Глава 9
А в городке царил ужас под названием 'резня в только что захваченном вражеском поселении'. К нашему прибытию с мужской частью защитников, похоже, было покончено. Румийцы прибежавшие на помощь атакованному нашими диверсантами городку сделали ошибку, разделившись и принявшись вылавливать людей Эпака, рассеявшихся по всему городу — подоспевшие наши основные силы перебили их лишенных строя без особого труда и больших потерь, а потом кинулись в город творить бесчинства и занялись этим со всем жаром своих изголодавшихся за недели плавания мятежных душ.
Домов в поселении было не так и много, может сотни две-две с половиной. Дома небольшие — на одну семью. Плюс надворные постройки и жилье для челяди, или, правильнее, рабов. Скорее, не дома — усадьбы, огороженные невысокими каменными стенами. Стояли эти дома-усадьбы довольно далеко друг от друга — видно привыкли местные жители к простору. Жили богато — завоеватели, что тут скажешь. Ближе к центру городка, там где располагался местный акрополь, попался пяток трехэтажных многоквартирных домов, в которых, как я понял, проживали румийцы победнее и, возможно, местные горцы из лично свободных. Здесь же располагалась площадь-форум — непременный атрибут любого более или менее крупного румийского поселения, как мне объяснил потом Эпак.
Добравшись до форума, мы вышли на середину площади и остановились в некоторой растерянности: что делать дальше? По делу, задерживаться здесь, мягко говоря, нежелательно: на пятки наступают преследователи. Да и от выхода из долины — основного, расположенного в противоположном ее конце, могут отрезать в любой момент. Но мое маленькое войско рассосалось по улочкам городка, предавшись разнузданному грабежу и насилию. А где Хегни? Почему допустил все это безобразие? Но, вообще-то, я никаких инструкций, чем заниматься после захвата городка ему не давал, идиот! Так что, вполне возможно, он развлекается сейчас в первых рядах. Пират, он и есть пират! А тут считает себя в полном праве — обычное же дело! Бежать останавливать все это, собирать людей — долгая история. Ко всему, они уже добрались до выпивки, спьяну не узнают Посланника, тюкнут чем-нибудь по темечку. Утрирую, конечно, но что б вот так, как овечки по первому моему слову сбились в гурт — это вряд ли. Представил, как стягиваю распаленных воинов с румиек плюнул и решил: будь что будет — пусть резвятся до утра. Тем более, скоро стемнеет, а ночью по горам не ходят. Вот только, как же насилуемые женщины и девчонки? Убиваемые, скорее всего, дети и старики? Это во мне заговорил слюнявый интеллигент, все еще подававший, время от времени, голос. Как ты сказал — слюнявый интеллигент? Стоп! Уж не вырвался ли незаметно, тихой сапой из моего подсознания я-второй? Протестировал свое душевное содержимое. Нет — мое альтерэго на положенном месте. Вскинулось, когда я его коснулся, в надежде что выпустят на волю погулять. Нет, милый, сиди на месте и без тебя весело. М-да, похоже, это я изначальный так мутировал под тяжестью навалившихся событий. А кто же тогда все еще ноет о гуманизме и прочих общечеловеческих ценностях? Еще один я? Что, нас теперь трое? Хи-хи. Ой... Здравствуй, шизофрения... Хотя, мы с ней старые знакомцы.
Так что, оставляем события идти своим чередом? Да! Идет все к чертям собачьим! Вот только нужно принять какие-то меры на тот случай, если нагрянут Румийцы. Представив, что такое случится прямо сейчас, невольно поежился — тут и конец придет нашему предприятию. Будем надеяться, что этого не произойдет. Но об обороне нужно подумать. Какое здесь для этого самое удобное место? Да вот оно — прямо передо мной. Местный акрополь. Его скальная стена ограничивает площадку форума с торца.
