— Я объясню, — повторил Абио. — Это трудно, но я попробую. Кое-что нужно будет просто запомнить, потому что это — необъяснимо. Запомните, капитан: внутри — сторон всегда три. А снаружи — четыре. Человеческих — четыре.
Он подлил травяного настоя. Достал и выложил на стол старинный грантский трехгранный клинок с бронзовой рукояткой, обмотанной полосками кожи. Простой такой на вид клинок. На рукояти следы тщательно счищаемой патины. Но заточенными были только два ребра.
— Это ритуальный кинжал. Когда уйду — оставлю его вам. На хранение. Или на память. Смотрите: у ритуального кинжала — три грани. Всегда три. Но рука держит его... Боковые грани — острые. Это — ум и дух. Между ними — не режущая грань — душа. Она и между, и основание для любого из лезвий.
Дух и душа в союзе устремляют человека к тому, что не объяснишь умом. К состраданию. Ведь ум спросит: почему я должен за кого-то страдать? К жертвенной любви без требования взаимности. Для ума такая была бы странной. Почему, любя другого, не попросить чего-то и себе — спросит ум? Ведь это было бы разумно? И только дух не спрашивает. Дух — левая грань ножа. Неразумная. У нас говорят — левая. У вас бы сказали — правая. Это — неважно. А вот, — он коснулся другой режущей грани клинка, — грань ума. И снова душа — между. Душа и ум. Душа страдает — ум требует мщения, душа любит — ум требует взаимности...
Наверное, со стороны это выглядело странно. В разгар боевых действий мы были погружены в сугубо философскую беседу. Но я слушал жадно. Абио говорил так, что смысл больше не ускользал от меня.
— Я не говорю, что какая-то из граней — лучше. Посмотрите, обе одинаково ранят. Но у выбравших дух — одни пути, у выбравших ум — другие. Было время, когда ножи делали только с одним режущим краем. Это было время духа. Пути духа — более старые, пути ума — моложе. Мы меньше знаем о них, и потому ранят они сильнее... Хотя (смотрите на клинок, капитан), ум и дух следуют рядом, но вышли они из разных глубин бездны. Зато рано или поздно сольются на острие! Возможно, все наше предназначение — сдерживать вторую часть нашего я, чтобы не сломать раньше времени клинка. Мы, на Гране, сдерживаем ум, наши мастера полагают, что ум больше нуждается в сдерживании, как более молодая рана нашего мира. Можно выбрать и серединный путь, как эйниты. Скользить вот здесь, по грани души. По ней можно провести пальцем и не пораниться. Эта сторона не ранит сама по себе. Но развившие чувствительность до невообразимых пределов — убивать не могут. Они так остро переживают сущее, что, скорее всего, убивая — умрут вместе с вами. Вот и все. Три стороны. И острие. Три извечных. И четыре — для нас.
— Если бы я не влез в это самое, — я усмехнулся, — то воспринял бы, как сказку.
Налил себе чаю. В горле вдруг высохло сразу.
— Значит, в храме мне что-то сделали с эмоциями? — спросил я Абио. — И чтобы удержать их теперь, я должен тренировать в себе дух или ум? Или — все сразу?
— Все сразу — не время. Может быть, мы сможем когда-то — сразу, но сейчас нужно выбирать, какая сторона удержит вас в равновесии. Путь к острию не близок.
— А лорд Михал выбрал ум?
— Похоже на то. Выбравшие ум — по определению более жестоки.
Абио допил свой стимулятор. Мне тоже хотелось достать ампулу, но при нем я почему-то стеснялся.
— Если удастся убить или вывести из игры лорда Михала?
— Его люди временно останутся без его сильных эмоций. К ним привыкают, как к наркотику. Это считается у непонимающих людей некой личностной силой, харизмой. Возможно, я очень надеюсь на это, с его смертью начнутся серьезные разногласия. Не забывайте, есть и вторая часть правительства Аннхелла. Все это время с мятежниками пытаются договориться. Возможно, без лорда Михала мятежники станут уступчивее.
