Разумные овры — это всего лишь личинки! Молодняк, сперматозоиды, зигота, зародыш — не знаю уж как назвать это состояние в проекции на привычное человеку развитие...
Во второй же — половозрелой — стадии овры становятся тварями.
То есть твари Колодца — это, если можно так выразится, престарелые овры. Они растеряли свой разум и знают только одно главное понятие — еда. Правда, разумным личинкам удается управлять и таким стадом.
Овры появляются на свет в подземельях наподобие Колодца. Черное сердце — это и есть нечто вроде их матки. Сердце руководит развитием овров в коконах.
И еще в сердце содержатся споры.
Так вот, меня загнали в Забвение, а затем и в Колодец, для того, чтобы я впитал в себя споры Черного сердца. И все эти годы я носил в себе инородный организм.
Более того — симбионт шпионил за мной!
Я просто оторопел от такого откровения. Стало противно.
Получается, овр в моем видении, скорее всего, и есть этот самый симбионт! И Председатель вместе с командой провидцев знал о том, кто сидит внутри меня! И не просто знал — а сознательно устроил это, потому что дружен с оврами!
Неужели по мнению Секретного Ведомства я должен уничтожить Изначальных?
Или все-таки Председатель решил сыграть в свою игру и убить всех рыночников?
Головная боль усиливалась.
Был еще один дикий факт, которому я не поверил сначала, но затем, вдумавшись, понял, что это чистая правда.
Забвение, та тюрьма, где я провел целых шесть лет, на самом деле не что иное, как санаторий для таких вот престарелых и одичавших овров.
Те люди, которые жили в Забвении — просто корм и развлечение для тварей Колодца. ЗЕФ построила тюрьму по указке овров лишь для этой цели. Потом уже обнаружили псилин и стали раскапывать древние заводы роботов.
Эксперименты по выведению мутантов и сафари для пришельцев!
Вот и не работают заключенные на каторгах, не осваивают новые планеты с ядовитой атмосферой. Конечно, начальник тюрьмы вместе с провидцами и верхушкой Секретного Ведомства умудрились и в таких условиях урвать себе кусок, но в целом Забвение не приносит государству никакой ощутимой пользы. Заключенных ссылают на остров лишь потому, что правительство ЗЕФ продало инопланетянам лицензию на отстрел таких же людей, как они. С разницей только в числе дырок на карточке личного дела...
Я тихо выругался, а на ум пришел один вопрос, интересная нестыковка.
Почему та личинка, из-за которой мне пришлось резать Полине руку, просидела в животе твари почти двадцать лет? В чем же причина такого аномально долгого развития?
Я спросил об этом у генерала, окончательно раскрывая свои карты. Уолкер объяснил все очень просто. Двадцатилетние циклы Черных сердец на разных планетах не совпадают. Вот и вышло так, что тварь, которую доставили в Забвение с Зари, была беременной, тогда как на острове сердце только готовилось исторгнуть свои споры.
Значит, были и другие варианты? Необязательно было пихать меня в Забвение, чтобы я впитал эти чертовы споры?
Следовательно, существовали и еще какие-то причины, по которым я оказался в этой тюрьме. Все-таки меня обучали, натаскивали, делали таким, каким я стал. Чтобы каждый день — сложнее предыдущего, каждая новая планка — выше старой. И постоянный стресс — мне говорили, что это залог роста способностей.
Но с какой целью? Что, черт побери, видел в будущем этот провидец Шамиль? Что хотели от меня Председатель и Радий? Только залп по Изначальным и рыночникам из Комнаты или что-то еще?
Еще я узнал у генерала о том, зачем личинки набрасывались на людей.
Оказалось, что ничего особенного им от нас не было нужно. В первые минуты жизни разум у личинок еще не проснулся и единственное, что им необходимо — быстро набрать вес. Их мучает жутчайший голод. Вот они и жрут на своем пути все, что видят.
Чаще всего личинки съедают породившую их тварь, но в тот раз рядом находились мы...