Я задрал голову, рассматривая румийское укрепление. Скала с этой стороны была высокой — не меньше пятидесяти метров, и почти отвесной. На верхнем ее краю просматривалась кладка из необработанного камня, образующая крепостную стену с зубцами. Вход в акрополь начинался здесь же на площади. Он представлял собой дорожку-пандус, вырубленную в толще скалы, плавно поднимающуюся вдоль склона и заканчивающуюся у воротной башни. Ворота башни располагались перпендикулярно скальной стене, так, что дорожка упиралась прямо в них. Ширина пандуса позволяла проехать по нему небольшой повозке. Две уже бы не разъехались. Соответственно, драться на дорожке могли три-четыре воина в ряд — не больше. Для штурмующих кошмарный сон: на всем протяжении подъема они будут подвергаться обстрелу и закидыванию всякими тяжелыми предметами сверху. А ведь еще могут полить чем-нибудь горючим, или едким.
Присмотрелся. Ворота вроде бы открыты. Похоже, защищать твердыню просто некому. Вот и займем ее, пока есть возможность. Конечно, если явятся румийцы, окажемся в ловушке, но лучше там, чем в открытом поле. По крайней мере останется время подумать о смысле жизни напоследок.
— Лотар, Хулагу, Туробой, давайте в город, попытайтесь собрать воинов. Хегни этим озадачьте. Сбор здесь — в крепости, — я кивнул на скалу. — Пусть берут с собой побольше продовольствия и оружия. Понимаю, что тяжело их будет оторвать от того, чем они сейчас занимаются, но постарайтесь. А я с девчонками и Андроклом пойду наверх — проверю, что там и как.
Мои посланники отправились в город, а я с оставшейся свитой двинулся к дорожке-пандусу. Подъем занял неожиданно много времени и оказался довольно утомителен. Обратил внимание, что в середине дорожки идет желобообразное углубление почти во всю ее ширину. Водосток, что ли? Ворота в башню, действительно, оказались открыты. И наружные, и внутренние. Решетка между ними — поднята. Прежде чем войти, отдышались — подъем, все же, был крутоват. Обратил внимание на непонятное круглое отверстие в стене башни прямо над воротами. Метра два с половиной в диаметре, закрытое металлической заслонкой. Хмыкнул про себя: фасадная часть башни с этой круглой дыркой напоминала часы с кукушкой. Нафига такое? Ладно, разберемся. Вынули из ножен мечи (меч оказался даже у Андрокла — успел уже где-то подобрать, шустрик) и вошли под своды башни. Миновали воротный проход без приключений и оказались в собственно крепости.
Как уже говорил, она представляла собой плоскую вершину скального выхода, с надстроенной по краю, стеной. Площадка внутри стен оказалась идеально ровной, вымощенной розовым гранитом. Немного вытянутой формы. Размеры ее оказались примерно метров сто на семьдесят. В центре располагался небольшой храм с колоннадами. Типичного такого, греческо-римского вида. Мраморный, судя по цвету и фактуре. По бокам от него два здания поменьше. У этих колоннада поскромнее — четыре дорические колонны по фасаду. Все, больше никаких строений внутри крепости не наблюдалось. А где гарнизон и спасающиеся здесь в случае напасти горожане жить должны? В этих двух домиках? Маловато, пожалуй, будет. Опять же, припасы где-то должны храниться. Что-то подсказывает — все эти помещения располагаются в недрах скалы. Интересно, где туда вход? Ну да ладно, разберемся. Сейчас надо пошерстить здесь все на предмет сюрпризов в виде аборигенов, затаившихся в каких-нибудь щелях и готовых воткнуть нож в спину. Вот этим и займемся.
Решил начать с храма. Стуча коваными подошвами сапог по розовым плитам вымостки, зашагал ко входу в местное культовое сооружение. Девчонки с Андроклом двинулись следом. Храм располагался на небольшом возвышении, потому, для входа в портик нужно было подняться по десяти, тоже мраморным, ступенькам. Тут меня опередили жрицы с Валькой во главе, решившие, видно, поохранять мое тело. Ну ладно хотят — пусть потешатся. Так и вошли под сумрачные своды: Волеслава с двумя своими подружками впереди, две жрицы по бокам от меня и одна, прикрывает с тыла. Андрокл плелся последним.