— Будем надеяться. Хотя... Я бы все-таки не стал убивать лорда. Для мира на Аннхелле важнее суд над ним.
-Это будет зависеть не от меня, а от того, насколько он силен в том, что умеет. Если мне повезет — захвачу в заложники. Но я умею предвидеть недалеко. А сны странные... Я не Великий Мастер.
— Однако медведя этого не боишься? Он же в два раза тебя крупнее?
— Не боюсь.
Абио улыбнулся и стал собираться.
— А отдохнуть?
— Не сейчас. Счет пошел на часы, а скоро пойдет на минуты. Слушайте себя.
Я вздохнул. Вытащил все-таки ампулу и разломил ее. Воевать — так воевать. На трое суток меня в таком режиме хватит. А там — хоть трава не расти.
К полудню Рос предложил сумасшедшую идею: основными силами отвлечь фермеров, а двумя-тремя шлюпками 'накрыть' последний 'бич'. Его электромагнитные разряды мешали нам сильнее всего. Рос предположил, что сможет какое-то время убегать в воздухе от 'удара' бича. В это время другие шлюпки вычислят, наконец, где эта зараза стоит, и ударят по нему.
Риск был велик. 'Бич' очень трудно локализовать в пространстве. Тем более — его умело маскируют. Я предложил другое. Устроить вылазку и взять в заложники кого-то из техников. Тогда мы будем хотя бы примерно знать, где этот проклятый бич, и сведем риск идеи Роса до минимума.
Идея была не самая лучшая, но другой мы так и не придумали.
Я вызвал Тича: и он, и Джоб кое-что понимали в пытках. Тако на вопрос, может ли он помочь, тоже кивнул.
Рос стал делать из шлюпки приманку. Я помогал ему, стараясь хотя бы физическими усилиями заглушить боль от собственного бездействия. Больше всего мне хотелось сесть сейчас за простенький пульт десантной шлюпки и полететь вместе с ребятами дразнить фермеров. Но это было как раз то, чего я вообще не мог себе позволить. Не имел права рисковать.
Мы снимали защитные панели, оставляя только корпус, чтобы свести к минимуму возможность электромагнитной 'наводки'. Рос откручивал фалевые линзы, защищающие пилота. В конце концов у нас вышло что-то дырявое и страшное. Но максимально механическое по своей сути. И это хорошо. Когда в воздухе вместе шлюпка и 'бич' — гораздо лучше подойдет не современный, начиненный электроникой агрегат, а пустая консервная банка. Иначе вас ждут горячие человеческие консервы.
Заложников взяли с потерями, но довольно легко. Фермеры уже свыклись с нашей манерой 'налететь и обстрелять' и не ожидали, что мы сбросим десант. В первые секунды они просто обалдели от такой наглости. Ну а нашим и требовалось секунд двадцать, чтобы накинуть сеть на мужика в серой форме и запихать его в сделавшую петлю шлюпку.
Прыгали трое бойцов. Двоих расстреляли на месте. А Лимо успели подобрать. Мало того — без единой царапины. Странная это штука — везение.
Потом еще немного повезло — погнавшиеся за нашими шлюпками флаттеры увлеклись и влетели в ущелье.
И там на практике подтвердилось, что флаттер — все-таки не шлюпка.
Шлюпки могли столкнуться, шлюпку могло протащить по камням. Флаттер таких ударов не выдерживал. Водородное топливо, плюс вспышки с отражателей, плюс удар — и он взрывался. Когда до наших, удирающих против течения реки, это дошло в полном объеме, они развернулись.
Ведущим был Дерен с 'Абигайль'. Нервы у него, говорят, есть, но я предпочел бы поприсутствовать на вскрытии, чтобы убедиться.
В общем, он развернул наших, и они начали развлекаться. Мощность щита шлюпки и флаттера — примерно одна. Расстрелять противникам друг друга было трудно, но пойти в лобовую, а потом задеть боком, развернуть и грохнуть об нависающие скалы...
Наших шлюпок удирало четыре, погналось за ними флаттеров штук пятнадцать. Один ребята сбили нечаянно, убегая и путая следы. С восемью другими расправились быстро и жестоко. Мало того, когда до Дерена дошло, что противник не отступает, а бежит, он приказал отбить один из линяющих флаттеров, и его загоняли по ущелью до полного одурения пилота.
