— Привет, Филис! — Гермиона Грейнджер выскользнула из камина настолько изящно, да еще и сумела так легко перешагнуть через мое распростертое в облаке сажи тело, что мне стало просто завидно. — Трикси дома?
— Госпожа Блэк и господин Блэк просили передать, что пройдутся по магазинам, чтобы не смущать племянницу, — поклонилась эта странная Филис. И кто вообще эти "господин Блэк" и "госпожа Блэк"? Впрочем, думаю, я скоро это узнаю. Не зря же я давала Непреложный обет не разглашать информацию, полученную в этом доме.
— Позвольте помочь Вам, госпожа...? — обратилась ко мне служанка.
Я вскочила и оглядела себя. Н-да. Помощь мне действительно не помешала бы. Бытовые заклинания у меня до сих пор получаются через раз. И, пытаясь почистить новенькую аврорскую мантию от сажи — я вполне могу превратить ее в лохмотья. Так что я отошла от камина и кивнула девушке. Филис продемонстрировала высокий профессионализм во владении палочкой, буквально в несколько взмахов вернув мне приличный вид.
Гарри вышел из камина с меньшим шиком, чем его девочка, зато с палочкой в руках и готовый к бою, настороженно оглядев прихожую так, что, пожалуй, и Грозный глаз бы одобрил.
Я огляделась, чего не сделала ранее (и за что наверняка получила бы изрядный втык от Грозного глаза, узнай он о таком косяке). Н-да. "На резной дуб очень приятно взглянуть, немного резного дуба приятно иметь, но, вне всяких сомнений, жить в нем как-то тяжеловато (если, конечно, вы на нем не свихнулись)". Прихожая была реально оформлена в том самом высоком стиле, на который может быть приятно взглянуть... но жить в такой обстановке — невыносимо.
— Господин глава, госпожа Хранительница, госпожа гостья... — Филис правильно, хотя и несколько тяжеловесно сделал реверанс, — позвольте сопроводить вас в серебряную гостиную.
Признаться, я удивилась, когда Гарри кивнул. Он все еще так плохо ориентируется в собственном доме, что его приходится сопровождать? Я вопросительно посмотрела на Гарри, а тот пожал плечами.
— Филис считает это правильным, и у меня нет никакого желания с ней спорить.
Ну, тогда понятно. Я снова посмотрела на служанку, пытаясь сообразить: кто она и откуда? Несмотря на некоторую чопорность, ее манерам не хватало того лоска, который мне доводилось наблюдать, сопровождая мадам Боунс в домах маггловских аристократов. Не говоря уже о том, что аристократия магическая предпочитает домовых эльфов.
Видимо, Гермиона заметила мое недоумение, поскольку постаралась его рассеять:
— Филис достали из... не слишком приятного заведения, где ее удерживали против ее воли. И она считает уместным и необходимым отплатить добром за добро, прислуживая в доме. Гарри не возражает, да и я, признаться, тоже, — девочка покачала головой. — Хотя никакого долга на самом деле и нет: Трикси громила тот... — Гермиона запнулась, посмотрела на Филис, идущую впереди со странно выпрямленной спиной, как будто палку проглотила, и продолжила, похоже, не так, как собиралась: — ...то заведение из собственных эстетических соображений, а отнюдь не ради спасения кого бы то ни было.
Я припомнила. Скандал тогда гремел страшный. Один из весьма солидных и состоятельных членов прогрессистской партии оказался содержателем нелегального борделя, в котором отнюдь не все девушки работали по собственному выбору... причем аврорат узнал об этом только тогда, когда упомянутых бордель разгромила бежавшая из Азкабана Беллатрикс Лестрейндж... Стоп! Беллатрикс! Трикси!
— Вы... вы укрываете... — запинаясь, попыталась сформулировать я. — Лестрейндж?!
— Ты только при самой Трикси такое не ляпни, — улыбнулся Гарри. — Она хоть и оправилась после Азкабана, но фамилия "Лестрейндж" все еще вызывает у нее приступы бешенства. Тем более, что я вернул ее в Дом, и теперь она Беллатрикс Блэк.
