— Великолепно, — подвел итог Багров. — Информационную сеть мы не контролируем, доступа к данным СПБ у нас нет, и еще выясняется, что десять килограммов начинки в руках противника. Им осталось только выяснить наше местонахождение и привезти на каждую базу по одной маленькой коробочке. Токиро, что творится в сети? Нас еще не атакуют?
— Нет, — сказал Токиро, — нас не атакуют. Напротив, хакерская активность свелась почти к нулю, это нормально, мои аналитики это предсказывали. Не зафиксировано ни одной серьезной попытки проникновения, сейчас троянов в нашей сети точно нет, это я гарантирую.
— Ну хоть кто-то хоть что-то гарантирует, — проворчал Багров, — и то хорошо. Ты меня успокоил, Токиро, я уж подумал, не перенести ли наши совещания в реальный мир.
— Ни в коем случае, господин Багров, — Токиро почтительно перебил вождя, — сейчас это место самое безопасное на всей планете. Пока мы не собираемся вместе в реальном мире, ни один террорист не сможет отрубить у братства сразу все головы.
— Гидра, — прокомментировал Мустафа Нородом, тучный и улыбчивый пожилой мужчина с окладистой бородой, в недавнем прошлом начальник пресс-центра мэрии Баскервиль-холла.
Борода нервно хихикнул.
— Ты с этим лучше не шути, Мустафа, — одернул Багров зарвавшегося шутника. — Есть вещи, которые нельзя теребить. Ты бы еще Сциллу с Харибдой вспомнил.
Мустафа хихикнул, но озвучивать то, что пришло ему в голову, не стал.
— Продолжим, — сказал Багров. — Давайте все-таки закончим с валютой. Скажи мне, Юджин, пациент скорее жив, чем мертв, или наоборот?
— Пациент смердит, — ответил Юджин и снова виновато развел руками. — Мои аналитики рассматривали такой сценарий, он шел в отчете под номером четыре.
— Помнится, ты говорил, что все сценарии, кроме первых двух, крайне маловероятны.
— Неприятности случаются чаще, чем нам этого хочется, — Юджин Мур старательно поддерживал виноватое выражение на собственной физиономии. — Господин Сингх говорил мне, что его сотрудники уже начали расследовать, как это произошло. Думаю, мы скоро узнаем, кто виноват.
Багров вопросительно посмотрел на Сингха.
— Ребята работают, — сказал он. — Как что-нибудь раскопают, мне сразу доложат.
— Так вы, что, даже не знаете, как идет расследование? — возмутился Борода.
— Я не люблю мешать своим людям, — отрезал Сингх. — Знаете, чем хороший руководитель отличается от плохого? Когда у хорошего руководителя происходят неприятности, он не лезет в гущу событий, а выбирает толкового специалиста и отправляет его во всем разбираться. А плохой руководитель сам вникает во все дела и всем только мешает. Помнится, на Гефесте у нас был один начальник отдела, его еще дятлом прозвали...
— Не отвлекайся, Абубакар, — прервал его Багров. — Юджин, по-твоему, четвертый сценарий адекватно описывает ситуацию?
— Насколько я вижу... — Юджин начал тянуть свою обычную резину, но Багров его прервал:
— Да или нет?
— Да, — решился Юджин.
— Вот и замечательно, — резюмировал Багров. — Что у нас там в четвертом сценарии... немедленный переход на карточную систему... мобилизация неквалифицированной рабочей силы... гм... а что, без мобилизации никак нельзя обойтись?
— Никак, — Юджин снова развел руками. — Без неквалифицированных рабочих нам не обойтись, а нанимать их мы больше не можем. Мы рассчитывали сыграть на гиперинфляции... ну, вы читали отчет... но сейчас это уже не получится. Деньги больше ничего не значат, значит, придется действовать принуждением. Третьего не дано.
— Есть одна идея, — подал голос Андрей Кузнецов, ректор университета Вернадского, сиротливо притулившийся у самого дальнего края виртуального стола. — Ваш представитель в университете, профессор Джон Рамирес, говорит очень хорошие речи. У нас в университете почти две тысячи новых членов братства.
