— А что сказали болгары?
— Эти не отказывались, но будут решать, кого выделят на переселение. Я не брал бы их много.
— Много и не будем, — сказал Алексей. — Предлагайте забрать пятьсот тысяч детей нужного нам возраста. Взрослых не возьмём, разве что к детишкам добавим немного молодых девушек по японской схеме, а то с малышами поначалу трудно общаться. Если откажутся, поможем с грибами, только пусть вначале всё подготовят. Раз кочевряжатся, значит, накупили много продовольствия. Теперь поговорим об эвакуации персонала. Сам я не буду этим заниматься. Люди ваши — вам и карты в руки. Соединитесь с Брагиным и от моего имени попросите помочь. У военных есть экранолёты "Призрак". По-моему, они идеально подходят для ваших целей. В скрытом режиме их вообще ничем нельзя обнаружить. Нет у нас возможности действовать по дипломатическим каналам, да и желания тоже. Выделит Александр Иванович с десяток аппаратов, думаю, вам хватит. Их делали для дальней разведки, но и вооружение такое, что при необходимости разгонят любую толпу. В каждый можно погрузить сто человек, а у нас нет столько ни в одном посольстве. Вот только в Китай лучше обратиться официально. Вы ведь вывезли оттуда часть персонала?
— Мы незадолго до катастрофы вообще отовсюду убрали всех лишних, а в Штатах не осталось никого, кроме охраны посольства. Этим ребятам выделили скафандры и транспорт высокой проходимости, но до побережья никто не добрался, и по радио не отвечают. А в Китае только охрана и несколько дипломатических работников — всего двадцать три человека. И официально их не выпустят.
— Тогда и этот вопрос обсуждайте с Брагиным. Может, у него есть что-нибудь получше "Призраков", я не знаю всех возможностей военных. Что передают из посольств по радиосвязи?
— Из Пекина было несколько попыток связаться, но китайцы глушат все каналы, большинство остальных передают о беспорядках, пожарах и отсутствии связи с официальными лицами. О видимости порядка и контактах с местным руководством сообщают очень немногие. А с каждым третьим посольством вообще нет связи. Я поэтому и тороплю.
Больше никто не пришёл по его душу, не было и звонков, поэтому Алексей сходил в столовую позавтракать, решил несколько оставшихся со вчерашнего дня вопросов и, созвонившись с женой, вызвал машину. Когда он подъехал к дому, Лида уже ждала у подъезда.
— Ты хоть позавтракал? — спросила она, садясь рядом с ним на заднее сидение. — Или опять заработался и забыл?
— Позавтракал. Работы совсем мало, и слава богу. Мы уже выполнили почти всё, что было намечено, причём без авралов. Народ потихоньку привыкает к новой жизни, а возникающие проблемы быстро решаем. Теперь до наплыва иммигрантов можно жить спокойно.
— Если бы у вас были авралы после семидесяти лет подготовки, вас всех нужно было бы разогнать! — сказала жена. — И начать с тебя. Что у нас на границах?
— Тишина. Возвращаются те, кто уезжал за границу и по каким-то причинам не смог или не захотел вернуться раньше. Мы ведь не могли кричать на весь мир, чтобы все бросили дела и бегом мчались в Союз. Кого смогли, тех предупредили, и постарались, чтобы было меньше выездов по служебным делам. От соседей наведались всего несколько сотен иммигрантов. На них опробовали систему. Но с сегодняшнего дня японцы начнут перевозить детей. Во Владивостоке к этому готовы, и сейчас на Дальний Восток перебрасываются скоростные поезда. В день перевезут авиацией только пятьдесят тысяч, так что если не задействуют флот, то эвакуация растянется на пять месяцев. Мы не можем столько ждать. Как только закончим с кубинцами, перебросим в Японию "Ковчеги".
— А как у нас обживаются кубинцы?
— Пока не интересовался, — пожал плечами Алексей. — Если по ним ничего не выносится на Совет, значит, всё идёт так, как запланировали. А самой Кубе помогли с одеждой. Через несколько дней начнут прибывать те корабли, которые взяли у побережья Штатов. Кубинцев на них мало, а ценных грузов много. Это пока все новости. А вот и "Ковчег Алекса".
Машина свернула на съезд с шоссе и въехала на огороженную территорию, застроенную десятком многоэтажных зданий.
— Здесь живёт большинство работников "Ковчега", — сказал Алексей. — Нам нужно к главному корпусу.
У входа в большое девятиэтажное здание их встретили двое. Это были представившийся Лиде директор объекта Вячеслав Андреевич Ольховский и его заместитель по хозяйственной части, который только поздоровался, передал мужу какие-то бумаги и ушёл.
— Дай нам кого-нибудь в гиды, Вячеслав, — попросил директора Алексей, — иначе мы у вас заблудимся, а то и вовсе попадём в вольер к кому-нибудь из хищников, а вам потом придётся долго отписываться.
— Если наши питомцы вас съедят, я не отделаюсь отписками, — пошутил Ольховский. — Лучше похожу с вами сам. Я думаю, что сейчас не пойдём смотреть насекомых, пресмыкающихся и земноводных. Их содержат при пониженных температурах, поэтому эти секции не зрелищные. Рыбы интересуют?
— На сковородке, — засмеялась Лида. — Шучу. Давайте ваших рыб и ракообразных отложим напоследок, а начнём с животных.
— Желание женщины — закон! — галантно наклонил голову Ольховский. — Особенно такой, как вы! Прошу вас!
Они прошли мимо охраны к лифту и спустились на четыре этажа.
— А почему так глубоко? — спросила Лида.
— Верхний этаж используется для административных нужд, — начал объяснять директор. — На нём же находятся склады с продовольствием. Два следующих этажа — это наши питомцы. Для мелочи используются помещения с обычной высотой потолка, а для более крупных животных два этажа свели в один. Сейчас сами увидите. А последний этаж инженерный. Там у нас нагреватели и вентиляторы. Воздух ионизируется и меняется его влажность. Кроме того, здесь расположены криогенные хранилища спермы. Прошу вас сюда, здесь у нас самые крупные звери.
Он открыл дверь в коридоре, которым они шли от лифта, и пропустил вперёд Самохиных.
— Да, попахивает, — сказала Лида, осматривая огромных размеров помещение, разбитое на секции металлической оградой.
— А что вы хотели? — пожал плечами директор. — Здесь полсотни видов животных, число которых немного не дотягивает до двух тысяч. Вентиляция не справляется. Но пахнет не очень сильно. Мы уже принюхались и не замечаем.
— Здорово! — сказала Лида, подходя к ближайшему вольеру. — Не просто пол, вы устроили им царские условия!
— Всё действительно по-царски, — согласился Ольховский. — Насыпали землю, за несколько лет превратили её в дёрн, а уже потом выпускали животных. Само собой, посажены деревья и кустарники, а в бетонированных каналах течёт питьевая вода. Такой красоты нет только у копытных. Они вмиг оприходуют эту травку и всё разроют. Моча усваивается растительностью, но кал приходится убирать.
— Не люблю медведей, — сказала Лида. — Есть в них что-то неприятное. Хотя медвежата забавные. Пойдём дальше. Это волки? И опять много детёнышей. Это специально?
— Да, у нас очень много детёнышей, причём взрослые им не родители. Странно, смотрите, что они вытворяют!
Три десятка волчат, повиливая хвостами и громко тявкая, устремились к посетителям. Собравшись у решётки они пытались просунуть через неё голову, повизгивали и умильно заглядывали в глаза. А некоторые падали на спину и дрыгали лапами.
— Совсем как щенята! — сказала Лида, присаживаясь на корточки и протягивая руку к одному из малышей. — Смотрите, он урчит от удовольствия! Они у вас всегда такие?
— Я их такими ещё не видел, — растерянно ответил директор. — Лидия, уберите руку, пока вам не отхватили пальцы! Это дикие звери, а не домашние щенята. Странно, что они себя так ведут, обычно при виде посторонних прячутся и выбегают только на кормёжку.
— Ничего они не сделают! — сказала она, лаская волчат. — Они не кусаются, просто лижут руки.
— Лида, отойди! — сказал жене Алексей. — Сюда идут взрослые.
К вольере молча подходили взрослые волки, впереди которых выступал крупный самец. Щенячьего восторга они не выказывали, но и не скалились.
— Это их вожак! — сказал Ольховский. — Подлая зверюга!
"Подлая зверюга" подошёл к решётке, не обращая внимания на пузатую мелочь под ногами, посмотрел в глаза Алексею и ткнулся здоровенной башкой в решётку.
— Никогда не думал, что у вас столько безрассудства! — держась за сердце, выговаривал Алексею Ольховский, когда они шли прочь от волчьего вольера. — Этот не пальцы, он руку мог отхватить! Кому сказать — не поверит!
— Не надо никому говорить, — перебил его причитания Алексей. — Слышали, Вячеслав? Не было ничего. Нам ещё не хватало слухов.
Директор постарался как можно быстрей провести гостей мимо других хищников, но у вольера с лисами повторилась та же история, что и с волками. Два десятка лисят разных возрастов собрались у решётки и устроили восторженные танцы.
— Ну этих-то можно погладить? — спросила Лида.
— К этим можете даже войти, — разрешил Ольховский, прикладывая палец к датчику считывателя. — Только не распахивайте калитку, а то разбегутся.
Лида зашла в вольер и села на лежавшее в траве бревно.
— Жаль, не взяли камеры, — сказал ей Алексей. — Тебя из-за них не видно, одна голова торчит. Они не поцарапают? А взрослые не спешат присоединиться. Ладно, поиграла и пошли, а то эти любители курятины испачкают тебе платье.
Несколько вольеров прошли, не заинтересовав их обитателей. Следующую остановку сделали у обезьян. Их было всего два вида: шимпанзе и какие-то мартышки. У двух самок шимпанзе были малыши.
— Для них решили сделать исключение, — объяснил директор, увидев вопросительный взгляд Лиды. — Их у нас потом заберут. Что, тоже хотите пообщаться? Так они вроде не лезут к вам обниматься.
— Я не собираюсь с ними обниматься, — пообещала Лида. — Просто хотела рассмотреть малышей.
Ольховский вздохнул и открыл калитку.
— Не вздумайте трогать детёныша, — предупредил он гостью. — Самка убежит или укусит, а зубы у них большие и грязные.
Они прошли по дорожке к группе деревьев, под которыми сидело полтора десятка шимпанзе. Ещё столько же обезьян разбрелись по всей площадке. Лида подошла к той из мамаш, которая была ближе, и присела на корточки в трёх шагах от неё. А потом произошло неожиданное. Неодобрительно смерив взглядом Лиду, самка оторвала от себя протестующе запищавшего детёныша, сунула его в руки опешившей женщины и, отойдя на несколько шагов, улеглась спать. Малыш, очутившись на руках, сразу перестал кричать, попробовал ухватить грудь, а когда это не получилось, начал играться, дёргая Лиду за волосы.
— И что мне с ним делать? — спросила она Ольховского. — Я, конечно, мечтала о ребёнке...
— Верни этой лежебоке, — сказал Алексей, — пока он тебе не повыдёргивал волосы. Нам нужно идти дальше, уже и так потратили много времени. Да положи его сверху на мать, он не упадёт.
Зверей смотрели до тех пор, пока один из слонят не облил Лиду водой и убежал прятаться за взрослых.
— Где здесь можно обсохнуть? — спросила она растерявшегося директора. — Звери у вас какие-то ненормальные. Наверное, нам на сегодня хватит. Приедем к вам как-нибудь в другой раз.
— Пойдёмте быстрее на первый этаж! — заторопился Ольховский. — Там у нас душевые, а в них горячий воздух. Обсохнете за несколько минут.
— Ну и как тебе "Ковчег"? — спросил муж, когда ехали домой. — Жаль, мало посмотрели, но там и дня не хватит всё увидеть.
— Впечатлений много, — согласилась она. — А твой Ольховский получил их больше меня. Хорошо, что не было персонала, наверное, он всех выгнал из секции до нашего приезда. Не хватает ещё свидетелей братания с хищниками. Это ведь не просто так? Директор до самого конца нашей экскурсии ходил с открытым ртом. Есть мысли, что бы это могло значить?
— А чёрт его знает! — высказался Алексей. — Но, вообще-то, приятно. Только лисы — это несерьёзно. Надо было для проверки зайти к тиграм. Да шучу я, зачем толкаться! Нет у меня объяснений. Если можешь, придумай сама.
