Сама по себе крепость Карс не являлась такой уж неприступной крепостью. Вся хитрость заключалась в господствующих над городом высотах, пушечный обстрел с которых непременно заставила бы капитулировать гарнизон Карса вне зависимости от его численности. Именно на них, британские инженера возвели хорошо защищенные оборонительные укрепления, при штурме которых в лоб, противник обязательно понес бы громадные потери.
Самым важным из всех карских укреплений, являлась Шорахские высоты, на которых были установлены два редута Тахмас-Табия и Тепе-Табия, вооруженные артиллерией и имевшие соединения между собой в виде ретраншемента. Кроме них, на склоне горы Ширшане имелась батарея Тетек-Табия и мощная линия окопов вооруженных полевой артиллерией, простирающихся до Башибузукских гор.
Бакланов по достоинству оценил силы вражеских позиций, но тем ни менее на совещание у генерала Муравьева состоявшееся в начале мая, он настаивал на немедленном штурме Карса, пока неприятель находится в неведении относительно русских планов. Несмотря на всю кажущуюся противоречивость, в словах казачьего генерала был свой резон.
— Атаковать Карс надо сейчас. Пока турки убеждены, что вслед за новым наместником, на Кавказ прибудут свежие части. Об этом только и говорят на всех закавказских базарах, которые являются здесь главным источником всей информации. Вассиф-паша, очень напуган скорым прибытием нового русского войска и потому не будет долго сопротивляться, если нападем на Карс в ближайшие дни. Смотрите, ваше превосходительство. Промедлим сейчас, упустим благоприятную минуту, а потом будем турок с высот выковыривать, если только сил хватит — убежденно говорил Бакланов, размахивая для убедительности своими огромными кулаками. Подобная манера говорить очень коробила Муравьева, однако он был вынужден сдерживать себя. Популярность у Бакланова в войсках была огромна и царскому наместнику, приходилось с этим считаться.
Предложение Бакланова о немедленном наступлении на Карс так же поддержал генерал-лейтенант Ковалевский, однако боязнь потерпеть фиаско в начале своей карьеры заставила Муравьева воздержаться от активных действий. Плоть от плоти старого генералитета, он был сторонник осторожных действий.
— Вот если бы у нас было бы еще десять тысяч человек, то тогда я бы не только согласился штурмовать Карс, но ещё бы двинулся и на Эрзерум — говорил Муравьев своим пылким оппонентам, которые как не пытались, но так и не смогли переубедить своего излишне осторожного командира.
После бурных споров, было решено вместо внезапной атаки турецких позиций, приступить к полной блокаде Карса с целью принуждения вражеского гарнизона к капитуляции. Это, по мнению Муравьева, гарантировало полное исполнение царского замысла в отношении Кавказа.
Согласно принятой диспозиции, наместник вместе с главными силами корпуса выдвигался к Карсу по прямой, тогда как Бакланову и Ковалевскому предписывалось проведение бокового охвата крепости, с целью нарушения подвоза продовольствия турецкому гарнизону.
Выполняя приказ командующего и нещадно костеря его за излишнюю осторожность, Бакланов немедленно двинул своих казаков в обход Карса и уже к концу мая полностью перерезал сообщение крепости с Эрзерумом, который являлся главной базой анатолийской армии.
Казачьи отряды рассыпались огромным неводом по горным склонам Армении, нещадно истребляя турецких фуражиров. Карский гарнизон сразу почувствовал появление в своем тылу русских пластунов. Поступление провианта в крепость резко сократилось, а вместо него появилось множество рассказов об ужасных казаках, которые не садились за стол, не окропив свои сабли кровью правоверного мусульманина.
Все это вызвало определенные волнения среди турецких солдат и не будь в крепости британского генерала Вильямса, Вассиф-паша уже начал бы рассматривать варианты своей капитуляции перед страшным врагом. Присутствие в Карсе английского генерала было сильным противоядием, против панических слухов и упадническим настроением.
Приказав публично повесить несколько особо болтливых солдат, генерал Вильямс торжественно поклялся на Коране, что пока он жив, ни одна русская нога, не ступит на крепостную площадь. Действия и слова белого офицера оказали нужное воздействие на умы турок и волнения улеглись.
Окончательно же избавиться от страхов перед неведомым врагом, турецкому гарнизону помогли сами русские, явившиеся под крепостные стены. Видя приблизительную численность противника, турки быстро успокоились и уверенность в собственных силах вместе с твердостью духа, вновь вернулась в их сердца.
Убедившись, что новый царский наместник не привел с собой свежих полков, Вассиф-паша сразу оставил мысли о капитуляции и стал слать гонцов в Эрзерум, с требованием оказания помощи в снятии блокады. Вскоре один из пробравшихся в крепость гонцов привез осажденному гарнизону радостную весть. Комендант Эрзерума Ибрагим-паша, известил блистательного султана о бедственном положении Карса и получил ответ о решении дивана направить в помощь анатолийцам самого Омер-пашу со стотысячным войском.
