Так было положено начало евпаторийской операции, вся ответственность, за подготовку которой полностью ложилась на плечи Ардатова.
Затевая нападение на Евпаторию, которую союзники обороняли исключительно силами сорокатысячного корпуса Омер-паши, Михаил Павлович, по сути дела не изобретал ничего нового. Напасть на самую слабую часть войск антирусской коалиции в свое время планировал светлейший князь Меньшиков, но в связи с его отставкой с поста командующего Крымской армии в декабре 1854, идея так и осталась не реализованной. Ардатову, об этой идеи рассказал один из офицеров штаба армии видевшего в нем человека дела, а не пустых разговоров. Графу задумка понравилась и когда появилась возможность, он приступил к её реализации.
В качестве главного исполнителя своих замыслов, Ардатов выбрал полковника Попова, в чей адрес он лестно отозвался в разговоре с императором прошлой зимой. Полковник действительно был способным человеком, но мышиная возня вокруг него сначала со стороны Меньшикова, а затем и Горчакова не давала ему возможность проявить свои воинские таланты.
Когда Ардатов сказал полковнику о своем намерении поручить ему штурм вражеских укреплений Евпатории, Попов вспыхнул от радости и сразу же принялся разрабатывать план военных действий, чем очень сильно порадовал графа. Возложив всю черновую работу на плечи помощника, Ардатов занялся организацией разведки, от которой, по его твердому убеждению, зависела половина всего успеха в предстоящей операции.
С этой целью граф направил к Евпатории казачьих разведчиков, поручив пластунам уточнить расположение турецких укреплений и вести непрерывное наблюдение за всеми действиями врага. Желая достоверно знать все, что твориться внутри города, Михаил Павлович обратился за помощью к местным грекам. У них в Евпатории остались многочисленные родственники, которые страшно недолюбливали турецких оккупантов, жестоко притеснявших их по любому поводу. Все они были готовы к активному сотрудничеству с русскими и только ждали возможности отомстить своим обидчикам
Вскоре, Ардатов получил, все нужные ему сведения, благодаря которым план наступления полковника Попова, был подвергнут серьезной коррекции. Так стало известно, что ранее пустовавший ров перед турецкими позициями неприятель наполнил водой, а ширина его была несколько большей, чем это значилось в прежних донесениях разведки.
Все приготовления русских к штурму Евпатории остались для врага тайной за семью печатями, в то время как сам Ардатов получал из стана врага самые свежие данные. Так перед самым штурмом города выяснилось, что десять тысяч турецких пехотинцев срочно погрузились на корабли союзников и были вывезены из Евпатории предположительно в Севастополь. Узнав об этом, Ардатов и Попов обрадовались. Сама судьба явно благоволила их планам.
Было пять часов утра, когда русские войска, скрытно приблизившиеся к турецким позициям, обрушили на врага шквальный огонь из полевых орудий и штуцеров. Извлекая уроки из прошлых неудач, Ардатов создал специальные штуцерные отряды, главной обязанностью которых являлось уничтожение орудийной прислуги противника, находясь вне зоны огня вражеских орудий.
С ужасным воем и грохотом обрушились русские ядра на вражеские позиции, вызвав сильную панику среди мирно спавших турков. С громкими криками и стенаниями метались турецкие солдаты под огнем канониров подполковника Гофмана, но стеки британских инструкторов быстро навели порядок в их рядах и вскоре, противник открыл ответный орудийный огонь.
Между русскими и турецкими батареями завязалась ожесточенная перестрелка, верх в которой оказался за русскими пушкарями. Развернув 24 батарейных и 76 легких орудия, они в течение полуторачасовой перестрелки, сумели привести к полному молчанию многие вражеские батареи, либо выбивая ядрами прислугу, либо повреждая сами орудия. Кроме этого, метким огнем канониров подполковника Гофмана было уничтожено, пять вражеских пороховых складов, что принесло большой ущерб турецким силам.
Не отставали в борьбе с вражеской артиллерии и штуцерные стрелки, которые расположились между батареями и вели плотный огонь в сторону врага. Их меткие выстрелы наносили большой урон вражеской прислуге, а если пули проходили мимо, то их пронзительный свист над головой заставлял турецких пушкарей сильно нервничать, отчего результативность их стрельбы была невысокой.
Все это привело к тому, что турецкие орудия стали неотвратимо, одно за другим, приводится к молчанию. Видя столь бедственное положение обороны Евпатории, ей на помощь пришли три британских парохода стоявшие в это времени в гавани. Вначале они обрушили огонь своих орудий на позиции русских батарей, а затем, подошли к берегу и стали обстреливать изготовившиеся к атаке русские пехотные колонны. В них входили четыре сотни спешившихся казаков и до батальона греческих добровольцев под командованием майора Коккинаки.
