Все, о чем вы мечтали. Общий файл.

Слегка управляемая паника.

Опекунство отменят, все зря! Детский дом! Для меня это звучало — как "на опыты". Или — "на органы".

Всяко бывает — кому-то везет, потом комнату дают. Прозябают...

Разрушение личности, моей жизни, памяти, моей судьбы, моего права на судьбу — вот что было самым ужасным в планируемом надо мной.

Накатывалось гибельное равнодушие, опускались руки. Будь что будет...

Собирался, продолжал.

Так сложно в двенадцать лет противостоять моральному давлению сложившегося общества. Что хорошо, что плохо, что преступно...

Кой черт понес меня в тот вечер к метро? Без еды было уже нельзя и я выставил себя купить что-то пожрать. В ближние магазины идти было страшно, боялся на него наткнуться. Я и по подъезду крался как по темному лесу, и потом, перебежками, вдоль стен. Подальше, в ларьках у метро допоздна торгуют малосъедобным, но мне сейчас не важно. Там люди.

Дурак, что ему люди.

Так, осторожничая, и дополз к метрошным ларькам, а затем пролез через узкую щель между ларьком, торгующим хычинами и киоском бывшей Союзпечати, напротив выхода из метро. Собирался быстро вылезти на свет, купить пару хычинов и назад! Тут же съесть. Потребуется — добавлю, еще раз выскочу.

Широкая спина, обтянутая кителем заслонила мне выход наружу.

— Ну и че, долго еще ждать?

— Да вали ты нах, если не втерпеж! Сказал же, шикарную телку зацепил. Вот такие. Сейчас будет, куда она денется. Добавил бы пару баллонов, не хватит бухла.

— Хватит, не зарывайся. Ладно, я в машине подожду.

Мужик, говоривший с Андрейчиком, наверно начал удаляться, потому что через несколько секунд тот громко произнес — со свистом выталкивая воздух сквозь сжатые зубы.

— Ж-жмот! С-сука!

И я ударил изо всех сил. В ненавистный китель, в середину, как получилось — я даже не тренировался. Все время, пока стоял, сжимал в кармане рукой в перчатке свое оружие мести и свободы. Прорываясь из кокона отчаяния, ужаса. Даже не попытавшись вытянуть заточку назад, сразу выбрался из заларечного закутка, прошел десяток метров и, завернув, влился в поток выходящих из метро. Похоже, только что пришел очередной поезд и человек двадцать-тридцать ехавших в вагоне, останавливавшемся поближе к эскалатору, небольшим потоком вылились из дверей метро. Прошел с ними метров десять, когда сзади раздался крик. Народ начал оглядываться, часть повернулись, чтобы посмотреть, пошли назад. И я пошел.

Что я чувствовал? Да ничего.

Хотел знать и пошел назад, вместе со всеми, пробрался понизу через окружившую место происшествия взрослую толпу. Андрейчик лежал лицом вниз на освещенном мокром асфальте, а над ним с моей отверткой стоял мужик и подбежавший на крик метрошный мент уже начал выворачивать ему кисть.

— Не лезь, пацан, рано тебе...

Мужчина, из-под руки которого я высунулся, мягко, но уверенно пихнул меня назад.

— Пропустите мальчишку. Домой, домой, к маме...

Наши рыночные менты любят обсуждать чужие промахи, новости о других отделах. Даже подробно, удовольствие получают. Дней десять других подозреваемых, кроме задержанного, не было — орудие убийства, отпечатки, свидетели, кровь на одежде. Я собирался идти с повинной. Потом решил дождаться суда и уже там. Не пришлось. Экспертиза показала, что мужик не мог нанести этот удар — не тот угол, сила. И никакого мотива, не пересекались, случайность. Убила женщина, которую потерпевший ждал, но ее найти не удалось, а следы на месте происшествия плохо задокументировали в связи с очевидностью дела на первый взгляд. Отпустили.

Правильно просчитала откуда ветер дует только наша паспортистка. Через неделю уволилась и исчезла. Свято место пусто не бывает. Теперь новая паспортистка и участковый потихоньку восстанавливают понимание — кто есть кто и где на районе. Но не резко, не резво. Осторожничают.