Миновали колоннаду, прошли какой-то довольно просторный предбанник и оказались, как я понял, в главном зале. Довольно большом: метров десять на пятнадцать. В дальнем его конце располагалась статуя бога мужеского пола, восседающая на троне. Юпитер, что ли? Наверное — уж больно грозен и импозантен. Статуя оказалась внушительных размеров: голова бога почти упиралась в потолок, а до него было метров пять-шесть. Свет из узких горизонтальных окон, расположенных под крышей храма, падал, в основном, на Юпитера, придавая мрамору живой розоватый оттенок. Или это сам мрамор розовый? Говорят, бывает и такой. Остальная часть помещения оказалась погружена в сумрак.
Двинули к статуе — надо же рассмотреть поближе. Наши шаги гулко отдавались под сводами. Акустика здесь, похоже, замечательная. Не дошли до постамента, на котором стоял трон бога, метров пять — не дали. Откуда-то из темноты за статуей беззвучно появилось шесть белых фигур, которые выстроились в линию, не позволяя нам приблизиться к здешнему божеству. Все шесть фигур оказались в световом пятне, в котором находилась скульптура, потому их можно было подробно рассмотреть. Неплохие, кстати, фигуры. Можно сказать, загляденье. Особенно, учитывая весьма легкие наряды.
Пред нами стояли молоденькие, симпатичные девушки в легких туниках чуть выше колен, оставляющих полностью открытыми руки и левое плечо. Три блондинки и три брюнетки. С минуту мы молча рассматривали друг друга. Потом Валька сделала пару шагов в сторону неподвижно застывших девиц. Тут же одна из них ожила, шагнула навстречу Волеславе, вытягивая руку в запрещающем жесте.
— Не приближайтесь к священной статуе Юпитера-Громовержца, варвары, — раздался высокий дрожащий от возмущения голос.
Надо же, угадал — действительно Юпитер, пронеслось в голове. Больше подумать ни о чем не успел: события резко ускорились.
— С дороги, румийская сука, — прорычала в ответ Валька. — Перед тобой Посланец богов. Он ходит там, где хочет.
Уж сколько учил мою жрицу скромности — никакого толку. Скромнее и проще надо быть. И статус мой без надобности не светить. Не глупая ведь, вроде бы, женщина, а несет ее, если покажется, что относятся ко мне не с должным уважением.
Сообщение о том, кем я являюсь, вызвало нездоровое оживление в рядах жриц-хранительниц здешнего храма. Они как-то хищно пригнулись, сунули руки под туники, потом последовали плохо уловимые движения этими самыми руками. Мое тело среагировало на угрозу раньше неповоротливого мозга. Вернее, среагировали рефлексы, помещенные в это тело здешними богами, или кем там еще?
Первый метательный нож, направленный мне в лицо, отбил щитом — благо я так и продолжал таскать его с собой. Два ударились в бронь на животе. Не пробили, естественно. Потом о щит ударилось еще несколько клинков. Поняв, что с фронта меня не взять, прекрасные фурии быстренько рассредоточились вокруг нашей, сбившейся в кучу компании. Мою тушку прикрыли своими телами Валькины жрицы. Их кольчуги ножи тоже вряд ли могли пробить, потому они не сильно рисковали. Вот Андроклу не имеющему доспехов пришлось гораздо хуже. Он стоял чуть в стороне, пригнувшись, выставив меч, который держал, кстати, вполне уверенно (отметил это про себя). В него, похоже, пока не метили. А, нет — из полумрака прилетел клинок, предназначенный и греку. Видно решили поразить самую незащищенную мишень. Тот, даже не сдвинувшись с места, отбил нож легким движением своего меча. Ого! А, помнится, говорил, что боец никакой. Не прост парнишка! Ой, не прост!
