— Да, то есть, здравствуйте мисс Лавгуд, — поздоровался Малфой, кивнув головой в сторону девочки.
— Как тебе журнал?
— Какой журнал? — спросила Ханна, смотря то на Драко, то на Луну.
Глаза слизеринца забегали по купе, а сам он что-то промямлил. Гермиона, о чём-то догадавшись, достала палочку, и указала ей на газету, произнеся:
— Фините!
— Грейнджер, ты что творишь? — возмутился парень, и тут же простонал: — Ну чтоб вас…
— Драко, ты читаешь Придиру? — хихикнул Гарри, увидев, что ≪Ежедневный Пророк≫ оказался журналом ≪Придира≫, замаскированный чарами иллюзии.
— Нет. Я это…нашёл на столе в Большом зале, вот!
— Тогда почему ты носишь её с собой? — спросил Невилл.
— Ну… Решил отдать владельцу… Вдруг кому-то важен этот журнал?
— Как тебе статья про нарглов из позапрошлого номера? — словно невзначай поинтересовалась Лавгуд.
— Очень интересная, мне понравилась… Да что ж такое? — пробормотал Драко, поняв, что спалился по полной программе.
Всё, кто сидели в купе, беззлобно рассмеялись над смущающимся слизеринцем и тому пришлось быстро покидать купе, направляясь в своё купе.
— Теперь понятно, почему он так часто читал газету, — отсмеявшись, сказал Гарри. — А я-то думал, почему он так часто что-то вычитывал в газете? Там вроде ничего интересного.
— Тут ты не прав. В ≪Ежедневном Пророке≫, пишется много чего интересного, и если бы ты её читал, то много чего узнал бы.
Хогвартс-Экспресс подъехал к платформе девять и три четверти, и все дети тут же двинулись на выход, к барьеру, разделяющий мир магов и магглов. Сьюзен, Невилл, Луна и Ханна со своими родными аппарировали прямо с платформы, а вот Гарри и Гермиона, спустя несколько минут уже прошли через барьер. Девочку, как обычно, встречали её родители, а вот Гарри встречали Сириус и Ремус.
— Привет, детёныш! Как доехал?
— Отлично, Сириус. Правда, меня немного в сон клонит, но я до дома потерплю. Как дела, Ремус?
— Всё хорошо, — ответил оборотень, и добавил очень тихо. — Рад видеть, что ваше происшествие окончилось благополучно. Не расскажешь полную версию?
— Потом, Ремус. И будет лучше, если со мной будет Миа, чтобы добавить некоторые факты в истории.
— Конечно-конечно, детёныш. Куда ты без Гермионы? — рассмеялся Сириус, заработав хмурый взгляд от крестника.
— Сириус, опять ты за своё?
— А я вроде бы и не переставал ещё, — продолжал смеяться Блэк. — Когда планируешь за ней прийти?
— Через пару дней. Хочется отдохнуть немного.
— Кхе-кхе!
Покашливание отца Гермионы, которое раздалось за спиной Гарри, заставило его вначале вздрогнуть, а потом развернуться.
— Из слов Сириуса я понял, что ты, Гарри, хочешь зайти за моей дочерью на каникулах. Надеюсь, что вы, молодой человек, когда придёте к нам домой, расскажете мне, что вы такого сделали с преподавателем, что из школы прислали письмо?
— Э-э-э-м… Да, сэр… Конечно…расскажу, — слегка заикаясь, ответил Гарри, увидев в глазах Дэвида пытку в стоматологическом кресле.
— Дэвид, не надо пугать мальчика, а то он точно не придёт, — с улыбкой сказала Эмма, подмигнув Гарри.
— Я не пугал Гарри. Пока, по крайней мере, — стараясь не улыбаться, ответил отец Гермионы. Сама девочка смотрела на своего друга с улыбкой, явно что-то задумав.
