Зато говорить со мной фермеры теперь не откажутся, куда им деваться. Многие, наверное, этой ночью были в горах. Их отцы и деды утром придут, перепуганные, с подношениями и заверениями в лояльности...
Но я ошибся. Фермерский совет города вышел к нам прямо по прибытии.
В Дагале тоже видели полыхающее зарево. Здесь существовали свои источники информации и свои шпионы. И город не спал.
Здоровенный, бородатый, как таянцы, глава местного фермерского совета предложил нам разместиться в центре города, в огромном торговом доме, заполняемом гостями в дни ярмарок. Он еще что-то говорил, а я уже смеялся ему в лицо.
— ТЫ держишь меня за идиота? — спросил я, наплевав на приличия. Да и какие вообще могли тут быть приличия, если его люди занимались сегодня ночью тем же, что и мои. — Ты хочешь, чтобы 'ваши' управились с нами поутру одним удачным выстрелом? Или здание заранее заминировано?
Я помедлил, глядя, как у него краснеет от ярости видимая часть лица. Да... Борода хорошо скрывает эмоции. Надо бы такую же отпустить.
— Моих бойцов ТЫ расквартируешь по лучшим домам города. Где список членов торговой палаты?
Другой мужик, бритый, тут же протянул список, улыбаясь перекошенным от усердия и страха лицом.
— На, читай! — я бросил пластик главе фермеров.
Белый листок изогнулся в полете, и он его не поймал.
Я сам не понимал, почему веду себя так грубо. Наверное, устал. Или по-своему переживал то, что сделал. А может, хамил, чтобы не заводиться по-настоящему?
Фермер поднял список, отряхнул его. Серые глаза потемнели, но он сумел сдержаться.
— Возьмите, — сказал он. — Я знаю, о ком речь.
Я передал список кому-то из стоящих за спиной. Усмехнулся:
— Возьму. Надеюсь, он совпадает со списком бунтовщиков?
Вгляделся в глаза главы фермерского совета и понял, что попал, не целясь. Ждешь, что я начну вешать? Не дождешься!
— Имя у тебя есть?
Это 'тебя' все еще коробило фермера. И все-таки отреагировал он преувеличенно резко. Я что, сам не понимая, сумел как-то его оскорбить? Иначе за что же мне такой яростный взгляд и полное презрения, сквозь зубы:
— Сету Дэорин.
'Сету' означало 'господин', так называли когда-то на Экзотике всех родовитых людей. Очень давно. Я где-то читал. В устах фермера это 'сету' прозвучало как вызов. Но меня регалии всегда волновали меньше прочего.
— Вот ты сам и займешься расселением, 'сету', — ответил я усмешкой, не принимая игры в оскорбленного и оскорбляемого. Могу и вежливо преподнести такое, что все позеленеют. — Семья твоя в городе?
Ну вот, я же говорил... Сету Дэорин не позеленел, конечно. Но его губы, до того подвижные и красные, превратились в вылепленные из гипса.
По рядам фермеров покатился ропот.
— А чего вы хотели? — спросил я, пробегая глазами напряженные лица. — Вы влезли в войну и думали, что ваши дети и женщины будут в это время жить в мире?
— Фермерский совет не поддержал... — начал кто-то и осекся.
Значит, кое-что совет все-таки поддержал.
— Ну, чего смотришь? — повернулся я к главе совета. — Вот по домам этих голосистых и начинай расселять. А я пока посмотрю, где остановиться мне.
— Я приму вас у себя в доме, — сказал сету Дэорин, кривя губы. Он сумел придавить хвост своей ярости.
Я приподнял бровь. Это с чего вдруг столько гостеприимства?
— У меня хотя бы нет детей.
Я не поверил:
— Нет? Или нет в городе? И где они? Воюют против нас в горах?
— А хотя бы и так! — взорвался он, наконец.
Но я опять рассмеялся.
— Тогда твой дом мне как раз подходит. Скучно не будет.
Я отвернулся и ощутил, как накатывает усталость. Слишком долго мы растягивали сегодня день. Невыносимо долго.