Это известие оказало двоякое воздействие на карский гарнизон. С одной стороны турки полностью отбросили потаенные мысли о сдаче города противнику, но и одновременно это известие свело, на нет активность осажденного гарнизона. Если раньше турки активно обсуждали планы вылазок за стены крепости, то теперь всяческие разговоры на эту тему были полностью прекращены. Зачем подвергать риску свои жизни, если через месяц придет непобедимый Омер-паша и прогонит неверных. Надо только немного подождать и более ничего.
Напрасно Вильямс пытался подвигнуть Вассиф-пашу к энергичным действиям, напоминая извечную истину, что самая лучшая оборона это нападение. Все было абсолютно бесполезно и, покидая покои паши, англичанин каждый раз бубнил о том, что запад есть запад, а восток есть восток и вместе они никогда не сойдутся.
Пока осажденные турки ждали прихода своего спасителя, русские войска, тем временем, все плотнее и плотнее стягивали на их горле удавку голода. Совершив быстрый переход, генерал Ковалевский внезапным приступом взял город Ардагар, находившийся на дороге связывающей Карс с турецким портом Батум на южном побережье Черного моря.
Появление русских войск было столь стремительным, что гарнизон Ардагара практически не оказал штурмовой колонне Ковалевского какого-либо серьезного сопротивления. Падение Ардагара было весьма чувствительным ударом по гарнизону Карса, так как именно из этого города все ещё шло снабжение солдат Вассиф-паши провиантом.
Одновременно с этим, действующий в районе Баязета генерал Суслов, в скоротечных стычках сильно потрепал башибузуков Вали-паши и заставил их отойти к верховьям Евфрата. Паша попытался закрепиться на подступах к хребту Деви-Бойна, но неожиданно подвергся нападению казаков генерала Бакланова. При поддержке легкой артиллерии полученной от Муравьева, казаки не только наголову разбили один из отрядов Вали-паши, но в течение полутора часа отбивали атаки главных сил противника.
Увлекшись фронтальными атаками на отряд полковника Гречко, башибузуки полностью проглядели угрозу для своего левого фланга, за что немедленно поплатились. Подошедший к месту сражения генерал Бакланов, быстро разобрался в скоротечной картине боя и, совершив скрытый обходной маневр, обрушился на врага всей мощью своего отряда.
Эффект от появления свежих казачьих сил в тылу башибузуков был поразителен. Вообразив, что страшные казаки полностью их окружили, турки моментально обратились в паническое бегство и казакам, оставалось только гнать их по горным долинам, устилая землю порубленными телами врагов. Свыше полторы тысячи человек погибло в этот день у Вали-паши и около трех тысяч солдат числилось в пропавших без вести, ибо пленных было крайне мало.
Сам Вали — паша, чудом, уцелевший в этой бойне, вместе с остатками своего отряда отошел к стенам Эрзерума, совершенно не помышляя о дальнейших действиях против русских. Вид разбитого воинства, а так же слухи о бесчинствах казаков в промежутке между Карсом и Эрзерумом, так сильно деморализовало Ибрагим-пашу, что появись в этот момент под стенами крепости Бакланов со своими казачками, турки бы немедленно сдались или оставили крепость.
Пока Бакланов, Суслов и Ковалевский громили турков на севере и юге Закавказья, сам генерал Муравьев продолжал методично сжимать тиски блокады вокруг Карса. Не имея возможность полностью пресечь поставки продовольствия в крепость местным населением, Николай Николаевич предпринял очень хитрый ход, надежно перерезавший один из последних продовольственных ручейков осажденному гарнизону.
Едва только русские войска подошли к Карсу, как царский наместник велел объявить во всех прилегающих к крепости деревнях, что готов скупить у местного населения весь фураж и продовольствие. В начале турки с большой опаской отнеслись к столь необычным словам русского генерала, так как всегда за фураж и продовольствие военные платили либо бумажными деньгами, либо расписками, а то и вовсе конфисковали все запасы по праву сильного.
Каково же было удивление турецких крестьян, когда за каждую повозку сена или сданного бычка, они получили из походной казны наместника золотые червонцы. Весть об этом моментально облетела все окрестности и в русский лагерь широкой рекой потекло продовольствие, которое раньше уходило по тайным тропам в осажденный Карс.
Чувство патриотизма и сострадания к терпящим нужду братьям мусульманам было полностью побеждено чувством выгоды. Напрасно ждал Вассиф-паша и его солдаты столь необходимого для них продовольствия от своих соотечественников, русское золото полностью перекрыло ему путь в крепость.
Узнав об истинной причине отсутствия провианта, турки решили взять его силой и с этой целью организовали вылазку из Карса большого отряда фуражиров под прикрытием конницы. Казачьи дозорные вовремя известили главные силы генерала Бакланова, который беспрепятственно позволил противнику отойти как можно дальше от крепостных стена, а затем внезапным наскоком разгромил отряд неприятеля. Вернувшийся в крепость турки недосчитались восьмидесяти пяти человек погибших или попавших в плен.