— Да ну? — не поверил Багров. — По тысяче новых членов в неделю?
— Получается так. Мы договорились с господином Ванандом, что некоторые речи Рамиреса будут показаны по телевидению.
Миштич Вананд, фотогеничный мужчина со следами неоднократного омоложения, с недавних пор директор единственного телеканала Деметры, существующего хотя бы на бумаге, улыбнулся во все тридцать два зуба и согласно покивал.
— Интересно, — протянул Багров. — Видел я этого Рамиреса, на вид валенок валенком. И вид у него устрашающий.
— Это да, — согласился Кузнецов, — только это даже хорошо, большой контраст между внешностью и словами хорошо действует на аудиторию. Он ведь в душе поэт, этот ваш Рамирес, и он замечательно говорит, его слова бывают корявыми, но он всегда знает, что сказать, чтобы слушатели прониклись. Думаю, будет неплохо организовать цикл передач или даже постоянную программу. Назвать ее как-нибудь покрасивее, "Время правды", например...
— Слишком напыщенно, — перебил его Вананд. — Я думаю, надо попробовать что-нибудь попроще. Например, "Все-таки". А что, хорошее название. И все реплики ведущего начинать с этой фразы.
— Цирк какой-то, — поморщился Багров. — Все-таки надо... тьфу! Короче, обдумайте, может, что и получится. Андрей, ты тоже подключайся, и своих социологов подключи. Юджин, сколько нам требуется строительных рабочих?
— Тысячи две как минимум.
— Андрей, как, по-твоему, Рамирес столько наагитирует?
— Посмотрим, — пожал плечами Кузнецов. — Надо начать, а там видно будет, объявить мобилизацию никогда не поздно. Только надо вначале провести соответствующую подготовку — продовольственные запасы подходят к концу, надо сократить нормы, нам грозит голод, отечество в опасности, ну и так далее...
Юджин недовольно скривился. Кузнецов никак не мог иметь доступа к сценарию номер четыре, но сейчас он излагал его шаг за шагом. Слушать это было неприятно, Юджин предпочитал думать, что результаты работы его отдела не настолько тривиальны, чтобы быть очевидными первому встречному.
Багров поглядел в виртуальные бумаги перед собой и прервал разошедшегося ректора.
— Я тебя понял, Андрей, — сказал Багров, — достаточно. Не надо изобретать велосипед, у нас уже есть подробный сценарий действий на этот случай.
— Я подавал прогноз...
— Да, я вижу, расхождения с нашими данными минимальны. Спасибо, Андрей, передай авторам, что их труды очень помогли. Короче. Юджин, Андрей, Миштич, продумайте рекламную кампанию и побыстрее все организуйте. Миштич, когда начнется регулярное телевещание на Олимп?
— Завтра-послезавтра.
— Хорошо. В первый же день организуешь выступление Рамиреса. И вообще, займись им поплотнее. По первому вопросу другие мнения есть? Хорошо. Перейдем ко второму. Танака, тебе слово.
Танака Ногами, полковник в отставке, в недавнем прошлом советник мэра Олимпа по вопросам жилищного строительства, а сейчас временно совмещающий обязанности мэра столицы и главнокомандующего вооруженными силами братства, начал говорить:
— В целом ситуация под контролем, худшие ожидания не оправдались, лучшие, впрочем, тоже. По последним данным, в Олимпе в первый день со стороны противника погибло около 1600 человек, 423 находятся в больницах, 3396 сдались в плен, около 2500 пока еще на свободе. Мы полностью контролируем все населенные пункты в окрестностях столицы. Противник деморализован, мелкие группы прячутся по квартирам и на окрестных фермах и плантациях. На всех дорогах установлены блокпосты, в городе проходят выборочные зачистки. К востоку от города, там где будет ветровой щит, идет сплошное прочесывание местности. За последние два дня отмечено одиннадцать боестолкновений, с нашей стороны погибло пять человек, в том числе трое студентов.