Не обошлось без обещаний отомстить за безвременно погибшего! Наши потрясали кулаками!

Найдем и удавим, нельзя убивать ментов!

Не знаю, но почему-то с этой стороны я не чувствую угрозы.

Первую ночь, вернувшись, я спокойно спал.

Что ж — оплетку снял, концы провода зачистил, спаял, изолентой замотал. Кажется, все нормально, можно телевизор включать. Старенький, мне ровесник, еще отец покупал.

Работает.

Пол влажной тряпкой вымыт, мебель от пыли протерта, одежда выстирана, ранее стиранная вся выглажена и убрана в шкаф. Костюм, рубашка, носки к школе приготовлены. На работу — тоже.

На экране телевизора горит — 11 мая 2010 года, вторник, 3-21. Можно ложиться спать, завтра в школу. Будильник на 8-30.

Сплю. Сплю...

Глава 4

— О, Снег пошел!

— Конец лету, опять зима.

— Разбегайся, парни, без каникул останемся.

— Снег идет, здравствуй, Новый год!

— Салют, камарадос, каман са ва? Где пропадал?

— Где наша не пропадала? Везде пропадала! Ха-ха!

— Привет, Снежик, ты сегодня надолго?

Это я за минуту до учителя влетаю в кабинет информатики. Потревоженный муравейник встречает радостным ревом и шутками, упражняясь в остроумии и пытаясь что-то изобрести на давно убитую тему. Не надоедает им — одно и то же, который год, каждый раз. Все хоть чуть-чуть известные стихи про снег повыучивали и хоть раз — на весь класс — да зачитали.

Там где — "а снег идет", и "а снег не знал и падал" и — "по ветвям ложится", и, вообще — все.

Но попытки не оставляют, я же — не обижаюсь. Иногда сам подключаюсь, если кажется, что что-то новое в голову пришло.

Пятерку по литературе мне в студию: за просветительскую деятельность — это же сколько книжек стихов мои одноклассники перелопатили? Кто бы их — стихи — без меня читал?

Будь у меня фамилия Снегирев — был бы я Снегирем до последнего дня в школе, а то и всю жизнь. Но фамилия у меня Снегирь. Сергей Снегирь. Могли бы ССом обозначить, но кличку мне приделывали в первом классе, когда фашиковая СС находилась вдалеке от интересов и воображения малышни. Не катило. А без сокращения у нас живет только Петя Строгов, остальным раньше или позже были розданы производные от фамилий в соответствии с личными качествами. Говорящие конкретно. Например, Мишина носит гордый вымпел "Михрюта" и уже устала драться по этому поводу. Можно представить хозяйку, даже ни разу не увидев. И не ошибесси. От себя добавлю — там около восьмидесяти кило при очень приличном росте, так что — без путей к отступлению лучше не начинать.

Или Кара, Гагик Карапетян. Соответствует, не проверять!

Реже — как награда за выдающиеся поступки, стершиеся в памяти даже у награждненных.

Вот что, допустим, может значить — Пуля? Намекну. Есть такая присказка — Из тебя боец как из говна — пуля. Во-во, она, к Иреку Хисамиеву прилипла. Что поделать, не боец Ирек, балерун — одно слово. Тонкий, изящный, б-блондинистый. Девки его за подружку держат. Присядет к тебе рядом, головку на плечо умостит и — этак жалобно, проникновенно: — Дай списать... Бр-р!!! Но парень неплохой, просто так мать воспитала.

А на рынке меня Отелло кличут потому, что на начальной стадии, еще толком не умея, и не имея дворовых навыков в драке мелкого с крупным — укусил-отскочил, я, проигрывая, от бешенства вцеплялся как клещ в горло противника, пытаясь душить. Злобный, ага. Разнимали. Потом рядом оказался кто-то из шибкообразованных и я получил свою шекспировскую кличку. Так и пошло, но большинство не понимает смысла названия, вот и звучит на рынке то — Атела, то — Акела — все-таки, был мультик про Маугли, многие смотрели.