Распрощавшись с подругой и её родителями, Гарри, вместе с Сириусом и Ремусом, пошли к выходу с вокзала, намереваясь вначале поехать в Кроули, а оттуда аппарировать в Годриковую лощину. У себя в чемодане, в сокрытом отделе закрытый магией домовых эльфов, Гарри спрятал кое-что, что поможет ему уничтожить репутацию, и саму семейку Уизли. Осколки дневника-крестража. У него уже почти всё было готово. Ещё немного, и можно приступать к первому этапу.
Это сладкое слово — месть! Первый этап.
Директор Хогвартса Альбус Дамблдор решительно ничего не понимал. Ему не нравилось, когда что-то происходит без его ведома и контроля.
Гарри Поттер (директор не мог называть мальчика его второй фамилией) оказался слишком своевольным и не поддающимся контролю, попытки воздействовать на него через друзей, тоже оказались бессмысленными. Сколько раз, начиная с первого года обучения, Дамблдор пытался проникнуть в разум мальчика, можно сосчитать с трудом. Вначале, его разум был закрыт тёмной пеленой, а ближе к концу первого года, у него уже стоял внушительный для его возраста ментальный блок. Попадание мальчика на Рэйвенкло вместо Гриффиндора, несмотря на правильно проведённую при помощи Хагрида агитацию (без знания об этом самого лесничего), выбило лидера Светлых Сил из колеи. Либо Хагрид где-то напортачил, либо по пути в школу случилось что-то, что повлияло на это решение.
Конечно, совсем уж тайной, Гарри для великого мага не был. Юная мисс Грейнджер (которая скорее всего и повлияла на решение Гарри) притягивала почти всё его внимание, да и сам мальчик показывал, что эта девочка ему не безразлична. Влюбился ли Гарри? Нет, вряд ли. Они мало знакомы, да и мальчику не известно ещё, что такое любовь. Не зря же Гарри был помещён в такую обстановку, где он не получал бы любви. Скорее всего, простая детская симпатия. Но с другой стороны, их дружба мешает лидеру Светлых сил направлять жизнь Гарри Поттера в нужное русло, а попытки их разделить окончились плачевно.
Когда Молли рассказала, как она озабочена успеваемостью своего младшего сына, он ей мягко намекнул, что неплохо было бы свести его с умной девочкой Грейнджер, а так как они после грубых слов Рональда Уизли не разговаривают, то можно немножко помочь им сойтись. Расчёт был правильным, и Молли решила испечь сладости с ≪небольшими добавками≫. Всё шло очень хорошо и по плану: девочка стала больше проводить времени с младшим Уизли и его товарищами, и всё уже шло к тому, чтобы Гарри сам тоже, наконец, бросил свои обиды, и подружился с ними, но внезапно, в середине декабря, мальчишка вместе с подругой заявился в Большой зал, причём Гарри нес на себе мисс Грейнджер, и было видно, что девчонка явно сбросила с себя действие зелья. Во имя Мерлина, как она сумела это сделать? Она всего лишь студентка второго курса, вдобавок магглорождённая, незнакомая с магией и её законами. А надежда на то, что их симпатия сойдёт на нет, рассыпалась прахом. Это событие лишь сблизило двух рэйвенкловцев.
А потом ещё и нападение. Том никогда не умел останавливаться, правда почему-то, он целых четыре месяца сидел в затишье, и ничего не делал. В том, что нападения совершал именно Том сомнений не было, пусть это и являются только догадками самого Дамблдора. И какая удача — нападению подверглась мисс Грейнджер! Конечно то, что девочка подверглась проклятию, было очень необычно для Тома, но для его плана это нормально, значит, можно будет направить будущего Избранного в нужном направлении, и никто не будет сбивать его с пути. Жаль, что девочке пришлось бы умереть, но ради Общего Блага, если одна жизнь может спасти тысячи, то этой жизнью можно пожертвовать. Дамблдор планировал немного подождать, и когда Гарри встретится с частичкой Тома, рассказать ему, кто наложил на его подругу проклятие. К тому времени, Поппи при помощи зелья из мандрагоры оживила бы студентов, подвергшихся оцепенению, и юной мисс Грейнджер пришлось бы погибнуть. Потом, Альбус бы рассказал Гарри всё то, что он посчитал бы нужным, а со смертью двух подруг — мисс Грейнджер и мисс Лавгуд — в мальчике бы появилось чувство вины за то, что не спас их, и ненависть к Тому и всему, что связано со Слизерином.
