— А чего ж раньше не пугались, когда на этом чудище ехали, ведь знали же — кто это. Вам же рассказывали о нашем Змее. Да и его голос слышали, тогда же не боялись, а сейчас вон какие бледные...
— Чего стоите, давайте забирайтесь к нам, — приглашающее махнула рукой Ингрид, не дав до конца высказаться Хельге. Та ехидно добавила, оставляя последнее слово за собой:
— Да идите сюда или боитесь, что Змей вас съест? Не бойтесь, он вас не тронет.
Чуть улыбнувшись, первой перепрыгнула на борт "Змея" Фрей, остальным ничего не оставалось, как последовать за нею. Вейрин предложила пройти в каюту, туда спустилась она сама, Ингрид, Фрей и Валборг со своими воительницами, а дружинники остались на палубе.
— Что, герои, в штаны от страха наложили? — ехидно поинтересовалась Хельга, она осталась сидеть в рубке. Бьорн не стал отвечать на этот колкий вопрос, а второй дружинник спросил:
— Неужели это чудище тебя слушает?
— А как же, — гордо ответила Хельга и, скомандовав: — Голос, — вдавила клавишу ревуна. Низкий рык, переходящий в пронзительный вой, разнёсся над водой, заставив любопытных, которые, увидев, что ничего страшного не происходит, подошли поближе, броситься бежать от берега. Хельга, задрав нос, гордо сказала: — Ну, что? Убедились?
Вейрин, ушастая ведьма
— Что это? — испуганно спросила Ганворт. Вейрин только улыбнулась, промолчав, а Ингрид, показывая свою осведомлённость, важно ответила:
— Хельга развлекается, выдала полную мощность ревуна, видно, решила попугать твоих парней.
— Змей голос подал, — пояснила снова побледневшая Валборг, своей немного испугавшейся дружиннице, которая уже слышала этот звук ревуна, но ведь сейчас этот рёв был очень громким и продолжительным и каким-то уж очень угрожающим. Пояснила, потому что Вейрин молчала и только улыбалась, а Ингрид с увлечением показывала Фрей кухонные обновки. Кухонный блок, как назвала Вейрин оборудованный варочножарочными устройствами и холодильником комод, сместили из-под окна в угол каюты, там, за стеной, во второй каюте под потолком подвесили бак с водой и оттуда провели водовод к крану. В крышку комода, под краном, установили раковину мойки (её установили за холодильником, у самой стены), слив от которой вывели на корму и за борт. А поскольку эти тумбы-комоды были достаточно высокими, то мойка и жарочная поверхность были выше, чем обычно, кроме этого в углах этой каюты Вейрин установила экраны, позаимствованные на "Безупречном". Камеры внешнего наблюдения были установлены так, чтоб обеспечивать круговой обзор. Вейрин щёлкнула тумблером включения этой системы наблюдения, немного полюбовавшись изумлёнными лицами Ганворт, Вивеки и Валборг, поинтересовалась у последней:
— Чего это у тебя такой хмурый вид? Я поняла, что Эрик не заплатил, так?
— Он обещал заплатить после того, как ты продемонстрируешь возможности твоего Змея ярлам, а потом сообщишь им, что поддерживаешь его, — ответила Валборг, Вейрин покачала головой:
— Интересные танцы получаются, почему я должна это делать? И где гарантия, что он заплатит, а не выдвинет новые условия? Он это вполне может сделать, почувствовав слабину. Ну и зачем что-то такое показывать этим ярлам? Разве Эрик не конунг? То есть самый тут главный.
— Конунг, — кивнула Валборг и пояснила: — У норгов, да и у остальных норманнов, конунг не имеет такой власти как короли у южных народов. Он как бы первый среди равных и может организовать большой поход, но сделать это только с согласия остальных ярлов, ну, или тех, кто его поддержит, они-то и пойдут с ним. А он хочет идти на помощь курфюрсту Ранденбурга, а это будет не набег, а большой поход, его дружины и ещё нескольких для этого мало, тут нужны большие силы. Вот он и собрал почти всех ярлов, но поддерживают затею Эрика едва ли половина из них.