Хлопая по подставленным ладоням, я быстро прошел по ряду к своему месту за предпоследним столом у окна и осторожно стал умащиваться, согнав к чертям Леху Черенка. Мы сидим за одной партой уже семь лет и Леха давно потерял берега, обобществив все наше, даже мое место, нажитое непосильным трудом.

— Привет! А по кумполу? Кышь на свое место.

Вертлявая чужеземная задница шустро переместилась на родной стул.

— Чего тут было-то перед праздниками? Кому я понадобился, кто меня потерял?

— Да никто. Так просто, бузит народ, погоды хорошие. Тут Васо идею бросил — скататься всем вместе после третьего урока в Пушкин, забить на все. Ну и твое величество вспомнили. Поедешь? Парк, природа — шашлыков, пепси, пивка возьмем, на травке посидим, девчонок наших погуляем. Посмотри, как цветут! И все это достанется не нам? Не позволим!!! Не посрамим!!!

Абдулла Абубакар чего-то там еще ас Салах, в просторечии — Черенок, потому что "Чертенка", выданного классным сообществом по началу не выговаривал — настоящий негр. Мулат, если совсем точно. Папа, подаривший ему сказочные имя и фамилию, давно растворился на просторах родной Нигерии, как-то раз не вернувшись с каникул. Лет через пять Леха (ну не Абдулла же) превратится в накачанного двухметрового громилу, копию своей африканской родовы. Метр семьдесят девять уже есть. Или, пока не виделись, еще сантиметр добавил? Громила-горилла! Что-то в этом... экхм. Ноздри похожи, тоже вывернуты вперед. И это — тот самый черный заморыш, которого нам на первое сентября во втором классе привели на новенького? О-бал-деть! Три дня прокуковал на первой парте в полнейшем одиночестве, под смешки всего класса.

Ай-яй-яй! Злые, глупые дети!

Потом я слез со своего насеста и перебрался к нему. Так и сидим седьмой год. Скоро паспорт получать, Леха хочет туда вписаться Алексеем Черенком, с отчеством еще не решил.

Помню, когда он изложил свой план, я крайне неуверенно протянул:

— А можно?..

— Что я — не русский?!! Убежденно рявкнул Леха, растянув в хищной улыбке людоедскую пасть.

Ну, тетя Зоя-то, лехина мама, точно русская. Я тоже "за".

— Нет, четвертым инглиш, у меня там полная жопа, останусь, хоть посижу. Не все же поедут? Первый-Второй, Мехметки останутся. Да все мусульмане останутся, пивная ты душа, не чтящая Коран. Валите без меня.

— А ты такой холодный, как айсберг в океане,

— И все твои печали под темною водой...

— Ла-ла ла-ла... Ла-ла ла-ла...

Это Ирка, из-за спины, с последней парты, Душечка. Душина ее фамилия. И громко так, на весь класс! Хороший у нее голос, не хуже Пугачихи выводит. Не поздоровался, гад, не обернулся! Вот же тебе!

Ап!

Все, учитель вошел, Виталий Михайлович. Хорош орать, кошка! Вторая красавица нашего класса, мне и так тяжело терпеть, когда на тебя смотрю. Обнять, прижать к груди, погладить пышные, слегка вьющиеся каштановые волосы, вдохнуть их аромат, опустить руку на талию и осторожно, ощущая под пальцами упругую прелесть юной кожи, притянуть к себе совершенное тело, задыхаясь от сладости касания напряженных сосков груди, от радостно рванувшихся навстречу мне крутых бедер. Все, все, хватит! Как испуганно замираешь в ожидании и... Розовые полные губы... Все! Все! Совсем с ума сойду! Джинсы треснут.

— Снежик!.. Снежинька... Я тоже хочу Армани.

Не отстанет. Голосок сзади льется как прохладная струя родника... Чистая вода, чистейшая. Хорошо бы сейчас такую водопадом на голову, из-под крана. Чтобы зубы заломило.

