— Марта, ты ходила к гоблинам? — спокойно спросил Дамблдор.
— Да, — кивнула та.
— Ох, — вздохнул директор. — Я же говорил тебе... Хотя постой-ка... Легилеменс!
Директор аккуратно, в касание проверил память Марты, в которой ассоциативные связи, ведущие к воспоминанию о его словах, были пригашены, но в меру. Так чтобы казалось, что она забыла это предупреждение вследствие потрясения и регресса.
— Понятно, — вздохнул Дамблдор. — От таких потрясений, что пришлось тебе пережить, люди, бывало, забывали и более значимые вещи, чем предупреждения усталого старика...
— Я не должна была туда ходить? Я подвела Вас? — встревожилась Марта.
— Нет-нет, — с доброй улыбкой покачал головой Дамблдор. — Я просто опасался, что после случившегося ты слишком сильно отличаешься от себя-прежней, и гоблины устроят скандал... —
— ...разоблачив самозванку — продолжила Миа.
— Но, видимо, ты в достаточной мере осталась сама собой, чтобы проблем с Гринготтсом не возникло. Это радует. Только скажи: как Гарри вообще узнал о чаше Хаффлпафф?
— Нас вызвали в банк вместе. И гоблины захотели, чтобы он осмотрел мой новый сейф вместе со мной, как глава Дома. Чтобы потом не было вопросов о том, что гоблины правильно отделили мои средства и вещи от общих для Лестрейнджей...
— Так делают, — кивнул Дамблдор. — Не часто, но делают.
— ...там Поттер увидел чашу с изображением барсука, и предложил выкупить ее... Как знак возвращения в Дом. Я... Я согласилась. Я ошиблась?
— Признаться, я хотел бы увидеть легендарную Чашу Хаффлпафф, — директор отрицательно покачал головой. — Но в сложившихся обстоятельствах ты поступила правильно.
Глава 80. Путешествие туда... (Люпин)
Сегодня утром ко мне прилетела сова от Дамблдора. Все-таки, как не крути, он — великий человек и великий волшебник. Так что я спешно собрался, и в указанное время появился в указанном месте. Правда, несмотря на то, что уволился я сам, Малфой все-таки поднял бучу, и теперь мне запрещено появляться не только в Хогвартсе, но и поблизости от него. Так что встретиться Дамблдор решил в Дырявом котле. Впрочем, для волшебника расстояние — куда меньшая проблема, чем для маггла, так что из камина я вышел за пятнадцать минут до назначенного времени, а еще черед десять минут там же появился и Дамблдор.
— Ремус, — обратился ко мне Дамблдор, закончив устанавливать чары приватности, — мне нужна твоя помощь. Увы, из всех, к кому бы я мог обратиться, мне мог бы помочь еще разве что Северус, а он в настоящее время... недееспособен.
— Ага... — подумал я, естественно, свои мысли не озвучивая. Впрочем, не думаю, чтобы они составляли особенную тайну для Великого Волшебника, — Нюниус, значит, вместо того, чтобы помогать Дамблдору — кинулся на собрание Пожирателей, где и нахватал полную опу круциатисов, и теперь отлеживается. Так ему и надо.
Вслух же я, разумеется, выразил полное согласие помочь директору. И мы аппарировали на окраину какого-то маггловского поселка.
Сам поселок лежал между двумя холмами. На дальнем от нас холме возвышался каменный дом, некогда — добротный и, наверное, уютный, но сейчас — заброшенный, пришедший в упадок и медленно разрушающийся. Впрочем, это характерно для многих старых домов, с тех пор как магглы приняли закон об охране национального наследия в 1983 году: ремонт дома в соответствии с установлениями закона обойдется гораздо дороже самого дома и прилегающего к нему участку. Так что наследники предпочитают не ремонтировать такие дома вовсе, дожидаясь, пока они разрушатся настолько, что будут вычеркнуты из списков памятников.