Гоняли Дерен и Павим, оба пилоты КК, которые привыкли к таким перегрузкам, что наземным леталам даже не снились. В результате они прижали флаттер к земле, вырезали дверь и вытащили пилота и двух вояк-фермеров. Пилот был в сознании, фермеры — уже без.
В это время четвертая наша шлюпка наблюдала за ущельем. Но вернуться фермеры побоялись. И Дерен привез вместо одного пленника четырех.
Еще мои бойцы извлекли блоки из бортового компьютера чужого флаттера и навигационный экран.
Вернулись злые, потому что двоих все-таки потеряли, но и довольные тоже. Адреналина хватило бы утопиться.
Я делал ставку на то, что люди сейчас достаточно изнежены физически. Они уже привыкли, что в современных условиях при допросе ломают мозги, а не руки. Мы уже практиковали эту линию поведения, будучи в наземном спецоне, и результат был.
Специально разбили палатку немного в стороне от основного лагеря. В палатке я оставил тех, кого точно уже не вырвет. (Тича не хотел брать, но других спонтанных садистов в подразделении не наблюдалось.)
Мы делали все молча. Тич с Джобом развели небольшой костерок прямо в палатке. Грантс нарезал с какого-то кустарника сухих веток и теперь превращал их в заостренные палочки. Я разглядывал пленников, выбирая, с кого начать. Техника трогать пока не стоило. Пусть посмотрит.
Послал Тича за скотчем.
Техник попался понятливый — я еще не расстелил перед ним карту, а глазки у него уже забегали. Он понял, что я хочу какой-то привязки к местности, но не догадывался, насколько мои желания бывают навязчивыми.
Кивнул Тичу на одного из пленных. Сержант единственный из здесь присутствующих испытывал душевный подъем и возбуждение. Я с трудом терпел его наглую морду. Смотреть на подобного разлива радость даже противнее, чем вообще на все, что мы собирались делать.
В палатке резко пахло человеческим потом и смолистым деревом, которое строгал Тако. Грантс был спокоен и сосредоточен. Он собирался качественно выполнить работу, не более.
Пока Тич заклеивал фермеру скотчем рот, я показал технику на карте место, где они стояли, и объяснил задачу. И отвернулся. В этот раз я мог себе позволить хотя бы отвернуться.
Через пятнадцать минут вышел и прислонился спиной к скале.
Рос крикнул мне, чтобы я подошел. Отмахнулся, и он подбежал сам.
— Капитан, тут их маршрутные карты вскрыли. Что-то вроде есть.
— Распечатай мне, — я повернулся, чтобы опять зайти в палатку. Видеть не хотелось никого.
Рос перехватил меня за плечо.
— Иди, капитан, сам распечатай, а? Я пойду Джобу помогу.
Обернулся, встретился с ним глазами... и Хьюмо, оттолкнув меня, прошел в палатку.
Я снова прислонился спиной к скале. Раньше с трудом, но переносил такое. Теперь, похоже, надо будет ломать себя по новой. Терпеть и ждать, пока внутри снова все омертвеет. Меня, разве что, не рвало никогда. В глазах темнело, но со стороны это не видно.
Посмотрел на солнышко и, откинув клапан входа, снова нырнул в черноту палатки.
— Капитан! — окликнул меня дежурный. — Разведчики вернулись. Фермеры зашевелились. Похоже — они снимаются.
Ага. Струсили, значит. Не понимают, что мы задумали. Но и у нас, выходит, времени нет.
— Бросайте, ребята, — сказал я с порога. — С пилотом потом договорим. Тако, ты прибери тут все, Джоб — со мной.
Я понял, что тоже полечу. Эту заразу, которая накопилась внутри, можно было только выжечь каким-то более сильным ощущением. Если я сейчас не сяду за пульт шлюпки, то просто свихнусь. А лететь надо быстро. Иначе все затеянное — зря, сейчас они переместят бич...