— Угу, это не набег, когда налетели, ухватили и смылись, тут серьёзная драка может выйти, вот отважные ярлы и задумались — стоит ли? Где гарантия, что эти нерешительные ярлы после демонстрации возможностей "Змея" не потребуют, чтоб я тоже приняла участие в этом походе, тем более если я скажу, что поддерживаю их конунга, а?
Валборг вздохнула, ничего не ответив, похоже, что так и должно было произойти. Вивека, отвлекаясь от экрана, показывавшего, как те любопытные, что снова попытались подойти к "Змею", бросились наутёк после очередного включения ревуна, сказала:
— Если бы у Эрика была корона Густава Грозного, то, может, ярлы сразу бы согласились, а так... вон права качают.
— Что за корона? — заинтересовалась Вейрин. Вивека стала рассказывать. Оказалось, что у норгов раньше не было конунга, каждый ярл был сам за себя. Важные опросы решались на тинге — общем собрании ярлов. Но потом один из них стал подгребать всех под себя, где силой, а где хитростью, звали этого ярла — Густав, за крутой нрав его прозвали Грозным, хотя сам он себя называл Мудрым. Одни ему подчинились, а другие — нет. Мало того, те, кто уже подчинился, совсем не хотели воевать с теми, кто не признал власть Густава, а те стали объединяться в союзы, пусть и временные, но оказывающие довольно действенное сопротивление. В общем, эта война затянулась, понятно, что подобное положение дел не способствовало процветанию страны норгов, скорее, наоборот. Мало того что они сами разоряли свой край, так ещё соседи начали пощипывать. В общем, с этим надо было заканчивать. Но как это сделать? Ведь уступать никто не хотел. Вот тогда-то одному из особо уважаемых волхвов боги открыли, что конунгом норгов станет тот, кто наденет корону императора греков. Это понравилось всем, и большинство ярлов норгов отправились добывать эту корону, воевать дома надоело, да и прибытка от этого уже не было, а тут такая возможность — и свою доблесть показать, и добычей разжиться. К тому же сами боги на это указали. Понятно, что за короной отправятся особо драчливые и властолюбивые, отправятся-то вместе, но каждый будет стараться заполучить эту корону себе. В общем, большинство ярлов, объединив свои дружины, отправились в поход, а дружин тех, кто был слабее, потому и остался, вполне хватило, чтобы защитить страну, в которой наступил долгожданный мир. Тут Вейрин не смогла сдержать улыбку — волхв-то совсем не дурак, недаром он был особо уважаемым. Дальше был довольно скучный рассказ о невообразимых ратных подвигах отважных норгских воинов под предводительством не менее грозного Густава, который к тому же был ещё и мудрым, хотя непонятно в чём эта мудрость проявлялась. В итоге, понеся большие потери, удалось-таки добыть корону Императора ромеев. Скорее всего, эта была не жестокая и героическая битва, а банальный грабёж. Именно грабёж, потому что с короной удалось прихватить несметные богатства. Естественно, император не мог с этим смириться, он и его воины бросились в погоню, произошла очередная жестокая и героическая битва, в которой победила дружина Густава, а вот куда делись дружины остальных ярлов, как и они сами, в повествовании Вивеки сказано не было.