— А... "господин Блэк"? — я, конечно, сразу вспомнила и подельника тетушки по невиданной дерзости побегу... но вот соотнести этого русского с "господином Блэк" — у меня как-то не получалось.
— Когда выяснилось, что они любят друг друга и готовы вступить в брак, — улыбка продолжала играть на губах Гарри, — я предложил Антонину вступить в Дом на правах младшей ветви. Мало нас, Блэков, осталось. А ведь жизни Блэков — важны*! Сейчас же нам удалось довести до некоторых не по уму усердствующих сторонников Того-кого-не-называют, что после нас с Гермионой Дом примет Неистовая Беллатрикс, и ее муж, тоже отнюдь не славящийся безграничными добротой и всепрощением. И благодарить тех, кто им этот статус предоставит, супруги обещали со всем усердием.
/*Прим. автора: да-да Blacks lives matter!*/
Меня передернуло. Стать объектом приложения усилий Неистовой Беллатрикс опасались маги, существенно сильнее и опытнее меня.
Между тем, мы добрались до серебряной гостиной. Хотя я ни разу не была в лондонской резиденции Блэков, по описанию я ее сразу узнала... бы. Наверное. Потому как в самом центре гостиной располагался объект, описанию в приличных словах категорически не поддававшийся. Такой впечатление, что Эшеру* предложили косячок с чем-то отчетливо галлюциногенным, а потом еще и долбанули по голове, чтобы убедиться, что контузия его не миновала... И в таком вот состоянии он и начал творить, рисуя прозрачными красками прямо на воздухе.
/*Прим. автора: Мауриц Корнелис Эшер — нидерландский художник-график. Известен прежде всего своими концептуальными литографиями, гравюрами на дереве и металле, в которых он мастерски исследовал пластические аспекты понятий бесконечности и симметрии, а также особенности психологического восприятия сложных трёхмерных объектов, самый яркий представитель имп-арта.*/
— Ну, Герми... — как-то обиженно протянул Поттер.
— Прости, Гарри, — девочка потупилась, и как-то старомодно порозовела. — Я просто забыла...
— А что это вообще такое? — подавляя приступ тошноты, я старательно обошла стол, на котором располагалось ЭТО.
— Понимаете... — девочка продолжала смущаться. — Некоторые особенно абстрактные идеи магии пространства сложно понять, пока не пощупаешь руками... Вот я и... В общем... Я сейчас!
Гермиона сунула руку прямо в центр этого нечто, на которое я старалась не смотреть... хотя получалось у меня плохо: эта штука просто притягивала взгляд, что-то ухватила, повернула... Конструкция щелкнула, треснула и с отчетливым хлопком сложилась в обыкновенный кубик.
— Вот и все, — радостно улыбнулась мне Гермиона.
— Наверное, после некоторых чудес Дома Тьмы нам следует передохнуть и прийти в себя? — спросил Гарри, на что мне оставалось только судорожно кивнуть. — Филис, чай, пожалуйста!
Служанка поклонилась и двинулась куда-то в глубь Дома. Нет, все-таки домовые эльфы, со всеми их закидонами — однозначно удобнее!
Глава 84. Шесть часов... (Гермиона Грейнджер)
Пробило шесть часов вечера. Конечно, у нас не "все время шесть часов", но все-таки время пить чай. С некоторым трудом я извлекла свою будущую родственницу, до сих пор удивленную тем, что оказалась младшей, из запасников, в которых хранятся трофеи Дома Блэк. На самом деле, и диадема и медальон спокойно лежали там, где и должны были, согласно описи. Но мне хотелось порыться в некоторых штуках, а потому Кричер спрятал упомянутую опись, и начали мы с сейфов, в которых хранились интересные мне, хотя и небезопасные игрушки, добытые в веке так XVII, как раз незадолго до принятия Статута.