— По машинам, парни. Летят только пилоты КК. Дерен — ведущий.
Дерен, пилот с 'Абигайль', который все эти дни возглавлял наши налеты на фермеров, ошалело посмотрел, как я сажусь в шлюпку, отдавая при этом приказ командовать — ему. Секунды две он это переваривал, потом мотнул головой и активировал браслет. С капитаном не спорят, даже когда получают странные приказы.
Рос поднял в воздух то, что у него получилось из малой шлюпки. У нас такая имелась в наличии одна — меня, дурака, возить. Выглядела сейчас 'капитанская' шлюпка жутко, как будто какое-то гигантское чудище пожевало-пожевало ее и выплюнуло.
Малая шлюпка — по сути голый отстреливающийся модуль большого космического корабля. В космосе их называют 'двойками', а на земле малыми или капитанскими шлюпками. Такая вмещает всего четырех человек (из них двое — пилоты), но зато она самая маневренная. Остальные десантные шлюпки для идеи Роса не подходили, они более громоздкие и рассчитаны на полсотни бойцов, если утрясти как следует. Понятно, что сейчас и в десантных шлюпках никого лишнего не сидело — пилот, стрелок и один-два бойца на случай чего-то непредвиденного.
Я любил смотреть с земли, как шлюпки стартуют и выстраиваются в воздухе. Пилоты крыла армады — люди дисциплинированные, строй они держат не для красоты, но зрелище завораживающее. Сейчас, правда, я не мог оценить красоту полета, потому что завис над лагерем вместе со всеми. Плечо в плечо со мной сидел стрелок со 'Скорка', Тито, сзади болтался Джоб.
— Объявляю порядок строя, — прозвучал в наушниках звонкий и злой голос Дерена. — Идем шестнадцатью шлюпками по четыре. Все как обычно — порядок и старшие. Шлюпка номер восемь — в моей четверке вторая. 'Пятая' — третьим номером во второй четверке.
Восьмая шлюпка — наша. Молодец, Дерен. Если капитан не желает командовать, пусть идет за ведущим. Хитрый. Понимает, наверное, почему я так поступаю, но ему все равно дико.
— Замыкающая четверка, — продолжал Дерен. — Смотрите в оба, в драку не лезьте. Вторая и третья четверки — хамим и отвлекаем на себя. Первая — делать, как я. Даами тэ!
'Даами тэ' — 'да хранят нас боги', по-экзотиански. Ай да Дерен. Не замечал я за ним...
Сел ему на хвост. Что бы там ни полагалось по уставу в таких случаях, но это Дерен водил ребят в налеты на фермеров, а не я. Он лучше знает местность: где у фермеров что расположено, и чего надо опасаться. Тоже молодец. Определил меня вторым номером, чтобы не так обидно было. По сути, если разлетимся на двойки, он будет прикрывать меня, я — его.
Скорость сразу пошла предельная, Дерену не хотелось, чтобы повстанцы успели переместить куда-то наш любимый бич. Пока мы знали, где он — имели хоть какое-то преимущество. Лишив фермеров последнего бича, мы успеем за сутки сделать решето из армии, превосходящей нас больше чем в двадцать раз. Только бы успеть.
Дерен набирал высоту, и я понял, что цель наша близенько.
Во-он они, заполошные наши, мечутся. Фермеры и не знают, как мы сейчас обнаглеем.
Мы зависли, а вторая и третья четверки резко пошли вниз. Выше нас над повстанцами парил, как коршун, Рос, прикрываясь пока десантными шлюпками.
Я понял, что зря сел на место пилота, стрелять хотелось так, что ток пробегал по пальцам, и внутри все горело. Вверх метнулись бледные в дневном свете лучи светочастотных пушек. Мы лишь чуть сместились в сторону, занимая более выгодную позицию. Со включенными щитами пушки нам ничего не сделают. Тем более — на такой высоте. И фермеры это тоже знают. Или они активируют бич, или мы им нанесем такой урон, насколько хватит зарядных батарей.
Активное шевеление шло сразу в нескольких местах, но теперь мы точно знали, где стоит бич.