Вот только как назло, всё вышло по-другому — проклятие спало, девочка жива, а их связь друг с другом стала ещё прочнее. Нужно принять серьёзные меры и причём срочно! Рядом с Гарри Поттером, будущим магического мира, должна быть чистокровная ведьма. Конечно, против маглорождённых Альбус ничего не имел, и был не против их, но ради Общего Блага, нужно разорвать связь Гарри и мисс Грейнджер, и как можно скорее. Вот только делать это нужно очень осторожно. Если бы мальчик был один, то это было бы пара пустяков, но сейчас, он словно окружил себя защитой, а Альбус не может себе позволить соперничать одновременно с Сириусом, Августой и Амелией. Стоит начать, и ему не поможет даже Фадж, он просто испугается стоять у них на пути.
И куда же запропастился Фоукс? Альбус отправил феникса на помощь к Гарри, а теперь он пропал. Его ручной Пожиратель Смерти сообщил, что феникс прилетал, но потом пропал. Час от часу не легче. Остаётся надеяться, что скоро Фоукс вернётся.
* * *
Много чего Дамблдор не знал. Ни о истинной схватке в Тайной Комнате, ни о разговоре Снейпа и Поттер-Эванса о том, что рассказать директору, минуя превращение Гарри. И даже того, что на магглорождённых магов у Мальчика-Который-Выжил были свои планы. Какое же разочарование его ждёт со временем.
* * *
До дня рождения Гарри, оставалось чуть больше двух недель, и сегодняшний день, станет последним днём его подготовки к мести. Он ждал этот день долго, и осталась лишь последняя часть — ему нужен союзник. Кто им будет, Гарри уже знал, ведь не зря он так долго готовился…
* * *
Как Поттер-Эванс и говорил, он позволил себе отдохнуть всего несколько дней, точнее три, и после этого, сразу же пришёл за Гермионой. Через две недели она с родителями собирается уезжать, и Гарри не увидит её до конца августа. Но не всё так просто.
Едва мальчик переступил порог дома Грейнджеров, так тут же был буквально схвачен родителями девочки, и вместе с ней был усажен за столом на кухне и подвергнут допросу. Пришлось детям рассказать о некоторых событиях второго курса обучения. Естественно, пришлось опустить то, какой опасности была подвергнута Гермиона, иначе мог быть шанс того, что Эмма и Дэвид могут забрать свою дочку из школы. Когда дети рассказали о том, как профессор Локхарт летал на безвредных магических минах-ловушках, которые установил Гарри, и бегал от манекенов вампиром, которые устанавливала Сьюзен и Гермиона, Дэвид Грейнджер не смог сдержаться, и громко рассмеялся. Как и большинство подростков, в школе Дэвид тоже любил проказничать, и продолжалось такое долго. Это уже потом, после учёбы, получения магистра наук и после службы в армии (Военная стоматологическая служба), Дэвид стал более спокойным человеком, но он не мог не признать, что дети провели такую операцию, которая не снилась ему и его друзьям в учебные годы.
Когда Гарри, вместе с Гермионой, уходил из дома своей подруги, то уже знал наверняка, что его пытка в стоматологии становится всё ближе и ближе с каждым днём. Уже спустя десять минут, рэйвенкловцы были подвергнуты новому допросу, но уже со стороны Сириуса и Ремуса, и вот тут дети разошлись по полной, рассказав старым Мародёрам обо всём, что случилось. И если на произошедшее с Локхартом, взрослые смеялись, то после рассказа о том, что Гарри встретился с частичкой души Тёмного лорда, их лица стали хмурыми. А узнав, что крестник надумал сделать с Уизли, у Сириуса глаза на лоб полезли.