Слева от дома, у подножия холма, на котором он располагался, виднелось небольшое кладбище. В вечерних сумерках ранней весны вся картина выглядела серой и какой-то тоскливой. Только два тиса, мрачными часовыми возвышающиеся у входа на кладбище, еще смотрелись зелеными пятнами, не придавая, впрочем, пейзажу бодрости и оптимизма. Но наступающая тьма скоро поглотит и их, превратив их зелень в часть своего неумолимого воинства.
Мы с Дамблдором появились немного в стороне от дороги, ведущей в поселок, чтобы не напугать магглов, которые могли бы оказаться на этой дороге. Но там не было никого. Все жители, похоже, уже собрались в своих домах, защищаясь от надвигающейся Тьмы светом ламп и теплом беседы.
— Идем, — сказал Дамблдор, убедившись, что никто не видел нашего появления, и никому из магглов не требуется править воспоминания.
Чуть дальше от основной дороги, уводившей в поселок, отделилась сильно заросшая тропинка. Подозреваю, что летом мы бы ее вообще не увидели. Но сейчас еще можно было заметить промежуток между довольно-таки колючими кустами, в который мы и свернули.
— Магглоотталкивающие чары еще работают, — пробормотал про себя Дамблдор.
Впрочем, я тоже заметил висящие над жалкой хижиной, к которой и вела тропинка, чары. Мы с Дамблдором шагнули под их защиту, и тут же снова остановились.
— Стой! Дальше — не иди! — вспыхнуло в моем сознании.
Обычные чары для поместий чистокровных зазнаек, не желающих видеть рядом со своими домами всяких там магглорожденных, полукровок и вообще низших существ. Но... "поместье чистокровного" и вот эта хижина, заброшенная, разваливающаяся, и бывшая весьма убогой даже в лучшие времена (если они у нее когда-либо были) — совмещались в моем сознании с большим трудом.
— Мраксы, — бросил Дамблдор. — Выродившееся и разорившееся семейство "хранящее чистую кровь самого Салазара Слизерина", — в голосе директора Хогвартса звучал нескрываемый сарказм. Впрочем, в этом (как и во многом другом) я Дамблдором был совершенно согласен. Вся эта "чистая кровь" — полная бессмыслица, лишь позволяющая отдельным семействам сидеть на "родовом достоянии", и не делиться добытыми знаниями и артефактами с остальными. — Единственный ныне живущий наследник так и не был признан главой рода... Но, похоже, продолжает пользоваться хижиной. Не думал я, что Том пожелает сюда вернуться... Действительно — темнее всего прямо под пламенем свечи. Умница, Том.
— Наследник? — удивился я. Соотнести семейство "хранящее чистую кровь Салазара" и историю о "наследнике Слизерина", как называл себя Тот-кого-не-называют — труда не составило.
— Том Марволо Риддл, — ответил мне Дамблдор. — Племянник последнего главы рода — Морфина Мракса, впоследствии взявший себе псевдоним "Волдеморт". Это мне удалось выяснить. Идем.
— Мы... — я задохнулся от осознания дерзости и величия замысла. — Мы собираемся ограбить Того-кого-не-называют?
— Мы собираемся уничтожить один из источников его могущества и уверенности, — кивнул головой Дамблдор. — Стой!
Дамблдор взмахнул палочкой, и я ощутил присутствие чар, которые не мог ни увидеть, ни опознать. Директор что-то бормотал про себя, взмахивал палочкой по весьма замысловатым траекториям, иногда — просил меня перетащить камни, непонятно по каким критериям выбранные из валяющихся у тропинки, иногда — предлагал мне спалить тот или иной куст, или просто подержать ветку, камень или куст левиосой. По виску великого волшебника медленно стекала капля пота. Видимо, разбирать чары Того-кого-нельзя-называть, создавая проход для нас, было тяжелой и опасной работой.
— Вот наворотил Том, — вздохнул Дамблдор, опуская руку с палочкой, когда до двери с качающейся на ней дохлой змеей оставалось буквально несколько шагов. — Стой. Мне надо передохнуть.
