Гиза-Марика потянулась и схватила колдуна за волосы, запрокинув голову назад. Свободной рукой подобрала с пола нож и снова приставила к горлу старика.
− А теперь без дураков, − приказала девушка. − Говори что знаешь, и помни — Гизада аль Саджах удерживает твое тело, а Марика Игорева дочь Кудаева — душу. Попробуешь врать, и последняя это почувствует. А первая — пресечет. Все понятно?
Старик попытался кивнуть. Он был готов к встрече с молодой, неопытной ведуньей, но не с шайтаном в женском теле. Даже двумя шайтанами.
* * *
Медленной рысью, держась на почтенном расстоянии от каравана телег с трупами, два нечеловека двигались за печальным кортежем. Выбравшись из подземелья, они успели застать, как последний из скорбных экипажей покидает замок. Былые пленники метнулись было в крепость, но та оказалась пуста. Первый и второй этажи словно вымерли, и похоже было, что та же судьба постигла и остальные. Только на третьем увидели одного человека, но он уже ничего не мог сказать, поскольку числился трупом. На шее бедолаги здоровели два огромных синяка с двух сторон, и еще небольшая царапинка, как будто кто-то кольнул кинжалом. Глаза выпучены, и в них — первобытный страх и ужас. Словно перед смертью несчастный увидел Преисподню самолично, и что его там ожидает.
Впрочем, ему было чего страшиться на том свете. Тот самый старый колдун, который движением руки вырубил и Флавия, и Мариуса сейчас и находился в холодеющем состоянии. Судя по количеству проклятий, обрушенных на него крудом, ничего хорошего в Преисподней этого человека в самом деле не ожидало. Вампир предложил перерезать старику горло для верности, но Флавий отмахнулся — тот был давно и окончательно мертв.
Больше в замке никого не оставалось. Лишь три лошади, которых почему-то оставили на конюшне. Беглецы оседлали две из них и выдвинулись по следам конвоя.
− Куда мы едем? − поинтересовался Флавий.
Мариус прикинул направление, секунду подумал.
− П-похоже, в Зарнесть.
− Это что?
− Это еще один з-замок времен с-средневековья, − объяснил вампир. − И это мне н-не нравится.
− Что именно не нравится? Эра средневековья или строения этой эры?
Мариус хмыкнул.
− Мне н-не нравится, что м-мы едем именно в З-зарнесть. В-в в-прочем, ты н-не знаешь нашу историю, иначе бы тебе т-тоже не понравилось.
Флавий попросил рассказать, раз уж делать больше нечего. Вампир рассказал.
Зарнесть — один из трех гарнизонных замков, поддержавших Влада Дракона во время междоусобицы за трон короля Романии. Основной резиденцией отцеубийцы была Поенарь, довольно мощная крепость на западе Валахии. Ее полностью разрушили, остались лишь руины.
Из второй Мариус и Флавий только что выехали. Замок Бран служил опорной крепостью, держащей под контролем основной перевал через карпатский хребет Фэгэраш. Этот замок остался цел и невредим.
И наконец, последний из оплотов сторонников графа Дракона (или Дракулы, как его зовут на местном наречии) — древний замок Зарнесть. Построена твердыня на месте нынешней одноименной деревни, но во времена строительства там еще не было никаких селений. Собственно, отсюда и название. Крепость, как и Поенарь, полностью разрушили в ходе войны Дракона, сровняли с землей, и память о ней была проклята навечно.
Но здесь и начинаются странные вещи.
Действительно, крепость была разрушена. Но жители центральной Трансильвании уверяют, то сия крепость цела и невредима. И более того, является в самых разных местах. Впервые она обнаружилась в ста двадцати милях к югу от Быстрицы — небольшого городишки рядом с крупным торговым центром Фэгэраш. Потом призрачный замок видели по ту сторону Скалы Глашатаев — это одинокий выход горных пород в холмах недалеко от Зарнести. Сейчас, вроде бы, замок исчез, но местные уверяют, что под громадой Скалы иногда снова видят каменное строение. Его явление — дурной знак.