— Каких еще студентов? — удивился Багров.
— После агитации Рамиреса 540 человек записались в добровольцы. С ними провели сокращенный инструктаж, выдали оружие, теперь они входят в состав боевых групп. Лучше терять студентов, чем обученных бойцов.
— Логично. А этот Рамирес молодец. Может, нам какой-нибудь орден учредить?.. Что скажешь, Си Цин?
Си Цин, главный редактор газеты "Олимпийский Трибун", сказал следующее:
— Думаю, пока рано. Если все пойдет хорошо, можно включить Рамиреса в состав ЦРК...
— Ну уж нет! — возразил Сингх. — Тогда нам придется фильтровать базар даже здесь. Вы не знаете Джона, а я его очень хорошо знаю, он еще тот идеалист. Решать, конечно, вам, Александр, но я считаю, что это лишнее.
— Согласен, — кивнул Багров. — Так что, Танака, в городе все в порядке?
— Так точно.
— Что с Гуляй-Полем?
— То же, что и вчера. Думаю, нет смысла проводить там военную операцию. Этот поселок практически отрезан от остального мира, народу там немного, транспорта почти нет, в общем, угроза оттуда минимальная. По данным разведки, продовольствия там на два месяца, так что, когда жрать станет нечего, они сами попросят помощи. Если организовывать штурм, положим кучу людей, а результат будет тот же самый.
— Как ведется разведка?
— Спутник плюс мобильные передатчики. Я полностью в курсе дела.
— Они не собираются напасть?
Танака ехидно усмехнулся.
— Они только и делают, что собираются. Сидят в клубе, пьянствуют и все время собираются напасть. Но у них всего два трейлера, а энергии хватит только на один рейс туда-обратно. Пусть попробуют.
— Замечательно, — сказал Багров. — Еще какие-нибудь проблемы?
— Никаких.
— Значит, продолжаем действовать по прежнему плану. Ефим, что с щитом?
— Строится, — ответил Ефим Борода. — Дней через пять можно будет поднимать.
— Побыстрее нельзя?
— Быстро только мыши размножаются. Лучше пусть строительство продлится вдвое дольше, чем если щит потом упадет.
— Да уж, — кивнул Багров, — если щит упадет, позору не оберемся. Хорошо, действуй по плану. Что у нас еще... все, повестка дня исчерпана. Абубакар, что там с исчезнувшей начинкой?
— Я уже говорил, — скривился Сингх.
— Скажи еще раз, внятно и последовательно, от начала и до конца.
Сингх вздохнул и начал говорить:
— Четвертая партия начинки была доставлена на планету внутри золотой статуи, замаскированной под цвергское народное творчество. На Деметру объект доставил курьер компании "Истерн Дивайд", на таможне статую задержали наши люди. После выступления она была извлечена со склада, но оказалось, что ее подменили искусной подделкой — оболочка из медно-цинкового сплава, внутри хлорид бария. Делом занимается мой заместитель, Дзимбээ Дуо, господин Багров его знает. Установлено, что статую изъял с таможни некто Ибрагим Бахтияр, офицер планетарной безопасности. Где он сейчас — неизвестно. Дзимбээ копает дальше, я оцениваю шансы на успех примерно как один к десяти.
— Почему так мало? — ворчливо спросил Ефим Борода. — Работать разучились?
Сингх с трудом сдержался, чтобы не взять гаденыша за грудки и не высказать все, что о нем думает. Но вместо этого он спокойно сказал:
— Потому что с большой вероятностью объект потерян навсегда. Скорее всего, Бахтияр погиб в день выступления, а если нет, то наверняка выбросил статую куда-нибудь в болото. Есть небольшой шанс, что он не понял, что именно ему досталось, или что статуя попала к наркодилерам или ящерам, но это очень маленький шанс. Если Бахтияра накрыло в первый день, статуя погибла вместе с ним, а если он жив, она, вероятнее всего, покоится на дне болота. Я не говорю, что нет смысла ее искать, чудеса бывают всякие... Дзимбээ работает.
— Хорошо, — сказал Багров, — мне все понятно. Вопросы?
— С Гуляй-Полем мы без нее справимся? — спросил Борода.
— К Гуляй-Полю этот объект не имеет никакого отношения, — влез в разговор полковник Ногами. — Даже если мы вдруг соберемся штурмовать этот поселок, ядерные заряды нам не понадобятся. Я вообще не понимаю, зачем они еще могут нам пригодиться.
Багров демонстративно посмотрел на часы и прервал дискуссию красноречивым жестом.
— Давай, Абубакар, работай, — сказал он. — Начинка не должна попасть в руки врага ни при каких обстоятельствах. Ты и сам это понимаешь, правда?
Сингх кивнул.
— Успехов вам, ребята, — сердечно улыбнулся Багров. — Дайте миру шанс.
И с этими словами он растворился в воздухе.
8.
Ибрагиму было плохо. Он неподвижно лежал на циновке, температура не падала ниже 39®, каждый час он просил пить, а каждые два часа Хусуэлва выносила горшок. Похоже, Хусуэлва уже привыкла к работе медсестры, специализирующейся по больным людям. А что, не самая худшая работа, гораздо лучше, чем весь день напролет собирать в лесу молодые побеги вавовахлав или выковыривать из трясины мясистые корни лвухсылк, каждую минуту оглядываясь по сторонам, чтобы вовремя заметить страшного крокодилв.
Ибрагим опрометчиво понадеялся, что генетически измененная одноклеточная живность, циркулирующая в его крови и лимфе, сумеет одолеть болезнь. Но то ли искусственная бактериальная флора тоже пострадала от облучения, то ли просто доза оказалась слишком высока, но Ибрагим явно сдавал. Хорошо еще, что Якадзуно догадался набрать антибиотиков в аптечке борделя.
Ибрагим ничего не ел с того момента, как Якадзуно и Анатолий вошли в его номер. Вся жизнедеятельность организма поддерживалась за счет дополнительных энергозапасов. В одну из немногих минут просветления Ибрагим сказал, что это очень расточительно, но зато позволяет избавить организм от изнурительного поноса.
Каждый вечер, когда дневная жара сменялась ночной прохладой, рядом с Ибрагимом укладывалась Хусуэлва и еще одна вызуйшав, специально приходившая, чтобы согревать больного еслов. Если бы не они, вряд ли удалось бы избежать воспаления легких, но пока, тьфу-тьфу, Ибрагиму это не грозило.
Ему подстерегла другая опасность. Многочисленные ожоги и царапины на лице и руках, уже почти зашившие, снова воспалились. Агранулоцитоз — гадкая вещь, это почти как СПИД, только иммунитет отказывает не навсегда, а всего на пару недель, пока не восстановится костный мозг. А пока костный мозг не восстановится, любая инфекция может стать смертельной.
Если бы не трансформация класса F, Ибрагим был бы обречен. Его костный мозг фактически перестал существовать и, будь Ибрагим нормальным человеком, его смогла бы спасти только срочная операция. Но загадочная микрофлора, живущая в крови бойца класса F, способна творить настоящие чудеса. Якадзуно так и не понял, как умные бактерии помогают решить эту проблему, Анатолий что-то рассказывал про законсервированные стволовые клетки... знать бы еще, что это такое...
Выглядел Ибрагим плохо. Лимфоузлы на шее, на локтях и подмышками сильно распухли, покраснели и стали похожи на чумные бубоны, как их показывают в фильмах ужасов. Якадзуно не знал, что это означает — то ли инфекция готовится к финальному удару, который отправит Ибрагима на тот свет, то ли таким образом загадочная микрофлора создает новый костный мозг вместо умершего. В фильмах больные лучевой болезнью всегда покрыты страшными язвами, но на коже Ибрагима их не было, были только красные пятна вокруг царапин и ожогов. Якадзуно не знал, почему так происходит, то ли в фильмах показывают ерунду, то ли все дело в трансформации Ибрагима.