Как уже сказал, пять жриц прикрывали меня собой. Волеслава, тем временем, пыталась добраться до кого-нибудь, из мелькавших в темноте, местных амазонок. Получалось это у нее не очень: румийки двигались налегке, а на Вальке — шлем, кольчуга, меч. Щита, правда, не было, жрицы старались обходиться без них — тяжеловаты.
Продолжалась вся эта катавасия минут пять. Потом ножи из темноты лететь перестали. Или закончились, или девчушки решили поберечь боезапас, видя, что особого вреда их оружие нам не причиняет.
— Ну, хватит уже, — решив, что смогу обойтись и без прикрытия своей тушки Валькиными жрицами, проворчал я. — Помогите лучше Волеславе. Видите, запыхалась совсем, бегаючи за здешними психопатками.
Последнее слово мои телохранительницы вряд ли поняли, но общий посыл уловили, взмахнули мечами и скрылись в темноте зала. Теперь о происходящем можно было судить только по топоту и азартным возгласам. Иногда на границе света мелькали фигуры в белых и темных одеждах. Темные — это наши, белые, соответственно, здешние воинственные леди.
Я добрался до постамента Юпитера, оперся на него седалищем и с интересом присматривался и прислушивался к происходящему вокруг. Почему-то не воспринимал все это всерьез: как-то не впечатлили боевые навыки здешних жриц, что ли? Андрокл, который в догонялках не участвовал, встал рядышком со мной, настороженно поглядывая по сторонам. Беготня затягивалась: Валькины подружки, похоже, оказались не более ловкими, чем она сама.
Внезапно (а как же еще!) из темноты передо мной вынырнула фигурка в белой воздушной тунике. Раскрасневшееся от бега лицо, азартно горящие глаза, стремительная, точеная фигура. На меня пахнуло манящим запахом разгоряченного женского тела. Прелестное создание, приблизившись почти вплотную, взмахнуло правой рукой, с зажатым в ней ножом, целя мне в незащищенное кольчугой горло. Рефлексы не подвели — отбил удар, вскинув щит. Девица, однако, не успокоилась, стремительно перебросила клинок в левую руку и попыталась достать меня справа в лицо. Отбивать мечом не стал — побоялся отрубить атакующую руку, поставил блок правым предплечьем, благо оно в кольчуге и наруче. Блок получился жестким — в запястье девицы. Больно, наверное! Но нож она удержала. Только отпрянула и тряхнула ушибленной конечностью. Красивое лицо исказилось от боли и злости. Понял что девчонка просто так не отвяжется. Понял это и Андрокл, до сих пор стоявший в сторонке и не вмешивающийся в наш поединок. Вот он сделал пару скользящих шагов за спину атакующей жрице, молниеносный взмах мечем, сочный хруст, и в следующий миг голова моей несостоявшейся убийцы, покачнувшись, упала с плеч. Туловище еще пару секунд стояло на ногах, поливая пол из обрубка шеи двумя фонтанами крови из разрубленных сонных артерий. Потом, подогнув колени, мягко упало на бок.
— Черт! Зачем!? — стряхивая с кирасы попавшие на нее красные брызги крикнул я.
— Вообще-то, она пыталась тебя убить, — наклоняясь над трупом и вытирая запачканный меч о подол туники, сообщил Андрокл.
При этом туника задралась, полностью обнажая изумительной формы бедро. Глянул на него, на голову, лежащую поодаль, лужу крови, натекающую на том месте, где эта голова должна была быть. И вот тут меня накрыло. Жалость к симпатичной глупо погибшей девчонке, жалость к себе занесенному в этот сумасшедший мир, злость на грека, совершившего ненужное убийство. Сюда еще наложились раздражение и досада по поводу его ухаживаний за Валькой накопившиеся за последнее время. Все это вылилось во вспышку ярости. Я шагнул к Андроклу и нанес ему удар тыльной стороной правой руки, с зажатым в ней мечом, по правой щеке. Удар получился тяжелым, но грек устоял на ногах и, по-моему, даже не поплыл. Пошатнулся — это да. В глазах его загорелась... Нет, не злость, скорее, обида.