− Какие у вас, однако, легенды, − улыбнулся Флавий.
− Это н-не легенда, − возразил вампир. − Это т-то, что т-ты ищешь, но н-найдя, вряд ли в-возрадуешься.
Флавий вопросительно поднял брови. Вампир объяснил:
− Т-ты думаешь, что т-только Рим ищет смутьянов, п-поднявших мятеж? Н-нет, община крудов т-тоже ищет. Я ищу. П-потому и вынужден якшаться с-с с этим вашим В-вождем. Мятеж к-координируется кем-то, к-кто заполучил в руки с-старую, с-страшную силу оживлять м-мертвецов и л-ломать крудов.
− Наследие вашего легендарного Дракулы?
− Нет. Д-дракула не умел оживлять м-мертвецов. Считалось, ч-что это умение умерло м-много веков н-назад.
− А кто им владел до Дракулы? Ну, ведь если сохранились упоминания о нем, то...
Вампир молчал.
Флавий повторил вопрос. Мариус поморщился, но все-таки ответил:
− М-мы и владели.
Кортеж груженых трупами телег действительно следовал в горы. Сначала двигались почти на запад, мимо большой деревни (наверное, и есть та самая Зарнесть), потом дорога забирала к югу. Под вечер на горизонте стали окончательно видны скалистые зазубрины, а когда солнце зашло, горы стояли уже совсем рядом.
Теперь Флавию с вампиром даже не приходилось прятаться от случайных разъездов. Темнота скрыла непроницаемой завесой, и оба лазутчика оставались невидимыми для окружающих, в то время как вереница телег была видна отлично. На каждой второй-третьей повозке зажгли факел, иначе возницам было не разглядеть дорогу.
К часу ночи кортеж обогнул первые отроги действительно очень крутых гор, и углубился в леса перед утесами. Флавий с Мариусом приблизились еще ближе − шансов упустить врага уже не было. Дорога ощутимо забрала в гору, и кортеж снизил скорость.
Через некоторое время преследователи решили, что кони теперь — только обуза. А ну как всхрапнут или заржут в темноте? Лошадей привязали на первой же травяной поляне, но так, чтобы при необходимости животные смогли отвязаться и ускакать. А Флавий с Мариусом двинулись догонять кортеж.
И чуть было не упустили его!
Еще десять минут назад ничто не говорило о том, что в лесных местах может быть хоть что-то необыкновенное, но стоило римлянину и вампиру заглянуть за очередной поворот дороги — как у обоих вытянулись лица. Там, где еще недавно была узкая, лесная колея, сейчас стояла могучая отвесная скала, увенчанная крепостной стеной и бастионами.
− Странствующий замок, − восхищенно шепнул круд.
− Как бы он не убежал в странствие без нас, − резонно заметил Флавий, и они оба ринулись догонять кортеж. Даже Флавий при необходимости мог бежать довольно бесшумно (хотя до бестелесного бега Гизы ему было далеко), что уж говорить о вампире. Без труда догнав последнюю телегу, две тени шмыгнули под тент и затаились.
Кортеж въехал в небольшие ворота прямо в скале и массивные каменные створки захлопнулись. Если бы хоть кто-нибудь из сторонних наблюдателей смог лицезреть дальнейшее, он бы не поверил глазам.
Повинуясь могучим иномировым силам, Странствующий замок медленно погрузился в недра земли. Последним скрылся шпиль на самом высоком бастионе, и через минуту ничто не напоминало о произошедшем явлении. Только самые нерасторопные из деревьев поднимались из-под земли, занимая положенное им с рождения место. Узкая дорога, по которой двигался кортеж, восстановилась, и продолжила свой путь — вокруг Скалы Глашатаев и далее на юго-запад.