Наблюдавший за ходом сражения Ардатов очень встревожился, опасаясь, что огонь врага сможет сорвать штурм Евпатории, однако в дело благодаря умелым действиям подполковника Гофмана все обошлось. Андрей Федорович вовремя заметил возникшую угрозу со стороны моря и, не дожидаясь указаний свыше, приказал развернуть против англичан две батареи. Гофман сам лично руководил этой артиллерийской дуэлью и вскоре, британские корабли были вынуждены отойти на средину бухты, откуда продолжили обстреливать берег.
Стремясь спасти положение, и не дожидаясь, когда русская пехота пойдет на штурм Евпатории, турки решили упредить их решительной контратакой. С этой целью, из города на дорогу в Саки вышло три эскадрона турецкой кавалерии, имея задачу атаковать русскую пехоту с фланга и сорвать наступление на ослабленные оборонительные позиции Евпатории.
Этот маневр не остался замеченным полковником Поповым, находившийся вместе со штурмовыми колоннами. Едва только возникла угроза удара во фланг, как стоявшие в прикрытии два батальона Азовского полка были развернуты в каре и двинулись на врага, грозно ощетинившись штыками.
Как только турецкая конница приблизились на расстояние выстрела, азовцы дружно встретили противника густым ружейным огнем. Раз за разом из стройных рядов русской пехоты гремели дружные залпы стрелков, приводя в страх и трепет всадников противника. Бросившись в атаку на каре азовцев, турки на полпути стали заворачивать головы своих коней, и под громки крики стрелков, поспешили ретироваться.
Вражеская конница еще не успела отойти, как русские штурмовые колонны бросились на штурм города. Первыми, под треск барабанов с развевающимися знаменами, бежали греческие добровольцы, твердо веря в скорую победу. Турки попытались остановить их оружейным огнем, ведя его с крыш и из-за заборов близлежащих домов, но безрезультатно. Не обращая внимания на выстрелы, греческий батальон уверено шел вперед.
Добровольцы уже прошли больше половины пути, когда на помощь туркам, подошло подкрепление. Это были новые пушки под командованием британских офицеров. Прекрасно видя всю опасность создавшегося положения, англичане решительно оттеснили турок в сторону, и сами встали за орудийные лафеты.
Вражеская картечь обрушилась на греческих добровольцев в тот момент, когда они приблизились к заполненному водой рву. Передние ряды батальона уже до этого понесшие потери от ружейного огня турок буквально споткнулся, уткнувшись в невидимый барьер, и остановился буквально в нескольких шагах от препятствия. Возник критический момент всего сражения. Многие из добровольцев были ранены или убиты, в том числе и сам майор Коккинаки, шедший в первых рядах колонны. Казалось, еще минута и греки дрогнут и отступят, но мощное 'ура' за их спиной идущих в атаку казаков переломило эту опасную ситуацию. Подхватив выпавший из рук убитого знаменосца штандарт с ликом Христа, прапорщик Паподаки смело бросился ко рву. Его примеру последовали остальные добровольцы, став решительно перебираться через него по принесенному с собой настилу или штурмовым лестницам.
Мужественные действия пехоты были поддержаны огнем двух легких батарей капитана Крамского. Как только добровольцы пошли в атаку, артиллеристы оставили свои прежние позиции и, выдвинув свои пушки далеко вперед, открыли убийственный огонь по противнику. Картечные залпы батарей быстро смели с крыш и заборов, засевших там вражеских стрелков, заставляя их покидать свои позиции.
Благодаря этой своевременной огневой поддержке, штурмовые колонны полковника Попова смогли без долгой задержки преодолеть широкий ров и ворваться в город. С первой же минутой сражения между русскими и турками развернулась ожесточенная борьба. Противники яростно бились в рукопашной за каждый дом, за каждое строение, за каждый перекресток, которые по несколько раз переходили из рук в руки. Обладая численным перевесом, солдата султана не собирались просто так отдавать русским свои позиции и готовы были биться до конца.
В сложившихся условиях, штурмовым колоннам русских солдат срочно требовались свежие подкрепления. Как не храбро бились греческие волонтеры майора Коккинаки и казаки полковника Федорцова, они не могли полностью сломить сопротивление противника. Срочно требовалось подкрепление, и оно подоспели благодаря новшеству, примененному графом Ардатовым.
В каждой из колонн имелись специальные дымовые шашки, которые следовало зажечь в тот момент, когда роты прорвут оборону противника, и нужно будет вводить в дело резерв. Применения столь необычного способа подачи информации встретило полное не понимание среди командиров атакующих колонн, предпочитавших иметь дело с привычным для себя эстафетным донесением. Возможно, в какой-то мере они были и правы, но Михаил Павлович хорошо помнил роковую заминку французов при штурме батареи Жерве, когда подкрепление прорвавшемуся отряду врага не было послано вовремя. Поэтому, не желал дать врагу ни одного лишнего шанса на победу, граф самым решительным образом настоял на своем решении.
Едва только дымные столбы взвились в воздух, на наблюдательном пункте Ардатова раздались радостные возгласы. Тяжелое бремя неизвестности все это время, давившее на плечи Ардатова, спало и его сердце с удвоенной силой забилось в предвкушении победы. Граф отдал приказ адъютанту и два батальона Азовского полка под командованием генерал-майора Орлова, устремились к Евпатории.