Дом у фермера оказался что надо. Ребятам понравилось. Они, в отличие от меня, не мучились мыслями о содеянном. Или мучились, но я не замечал?
Просторный дом на окраине города окружал обширный сад. Газон, цветы, плодовые деревья, какие-то сарайчики. Все это очень подходило и для пикников, и для временного лагеря тоже.
Мы поставили два десятка палаток для бойцов и техников. Натянули маскировочное полотнище на шлюпку и кое-какое тяжелое оружие. Расставили дежурных. Оба грантса и Джоб с Айимом все это время не отходили от меня. Я не знал, сколько могут не спать грантсы, но мои парни точно устали. Пришлось идти в дом, пока я не лягу — ребята не отвяжутся.
Невысокая, бледная, как небо на Орисе, женщина в полотняном платье бросилась мне навстречу. Но, похоже, ждала она не меня. Я не знал, что ей сказать. Если ее дети караулили нас ночью у горла долины, то, скорее всего, детей у нее больше нет. Впрочем, так же могло не быть и меня. И — гораздо менее гуманным способом. Менее быстрым.
Я отвернулся от нее.
Мы вошли впятером. Абио — первым, следом я, позади пыхтел Айим. Джоб прошелся, проверяя, есть ли еще кто-то в доме. Тако встал в дверях. Разуваться мы, разумеется, не стали, это было бы смешно.
Помещение для отдыха ребята выбрали с видом на наши палатки. Если что — можно просто прыгнуть в окно. Жена фермера проскользнула в облюбованную нами комнату и стала торопливо собирать какие-то мелкие вещицы, фотографии. Похоже, здесь жили ее дети. Двое. Судя по плакатам на стенах, мальчики. Для нее — мальчики.
Квадратная почти комната, две кровати, широченное окно со старомодными двойными створками. Женщина вышла, и я, не разуваясь, упал на правую кровать.
Вернулся Джоб, доложил, что в доме больше никого нет. Я кивнул. Хотел послать кого-нибудь спать, но Абио, как старший, сам стал распределять роли. И я просто велел разбудить меня через два часа.
Где-то в подкорке блуждала мысль, что с Вланой так и не удалось связаться. Что она волнуется.
Проспал я шесть часов.
Ребята будили меня, но поднять не смогли. Потому что все это время мне казалось, что я не сплю. Я разговаривал с ними, отдавал какие-то приказы, спорил, мучился головной болью... И спал.
Я и через шесть часов с трудом выбрался из этого полусна-полубреда.
Шея, волосы — все мокрое. Надо мной — Абио с мокрым полотенцем. Это я так вспотел, или он меня облил?
Будь тут Дарам, я бы рассказал ему про сон. Но грантсу жаловаться смешно. У них не принято демонстрировать чувства. Нужно смотреть на старших и справляться с собой так, как справляются они.
Я вгляделся в невозмутимое лицо грантса, и мне действительно стало легче. Абио был полон спокойствия, как вода ночью. Если ты купался на закате — ты поймешь.
— Сколько сейчас?
— Десять утра по корабельному, двенадцать — по местному.
— Будили?
Абио кивнул.
— Хэд.
— В общем и целом — ситуация контролируется. Пока вы спали, приказы отдавал Рос. Он старший по званию после вас.
Рос? Приказы? Какие, интересно? Это побудило меня встать. Я взял из рук Абио полотенце и вытер лицо.
— Идемте, я покажу, где можно умыться.
И за каким только Хэдом мы остановились в чужом доме? Женщина в полотняном платье цвета топленого молока и в домашнем переднике так и стояла у дверного косяка, словно я перенесся во времени назад.
Абио осмотрел ванную и посторонился, пропуская меня. Когда я коснулся его плечом, он произнес еле слышно:
— Ее сыновья вернулись под утро. Они в 'летнем' доме.
И закрыл за мной дверь.
Какие сыновья? А, я же пошутил ночью насчет сыновей. Значит, уцелели. Абио-то откуда знает? Впрочем, я уже замечал, что глаза у него есть и на спине, и на пятках. Значит, великовозрастные детки вернулись с поля битвы домой. А я что должен с ними теперь делать? Повесить?
