Когда они, наконец, выбежали к Цитадели, Маоней не сразу понял, что это у них получилось. Горло у него горело, сердце тарахтело, как неисправный мотор. Броня давила на плечи, словно целая гора. Но он чувствовал, как в неё несколько раз резко и зло били мелкие осколки — а ведь любой из них положил бы конец его безумному забегу, убив наповал или оставив беспомощно истекать кровью в этой каменистой пустыне...
Увы, ничего хорошего их тут не ждало. Цитадель окружал самый обычный забор из металлической сетки — но над ним, на треногих вышках, стояли автоматические пулеметы. На каждом была инфраоптическая камера и система наведения, которая стреляла во всё, что подойдет ближе трех вэйдов. За забором же лежал вырубленный прямо в скале ров, соединяющий форты внешнего обвода. По дну которого, в свою очередь, проходили высоковольтные заграждения. Короче говоря, пути внутрь не было...
........................................................................................................
Они побежали по шоссе к главному входу — но и его больше не было. Мост через ров был взорван, караулка за ним превратилась в развалины. Звать часовых было бесполезно — их здесь просто не осталось...
— Ничего не поделаешь, — вздохнул Йарри. — Бежим к аэропорту, там-то наверняка кто-нибудь есть.
Талу подумал, что на сей раз он уже обязательно сдохнет.
.........................................................................................................
Когда они выбежали, наконец, к ограде аэропорта — черной стальной решетке в два человеческих роста — Маоней начал думать, что смерть всё же благо. Даже если после неё его ждет ад — там наверняка будет полегче. Сердце у него болело, мышцы ног выли от боли. Будь он всего на несколько лет старше — он бы, наверное, просто сдох бы на бегу...
Без слов они повалились под решетку и неопределенное время лежали под ней, пытаясь отдышаться. На плато всё ещё шел бой. Он приближался и Маоней понимал, что мятежники скоро появятся и здесь, но сил встать у него пока что не было...
.........................................................................................................
Кое-как отдышавшись, они поднялись, цепляясь за решетку, и быстро пошли вдоль неё. За ней, в свете далеких пожаров, тускло блестели угловатые, низкие корпуса военных вертолетов — брошенных и частично разбитых. Вокруг не наблюдалось ни души — почти всех солдат перебросили на фронт, а до аэропорта, давно, по сути, превратившегося просто в свалку неисправной и подбитой техники, уже никому не было дела...
Громадное здание аэровокзала было ещё цело — если не считать начисто выбитых стекол — но там не горело ни одного огня. Словно мрачный утес, оно всё время маячило слева, но пройти к нему было невозможно...
Наконец, они добрались до ворот — тоже громадных, из той же решетки, под высоченным плоским козырьком, призрачно светлевшим в темноте. Они были, разумеется, закрыты — но решетку рядом с ними вынесло снарядом, так что они смогли, наконец, попасть внутрь и укрыться в полуразбитом здании проходной. Очень вовремя, как оказалось — на шоссе показалась колонна бронемашин, всё тех же "Маоии". Судя по криво намалеванным восьмиконечным стрелозвездам — принадлежащих мятежникам.
Как оказалось, здесь их ждали — откуда-то с крыши аэровокзала сорвалась противотанковая ракета, тут же поразив первую машину. Удар оказался смертельным — броневик нелепо вильнул в сторону и замер. Из разбитого корпуса вырвалось пламя, но за подбитой машиной шли другие такие же. По зданию ударили сразу из нескольких автоматических пушек, буквально осыпая его искрами от попаданий и взрывов. К счастью, бетонные, в полметра, стены не поддавались 25-миллиметровым снарядам. Ещё один броневик ударил по руинам проходной и Маоней нырнул за стену, спасаясь от осколков. Если бы не защитные наушники шлема, он бы, наверное, тут же оглох, снаряды разрывались совсем рядом с ним...
К счастью, стрельба вскоре стихла. Услышав дикий лязг и грохот Маоней понял, что броневик проезжает по выбитым им воротам. Осторожно выглянув, он увидел, как из-за пилонов ворот выплыл угловатый силуэт.
К счастью, броневик не высадил десант здесь, а поехал к аэровокзалу — но из-за его угла вдруг показался тяжелый бронетранспорт, за ним второй и третий. Они тут же открыли шквальный огонь из спаренных автоматических пушек, расстреливая бронемашины мятежников, те огрызались огнем, но торопливо и неточно. За какую-то минуту мятежники потеряли добрый десяток машин. За ними в атаку рванулась пехота — но у защитников нашлись и пулеметы, и, потеряв ещё несколько десятков бойцов, мятежники откатились назад. Им оставалось лишь расстреливать аэровокзал издали — но без танков дело обещало стать нелегким. Пока что стрельба прекратилась — похоже, бронемашин у них здесь больше не осталось. Но вот пехота мятежников, к сожалению, никуда не делась, и Маоней начал, наконец, понимать, как же они тут влипли, застряв на, по сути, нейтральной территории. Если они решат бежать к своим — их наверняка подстрелят в спины, несмотря на броню. Если останутся — до них рано или поздно доберутся мятежники. Поганое положение, подумал он, бездумно устраиваясь поудобнее. Но всё равно, мы настолько устали, что не сделаем сейчас и шага. Надо отдохнуть...