Мариус вернулся с разведки минут через десять. Этого было достаточно, чтобы отследить, куда движется процессия. Кто ее возглавлял, вампир не заметил, уж больно растянулась. Но людская цепочка, бросившая телеги во дворе крепости под охраной полудюжины человек, явно направилась в подвальные помещения. На тесных, узких лестницах приблизиться не получалось, поэтому когда круд добрался до конечной точки маршрута, смог увидеть лишь пустые помещения самого нижнего подвального яруса. Очевидно, что где-то был тайный ход, но как искать — загадка.
Осмотрев для порядку пару помещений на этом ярусе, круд вернулся к залу с телегами. Оставленная там охрана в полном составе грелась у костреца, разведенного в дальнем углу.
− Флавий, не мешкай! Эти, − махнул в сторону костра, − скоро займутся трупами.
Мариус сердито заглянул внутрь телеги с римлянином, недовольный его нерасторопностью. И замер.
Флавий склонился над затянутой в плотные черные одежды фигурой. Оголенные кисти рук и лицо убиенного были, как и положено, мертвенно бледны. Левый бок, кем-то заботливо освобожденный от одежды, залит кровью.
Римлянин смотрел в мертвое лицо Гизы — и никто не знает, о чем он в тот момент думал. Наверное, ни о чем. Мариус дважды пытался дозваться Флавия, но бесполезно. Наконец, вампир залез в телегу и коснулся руки римлянина. Тот вздрогнул, поднял глаза.
Привыкшего к разным странным вещам вампира было трудно чем-то напугать. Но сейчас он испугался.
В прошлом всякий раз, когда Флавий снимал с глаз повязку, его необычные очи светились приглушенным голубым сиянием, спокойным и умиротворяющим. Иногда ярким и возбужденным. Сейчас же два хрусталика пылали негасимым багровым пламенем. И пламя это обжигало. В буквальном смысле — круд чувствовал, что дотронься он пальцем до глаза Флавия, и ожог гарантирован.
− Нам пора, − шепнул вампир.
− Да, − кивнул Флавий. − Но Гизу я им не оставлю.
Римлянин подхватил безжизненное тело арабески на руки и выпрыгнул из телеги.
− Пока не похороню по-человечески, дальше не двинусь.
Тон римлянина был категоричным, не терпящим возражений. Вампир не стал спорить. Лишь заметил, что в каменных коридорах Странствующего замка найти место для могилы будет очень сложно.
− Похоронить — не всегда значит закопать, Мариус.
К тому времени они уже отошли от места стоянки и выбрались в какой-то скудно освещенный коридор. Тут и там в стенах были врезаны двери. Судя по запустению вокруг, никто ими не пользовался уже много столетий.
Флавий остановился около одной, передал тело Гизы вампиру. Подергал дверную ручку, толкнул створку — бесполезно. Дверь оказалась закрыта.
И тогда римлянин сделал то, чему сам не мог найти объяснения. Нет, он не выхватывал автоклинок, не пытался выломать обитую железными полосами дверь. Он просто сосредоточил свой взгляд на замке и приказал тому исчезнуть, испариться.
Вампир отшатнулся.
И без того опасно красные глаза римлянина раскалились еще сильнее, налились пронзительным ярким светом — и из каждого хрусталика ударило по багрово-красному лучу. Там, где луч касался двери, старое дерево обугливалось, играя язычками пламени, угли крошились и падали на пол. А где взгляд нгулу касался металлических полос — те разом раскалялись добела, плавились и крупными каплями стекали вниз.
Флавий очертил взглядом дугу, примерно охватывающую дверной замок. Потом испепеляющие лучи погасли, и мужчина ударил кулаком по замочной скважине. Кусок двери вместе с замком провалились внутрь. Флавий отворил беспомощно шатающуюся на петлях дверь и шагнул внутрь.
Круд ошеломленно смотрел вслед. Такому Флавию он бы не стал поперек дороги ни за что на свете.