Вешать кого бы то ни было мне совсем не хотелось. Проще сделать вид, что мы тупые и этих щенков не заметили. А вот расстановку патрулей нужно проверить. Глупее таких вот 'юных защитников' никто себя не ведет.
Умылся. Пожалел, что не взял белье. Хотелось принять душ — вся кожа на теле стала вдруг липкой и отвратительной.
Абио стукнул в дверь, и я открыл. На пороге стоял дежурный с моими вещами. Разыграли почти что, гады.
Душ был лучшим впечатлением за последние сутки.
Теперь поесть что-то и посмотреть, как Рос командует.
Но захотелось не есть, а выйти во двор, на солнышко. Я и вышел. И сразу понял, почему меня охраняет один Абио. Но и Тако не спал.
Солнышко светило отменное. Если сравнить со вчерашним пейзажем, я словно бы попал в другой мир. Зелень, птицы свистят, человеческий смех...
Смеялись мои бойцы. Десятка два парней, свободных от дежурства, метали ножи в кусок бревна. Глаза блестели, руки не дрожали, но до Тако всем было ой как далеко.
Ладно, не будем мешать. Пойдем поглядим, с каким успехом Рос меня замещает.
К несчастью, Рос, не умея ораторствовать, действовать умел быстро. В той комнате, где устроили мне кабинет, уже стояли два измазанных сажей светловолосых парня лет двадцати, похожих, если смотреть сбоку, как две капли воды. Но ростом один повыше. Погодки, наверное.
Я выругался про себя. Нужно же было мне разоспаться! Успел ведь, эпитэ а матэ! Что же теперь делать? Этих двоих проще было не заметить, чем...
Рос тем временем встал из-за стола, уступая мне место, и сбивчиво доложил:
— Поймали тут, капитан. На заднем дворе стали деревяшку подходящую искать... Похоже — со вчерашнего.
Да уж, куда похожее... Хоть бы отмылись, что ли, кретины.
Я стоял в дверях, не желая видеть этих двоих ближе и не в профиль, а в анфас.
Подошел Тако. Абио, кивнув ему, зашагал по коридору к выходу. Сменились. Ну, вот и хорошо, Абио, наверное, не отдыхал еще.
Лицо Тако блестело от пота, глаза лучились. Такому — вина не наливай, дай нож.
Нужно срочно лететь проверять, как наши расквартировались в городе. И проверять посты. Не нравились мне эти утренние гости. Значит, здешние фермеры стояли где-то сбоку, и выжившие есть. Нужно приказать, чтобы осмотрели город и усилили охрану.
Я активировал браслет и донес свои подозрения до трех других командиров. Хорошо, что ближнюю связь вырубить не так просто, как дальнюю. Хотя повстанцы были бы рады оставить нас без связи вообще.
Я смотрел на стриженые головы, напряженные спины. Мальчишки боялись, но не оглядывались.
Отправить их в столицу? Отобьют по дороге с любыми потерями. То же самое будет — запри я их здесь. Ночью же и полезут освобождать. И начнется...
Оставалось вешать. Лиц я видеть не хотел, но и сбоку глаза выхватывали смешно вздернутые подбородки. За правое дело, думали, сражаются, да? Это точно. Правое и левое на войне есть. Правых и виноватых — не замечал. Все, как правило, хороши. Кто победит — тот будет и правый. Если мы проиграем, меня запишут как изверга и ублюдка, выиграем — как героя.
Вернулся Абио, кивком показал, что просит пойти с ним. Что там у него?
Но я рад был отложить неприятное решение.
Абио отправился прямиком на задний двор. Он отыскал где-то старые садовые перчатки и на ходу надевал их.
— Хочу показать вам сиреневое дерево, капитан, — пояснил он, видя мое недоумение. И кивнул на буйно разросшийся кустарник.
Я протянул руку, чтобы дотронуться до матовых, сочных, действительно сиреневатых стеблей.
— Осторожнее, капитан.
Грантс отстранил мою руку и аккуратно сломил гибкую ветку с широкими листьями. Листья в одно движение остались у него в кулаке, и ветка превратилась в прут.
— Сок сиреневого дерева вызывает неприятные, долго не проходящие ощущения, — сказал Абио. — Как раз достаточные для юноши, чтобы хорошо что-то запомнить. Я думаю, отец, у которого растут в доме мальчишки, не просто так посадил сиреневое дерево за домом.
— Абио, я... Я должен их повесить по уставу.
— Это неразумно с любой стороны. И вижу, что вам это тоже не нравится.
— Говори мне наедине 'ты'. Ты же слышал, что ребята так и поступают?
— Если вы позволите, это правило я соблюдать не буду.
— Почему?
— Боюсь запутаться. Мы не пользуемся разным для одного.
— Хорошо. Делай, как знаешь.
— Благодарен, — он улыбнулся мне одними глазами.
— Только с деревом... — я не знал, как объяснить. — Это все равно невозможно. Дарама нет. Сам я этого не выношу и бойцам не разрешаю. Это такая штука, что не понятно, кого калечит больше.
— Есть те, кому нравится, — усмехнулся Абио.
— Знаю. И поощрять не собираюсь, — я раздраженно нахмурился, разглядывая красивые, темно-зеленые листья со светлыми, разбегающимися от черешка, прожилками.
— Хорошо, — неожиданно предложил Абио. — Окажу вам эту услугу. Из моих родичей никто об этом не узнает. Тако — не болтун.
Я с удивлением посмотрел на него. Для человека его ранга... Но Абио лучше меня знал, что ему нельзя, а что можно.
— Больно же, наверно? — я все-таки коснулся пальцем покрытой восковым налетом веточки — от налета она и казалась сиреневатой. Отдернул руку. Пальцы покалывало и жгло.
— Ядовитое? — и, не дожидаясь ответа, сунул палец в рот. Глупый вопрос, тогда бы нельзя было бить.
Абио пожал плечами. Для грантса такое наказание — нормальное, в общем-то, решение: и больно, и не покалечит. Молодежь у них упертая, и Абио наплевать, что щенки, по их понятиям, защищали свой дом. По его меркам они все равно виновны. На Гране правы те, с кем идут старшие. Там просто не могло возникнуть такой идиотской ситуации, как раскол внутри правительства. Великий Мастер один. Он или сделает свой выбор, или заставит баранов помириться. Ну, а тот, кто пошел против мастера — в любом смысле преступник.
И тут меня осенило.
— Нет, Абио, — сказал я. — Это сгодилось бы для двоих. Но я не уверен, что парням просто повезло. Скорее всего, мы сегодня возьмем не один десяток заложников. И лучше будет переправить их на 'Ворон'. Пусть потом их судит, кто хочет, после окончания боевых действий. Почему все это должно оседать на моей совести?
Устав такое решение допускает. Дадим ракету Келли с просьбой принять шлюпку. И свечкой. Пока солнце в зените — хрен они нас собьют. Да и не ожидает такой наглости никто.
Абио поднял на меня глаза, черные, как дорога в бездну. В глубине зрачков вспыхнул огонь. Но другой огонь. Синий, а не багровый. Он наклонил голову. Не кивнул, а именно продемонстрировал уважительное подчинение старшему. Кивают на Гране, склонив голову в бок.
— А дерево ты это про запас все равно подстриги. Чувствую, за поркой сегодня не заржавеет, — предложил я ему. — Если ты окажешь мне эту услугу, конечно.
Грантс улыбнулся и кивнул. Теперь уже просто кивнул, соглашаясь.
Росу следовало дать отдохнуть, и я взял другого пилота, чтобы облететь город. Для разнообразия — чужого. С 'Абигайль'. Ее пилоты расквартировались ближе других.
Бойцы у меня были с четырех разных кораблей, если помнишь, с нашего 'Ворона', с 'Абигайль', 'Скорка' и 'Прыгающего'.
Этот дурак Оби ван Кеноби (герой какого-то допотопного боевика. Хотя, кто его видел, этот потоп?) был как раз с 'Прыгающего'. Он первый и попал мне, под горячую руку. Вернее, его боец.
Дело, в общем-то, происходило обычное — через улицу, визжа и подобрав юбки, неслась девица, следом — наш десантник с оружием наперевес.