Он закрыл глаза — и мгновенно заснул.
.......................................................................................................
Талу проснулся от того, что кто-то тряс его. Он ошалело вскинулся, хватаясь за оружие, — но, к счастью, узнал Йарри. Потом сунул под нос добытые в хранилище часы — и едва не подскочил снова. После этого безумного забега они заснули, как убитые, и проспали примерно шесть часов. Невероятно, но за всё это время их не застрелили, не зарезали и не утащили на пытки.
Высунувшись из развалин, Маоней посмотрел на ограду. За ней стояли подбитые бронемашины. Отсюда плохо было видно, но, похоже, за ними появилось ещё несколько целых. Пока они дрыхли, к мятежникам подошло подкрепление. Наверняка, вот-вот начнется новый штурм, а если так, у них оставались буквально какие-то минуты. Если за это время они не уберутся отсюда и не прорвутся к своим — здесь их в итоге и прибьют.
— В общем, так, — сказал Йарри, тоже осмотревшись. — Бежать прямо к зданию нельзя — нас сразу же подстрелят, или мятежники или свои. Поэтому рвем к вертолетам. Они ближе, и за ними мы сможем укрыться. А потом уже рванем к нашим. Идет?..
Маоней осмотрелся. Тяжелые тучи скрыли зарю и здесь стало почти что темно. Шанс призрачный — но куда лучше никакого...
.......................................................................................................
Ждать им было нечего и Йарри сразу же перешел к делу. Они выскочили из развалин и побежали к вертолетам, стараясь проложить курс так, чтобы руины проходной оставались между ними и позицией мятежников. Отчасти это помогло — по крайней мере, те не начали стрелять сразу же. Но один из "Маоии" вдруг двинулся — и на полном ходу помчался к ним. То ли их приняли за своих, то ли решили захватить в плен — но узнать это Талу было не дано. Из-за здания аэровокзала вновь вынырнул тяжелый БТР, и по "Маоии" хлестнула очередь. Он был уже так близко к ним, что в воздухе завизжали осколки. Маоней повернул к аэровокзалу — но Йарри швырнул его на землю. И вовремя — над головой забились багровые трассы. По счастью, мятежники потеряли их из вида и стреляли просто наугад или не могли точно определить дистанцию.
— Идиот! — зашипел Йарри. — Ты не сможешь бежать быстрее пуль!
— Ох!.. — над головой густо цвикало и лишь сейчас Талу осознал, что с ним стало бы, не останови Йарри его безумный забег. Смерть от пули в спину была гадкой — хотя, по идее, тогда ему будет уже всё равно...
Их положение быстро грозило превратиться в безнадежное — но тут из окон бывшего уже аэровокзала по мятежникам ударили пулеметы, их дополнил огонь автоматических пушек бронетранспортов. Другого шанса просто не было — так что им пришлось всё же вскочить и помчаться вперед. Тактика выживания под огнем была очень простой — не бежать по прямой, хаотично бросаться из стороны в сторону, сбивая стреляющим прицел. В Академии они это проходили, в порядке общей подготовки, но на практике не отрабатывали — всё же, они были не боевыми офицерами, да и боевым офицерам полагалось руководить боем, а вовсе не возглавлять атаку, подавая пример личной храбрости. На деле удовольствие оказалось то ещё — тяжелая броня сильно добавляла Талу инерции и резко изменять направление бега оказалось трудно — каждый раз он едва не падал. В довершение всего, он не мог даже понять, стреляют по ним или нет. Сердце снова прыгало у горла и Талу было как-то не до того, чтобы вслушиваться в свист пролетающих вокруг пуль. Забавно будет, если нет, вдруг подумал он, и все эти идиотские антраша на виду у всего мира окажутся совершенно напрасными.
........................................................................................................
Бежать к главному входу не стоило — из окон над ним шла дикая пальба, в ответ тучей неслись трассеры, огненным градом разбиваясь о бетон, и здание им пришлось обходить, — отчаянно надеясь, что Йарри не ошибся в этот раз, и мятежники не обратят на них внимание. Или какой-то идиот внутри не долбанет по ним из пулемета — что было возможно и даже вполне вероятно, несмотря на их яркие сине-золотые повязки. Но в этот раз им повезло — они влетели в выбитую боковую дверь и Талу ошалело закрутил головой, пытаясь понять, куда это именно они попали — непростая задача, так как свет в здании не горел и проникал снаружи через окна, в явно недостаточном количестве. Здесь был длинный коридор, по бокам его шли просторные помещения с диванами и креслами. Маоней понял, что их занесло в гостиные, где пассажиры ожидали вылета. Не так давно здесь было полно людей — везде валялась забытая одежда, упаковки от армейских рационов, мусор... Теперь тут стало пусто — всех и всё, что было можно, уже спустили вниз.
— Свои! — изо всех сил заорал Йарри на файском.
Предосторожность оказалась не лишней — вокруг появилось несколько парней, направлявших на них автоматы. Талу ослепил фонарик — но их смуглые файские физии послужили лучшим пропуском. Их быстро провели вглубь здания и глазам Талу предстала громадина главного зала — целая, но совершенно пустая. Прямо из вестибюля длинная широкая лестница вела вниз — к толстым стальным плитам, которые начали медленно, бесшумно подниматься, открывая вход в шлюзы главного убежища аэропорта. Здесь, на двадцатиметровой глубине, помещался целый небольшой городок, и здесь за них взялись всерьёз. Талу заставили раздеться донага и с головой окунуться в ванну, вода в которой была щедро приправлена хлоркой — для дезинфекции. Наверное, это было эффективно — но подогреть для них воду никто, конечно, не подумал. К тому же, всю кожу после зверской процедуры начало щипать и он вприпрыжку помчался в душ, чтобы смыть с себя эту гадость. Но вода там оказалась ледяная и попав под неё Маоней заорал не своим голосом.
.........................................................................................................
На этом его страдания, увы, не закончились. Им вновь выдали градусники — и Талу обнаружил, что сидеть в чем мать родила у бетонной стены, — с градусником под мышкой и под пристальными взглядами нескольких наблюдающих за ним вооруженных парней в костюмах химзащиты, — не слишком-то приятно. Но стоять было бы ещё хуже, так что приходилось терпеть. Сама безобидная на первый взгляд процедура тоже была весьма волнительной — уйди ртуть за тридцать семь, их, как и в хранилище, вывели бы вон и пристрелили. Маоней не чувствовал себя больным — но и исключать такого было нельзя, так что он сидел, как на иголках. Тем не менее, всё обошлось. Им выдали несвежие полотенца — в качестве набедренных повязок — после чего, наконец, отвели в жилые помещения.
........................................................................................................
Шагая босиком по ледяному кафелю, Талу то и дело передергивался, тем не менее не забывая осматриваться. Здесь, на глубине семи этажей, в самом деле скрывался целый городок с населением, наверное, в несколько тысяч человек. Стены тут были облицованы гладкой, синевато-серой плиткой, воздух свежий, холодный синеватый свет длинных ламп — в меру яркий. Обилие вещей и людей создавало впечатление какого-то универмага. Большинство едва достигло совершеннолетия — должно быть, ценная молодежь, которую хотели, но не успели переправить на Хаос, и они так и застряли здесь, в бывшем уже аэропорту.
К удивлению Талу, тут было тепло, так что здешние обитатели одевались достаточно легко — девушки в серо-зеленых куцых туниках, парни в футболках, коротких куртках, шортах... Никто из них, казалось, не сидел на месте — все куда-то спешили, оживленно болтая на ходу. Талу не заметил ничего, похожего на военный лагерь. Это не вязалось с боем над их головами и он вновь почувствовал, как ощущение реальности ускользает от него...
Многие оборачивались, смотрели на них, и почти обнаженному Талу стало неловко — он чувствовал себя беззащитным, как во сне. Наконец, их отвели в длинный, широкий коридор — большая его часть была разгорожена ширмами из пёстрой разноцветной клеенки, пол кое-где устлан коричнево-золотыми коврами, должно быть утащенными из гостиных наверху. Там, где обширные проемы в клеенке не были закрыты на "молнии", Талу видел внушительные кипы толстых одеял и матрацев, явно запасенных заранее. Шагов через сто они свернули в одну такую "комнату", и здесь их, наконец, оставили одних. Талу с отвращением сбросил с бедер полотенце и замотался в одеяло. Ему до сих пор было очень неуютно — в голом или в почти голом виде он никуда не смог бы тут пойти, а в том, что им принесут одежду "на дом", Талу почему-то сомневался. Йарри насмешливо смотрел на него — сверху вниз.
— Ладно, сиди тут, а я пойду доложу, кому следует.
Талу благодарно взглянул на него и вздохнул.
.......................................................................................................
Оставшись в одиночестве, Талу растянулся во весь рост. Одеяло было толстым и он быстро согрелся. Тело болело и ныло — но это была что почти приятная боль. Но почти тут же Талу зверски захотелось есть, к тому же, ему стало скучно.
Всё же, я удивительная сволочь, подумал он, перевернувшись на спину и глядя в потолок. Только что я вышел из боя, где выжил буквально чудом. Мне нужно беспрестанно целовать себе руки, ноги и вообще все части тела — просто потому, что они уцелели. Или тихо лежать в счастливом обалдении, наслаждаясь уже тем, что я ещё дышу и думаю. А мне скучно. Вот же зараза...
Йарри не было довольно долго и Маоней уже начал думать о том, что придется, наплевав на всё, двинуть на его поиски, но тут Йарри всё же вернулся, — уже одетый в серый рабочий комбинезон и в сандалии, держа в руках ворох тряпья.
— На, — он бросил его Талу. — Одевайся. Жрать пошли.