— Гарри! Разве это не слишком? Я, конечно, понимаю, что они поступили ужасно, но…
— Нет, Сириус. Не слишком. Они посмели сделать то, что я никогда в жизни не прощу. Знаешь, о чём я мечтал все те годы, которые жил с этими чёртовыми Дурслями? О нормальной жизни, чтобы у меня были близкие мне люди, друзья, семья. Эта рыжая семейка предателей крови посмела напасть на Гермиону, тем самым, совершив нападение на меня. Я не буду стоять в стороне и как какая-то марионетка спокойно проглатывать такие выпады. Вот что бы вы сделали, будь на моём месте?
— Проклял бы всю семью от мала до велика, — стукнул кулаком по столу Бродяга, а Ремус громко зарычал, обнажив свои зубы. Сомнения не было в ответе, Лунатик просто напросто порвал бы их всех лично. — Но всё равно, Гарри. Моя семья всегда считалась тёмной, и если бы я их проклял, то спокойно мог бы отвертеться, так как я, хоть и ушёл из семьи, но сейчас являюсь главой Рода Блэков, чистокровного семейства. А вот к Уизли отношение не совсем хорошее. Я мог бы объявить им войну, и никто бы и слова мне не сказал. А вот ты…
— Я — Мальчик-Который-Выжил, — твёрдо заявил Гарри. — Меня много лет пиарили за счёт того, что я победил Волан-де-Морта, значит, какой никакой, а политический капитал у меня есть, который я собираюсь использовать. Я не хотел никуда встревать, я хотел спокойной жизни, но они сами начали это.
— Ох. Напомни мне, детёныш, чтобы я рассказал тебе о правилах поведения чистокровных в обществе. Думаю, это не будет лишним, и поможет тебе.
— Спасибо, Сириус. Я приму любую помощь, и никому не позволю ломать мою жизнь, которую я с трудом начал строить после переезда от так называемых ≪родственников≫.
— Всё было настолько плохо? — спросила Гермиона. — Ты говорил, что тебе было непросто с ними, но никогда не уточнял.
Гарри немного смутился, когда Миа спросила у него такое. Ему было неприятно вспоминать жизнь у тёти, он хотел бы всё забыть, но не мог. Он даже не был бы уверен, что Обливиэйт поможет. Такое не забыть никогда.
— Очень плохо, Миа. Меня часто били, могли не кормить, и даже запирали в чулане, в котором я жил, на целую неделю. Кузен, вместе со своими друзьями, постоянно за мной гонялся и бил, если я не успевал убежать. Я делал у них всю грязную работу — от приготовления еды и похода в магазин, до работы в саду тёти. Мне никто не мог помочь, а те, кто видели побои, никак не реагировали на это, предпочитая не замечать ни побоев, ни меня. Так что, можно сказать, что я жил не с людьми, а с животными.
Глаза всех присутствующих едва не вылезли из орбит, услышав такое. Больше всего в шоке был Блэк, но и Ремус не отставал.
— Гарри… Почему ты никогда о таком не рассказывал? Нет, я знал, что жизнь у них была не сахар, но чтобы всё было настолько ужасно?
— Потому что не хотел, чтобы меня кто-нибудь жалел, Ремус. Да и какой смысл? Я с ними не живу, их для меня не существует. Они для меня никто, и звать их никак.
Гермиона подсела ближе к Гарри, взяв его за руку. Мальчишка коротко взглянул на подругу, улыбнувшись ей, поэтому он не видел, как хмуро переглянулись Сириус и Ремус. А у самого парнишки появилась одна мысль.
— Миа, как ты смотришь на то, чтобы сходить вначале в Косую аллею, и посетить книжную лавку ≪Флориш и Блоттс≫? Нам и к школе надо купить учебники, да и просто так купить книжек надо. А потом сходим, поедим мороженого.
Судя по крику подруги, и её сверкающим глазам, радости девочки не было границ от такой новости, и держа Гарри за руку, она потащила его к выходу из дома, совершенно забыв, что из Годриковой лощины до Косой аллеи пешком не добраться. Как же хорошо, что у Поттер-Эванса есть порт-ключ в банк Гринготтс. Оставшись одни, старые Мародёры молчали недолго.