Больше я ничего спрашивать не стал. Запретил себе откровенничать, ни словом не обмолвился о судьбе Смирнова и о целях своего руководства. Впрочем, ни того, ни другого я и не знал.
— Сейчас ты должен думать сам. Ты выбирай сам, кого уничтожай. Я лишь говорил тебе всю правда.
Дороти перевела последнюю фразу генерала Уолкера и лучезарно улыбнулась.
Глядя на улыбку Дороти, я кипел от ярости. Не знаю, кого я больше ненавидел в этот миг — овров, ЗЕФовцев или людей вообще, но скопившийся гнев требовал какого-то выхода.
— Сколько у меня времени? — процедил я сквозь зубы.
— До Великий противостояния остаться четыре часа, — ответила лейтенант Смолл, не дожидаясь слов генерала. Уолкер одарил ее своим тяжелым взглядом и поднялся.
— Уан ауар фор зе рест! — сказал генерал и вышел из помещения.
— У вас иметься один час на отдых, — перевела Дороти. — Потом мы вести вас к Комната.
Девушка снова улыбнулась и, покачивая бедрами, вышла следом за генералом.
Оставшись один, я первым делом осмотрел ногу и с некоторым удовлетворением отметил, что простреленная мышца была практически залечена. Медицинские приборы рыночников работают гораздо лучше ЗЕФовских аналогов. Видимо, потому что у них не так строги ограничения на технологии.
Я выругался себе под нос и, откинувшись назад, прислонился к стене. На ноге остались лишь две красные отметины шрамов, но все тело болело так, словно его выжигало изнутри невидимым огнем, а голова просто раскалывалась на части. Но, естественно, никого это не волнует. Надо в любом состоянии быть готовым спасти человечество.
Теперь меня официально объявили живым инструментом, дурацкой отмычкой к тайной двери Комнаты. Ради меня рыночники угробили четверть флота в этой звездной системе. Ради меня ЗЕФовцы потратили не меньшее количество техники и людей да ко всему прочему еще и двадцать пять лет времени.
Есть ли в этом моя вина?
Я всего лишь вещь. Навряд ли я в чем-то виноват. Поганое чувство...
Единственное, что остается теперь — это сделать все не так, как хотят те, кто меня создавал. Я без посторонней помощи в состоянии выбрать сторону в развернувшейся вокруг игре. Я иногда и сам могу дергать за свои веревочки!
А боль в теле все усиливалась. После ухода американцев она продолжала непрерывно расти. Сознание готово было в очередной раз провалиться в бездну беспамятства.
Не будь я в таком жутком состоянии, я бы даже посмеялся над своей привычкой лишаться чувств, как эмоциональная аристократка.
Последнее, что я запомнил, это идущая к моей койке Дороти. Видимо, она что-то забыла и решила вернуться.
Я так никогда и не узнал, зачем она приходила.
— Отдай! Уйди прочь! — врывается в меня голос овра.
Я вишу в воздухе прямо посреди снегопада. Белые хлопья танцуют вокруг затейливый танец. В сумерках не видно ни земли, ни каких-либо ориентиров. Куда ни кинь взгляд — везде снежная взвесь, вечное, свободное движение. Отсутствие смысла и цели.
Может быть, так выглядит счастье?
Нет, это всего лишь очередное видение. Но почему тогда та боль, что я ощущал в реальности, преследует меня и здесь?
— Что тебе надо от меня? — спрашиваю овра.
— Отдавай мне контроль!
— Какой контроль?
— Свое тело! — рычит овр.
— Что? Мое тело?! — я даже слюной захлебнулся от такой наглости. — А твое-то где?
— Моего тела нет!
— Ну а я здесь при чем? — на меня накатило злое веселье. — Нужно тебе тело — иди, ищи. Мне свое еще пригодиться!
— Я хочу жить! — обиженно проревел голос. — Хочу стать Черным сердцем по прошествии лет! Уходи! Отдай контроль!
— Сам иди прочь! — огрызнулся я, раздавая пинки пролетавшим мимо хлопьям . — Что за дела такие, твою мать? Совсем обнаглел?