Призвав домовика из Хогвартса, Дамблдор расстелил прямо на землю довольно-таки дорого выглядевший ковер, и уселся на него. Он вытер пот со лба, при этом руки его едва заметно, но все-таки несомненно дрожали. Не зная, куда тут можно безопасно и не нарушив планы Дамблдора, шагнуть, я опустился на землю прямо там, где стоял. Дамблдор тяжело дыша. Его лицо потемнело. И даже лиловая мантия в сгущающейся тьме выглядела какой-то серой. Казалось, мрак одолевает. Но я знал, что Дамблдор сумеет превозмочь и рассеять навалившуюся тьму.
Так и случилось. Выпив несколько зелий, доставленных ему домовушкой, среди которых я уверенно опознал только укрепляющее, Дамблдор поднялся.
— Идем, — сказал он мне. — Осталось немного.
Дальнейшее слилось в моей памяти в сумбурный кошмар. Вспышки пламени, вой погибающих тварей, рушащаяся крыша хижины, грустное и очень бледное лицо девочки, чем-то похожей на самого Дамблдора... все это перемешалось обрывками эпизодов, которые я не могу выстроить в сколько-нибудь четкую последовательность. И, отдельно — золотое кольцо, в которое почему-то, вместо драгоценного камня был вставлен простой кусочек гранита, подобный которому можно найти где угодно. Зеленый луч сорвался с палочки Дамблдора и уперся в кольцо. Зачем? Как можно убить то, что и так не живое? Может быть — это было просто бредовое видение?
В себя я пришел уже около Хогвартса. Я бежал к замку, неся на руках Дамблдора.
— Стой, — прохрипел директор. — Уж поздно. Меня не спасти...
Я остановился, и, по указаниям Дамблдора, уложил его на землю.
— Тьма наступает, — голос Дамблдора слабел. — "И он сумел рассеять ночь... Рассеять, но не превозмочь..." У меня больше нет сил. Добей ... меня.
Голосом Дамблдора с нами всегда говорил сам Свет. И если Его дело требует...
Я постарался изгнать из души жалость к умирающему старику и всем сердцем пожелать его смерти. Я поднял палочку, и произнес:
— Авада Кедавра!
Глава 81. Темная тварь. (Нимфадора Тонкс)
В Хогвартс я прибыла ранним утром. Конечно, в выходной день Гарри вряд ли поднимется раньше, чем прямо к завтраку, но меня одолела ностальгия. Хотелось обойти замок, пройтись по его коридорам, вспомнить, как сама здесь училась... И, раз уж мне прислали приглашение — глупо было бы им не воспользоваться.
Выйдя на берег Черного озера, я увидела, как смутно знакомый паренек в цветах Слизерина, и с почти светящейся в лучах рассвета шевелюрой, вылезает из окна Большого зала, а потом помогает спуститься подружке. При этом прикосновения, которые позволил себе парень, я бы не назвала "скромными", или же "приличными", но девушка, судя по всему, не возражала. Похихикав, ребята встали под самой стеной так, чтобы увидеть их из Большого зала можно было, только высунувшись из окна, и принялись целоваться. При этом руки парня, в котором я, по некотором размышлении, опознала младшего Малфоя, скользили все ниже по спине девушки, постепенно добираясь туда, где "спина" уже не было бы точным наименованием. Правда, и девушка, похоже, ничего не имела против такого с собой обращения, и очень уж откровенно прижималась к нему грудью.
Парочка продолжала миловаться, почти демонстративно не замечая моего присутствия. Меня это немного смутило, и, испытывая противоречивые чувства, я повернула, и, стараясь не привлекать их внимания, пошла обратно. Я как раз вывернула к главному входу, когда увидела небольшую толпу молодых магов, что стали появляться в Хогвартсе вместе со своими учителями, когда директор Дамблдор заболел. Они стояли вокруг чего-то, что мне с моей позиции на берегу озера видно просто не было, и размахивали каким-то предметом, надетым на палку.
Я подошла поближе, и спросила у одного из них, чем это они заняты, что вообще случилось, и что это за предмет, которым размахивает сейчас старший из них?
— Дамблдор убит! — ошеломил он меня.
— Как — убит? — я чуть было не упала на месте.