Через два дня подобную попытку турок сорвал граф Нирод, действуя двумя полками драгунов и полусотней казаков, убив сто тридцать два солдат противника и взяв в плен, пятьдесят турок.
В это время, желая помочь Вассиф-паше, из Эрзерума в Карс был отправлен большой караван с продовольствием под прикрытием отряда Али-паши, численностью в две тысячи человек. Пробравшийся в Карс гонец известил об этом фактического главу обороны генерала Вильямса, решившего совершить вылазку навстречу каравану Али-паши для обеспечения доставки провианта в осажденную крепость.
Благодаря хорошо поставленной разведке, Муравьев вовремя узнал о приближении Али-паши и выслал ему навстречу отряд генерал-лейтенанта Ковалевского с драгунами, казаками и двадцатью орудиями.
Встреча противников произошла 21 июля возле Пеняка и закончилась полным поражением турков. Когда конная разведка донесла генералу Ковалевскому об обнаружении месторасположении вражеского лагеря, тот решил немедленно атаковать его. Момент для этого был самый благоприятный, поскольку турки остановились на привал и были заняты приготовлением пищи.
Выдвинув вперед артиллерию, Ковалевский подверг лагерь противника жестокому обстрелу, после чего не давая врагу ни минуты форы, бросил в атаку сначала кавалеристов, а затем и пехоту. Не ожидавшие нападения турки практически не оказали никакого сопротивления и позорно бежали с поля боя. Русские захватили лагерь, обоз, а так же множество пленных, в числе которых оказался и сам Али-паша.
Одновременно с этим казаки Бакланова наголову разгромили и рассеяли вышедший из крепости отряд Мухаким-аги. Эти турки так же не оказывали большого сопротивления, предпочитая сдаваться в плен или дезертировать, вместо того, чтобы сражаться.
К концу июля положение с продовольствием в Карсе стало особенно напряженным. Солдатские пайки были урезаны вдвое против обычного, что сразу увеличило число дезертиров в гарнизоне. Для борьбы с этим явлением генерал Вильямс применял самое радикальное средство — расстрелы. Они следовали один за другим на базарной площади, и это на время сняло остроту вопроса, но все понимали, что воцарившее спокойствие недолговечно.
В начале августа у защитников Карса вновь забрезжила надежда на благополучный исход их сидения в осаде. Стало известно, что 4 августа в Батуми высадилась турецкая армия под командованием Омер-паши. Его войско, правда, не достигало обещанных султаном ста тысяч воинов, а скромно равнялось всего лишь тридцати двум тысячам человек при сорока орудиях, но все равно это была реальная возможность снять осаду крепости.
Находившиеся в Карсе турки с радостью ждали, когда прославленный воитель султана подойдет к крепости и заставит 'русских собак' отойти от стен закавказской твердыни. Так думал гарнизон крепости, но дни проходили неспешной чередой, а долгожданная помощь всё не появлялась.
В ответ на прибытие на Кавказ Омер-паши русская блокада Карса становилась все плотнее и плотнее. Все фуражирские попытки турок оканчивались полной неудачей, а русские разведчики действовали все смелее и отважнее. Пластуны Бакланова чуть ли не среди белого дня нападали на турецкие караулы, наглядно демонстрируя осажденным, что Муравьев не собирается отступать от Карса.
Чудом через вражеские кордоны пробрался новый гонец от Омер-паши, который принес нерадостные известия. В виду недостаточности сил, паша не собирался нападать на русских, а решил применить против них военную хитрость. Намереваясь принудить Муравьева снять осаду, Омер-паша решил напасть на Мингрелию, где количество регулярных войск было не столь велико.
Не желая подвергать душевное состояние гарнизона новому испытанию на прочность, Вассиф-паша и Вильямс решили скрыть от всех полученное известие, сказав солдатам только о некоторой задержке прихода войск Омер-паши.
Скоро генералу Муравьеву стали известны намерения противника. Был перехвачен ещё один гонец с фирманом от Омер-паши с указанием точных сроков выступления турецкой армии, и перед царским наместником встала сложная дилемма. Либо продолжить осаду, либо двигаться на помощь князю Багратиону, стоящему в Мингрелии.
Оказавшись перед столь трудным выбором, Николай Николаевич очень сильно волновался, опасаясь принять неверное решение. После долгих раздумий и колебаний, желая разрешить все проблемы разом, Муравьев решил штурмовать Карс.
Когда генерал на военном совете объявил о своих намерениях, то ярым противником его планов оказался никто иной, как Бакланов, всего почти два месяца назад настаивавший на немедленном штурме крепости.
— Сейчас не время штурмовать вражеские укрепления ваше высокопревосходительство — горячо убеждал наместника Яков Петрович. — Турки находятся в полной боевой готовности и только ждут нашей атаки. Укрепления их вооружены дополнительными пушками, которые по приказу генерала Вильямса были доставлены на позиции из крепости три дня назад.