Вейрин очередной раз хмыкнула, слишком уж много было в этом рассказе о героических подвигах Густава и его дружины нестыковок. К примеру, где был император и его воины, когда Густав умыкнул его корону и несметные богатства? Скорее всего, император и его солдаты в тот момент были где-то в дальнем походе, потому что потом, когда он вернулся, храбрым грабителям еле удалось унести ноги. Да и вряд ли то место, а это, скорее всего, была столица этих ромеев, оставалось без защиты, и эта защита вряд ли была настолько слабая, что не смогла противостоять грабителям. Очень может быть, что корона и что там ещё были захвачены в результате обмана. Да и жестокая битва, в которой победили удирающие без оглядки грабители, вызывала определённые подозрения. Ведь уцелела только дружина Густава, остальные не вернулись из этого похода и, очень похоже, все погибли. Напрашивался вполне определённый вывод — дружина Густава удирала быстрее всех или драпанула первой и сумела убежать, пока погоня расправлялась с остальными. Но свои догадки Вейрин оставила при себе, только поинтересовалась — куда делась корона и остальные трофеи? Оказалось, что когда драккар Густава, идущий первым, подходил к фиорду Берген, налетел внезапный шквал. Этот шквал был невиданной силы, он перевернул и ударил драккар о скалу, не спасся никто и ничего спасти не удалось. Но встречающие, собравшиеся на скалах у входа в фиорд, всё же видели славного конунга и корону на его голове. Вот так корону увидели многие, так что Густав, пусть и посмертно, был объявлен конунгом, но поскольку он умер, то конунгом стал его сын. Эрик — правнук Густава, то есть конунг по праву наследования, но вот многие ярлы уже пытаются это оспорить. Но пока сила была на стороне Эрика, поэтому до сих пор особо не возражали, но сейчас... Можно ведь не подчиниться приказу конунга и не пойти в поход им затеваемый, потому что Эрик как бы не совсем имеет право быть конунгом, короны-то у него нет. Но всё же сил у него достаточно, чтоб показать непокорным — кто в доме хозяин, а это усобица, которая неизвестно чем может кончиться, вернее, понятно чем — очередным разорением страны. Вот старший волхв, не менее мудрый, чем его предшественник, сказал — что если будет знамение, подтверждающее, что Эрик конунг по праву, то надлежит ему повиноваться, а если нет... тогда вполне может случиться, что Эрик перестанет быть конунгом. А тут как раз появилась Вейрин со своим "Змеем", вот Эрик и смекнул (а может, кто подсказал) — почему бы это не представить как знамение?
— До чего мудрый волхв, скорее всего, он это и подсказал, — снова хмыкнула Вейрин и пояснила, почему так считает: — На знамение-то ему и надо указать, мол, вот оно! Я так понимаю, что не бесплатно указать, не знаю, что ему там Эрик пообещал, скорее всего, часть тех денег (а может, и все), что принцесса от папеньки привезла, а сам конунг думает немалую добычу взять в походе на Алеманию. Вот волхву теперь надо кровь из носа это знамение предоставить, а где его взять-то? Но тут появились мы, и волхв пришёл к выводу — это самое то. Ведь Эрик решил это представить как знамение, не сразу, а трезво поразмыслив после пира. Ведь сразу-то он это делать совсем не собирался, иначе не было бы той драки. Да и приём был бы более гостеприимным. Но позже, выслушав советы мудрого волхва, стал думать, как это организовать, а поскольку он знает, что я в доле с тобой, Валборг, хочет через тебя надавить на меня, мол, сначала знамение, потом деньги. Но вот мне почему-то совсем не хочется быть этим знамением. Хотя... где утонул отважный, грозный и мудрый похититель чужих корон, известно? Если его вместе с драккаром не просто перевернуло и утопило, а перед этим ещё и о скалу приложило, то там не очень глубоко и сильного течения не должно быть, скорее всего, там всё и лежит.
— Это священная скала, там волхвы приносят жертвы, ну и вообще... могу показать. Я из норгов, тут выросла, — сказала Вивека. Вейрин кивнула:
— Ну что ж, если ты местная, то веди. Если это где-то на входе в фиорд, то до вечера успеем.
— Вейрин, ты что? Хочешь вернуть корону Эрику? Но как ты её найдешь? Да и как достанешь? Там довольно глубоко, там некоторые смельчаки пытались нырять, но у них ничего не вышло, — сказала Вивека, Валборг её поддержала, видно, она тоже знала эту историю и знала, где то место. Вейрин пожала плечами и со смешком сказала:
— Я хочу посмотреть, может, что и получится, а корона... это вторично, если верить вашему рассказу, то этот грозный храбрец довольно много награбил. Так почему бы не взять кое-что как оплату за нашу работу, если Эрик не хочет платить, то возьмём плату с его предка. В общем надо посмотреть, давай, Вивека, веди.