— Вот так! — криво усмехнулся маг. — Ваш "Великий волшебник" чересчур доверился одной темной твари... а тот его и убил!
Почем-то я сразу подумала о Ремусе Люпине и Северусе Снейпе. И того, и другого эти молодые придурки вполне могли посчитать "темной тварью". Я пригляделась. С палки, которую вздымал над толпой ее предводитель, в самом деле смотрела на меня голова Ремуса. Его лицо было искажено страданием, но все-таки в большей степени несло на себе печать недоумения.
— Стоять! — выкрикнула я, проходя через собравшихся. Красная мантия аврора заставила их расступиться и пропустить меня к своему предводителю. — Что здесь произошло?
С неуместной улыбкой этот урод рассказал, как они увидели Люпина, аппарировавшего к дороге, по которой ученики едут к замку от платформы Хогсмит. Он нес на руках Дамблдора, а потом — положил его на землю... и убил авадой!
Но этого просто не может быть! Люпин... он всегда верил Дамблдору и уважал его! Да и зачем сначала тащить директора почти к самому Хогвартсу, где ему могут помочь, а потом — убивать? Не проще ли было убить там, где они встретились, а потом — подкинуть тело? Я не вижу логики в произошедшем!
— Тебе следовало не убивать Ремуса, а арестовать его и доставить на суд! — бросила я. — Теперь ты сам стал убийцей. Сдавайся!
— Ты защищаешь темную тварь?! — кажется, сдаваться этот тип не собирается. — Ты сама — темная!
В его руках сверкнула подозрительно знакомая палочка.
— Авада...
В подобных ситуациях Грозный глаз Грю учил нас не думать, а реагировать. Вот только реакция у меня получилась...
— Секо!
Враг захлебнулся собственной кровью. Я кинулась вперед и схватила выпавшую из его руки палочку. Это в самом деле была палочка Дамблдора! Не значит ли это...
Но тут на меня посыпались заклятья остальных гадов. К сожалению, мы уже были под щитами Хогвартса, так что аппарировать я не могла. Так что, отбивая знакомые заклинания щитами, и уклоняясь от незнакомых, я создала алые искры — призыв о помощи. Я знаю, что как минимум Флитвик, а возможно — и Макгонагалл — проходили обучение в аврорате. Надеюсь, они увидят и помогут.
Я взмахнула палочкой, лишь задним числом поняв, что использую не свой инструмент, а Дамблдора, и невиданно мощный ступефай снес с ног одного из нападавших, отбросил его на второго, и они оба рухнули на землю. Уклоняясь от смутно-накомого заклинания, я шагаю вперед, и вбиваю кулак, стремительно обрастающий шипастой костяной пластиной, в горло смутно знакомой девице, пытающейся составить какое-то сложное и медленное заклятье... Это в хаосе практически рукопашной схватки? Ха! Грюм бы ей за такое влепил десяток кругов вокруг Академии... Еще шаг. Протего отклоняет луч оглушающего, прилетевший откуда-то слева, а на следующем шаге я пробиваю с ноги следующему нападавшему. Прямо туда, где сходятся его ноги. Разом уподобившись рыболовному крючку и гудку Хогвартс-экспресса, тот выбывает из схватки. Что-то как будто подталкивает мою руку с дамблдоровской палочкой, и очередное заклятье, отклоненное щитом, срубает золотистого блондина, поднимавшего палочку с ужасом в глазах. Еще взмах палочкой. Жест вышел смазанным, и каким-то неправильным. Да и на полное произнесение "депульсо" нет времени. В таких условиях можно было рассчитывать лишь на слабенький толчок. Может быть, при большой удаче, он должен был слегка отвлечь смутно знакомого парня в светлой мантии и двух его подружек... Но почему-то вместо этого они улетают метра на три и там затихают. Очередной толчок в руку. Я изгибаюсь невозможным, немыслимым для любого не метаморфа образом... Зато сразу два заклятья пролетают мимо. Одно я опознаю как "секо", а второе, мной не опознанное, разносит в мелкий щебень булыжник, валявшийся на берегу как бы не с Ледникового периода.