Ах, какие любопытные вещицы там лежали! Одних только вариаций смертельного проклятья, вроде того, что упомянуто в книгах, которые начинающая аврор в доме, естественно, не нашла, обнаружилось семнадцать штук! Многие из них так и хотелось взять в руки, рассмотреть повнимательнее, надеть на себя... даже точно зная о последствиях. И отнюдь не всегда — из-за дополнительной принуждающей магии. Надо сказать, что изготовившие их мастера знали толк не только в игре Изменчивых ветров, но и в путях Той-что-Жаждет, Властительницы Сломанных душ. Красота этих смертельно опасных вещиц была... совершенной.
Еще привлекли мое внимание шестнадцать прозрачных сфер, выточенных, судя по всему, из горного хрусталя. Если посмотреть через них — можно было увидеть сигиллы демонов, среди которых я опознала знаки герцогов Мурмура и Данталиана, а также — короля Балам. Причем, если посмотреть через сферу правильно — можно увидеть не проекции сигиллов на четырехмерное пространство, а сами сигиллы, такие, какими их видят демоны. Впрочем, даже просто объемная проекция, а не плоская, какими они изображены в Лемегетоне* — производит впечатление... а уж полноценный сигилл — прямо-таки затягивает. И начинаешь отчетливо понимать, что имел в виду Ницше.
/*Прим. автора: Лемегетон (Lemegeton Clavicula Salomonis) — один из известнейших гримуаров европейской демонологии*/
Но, сколь интересные вещицы не нашлись в Доме Блэк, действительно пришло время отдохнуть, и выпить чай.
В серебряной гостиной уже сидела Тонкс с несколько обескураженным видом, и ехидно улыбающаяся Трикси. Антонин тоже был где-то в доме, но вот где именно — не предприняв специальных мер — сказать было бы затруднительно.
Я улыбнулась про себя, вспомнив спектакль, который мы изобразили на выходе из камина. Конечно, рассказать, что видела, Тонкс не сможет из-за обета. Но вот эмоциональное восприятие "неопытного мальчишки, пытающегося сочетать несочетаемое: требование этикета попускать даму вперед, и требование безопасности на входе в небезопасное помещение" — он скрыть от заинтересованных сторон не сумеет. А то слишком уж серьезно стали воспринимать главу Дома Блэк. В преддверии надвигающихся событий полезно будет слегка поумерить уважение и даже опаску, вызываемую национальным героем Гарри Поттером, и напомнить заинтересованным сторонам, что он — всего лишь ученик пятого курса Хогвартса.
Опустившись на диванчик, заботливо поставленный так, чтобы выходящий из камина — неминуемо подставил спину тому, кто на этом диванчике сидит, я на мгновение замерла, очарованная и возмущенная видением вероятного будущего. Нет, конечно, такого "столика для вечерней трапезы" у нас точно не может быть... но все равно — выглядит привлекательно, хотя и несколько нефункционально.
Видение исчезло, когда разошлись точки его фокусировки: калебас с бомбильей в руке Гарри опустился прямо на полированную дубовую столешницу, а тот, в чьей руке я видела его в смутном отражении одного из Десяти тысяч зеркал — вынужден был поставить его рядом с собой на диванчике: ставить горячий сосуд из тыквы на то, что заменяло столик "там" — было бы заведомо жестоко и нерационально.
Где-то далеко в глубине моего сознания каталась по обсидиановому полу, заходясь в хохоте, девочка с серебряными волосами. А седьмая из шести меня, прижав руки к щекам, сказала, что ей даже нравится, и надо как-нибудь такое устроить. Цыкнув, я изгнала провокаторшу "во тьму внешнюю" (впрочем, она и там неплохо устроилась), и потянулась за чашкой из тончайшего, невесомого фарфора, где исходила паром порция янтарного чая, купленного Гарри на К'Сале. Мне не хочется даже думать, чем Морион расплатился с колдунами-фабрикаторами Саграба, но отказываться из-за этого от фантастически вкусного, согревающего и стимулирующего умственную деятельность напитка — не собиралась.