Это она про джинсу. Костюмчик на мне джинсовый, "Армани". Достался за пятьсот рублей. Вихорев, серьезный бандит лет пятидесяти, из авторитетных, владеет у нас на рынке магазином джинсового шмотья "Пьер Карден". Изредка появляется, контролирует. Приятельствуем, если это можно так назвать, шутит, что молодость ему напоминаю. Сентиментальный. Сливали просрочку, вот он и приказал своему директору отгрузить мне по закупочной. Так-то они мой костюмчик за пятнаху впаривали. Взял две пары штанов и куртку на сменку — для школы. Таки — надеюсь еще подрасти, двух хватит. Еще и Галлию приодел, сама никогда не собралась бы. С Галлией удачно вышло, девочка же, им много надо. Для самопонимания, чтобы рюшечки. Юбок набрали, жилеток, курточек. Приятно теперь смотреть на малую, к душе...

Да и сам... Мне как бы не важно что носить, но все равно — неплохо. В школе народ пыжится друг перед другом, делит людей по шмоткам. Типа — по одежке встречают. С возрастом все больше. Неприятно, когда даже не просто жалеют нищего сироту, а прямо презирают. Бомжик, бедняковер, беднячило. Стараюсь держаться, но, бывает, поскребывает. Конечно, плевать. Но живем в обществе и общество влияет на нас, как бы я не хотел, чтобы...

Девки у нас за последний год расцвели. Не все, но Ирка, Таня, Галя, Алла — аж голова кружится, когда на них смотришь. Я сторонник здоровых мужских взглядов на женскую красоту, мне надо — чтобы было, а глазастая ребрастая модельная братия слишком уж детей напоминает. Или мужиков недокормленных. Это не ко мне, это — к педо-филам и расам, туда и — полем. Так вот что скажу — нашим красавицам уже хватит, дальше — перебор. Но сейчас — пик формы: попки, бедра, груди, ножки, улыбки, шейки и все — на бедных нас... Обрушилось. И как Виталик с собой справляется — вон, над Танькой наклонился, а уж она своего не упустит! Багровеет Виталик, не может глаз отвести от третьего номера. А — нельзя тебе! Учитель! Вот ведь, стервы...

— Душа моя, сколько тебе повторять, друг отца подарил. Заезжал. Не хожу я по магазинам. В чем проблемы — купить понравившийся костюм?

— Снежик, а давай после уроков ты меня проводишь. Или вечером погуляем? Хочешь? У меня дома классный музон! Я боюсь одна гулять, на меня смотрят. Снежик, а я тебе нравлюсь?

Интересно, Леха вообще краснеет? Не заметно. Заметно, что глухой...

Думает она, что если вот так, в открытую, то все решат — шутит. Чем откровеннее, тем лучше. Весело! А я пойму...

Пойму, конечно. Только жалко мне Ирку, хорошая девка. Не до нее мне. Пройдет, перебесится. Другого присмотрит. Подожди, все еще будет. А для вечерних прогулок я не гожусь. Некогда мне.

— Нравишься, боюсь не устоять, влюбиться. Зря ты мне за спину пересела, глаз с тебя не сводил. А теперь все, помру! Буду Таньку рассматривать.

Пургу несу. Хорошо, что Виталику на наши шепотки наплевать, привык, и передвигается по классу по заранее утвержденному маршруту. Учит как может тех, кто что-то хочет. Виталик классный хакер, так говорят те, у кого дома компы. Школьная программа — отстой, для чайников. У меня компа нет и пока не предвидится, ни хрена не знаю, могу включить, могу не включать и это почти все. Ответы на кое-какие вопросы из учебника, заданные Виталиком, мерцая, всплывают в пустой голове. Программку могу сваять из готовых блоков, руководствуясь логикой. В целом — на троечку хватит. Будет дома комп — разберусь. Почти как с английским, там еще хуже...

Хо, вспомнил, как еще два года назад Ирка — единственная из девчонок — принимала участие в потешных школьных боях стенка на стенку! На равных, только в лицо и грудь ей старались не бить. А кулачок у нее — дай боже. Да и грудь тоже была, довелось... Типа — внимания не обратила, мне даже стыдно стало — один я такой урод. Не стала позорить. Раскрасневшаяся, довольная, они тогда победили...

Ну вот, доболтались...

Виталик? Нет, этому все до лампочки, приглушенный гул в классе — нормальная температура. Не сцепились, горло друг другу не рвут, компы не разбивают, стены и мебель не ломают.