Зайдя внутрь, круд обнаружил Флавия двигающим и ломающим мебель. Тяжелый дубовый стол, когда-то стоящий у стены, римлянин совершенно без усилий переместил в середину комнаты. Потом разломал несколько стульев и навалил обломки на столешницу. Стянул с себя походный плащ, свернул в два раза и накрыл им обломки. Потом забрал у Мариуса ношу и переложил ту на полученное ложе. Аккуратно сложил руки девушки вдоль тела, поправил голову, чтобы смотрела строго вверх.
− У тебя монеты есть?
Вампир пошарил по карманам. Кошели он недолюбливал. В одном из кармашков обнаружились два серебряка и пригоршня совсем уж мелких денег.
− Серебряки. Два.
− Давай сюда, − приказал Флавий.
Вампир передал монеты римлянину. Когда серебряные кругляши упали тому в ладонь, Флавий скривился и закусил губу. Кожа под монетами тут же покраснела.
Сжав зубы, мужчина положил как будто раскаленные монеты на веки девушки. По одному за каждый из берегов Стикса — плата за перевоз. Да, Флавий знал, что единственный настоящий бог Христос. Но он сомневался, что арабеска верует в Господа нашего. А основ мусульманской веры не знал. Поэтому рассудил, что уж в таком щекотливом случае древние божества Рима вполне могут взять на себя труды по упокоению души Гизады аль Саджах.
− Отойди, сейчас будет жарко, − посоветовал римлянин.
Вампир послушно попятился, а Флавий несколькими залпами из зрачков поджег сначала деревянные обломки мебели под плащом, а потом и сам стол.
Пламя занялось быстро. Несмотря на запущенность, в замке было очень сухо, и крепкие, не тронутые сыростью деревяшки вспыхнули отличным костром. Ярко-оранжевым, очистительным и очищающим.
Дым, однако, все равно оставался, и через минуту в помещении стало невозможно дышать. Вампир закашлялся и вышел в коридор. Из двери валили серо-синие клубы, и как бы местные не унюхали запах гари — тогда внимание обеспечено.
Римлянин оставался внутри. Уж кто знает, чем он там дышал и дышал ли вовсе. Но вышел он только через пять минут, кривя лицо от боли. Поначалу круд подумал, что Флавий по-прежнему остро переживает потерю близкого человека, но причина была в другом.
Нгулу протянул обожженную ладонь правой руки и бросил Мариусу два серебряка.
− Я думал, что монеты должны остаться до конца, − удивился круд, подбрасывая раскаленные кругляши в руках − как плата за перевоз на тот берег священной реки.
Флавий усмехнулся.
− Паромщик отказался брать деньги за отсутствие работы.
При этом глаза Флавия опять налились тускло-синим свечением. Мариус ничего не понял, лишь подул на горячие монеты.
Никто ему не говорил, что вернуть деньги можно, только если они сами спадают с глаз усопшего до того, как тело полностью поглотит огонь. Это означает, что паромщик возвращает плату. Некого вести через реку — не за что брать деньги. Нет той души, которую нужно переправить в царство мертвых.
Флавий знал, что у Гизы душа есть. А значит — она осталась где-то в этом мире. И он ее найдет. А уж какое у нее будет тело − неважно.
Глава 10. На бесконечной глубине
Проклиная свое неловкое, шумное и медленное тело, Гиза пробиралась вслед за процессией. Трупы несчастных оставили в телегах, но арабеска была уверена, что она еще свидится с этими мертвяками. Куда больший интерес представляла торжественная процессия вполне живых людей с двумя фигурами во главе.
Владлена — хозяйка замка Бран и главный возмутитель спокойствия. И Мусанбек — предатель всех, кого только мог предать.
Предатель отца Марики, Игоря Кудаева. Узнав, что последняя экспедиция Игоря на Балканы увенчалась успехом, и видный ученый вернулся с огромным багажом знаний по верованиям, обычаям и чудесам этого региона, Мусанбек вошел к нему в доверие и попросил рассказать ему, Мусанбеку, о своем путешествии. Когда получил отказ, сунулся с доносом к Хану — мол так и так, ваш подданный хочет для себя утаить кое-что из таинств западных народов. Тайных и колдовских в том числе.
