочь от вулкана. Местами шоссе пересекали трещины, но пока они были узкие и не сильно мешали.
— Держи, — сквозь зубы сказал он, бросив Олегу пульт управления камерой. — Разверни её назад и постарайся удерживать!
— Быстрей не можешь? — крикнул Олег.
К гулу, который начался вместе с землетрясением, добавился грохот извержения, и, чтобы быть услышанным, приходилось кричать во весь голос.
— Больше двухсот пока не могу, — тоже крикнул Сергей. — Один сильный толчок — и улетим с дороги. И трещин полно!
— Вот зараза! — заорал Олег. — Если выберемся, хрен я с тобой ещё раз куда-нибудь пойду! Посмотри, что творится!
Во все стороны от столба с неба изливался огонь, а его основание вспучилось и начало быстро приближаться.
— Наддай, чёрт с ними, с трещинами! — закричал Сергей. — Здесь точно сгорим! Что по газу?
— Приборы не показывают! Скорость двести пятьдесят. Больше не могу: дорога вихляет и скоро Шайен.
Через десять минут Сергей уменьшил скорость вдвое и въехал в город. Несмотря на то что ширина автострады не уменьшилась, проехать было трудно из-за брошенных автомашин. Один раз даже пришлось сдавать назад и ехать в объезд. Когда выбрались за город, увидели, что столб не стал шире, пожалуй, он даже уменьшился в размерах, но огненный вал, катившийся от его основания заметно приблизился. Шум уже не оглушал, и можно было не надрывать горло.
— Неужели лава сюда дойдёт? — сказал Олег. — Это же четыре сотни километров!
— Лава не дойдёт, — ответил Сергей. — но здесь всё сожжёт газами. У нас корпус может держать только триста градусов, да и то недолго. Пристегни Джейн, нечего её лапать, а я увеличу скорость. Дорога стала лучше.