Боль растет. Я физически ощущаю все потуги овра изгнать мое сознание.
— Мне не взять контроль! — кричит овр. — Почему?!
— Потому что я не даю, — смеюсь я. — Не так просто забрать мое тело!
— Что в тебе необычного? Ты простой человек с неординарными способностями. Таких тысячи на Земле!
— Ну так давай! — стал подначивать его я. — Давай! Выгоняй! Слабо?
Боль становится еще сильнее. Я держусь. Пожалуй, у меня начинается истерика. Громко смеюсь...
— Мне говорили, что все будет не так! Мне говорили, что я легко возьму контроль!
— Неудачник! — констатирую я. — Поцелуй меня в зад, может тогда получится!
В ответ невидимый инопланетянин разразился неистовым ревом.
Боль во всем теле усилилась еще в несколько раз, но я и не думал сдаваться. Пусть плачется сколько хочет, пусть пыжится и сопит, стараясь выкинуть меня — все будет напрасно. Не знаю уж почему, но я не восприимчив к этим потугам.
И вскоре боль схлынула, ее цепкие пальцы ослабли и выпустили меня.
— Эй? Гусеница? — позвал я инопланетянина, но никто не отозвался.
С каждым мгновением становилось все легче. Стена, что какое-то время назад образовалась между мной и моим даром, стремительно таяла. Теперь я снова мог пользоваться способностями в полную силу.
Тогда-то я с удивлением и понял, что вместо того, чтобы уйти в глубины сознания, я взял и выгнал овра. Не загнал в угол, а физически выгнал из своего тела. Раз и навсегда.
Осознав это, я успокоился. Сознание окутала дымка целебного сна, и я отдался ему полностью.
Пришел в себя я уже на плечах у Смирнова.
Майор, двигаясь с огромной скоростью, нес меня вдоль ряда жилых блоков. Я прислушался. Кроме тихого звука шагов, ничего больше слышно не было. Вот это человек — с такой скоростью бежать, да еще с грузом, и даже не запыхаться! Да и погони, похоже, нет...
Я слабо дернулся и застонал. Все тело будто бы пропустили через мясорубку. Было ужасно плохо.
— Очнулся? — спросил Смирнов и чуть сбавил темп.
— Да, — еле-еле выговорил я это простое слово.
— Это радует, — заметил майор и остановился. — Я уже порядком замучался тебя тащить.
Смирнов посадил меня на землю и вытер пот со лба тыльной стороной ладони. Я с удивлением отметил, что он тяжело дышит и весь взмок. Еще полминуты назад мне так не казалось. А ко всему прочему, майор был одет в военную форму АС.
— Что случилось? — недоуменно спросил я и болезненно поморщился — и говорить, и двигаться было больно.
— От погони вроде оторвались, — оглядываясь, произнес Смирнов. — Но все равно еще рано пить шампанское...
— Что? — я ничего не понимал. Какое, к чертям, шампанское?
— Рискованное дело не завершено! — пояснил майор. — Кто не рискует, тот не пьет... Или как там?
Я снова застонал. Может, майор тоже успел приложиться головой обо что-нибудь, пока я был в плену у рыночников?
— А! Так ты, наверное, ничего не понимаешь? — наконец-то дошло до Смирнова.
Я раздраженно кивнул, обрадовавшись, что движение не вызвало новой волны боли.
— Все просто, Сергей! Я выкрал тебя из плена. Ты не должен был оставаться у врага, до противостояния осталось всего два часа. Надо успеть попасть в Комнату, пока ее не захватили рыночники. Рядом с объектом сейчас находятся наши элитные войска вперемешку с местными, они готовы противостоять чему угодно. Но даже элита может не выстоять. Рыночники штурмуют бункер уже третий день. Они потеряли очень многих, но и у обороняющихся потери тоже велики.
— Откуда ты все это знаешь? — спросил я.
— Немного послушал разговоры рыночников, пока незаметно подкрадывался к блоку, где держали тебя.
— Врешь, — ощутил я ложь своим пресловутым даром. Силы явно приумножились.
— Что ты хочешь сказать? — переспросил Смирнов.