— Попробуй, — сказала я, подвигая Тонкс вторую такую же чашечку. Несмотря на ее хрупкое обличие, заставляющее затаить дыхание, глядя на это произведение гончарного искусства, заклята она была так, что повредить ее мог бы разве что залп ленс-излучателей ударного крейсера.
Тонкс осторожно, контролируя каждое движение, поднесла чашку к губам, и отхлебнула янтарную массу, сквозь которую, кажется, просвечивал осколок Солнца. На мгновение младшая дочь Дома Блэк замерла, а потом со счастливым лицом в два глотка опустошила чашку.
— Хорошо! — довольно сощурилась Тонкс, и, расслабившись, ожидаемо уронила чашку. Правда, прежде чем долететь до пола и продемонстрировать свои исключительные свойства, чашка исчезла в руках поймавшей ее Ильки. — Ой! — удивилась Тонкс. — Простите, я...
— Ничего страшного, — улыбнулся Гарри, оторвавшись от бомбильи. При этом его эмоциональный фон намекал на то, что доверять разыгранной родственницей сценке — всецело не стоит.
— Я все хотела спросить... — Тонкс потупилась. — Как так вообще получилось, что моя семья "вернулась в Дом Блэк"? Я о таком ни разу не слышала...
Гарри пожал плечами.
— Тетя Вальпурга признала, что, изгнав твою маму — она погорячилось. И твое рождение, с ясно выраженным родовым даром — наглядно показало, что дух Дома живет в вас. А после этого мы с Гермионой в качестве Хранительницы крови над Источником Дома объявили, что считаем решение об изгнании Андромеды Блэк (а твою маму, в отличие от Сириуса, тетушка Вальпурга действительно изгнала, а не просто выжгла с гобелена, хотя и не по полному церемониалу) — не соответствующим интересам Дома. И все. Поскольку Теодор Тонкс не является представителем благородного Дома — Кодексы крови, написанные еще в Темные века, трактуют ситуацию однозначно: Тонксы теперь — младшая семья Дома Блэк.
— А если бы папа был чистокровным? — заинтересовалась Нимфадора (ой, только бы вслух такое не ляпнуть!).
— Если бы он был простым членом Дома, как у нас — Антонин, то пришлось бы договариваться. Правда, кому пришлось бы платить отступных... нам, за полученного мага, или им за попытку "манипуляции наследием Дома" — не очевидно. Очень может быть, что вопрос решался бы в поединке... или полноценной войне Домов. В общем, "кто сильнее — тот и прав".
— А если бы он был наследником... или главой? — запнувшись на середине фразу продолжила спрашивать Тонкс.
— В сущности, то же самое, — улыбнулся Гарри. — Правда, тут уже шанс обойтись без драки был бы существенно меньше. Такие решения на уровне наследников или глав так просто, с кондачка не принимают, так что это значило бы, что твоя мама этому гипотетическому благородному Дому зачем-то нужна, и отдавать могли бы и не захотеть. Так что... Добро всегда побеждает...
— ...а потому — кто победил, тот и добрый! — припечатала я.
Глава 85. Безумный пророк и лунопухи. (Джинни Уизли)
За обедом ко мне подошла Луна. Глаза ее, и обычно-то не производившие впечатления полностью нормальных, были... как бы это помягче сказать... слегка шальные. Она попросила меня пропустить ее в нашу комнату, объяснив, что хочет рассказать мне нечто, чем не желательно делиться с остальными. Я пожала плечами. Ни Гарри, ни Гермиона никогда не возражали, чтобы к нам заходила эта странная девочка. Так с чего бы мне возражать? Конечно, воспоминания о том, как Луну отпаивали кровью — немного пугают... Но она же, в конце концов, сама на людей не бросается, а если попросит... Гермиона говорила, что это настолько приятно, что просто сил никаких нет.
Луна плюхнулась на кровать Гермионы, и сказала:
— Дай пожалуйста руку...
Признаться, меня напугала не столько эта просьба, сколько мои собственные мысли. Стараясь скрыть дрожь в голосе, я спросила:
