И свеча не погаснет...

Логичнее все же предположить, что именно молодая княгиня отвергла супруга. Почему? Вроде бы не было в великом князе ничего особо неприятного. Единственно возможный ответ — потому что любила другого! Евпраксия, конечно, не могла противиться родительской воле. Но романтически настроенной девочке пятнадцати-шестнадцати лет от роду, а то и младше, должна была показаться весьма заманчивой мысль, что влюбленные, разлученные злою судьбой, до гроба будут хранить друг другу верность.

А что Семен? До Домостроя еще два века! Мы знаем, что московские князья с уважением относились к своим супругам. Княгини владели городами, распределяли уделы между сыновьями, строили храмы и активно занимались политикой. Кто управлял землею, пока князь воевал или сидел в Орде, добывая очередной ярлык для своего быстро растущего семейства, а? Когда Тохтамыш стоял на подступах к Москве, Дмитрий Донской, умчавшись собирать полки, совершенно спокойно оставил столицу на попечение жены. И, если б не владыка-паникер, может, и удержала бы Евдокия град! Словом, при такой "модели семейного поведения" совершенно немыслимо было бы аккуратненько поучить жену плеточкой, как из лучших побуждений советовал Сильвестр. Не стал бы Гордый князь унижаться до семейного насилия.

И тут появляется Мария... Историки пишут о политических мотивах брачного союза между Москвой и Тверью, оставим это им. Семен Гордый был благочестивым христианином и осторожным, умеренным политиком. И вдруг — конфликт с митрополитом, вплоть до затворения церквей, ссора со Смоленском (позже вылившаяся в войну), осложнение отношений с Кашиным, все разом! Ох, не стал бы Семен заваривать такую кашу ради одной политики. Только ради любви!

Теперь о порче. Русское средневековое законодательство предусматривает немало оснований для развода, правда, главным образом по инициативе мужа, и Семен с Евпраксией, твердо решив расстаться, без труда могли бы организовать один из них. Но, если оба планировали вступить в новый брак, ни один из них не мог взять на себя "вину", чтобы не погубить своей репутации и не отвратить от себя предполагаемых будущих супругов. Кроме того, церковь не допускает третьего брака. Следовательно, им нужно было добивать не развода, а признания брака недействительным. И тут нельзя не оценить Семеновой изобретательности.

Вера в свадебную поруху была широко распространена в старину. Еще в XIX веке ни одна сельская свадьба не обходилась без приглашенного ведуна, который должен был отбивать все атаки "чужих" колдунов. Исследователи фольклора, например, И.П.Сахаров, С.Максимов, весьма подробно, хоть и не без иронии, описывают всю процедуру. (И в наше время невесте втыкают в подол булавки "от сглаза" — это все оттуда!). Нечистая сила вообще обожает портить свадьбы, видимо, по злобной своей природе не вынося чужой радости. Бытуют легенды, как колдуны "целые свадьбы пускали волками". Так что для широкой общественности версия была идеальной. Никакой вины, одна беда — и явная невозможность дальнейшего брачного сожительства. Хотя страшно даже представить, насколько тяжело и унизительно все это было для человека, названного Гордым! Вот где в полной мере проявилось мужество этого князя, доселе не оцененное историками.

Кто обвенчал князя, "утаившись от митрополита"? Принято считать, что его духовник Стефан, игумен Богоявленского монастыря, брат Сергия Радонежского. Стефан был парень рисковый, как и все в этой семье! И, будучи уверен в своей правоте, вполне мог пойти на это. Но что ж тогда, получается, что Семен в одиночку (пусть даже со Стефаном! Игуменом одного из столичных монастырей, не более того) сломал об коленку всю православную церковь? Иван Великий не смог, а Семен запросто. Нет, князю необходимо была поддержка хотя бы одного из высших церковных иерархов. Кого же, как не Алексия? Для митрополита все это было вопросом богословия или политики, но для Алексия — счастья близкого человека. А тогда к чему умножать сущности? Решившись благословить Семена на новый брак, Алексий просто должен быть сделать все сам, не переваливая ответственность ни на кого другого.

Еще один вопрос: когда умер Константин Тверской? Мне встречался и 1346, и 1345 год. А от этого зависит не только причина его смерти (чума либо какая-то другая болезнь), но и мотивы поступков других действующих лиц. Конечно, Семен рассчитывал иметь в Твери своего ставленника, и чем меньше тот имел бы прав на престол, тем больше зависел бы от Москвы. Политики никто не отменял. Конечно, он испытывал чувство вины перед сыновьями Александра. Но. Если сорок шестой, то Семен добыл Всеволоду Тверской стол ради руки его сестры. И Всеволод отдал Семену сестру в благодарность за ярлык. Ничего постыдного в этом нет, в средние века так и делалось. А вот если сорок пятый... Пусть точные даты устанавливают историки. Чисто по-человечески я предпочитаю второе!

На этом заканчивается рассказ о Симеоне Гордом, князе, коего историки чаще всего помещают в общую главу "Наследники Калиты", чье недолгое (но и не короткое) правление не отмечено красивыми подвигами, зато омрачено было целым рядом безобразных скандалов и окончилось всеобщей черной бедою. При котором, тем не менее, упрямо продолжалось собирание русских земель вокруг Москвы. И уже дальним отблеском засеребрился ковыль Куликова поля...

Карамзин называет Симеона государем хитрым и благоразумным, умевшим пользоваться властью. Ключевский не выделяет из общей череды московских князей, которых вообще полагает людьми "без всякого блеска, без признаков как героического, так и нравственного величия". Гумилев пишет, что дети Калиты "особыми талантами не обладали", при том, что "при общем пассионарном подъеме этноса иметь на престоле государя, не блиставшего яркой индивидуальностью, было скорее благом, чем злом" (он главную роль отдает Алексию, называя его даже фактическим главой государства после смерти Ивана Калиты). Зато Шахмагонов с Грековым с одобрением говорят о Симеоновой "осторожности, дипломатическом такте, умении держать княжение грозно и твердо". Как бы то ни было, здесь — либо сплошная мерзость, либо высочайшее благородство и мужество. Третьего не получается. Кто ты, Симеон Гордый? Человек, в сухих строках завещания способный подняться до поэзии...

Напоследок пару слов про Василису. Средневековая Русь знает много ярких женских личностей, правительниц и подвижниц: Святая Ольга, святые Анна Тверская и Евдокия-Евросинья Московская, не святые, но весьма деятельные Софья Витовтовна и Елена Глинская. Василисы Семеновны среди них не числится. Единственная дочь человека, тщетно мечтавшего о сыновьях, никому особо и не нужная. Все так... ежели была Василиса кроткой и печальной голубицею. Но откуда бы взяться кротости у внучки Калиты и Гедимина?

После смерти Константина Москва поддерживала тверских Александровичей — и их противник Василий Кашинский неволею оказывался и противником Москве. В 1349 году Василиса выходит за сына последнего, и вскоре ее свекор получает Тверской стол — причем Всеволод уступает дяде более-менее добровольно, не принуждаемый ни ратной угрозой, ни ханской властью. А затем Василий постепенно становится все более верным подручником Москвы... Чья это может быть работа, как вы думаете?