— Только то, что ты мне врешь, — повторил я. — Ты ведь знаешь, зачем мне в Комнату, да? У тебя гораздо больше сведений, чем ты мне говорил? Именно ты привел посадочную шлюпку к поселку, потому что точно знал координаты Комнаты, да?
От такого обилия вопросов майор даже сделал шаг назад.
— Я не буду спорить с тобой, — ответил Смирнов, чуть подумав. — Скажу лишь одно — раз ты согласился на задание, твой долг — довести его до конца. Если ты бросишь нас у самого финала, то, по меньшей мере, останешься предателем. Понятно?
— И что же, по-вашему, я должен сделать? — меня это начинало даже забавлять. — Почему все знают, что мне делать, кроме меня самого?
— Ты с помощью своей силы и силы Комнаты должен убить всех рыночников. Неужели ты так и не понял этого?
Я закатил глаза. Твою мать! Неужели наше руководство — такие ослы? Неужели Председатель только за этим и готовил меня? Наслушавшись своих провидцев, выращивал секретное оружие для того, чтобы обмануть союзников-инопланетян и победить в гражданской войне! Война-то именно гражданская — потому, что люди воюют с людьми, в то время как, запасшись попкорном, за ними с интересом наблюдают из-под земли проклятые овры.
Решил, значит, разыграть свою карту, Председатель?
— Вставай! — поднявшись на ноги, велел мне Смирнов. — Идем к нашим. Надеюсь, они еще держатся...
Я поднялся. Тело все еще ныло, но наметились некоторые улучшения — боль слегка поутихла, по крайней мере, теперь я мог худо-бедно передвигаться. Осмотрев руки и ноги, я отметил, что всю кожу покрывают странные мелкие ссадины.
Над планетой между тем разливались медовые сумерки. Небо, подернутое легкой сеткой красноватых облаков, постепенно наливалось усталой темнотой. Мы шли по безлюдному поселку, разглядывающему нас пустыми глазницами окон. Ветер мел песок по асфальту под ногами. Погони все не было...
Смирнов вкратце рассказал, как ему удалось вытащить меня из плена.
Когда меня стукнули по голове, майору удалось скользнуть в неприметную щель между домами и, пробежав несколько кварталов, скрыться от рыночников. Затем, Смирнов стал думать, как выручить меня, потому что основным его заданием было помочь мне добраться до Комнаты. Здесь, наверное, сыграл свою роль не столько долг, сколько страх перед тем, что случится, если майор не выполнит возложенных на него поручений.
И Смирнов стал бродить по окрестностям, разыскивая базу рыночников. Майору повезло — он почти сразу наткнулся на двух патрульных. Тут же убив обоих, Смирнов стянул с одного форму и, облачившись в нее, без помех вошел в лагерь. Знание майором английского языка упростило ситуацию. Смирнов узнал последние новости по захвату бункера с Комнатой и выяснил, в каком из охраняемых жилых блоков нахожусь я. Затем попросту дождался, когда никого рядом с домиком не будет и, проникнув внутрь, вытащил меня оттуда.
Единственная странность, о которой упомянул майор: прямо на полу жилого блока, лежало окровавленное тело молодой женщины в форме. Времени прояснять, что к чему не было — майор взвалил меня на плечо и побежал прочь. Его так никто и не стал преследовать.
Ну, а потом уже очнулся я.
Были у меня определенные подозрения и по поводу того, что случилось с девушкой, и по поводу отсутствия погони, но я решил их не высказывать Смирнову до поры до времени. Сейчас нужно сосредоточить всю силу убеждения на другом.
Строго говоря, труды майора по моему спасению были напрасны. Меня все равно потащили бы в Комнату. Раз уж я оказался в плену и представлял такую ценность и для АС, и для ЗЕФ, мною просто могли бы прикрыться и войти в бункер без стрельбы и кровопролития. Такой вариант мне даже нравился — я бы смог выбрать, кого мне уничтожить, уже находясь внутри Комнаты. Вполне вероятно, что мне тогда не смогли бы помешать.