Валборг, воительница, прозванная обоерукой, ярл
"Змей" добежал до высокой скалы, которой заканчивался мыс, далеко выдающийся в море, меньше чем за час. Скала действительно была высокой, и тень, ею отбрасываемая, делала воду под ней чёрной. Непонятно, на что тут собиралась смотреть Вейрин, ведь мало того, что здесь было довольно глубоко, так ещё и густой сумрак не позволял ничего разглядеть буквально в сажени от поверхности, а не то что в глубине. Об этом Валборг и сказала:
— Не думаю, что здесь можно нырнуть. Среди норгов есть хорошие ныряльщики, но ни один не решился здесь нырнуть. Нет, конечно, были смельчаки, — поправилась воительница ярл, — но ни один из них не достал до дна.
— Ага, ужасная темень и очень страшно, поэтому смельчаки только макали голову в воду, а потом рассказывали, что здесь жутко глубоко, — произнесла Вейрин, но вышло это у неё как-то несерьёзно. Потом она, попросив Ингрид принести снизу шубу побольше, начала раздеваться, при этом посетовав на отсутствие у неё какого-то гидрокостюма.
— А шуба тебе зачем? Ты что, нырять в шубе собралась? — поинтересовалась Вивека, Вейрин как-то туманно пояснила:
— Так вода же холодная.
Задать ещё один вопрос Вивека не успела, Вейрин нырнула, без всплеска уйдя под воду. Валборг начала считать удары сердца, даже самый опытный ныряльщик не мог просидеть под водой до восьмисот, вот на полутора тысячах она и прекратила счёт, после чего, глядя в тёмную воду, обеспокоено спросила:
— Неужели она утонула? Ведь должна уже была вынырнуть!
— А может, там кракен сидит, он её ухватил и теперь... — начала Ганворт и, не договорив, посмотрела на Фрей, та вопросительно посмотрела на Ингрид. Девушка уверенно ответила:
— Не должна, Вейрин говорила, что может долго вот так под водой.
— Что же она там так долго делает? Ведь там темно совсем! — обеспокоенно произнесла Хельга.
Все девушки и оба дружинника стояли на палубе. Если мужчины оживились и даже подмигивали друг другу, когда Вейрин начала раздеваться, то сейчас забеспокоилась и они. Бьярн, как-то зябко передёрнув плечами, перегнулся через борт и сказал:
— Надо бы за ней нырнуть, вот только как её там найти? Что там разглядеть можно?
— А шуба-то зачем? — как-то невпопад спросила Вивека.
— А затем, что холодно, — ответила Вейрин, выбравшаяся на палубу с другой стороны, а не с той, где прыгнула в воду. Подавая Вивеке что-то похожее на коническую шапку, спросила: — А ну глянь, это та корона или нет?
Вивека осторожно приняла довольно массивную, блеснувшую золотом и ещё чем-то конструкцию, отдалённо похожую на головной убор, а Вейрин, нырнувшая в поданную ей шубу, продолжила, показывая на свою добычу:
— Вот тут дырки, явно для шнурков или чего-то подобного, здесь что-то мягкое крепилось, потому что так эту штуку так на голову надеть — ещё та пытка будет. Вивека, оботри эту хрень и скажи, это оно или нет? Ингрид, там у нас где-то сетка была, неси её сюда. Хельга, подготовь лебёдку. Там много всего, таскать долго будет, а так всё за один раз подымем.
— А тут глубоко? — поинтересовался Бьярн, Вейрин пожала плечами:
— Не очень, метров сорок-сорок пять, в смысле — сажен тридцать, может, больше. Хельга, ну что, готово? Вытравливай трос на всю длину, думаю, хватит, а я пошла.
Вейрин выскользнула из шубы, подхватила сеть и исчезла за бортом. Сейчас её долгое отсутствие не вызвало того беспокойства, как раньше, хотя под водой она была гораздо дольше. Выбравшись на палубу и снова закутавшись в шубу, Вейрин скомандовала потихоньку поднимать сеть с добычей, она так и сказала — с добычей. Валборг отметила, что даже только вынырнув, Вейрин нормально дышит, а не так тяжело, как ныряльщики, долго пробывшие под водой. Вот Валборг и поинтересовалась:
