— Как? — не понял Дрип.
— Как ты сейчас делаешь. Вода, одуванчик, все эти чудеса, которые ты совершаешь, совершенно не задумываясь. Мир недолго протянет, если три человека будут его толкать в разные стороны.
— Какие три человека? — не понял Дрип. — Почему нельзя творить чудеса?
И тут же осёкся, вспомнив уродливые следы на белой дорожке в саду феи. В происходивших вокруг чудесах была какая-то червоточина.
— Я расскажу всё по порядку, — пообещал Лдокл, и принялся говорить.
В его рассказе были древние демоны, и смертные женщины, любовь и предательство, красота и обман, башня тьмы и загнанные туда потерянные души, ушедшая из мира магия смертных, и стихийное могущество бессмертных, вечная жизнь и слияние со стихией. Рассказ демона тьмы повторял то, что Ристиль узнала от него самого и от его бабки из написанной ею книги.
— Мир изувечен, — говорил Лдокл, — изранен гибелью феи радуги и битвой демонов. Волшебство света вернуло краски, но не смогло залечить раны. Феи думали, что, приказав людям быть добрыми, они остановят смерть мира, но они ошибались.
— Я давно знал, что во власти фей нет ничего хорошего, — тихо произнёс поражённый рассказом Дрип, — но не знал, что дела так плохи.
— Дела ещё хуже, — возразил демон. — С тех пор, как смертные утратили своё волшебство — волшебство трав, заклинаний и обрядов, они стали беззащитны перед могуществом.
— Ты так говоришь, словно могущество — это заразная болезнь, — перебил его Дрип.
— Так и есть, — серьёзно подтвердил Лдокл.
— И как же она передаётся? — не поверил ему друг.
— В башне тьмы, — прозвучал ответ.
— Но я никогда не был... — начал Дрип, и осёкся. Он вспомнил — не сон, а, скорее, сон обо сне, как его, потерявшего все силы, выцветшего после песчаной бури, пронесли по лестнице в место, где было более темно, чем бывает самой тёмной ночью, и как вокруг спорили мужские и женские голоса. А потом был полёт, много света и солнца — и доброе девичье лицо, в тревоге склонившееся над ним. Так он познакомился с феей солнечного света.
— Да, — подтвердил демон, читая по лицу друга. — Я лечил тебя тьмой и светом после того, как ты чуть не умер в серой пустыне. Это было опасно: тьма оставляет отпечаток на душе человека, но свет должен был вылечить тебя от него. Я был прав, но всё же я ошибся. Человек, побывавший во тьме, заражается могуществом, которое может разрушить или спасти этот мир.
— И я могу разрушить мир? — потрясёно спросил Дрип. — А спасти?
— Разрушить сумеешь без труда, — честно ответил демон. — А спасти не в твоих силах... да и не надо.
— Но ты ведь назвал меня волшебником!
— Назвал, — не стал спорить Лдокл. — Могущество стремится принять форму, и человек, поражённый им, начинает подчиняться неким правилам... ты наверняка уже почувствовал их силу.
Дрип явственно вспомнил мудрое древнее существо, то и дело говорившее вместо него, и кивнул.
— Вас таких трое, — сказал демон. — Первая, женщина, сбежавшая из замка тьмы почти тысячу лет назад. Она сделалась феей знаний, и это её город лежит перед нами. Фарог, город знаний, в который не может войти ни фея, ни демон без разрешения хранительницы библиотеки Карасы. Волшебный город, в котором не бывает никакого волшебства, кроме волшебства его основательницы.
— Ты стал вторым, — после внушительного молчания продолжил Лдокл. — я ничего тебе не говорил, и ты попал в башню тьмы не по своей воле, а потому могущество спало в тебе, ожидая своего часа.
— А потом в башню залезла твоя девица, — догадался Дрип. — Тоже заразилась, и пошла творить чудеса. Это ведь из-за неё Соль тебя боялась?
— Да, из-за неё, — кивнул демон. — Только всё ещё хуже. Ристиль не успела вылечиться светом, и тьма сумела сквозь неё пробиться в наш мир. Соль остановила тьму, а Ристиль сумела сама с собой справиться, но на стенах запели арфы, и теперь о случившимся знают все демоны и феи в мире.
— Соль рассказывала, — напомнил Дрип.
— Уж догадываюсь, — проворчал демон. — Она только не сказала, что Ристиль похитила из огненной стихии собаку, чтобы защитить себя от тьмы, и прокляла две деревню, а третью одарила так, что лучше бы тоже прокляла!
— Про собаку ничего не слышал, а с деревнями уже столкнулся, — сообщил Географ. — Я побывал в двух из них, еле ноги унёс из Неприютного.
— Да, Совет уже признал, что Ристиль была вправе их проклясть. Но разве от этого легче? Послушай, Дрип, я понимаю, что ты обо мне думаешь, и обо всей этой истории, но ты должен помочь мне поймать Ристиль!
— Послушай, Лдокл, — начал Дрип, поднимаясь на ноги, но демон перебил его.
— Нет, Дрип, правда. Я не могу войти в Фарог, а после рассвета сюда явится весь Совет демонов, и начнётся осада! Ты думаешь, почему Маха говорила про битву?
— Ты хочешь сражаться с Советом? — не поверил своим ушам Дрип.
— Не хочу, — честно ответил демон. — Но у меня не будет другого выбора. Нельзя позволить демонам осадить город знаний, если мы не хотим, чтобы они снова поработили людей, как было, когда смертные лишились волшебства.
— Тебе-то что за дело? — буркнул Дрип, уже зная, что он согласится со всем, о чём его попросит друг. Даже править крылатой колесницей во время битвы.
— Там, в городе у меня есть родня, — уклончиво объяснил демон, изумив друга ещё больше прежнего. Дрип всегда считал, что Лдокл сирота, как и он сам! — И, потом, я должен защитить Ристиль от Совета.
— Не проще ли оставить её в Фароге, пока ты не победишь? — не понял Дрип. Лдокл мимоходом улыбнулся уверенности друга в победе, и покачал головой.
— Я должен вернуть её себе, Дрип. Она моя, и всем придётся это понять. И, потом, Ристиль нельзя оставаться в Фароге, он создан не для неё. Это опасно для мира, поверь мне.
Дрип посмотрел прямо в глаза друга, по которым, как всегда, нельзя было ничего прочитать. Всем известно, что демоны никогда не искажают истину, но могут так подавать её, что никакая выдумка не прозвучит более лживо.
— Я помогу тебе в битве, — решило то древнее мудрое существо, которым постоянно становился в последние часы Дрип. — Но что ты дашь мне, если я приведу к тебе девушку?
— Помирю тебя с Соль, — улыбнулся демон. — Мне кажется, это будет справедливо.
— Глава сорок первая. Человечность
Я читала весь день, весь вечер, и даже ночью не смогла оторваться от книги. Теперь мне было ясно, во что я превратилась, как до меня превратились Караса и Дрип. Значит, нас трое. Трое людей, само существование которых разрушает мир. Дело не только в том, что я проклинаю деревни. И не только в том, что "украла" из пламени собаку. Нет. Дело в том, какая я есть. Стала — теперь, после того, как побывала в замке тьмы. И это уже не изменить, не исправить. Вот почему Караса не хотела, чтобы я оставалась тут... Не знаю, почему я была в этом уверена, но... Караса не хотела видеть меня здесь. Это совершенно точно. Из-за внука? Или из-за того, что я представляю собой? А, может, всё дело в том, что я натворила по пути сюда... я не знала.
Перед глазами пробегали странные видения прошлого. Прекрасные жестокие женщины, торжествующие крики, лязг оружия, стоны умирающих... Рыжеволосая женщина, со смехом летящая вместе с Лдоклом на его колеснице... Она смеялась, драконы рычали, и только демон хранил молчание... а вокруг была ночь, темнее которой ещё не бывало в мире. Женщина смотрела на Лдокла с восторгом и вожделением... Я проснулась с криком.
Болела спина, затёкшая во время сна: я так и уснула, сидя над книгой. В комнате было ещё темно, но я чувствовала, как на востоке занимается рассвет. Чувствовала и странное желание отправиться в путь. Сейчас, с рассветом, свистнуть собаку, взвалить на плечо мешок, завернуться в плащ и уйти мерить землю ногами. Перед глазами вставали заманчивые картины рассветной дымки, воздуха, такого свежего и чистого, дороги, змеящейся до самого горизонта. Собака, свернувшаяся у моих ног, вскочила на ноги и гавкнула.
— Не сейчас, малышка, — огорчённо отогнала я от себя мечты. — Хотя...
Меня гнало в путь что-то, что сильнее меня, а оставаться я не видела смысла. Теперь я знаю, кто я есть, теперь я знаю, кем стала, и теперь я знаю, кем могу быть. В волшебном городе меня ничего не держит. Знаний, хранимых Карасой, мне не надо, колдовать как люди — могли когда-то — мне всё равно не научиться. Зато есть дорога, прекрасная, бесконечная, заманчивая и необыкновенно красивая. Весь мир будет моим, едва я ступлю за порог...
Словно отвечая моим мыслям, собака предостерегающе зарычала.
— Да, — кивнула я. — Лдокл. Но, знаешь, моя дорогая... Я придумаю, что делать с Лдоклом.
Сделав это удивившее меня саму заявление, я щёлкнула пальцами, и те мои вещи, которые я успела достать из мешка, попрыгали обратно. После чего привела себя в порядок и отправилась на поиски Карасы. Собака, подхватив зубами мешок, потрусила следом. По её рычанию я догадывалась, что псина меня не одобряет, но... в конце концов, кто из нас добрая фея?
Карасу я нашла в зале редкостей. Фея знаний задумчиво листала лежащий перед ней на столе огромный том. Подойдя ближе, я разглядела, что это нечто вроде словаря или справочника. Абрикосы, ананасы... бинты, булки... Война — бросилось мне в глаза, словно кто-то закричал или слово вдруг озарилось кровавым светом. Караса вздрогнула, подняла голову и, увидев меня, поспешно захлопнула том. Тот немедленно съёжился до размеров ногтя, и фея, вставая, чтобы меня поприветствовать, смахнула книжечку со стола в карман. На ней как раз была выцветшая бледно-жёлтая блуза с просторными карманами.
— Ристиль, дитя моё... — начала фея знаний, но я прервала её.
— Караса, я пришла попрощаться.
Фея пришла в ужас.
— Но, Ристиль, деточка, ты не можешь...
— Могу, — покачала я головой.
— Но... сейчас... в такое время... — Караса как будто разрывалась между желанием предупредить меня об опасности и необходимостью предоставить событиям идти своим чередом. Тьма! Откуда я это знаю?
— Именно сейчас, — беспечно улыбнулась я.
— Ты возвращаешься в замок? — с тревогой спросила бабка демона тьмы.
— Нет, — коротко ответила я. На душе было легко и спокойно, словно я, наконец, пришла домой... или возвращалась туда.
— Понимаю, — глядя мне прямо в глаза, проговорила фея знаний. — Ты возвращаешься домой, к родителям.
— Вы почти угадали, — засмеялась я. — Но — нет, не к родителям. Не сейчас.
— Но, деточка, — внезапно забеспокоилась Караса. — Ты ведь так и не отправила им письма...
— Письма? — удивилась я, но тут же вспомнила. — Ах, да! Я не буду им писать, но не волнуйтесь об этом. Скоро они обо мне услышат.
— Не сомневаюсь, — проворчала фея знаний. Я вопросительно на неё посмотрела, но Караса вернула мне взгляд. — Как ты себе это представляешь?
— Этим займётся Лдокл, — пояснила я.
— Опомнись, дитя моё! — всплеснула руками фея. — Ты ведь знаешь, он даже не собирается...
— Ему придётся, — пожала плечами я.
— Не понимаю тебя, — пробормотала фея знаний.
— А как ещё он собирается просить моей руки?
Попрощавшись с Карасой, я беспечно шла по улицам города знаний, красивого в розовом свете, который пробивался сквозь белые стены. Выйти я намеревалась через ворота, и нарочно пошла длинным путём, чтобы обойти по периметру весь город. Мне хотелось попрощаться и с ним.
Никогда раньше мне не приходилось видеть такой странной архитектуры. Дома были словно прикрыты круглыми колпаками крыш, и окна в самом деле казались похожими на глаза... а двери на рты диковинных существ. Стены все были сложены из белого камня, но черепицы радовали всеми цветами радуги, и от этого хотелось улыбаться. Странно, как я не заметила всего этого раньше, как могла думать только о себе и не смотреть вокруг? Как могла решиться так скоро покинуть это прекрасное место? Собака вопросительно тявкнула, и я покачала головой.
— Нет, малышка, задерживаться мы тут не будем. Думаешь, нам ещё долго идти до ворот? Или лучше уйдём как вошли?
Вместо ответа собака подняла морду к верху и протяжно завыла, заставив меня от неожиданности чуть только не подпрыгнуть.
— Ты чего? Малышка?
Псина дёрнула меня зубами за штанину и заставила повернуться назад, а там...
Над белоснежной стеной взлетало маленькое облако, к которому за зелёный шнур был привязан смутно знакомый мне человек. Присмотревшись, я поняла, что это не облако, а гигантский одуванчик, а человек — юноша, которого я видела в замке тьмы. Дрип его звали.
— Странное совпадение, малышка, — прошептала я. Собака прижалась к моим ногам и глухо зарычала. Дрип тем временем перешёл к спуску и, похоже, собирался приземлиться прямо передо мной. — Что ему тут понадобилось?
— Дрип? — окликнула я его. — Что ты тут делаешь?
Он приземлился, как-то странно тряхнул рукой, и одуванчик уменьшился до нормальных размеров. Юноша заткнул цветок за ухо и внимательно посмотрел на меня.
— Вот ты какая... — медленно проговорил он, и мне стало страшно.
— Дрип, ты чего?.. — непонимающе спросила я. Тьма и бездна, о чём я только думаю? Он перелетел стену на гигантском одуванчике! Он тоже... такой же... И нас теперь трое! В одном городе!
— Фея странствий, — кивнул Дрип, словно называя моё имя. — Я видел твои дела.
Мир как будто замер, а после повернулся вокруг некой точки. Единственно правильной оси, вокруг которой будут вращаться все события в этом мире. Воздух посерел и словно бы выцвел, и я посмотрела на юношу сквозь призму древних знаний, которые всё ещё не были мне открыты, но уже оказывали своё влияние.
— Географ, — кивнула я в ответ. — Ты прошёл моей дорогой?
— Да, — подтвердил волшебник. — Ты совершила много поступков, на которые не имела права.
— Не тебе меня судить, Географ, — надменно вскинула голову я, в душе ужасаясь и от своих слов, и от своего тона. На глубине осуждающих глаз юноши метались отголоски той же тревоги. Тьма и бездна! Что с нами происходит? — За кого ты вздумал заступаться? За смертных, что напали на тебя так же, как напали и на меня?
На лице волшебника — настоящего волшебника, такого же, каким был отец Соль! — появилось сомнение.
— Те люди — да. Но мальчик, которого ты целовала...
Я почувствовала, как моё лицо заливается краской.
— Он сам это выбрал, Географ! Он сам, и не тебе...
— Быть может, — покачал головой Дрип. — Но ты ошиблась, фея. Кому, как не мне судить тебя? Кому, как не мне, оценивать твои поступки?
— О, кому угодно, только не тебе! — воскликнула я. — Мне известно, чего ты добиваешься, Географ! Сделать мир расчерченным по линейке, по правилам, учесть каждую травинку, каждый изгиб тропинки, каждый ручеёк, каждую деревушку, каждый холмик! Ты хочешь лишить мир чудесного, уничтожить саму возможность блуждать и странствовать по свету — как бы не так! Тебе не победить меня — никогда.
Тьма и бездна, что я несу?!
— Бесцельным блужданиям пришёл конец, фея странствий, — неумолимо заявил Дрип, и на дне его глаз мелькнул ужас. — Люди понимают, как важно поставить цель, отправляясь в путь, и тебе недолго осталось править.