Одновременно с ними, Ардатов придвинул к Евпатории артиллеристов подполковника Гофмана. Грамотно выбрав новую позицию, они сосредоточили свой огонь по главной улице города поделившую Евпаторию на две части. В результате этих действий, турки уже не могли использовать свое численное преимущество при отражении русской атаки.
Всякий раз, едва только турки пытались прийти друг к другу на помощь, то попадали под губительный огонь русских канониров, раз за разом, опустошавший картечью ряды султанских аскеров. Напрасно их офицеры и английские инструкторы гнали в бой своих подопечных. Линия смерти, проведенная русскими артиллеристами, была непреодолима.
Так, постепенно, медленно, но верно, один за другим участки Евпатории переходили под контроль русских сил, и все чаще и чаще раздавалось громкое русское 'Ура!', как предвестник скорой победе. Как не гневался комендант Евпатории Карим-паша, принявший командование корпусом вместо отбывшего на Кавказ Омер-паши, победа неудержимо склонялась в сторону русских.
Стремясь не допустить полного разгрома турков, к Евпатории вновь приблизились английские пароходы, но и на этот раз они мало, чем смогли помочь огнем своих пушек. Как только корабли противника подошли к берегу, они были немедленно обстреляны станковыми ракетами, специально взятые подполковником Гофманом. За время войны его подчиненные получили хорошую практику по стрельбе станковыми ракетами, и командир не упустил возможность, вновь применить их против врага.
Запущенные со станков ракеты ложились так густо и точно, что на одном из кораблей противника вспыхнул пожар, а у другого от удачного попадания была повреждена труба, и возникли неполадки в паровой машине. Столь удачная стрельба русских заставила противника ретироваться, но как выяснилось не надолго.
Прошло меньше часа и со стороны Севастополя, к Евпатории подошла грозная армада кораблей. Развернув в сторону берега свои смертоносные борта, они обрушили шквал ядер и бомб на городские строения. Осознав, что удержать город уже невозможно, неприятель решил стереть его с лица земли, оставив русским лишь одни горящие руины.
К этому времени сражение за Евпаторию приближалось к своему финалу. Преодолевая упорное сопротивление врага, штурмовые колонны полковника Попова отбросили неприятеля к берегу моря и принудили сложить оружие. Победа была полной. Лишь малой части турок во главе с раненым в ногу Карим-пашой и несколькими британскими инструкторами удалось погрузиться на баркасы и отплыть в море. Все остальные либо сложили оружие, либо погибли во славу правителя блистательной Порты.
Едва только Карим-паша покинул Евпаторию, как среди турецких солдат началась избиение английских инструкторов не успевших бежать с пашой на баркасах. С огромной радостью они обращали свое оружие против тех, кто еще совсем недавно преподавал им уроки жизни с помощью стеков и увесистых палок.
Колонны пленных уже потекли в русский тыл широкой рекой, когда загрохотали пушки подошедших со стороны Севастополя вражеских кораблей. Ощетинившись жерлами своих многочисленных пушек, они с ужасающей методичностью изрыгали из себя гудящую смерть, стремясь сделать как можно весомее ложку дегтя в бочку русской победы.
Самым простым и разумным выходом в этой ситуации был бы отвод русских войск от города и терпеливое ожидание, когда у вражеских канониров не закончиться порох, и они уйдут восвояси. Однако Михаил Павлович считал себя ответственным перед жителями Евпатории и, не желая допустить гибель мирного населения, приказал артиллеристам Гофмана незамедлительно вступить в бой против вражеской армады.
Огневое противостояние между сторонами продлилось около сорока минут и вновь, русские пушкари показали свои отличные боевые навыки. Уже после первых залпов ядра стали падать в опасной близи от парусников и пароходов противника, а затем и поражать их. Получив несколько весьма существенных повреждений, корабли коалиции покинули бухту Евпатории, засыпав напоследок русских артиллеристов градом бомб. Город был спасен от неминуемого разрушения, но это стоило жизни многим русским артиллеристам вместе с их командиром, получивший смертельное ранение.
Освобождение Евпатории и взятие в плен свыше двадцати тысяч человек пленными произвел эффект разорвавшейся бомбы. Наконец русские войска одержали полную и безоговорочную победу над войсками коалиции. Пусть даже была разгромлена самая слабая часть вражеского воинства, турки, но это была победа, в результате которой был освобожден ранее утраченный русский город.
За этот бой полковник Попов был произведен государем в генерал-майоры и пожалован орденом Георгия 3 степени. Командующего Крымской армии Горчакова, награды так же не обошли стороной. За умелое руководство армии князь был награжден орденом Владимира 2 степени, чему Михаил Дмитриевич был вполне доволен. Самого Ардатова царь удостоил более скромной награды, орденом Анны 1 степени с мечами, но весть об этом не застала графа в Бахчисарае. Он покинул войска на другой же день после освобождения Евпатория из-за срочного известия, пришедшего ему из Азова с фельдъегерем.