— Завтра первые поезда с детьми прибудут в Новосибирск, — сказал Алексей министрам. — После заполнения приготовленных интернатов часть детей отправим в Свердловск, где создан большой резерв по жилью. Потом эстафету примет Челябинск. Остальных разместим в Московской области. Ответственным за эту работу назначен Холодов. Прошу вас, Николай Борисович.
— Для расселения японцев оборудуем интернаты, используя в первую очередь санатории и профилактории, — начал свой доклад один из заместителей Алексея. — В них удобно размещать детей и осуществлять за ними уход. Обычный жилой фонд хуже подходит для этих целей. Основная задача — это перед раздачей детишек по семьям хоть немного научить их русскому языку. Мы собираем знающих японский, но по нашим потребностям их слишком мало. Первичное общение будет делом прикреплённых девушек, каждая из которых перед отправкой из Японии снабжается электронным переводчиком. С детьми присылают их одежду и обувь и то, что захотят взять в семьях, так что на первое время они всем обеспечены. Мы думаем сначала обучить по интенсивной методике девушек, а уже они будут работать с детьми. Резервы у нас большие, так что в спешке нет необходимости. Большинство детей младше восьми лет, поэтому японкам будет трудно с ними управиться. Сейчас им в помощь начали готовить наших девушек, срочно обучая их японскому на уровне, обеспечивающем общение на самые насущные бытовые темы. С применением спецоборудования на это уходит пять дней. Для решения всех этих вопросов создана специальная комиссия. Пока всё нормально и помощи не требуется. Я сегодня вылетаю во Владивосток, чтобы лично проверить, как пойдут дела.
— Японцы передали авансом огромный объём научно-технической информации, — сказал Алексей. — Из Японии отправлено пятнадцать грузопассажирских кораблей с уникальным промышленным оборудованием, которые тоже везут детей. Мы взяли бы этих ребятишек без всякой платы, но если от неё не отказались, то это налагает на нас дополнительную ответственность. Уверен в том, что японское правительство захочет проверить, в каких условиях находятся дети, и мы не собираемся им в этом препятствовать. Надеюсь, что всё необходимое выполним без проволочек и в полном объёме. Предупредите своих работников, Николай Борисович, что с проштрафившимися не будут церемониться. К вам это тоже относится. Дмитрий Сергеевич, что у нас по кубинцам?
— Всё согласно планам, — ответил министр МВД. — Забираем из Севастополя и, пока не выучили язык, селим компактно. Ко всем прикреплены администраторы со знанием испанского. Сначала помогаем налаживать жизнь, а потом сажаем за парты. Но это уже не мои проблемы. Нам нужно только доставить к месту учёбы и обеспечить всем необходимым. Срок окончания их доставки будет зависеть от погоды. Это примерно две-три недели.
— Что по болгарам, Алексей Павлович? — спросил Алексей. — Заодно дайте справку по Европе. Есть что-нибудь новое?
— Болгары пока не ответили, Алексей Николаевич, — сказал министр иностранных дел. — В Европе ругань и кавардак. Единственные, кто занят делом, — это немцы, причём и восточные, и западные. Западные, скорее всего, первыми начнут избавляться от иммигрантов и сделают это в ближайшем будущем. Французы об этом кричат с пеной у рта, но раскачаются позже. У них и положение хуже, чем в ФРГ, а о дисциплине я вообще не говорю. Англичане не лезут в европейскую склоку, видимо, уже поняли, что не отсидятся на своём острове. Хуже всего положение в странах Северной Европы. Температуры там уже под тридцать градусов, а резервы продовольствия, по нашим оценкам, месяца на три-четыре. Энергетика чисто тепловая: используют преимущественно газ. Пока его хватает, но температуры продолжают падать. Скоро народ поймёт, к чему всё идёт, и побежит. Учитывая общую обстановку, они не получат никакой помощи и до наших границ дойдут единицы. Давать информацию по остальным странам? Нет? Хорошо, тогда перейдём к нашей границе. Пока к ней выходит две-три тысячи беженцев в день. Принимаем примерно половину, остальных заносим в базу и предупреждаем, чтобы вторично не обращались. Сегодня забираем весь дипломатический персонал из европейских государств, кроме ГДР и Болгарии, и сможем оценивать там события только по перехвату радио и телепередач и по сообщениям сотовой связи. У меня всё.
