Сказка для злой мачехи проклятье сада роз

— Даже не сомневайся, — очаровательно улыбнулась я, пряча смешинки в уголках глаз. — Он лучший.

Сказав это, мысленно помолилась, чтобы мой алхимик никогда не узнал, что я тут о нем наговорила, по крайней мере, последнее. "Мой алхимик?!" — опешило подсознание. "Как и мой маг", — успокоила я его, намекая, что Ирона тоже мой друг. "Шутница", — обронило подсознание и затихло.

На секунду на губах Эдварда появилась нехорошая улыбка, но тут же исчезла, и он расслабленно положил руку на стол, побарабанив пальцами по деревянной поверхности.

— Рита, — заговорил он. — Помощница светлого мага. Как же ты попала в Розгарден и куда направлялась?

— Направлялась? — Я рассеянно разгладила несуществующие складки на юбке. — Домой. Как попала? — не знаю. Мы были на празднике в Лиене и возвращались домой...

— В Лиене? — алхимик вздернул правую бровь. — Вам пришло приглашение?

— Да. Мне и Мастеру Ирону.

— О-о! — восхищенно выдохнул забытый всеми Гарри. — Лиен. Королевство снегов. Повезло вам, госпожа.

— Да, — улыбнулась я ему. — Там очень красиво.

— Ристан не дружит с Лиеном, — нахмурился Эдвард.

— Не дружит, — кивнула я. Похоже, и во времена правления Роланда связи со снежным королевством не были налажены. — Но посетить его нам никто не запрещал.

— Повезло.

— Как сказать, — поморщилась я и непроизвольно коснулась несуществующей шишки на затылке.

Если подумать, то воспоминания о Лиене у меня неровные, как и предупреждала Старшая, я начинаю забывать о снежном королевстве, но есть вероятность, что в большей степени этому поспособствовало падение с высоты. Картинки событий вспыхивают перед мысленным взором, как рассыпавшийся пазл — целостной картины не выходит, но, несмотря на это, во сне я прекрасно всё помню. Что же это? Шутка подсознания или недоработка заклинания? Может дело в том, что я призванная?

Я вынырнула из размышлений, чтобы увидеть с какой искренней жалостью смотрит на меня Гарри. Кисло улыбнувшись ему, я взглянула на Эда и внутренне напряглась — на его лице промелькнули тени настороженности и подозрения. Он медленно опустил взгляд с моего лица на руки и нахмурился. Во время разговора я не прекращала растирать пальцы.

— Замерзла? — спросил он.

— Немного.

Глаза Эдварда потемнели. Его лицо мгновенно лишилось напускной легкомысленности, став сосредоточенным.

— Где плащ?

— Наверху.

— Гарри, — не оборачиваясь, позвал алхимик и скорее приказал, чем попросил: — Принеси плащ.

— Сейчас, сейчас, — заспешил хозяин дома, стараясь угодить алхимику.

"Не боится, — отметила я про себя. — Искренне восхищается и уважает, но не боится".

— Сядь ближе к огню, — потребовал мужчина и, не дожидаясь, сам встал, обогнул стол и подвинул скамью вместе со мной ближе к очагу.

— Мне будет трудно есть, — капризно заявила я, когда Эдвард бережно обхватив мои ноги чуть ниже колен, перенес их через лавку, буркнув, чтобы я держалась за стол.

— У Гарри есть еда? — усмехнулся блондин, но втянув носом воздух, с недоумением посмотрел на котелок. Сделав шаг к очагу, снял крышку и заглянул внутрь. — Серьезно?

Он напряженно взглянул на вернувшегося с плащом Гарри.

— Откуда?

— Так, это-о, ну-у..., — занервничал хозяин дома, тяжело вздохнул и, наконец, признался: — Не знаю, господин Эдвард. Утром пришел — ужо было.

— Было, говоришь, — темные глаза стали еще темнее, но Тьма, как в глаза у Роди не появилась. Блондин взял ложку, зачерпнул каши и, попробовав, вынес вердикт: — Не отравлено.

Я чуть со скамьи не свалилась. С чего бы она должна была быть отравлена?!

— Господин Эдвард, как думаете, можа...? — залепетал Гарри.

— Нет, приятель, — качнул головой алхимик, — это не она. Твоей ведьмой здесь не пахнет.

Свет надежды, появившийся в глазах у Гарри, потускнел. Он грустно вздохнул и, подняв голову, посмотрел на дверь в комнату, которую я сейчас занимала.

— О какой ведьме идет речь? — поинтересовалась я, вытягивая руки, чтобы отогреть окоченевшие пальцы. Дрова давно прогорели, но от самого очага еще исходило приятное тепло.

— Его спроси, — качнул головой алхимик и глазами указал на Гарри.

— Гарри? — вопросительно взглянула я на хозяина дома.

— Ай, — махнул тот рукой и не ответил.

Упорствовать я не стала. Не при Эдварде. Алхимик же, забрав плащ из рук Гарри, накинул его мне на плечи.

— Не снимай, — сказал он и запахнул полы плаща у меня на коленях.

Затем они с Гарри поменялись местами. Хозяин дома встал у очага, суетливо разворошил угли, подбросил дров и попросил Эда достать миски из погреба. На просьбу Гарри блондин невозмутимо уточнил, где именно ему искать погреб, а получив ответ, направился к коврику. Через несколько секунд на стол были выставлены три крупные глиняные миски, деревянные черпаки и чаши. Все на удивление чистое. Гарри щедро наполнил миски рассыпчатой кашей. Себе я попросила поставить миску на край скамьи, чтобы не поворачиваться и не тянуться, а на предложение покормить с ложечки, ответила категоричным отказом.

— Что, слишком гордая? — усмехнулся мне в спину алхимик.

— Я не маленькая, — огрызнулась в ответ. — Ложку в руках держать умею.

— С твоими руками?

Я посмотрела на руки. Опухшие, покрасневшие, в жутких царапинах и гематомах. Саднят невыносимо, но после магического ожога, сущая ерунда.

— Пальцы сгибаются, — провела я манипуляцию со сжатием ручки черпака в правой руке. — Видишь? — не поворачиваясь, показала зажатую в кулаке ложку.

— Это намек? — раздалось у меня за спиной, причем возникло ощущение, что Эдвард разозлился.

Замерев, я прислушалась, как Гарри полушёпотом успокаивает алхимика, говоря, что не дело на меня гневаться, госпоже и так нелегко — сама с лестницы спуститься не смогла, а на последних ступенях так ослабела, что до скамьи он меня на руках нёс.

— То, что он сказал, правда? — голос алхимика снова изменился, в нем появилась тревога, но лёгкое раздражение осталось. Из-за сжатой в руке ложки, что ли?

Пользуясь тем, что сижу спиной к мужчинам, досадуя на болтливость Гарри, скривилась и попросила:

— Дайте мне поесть спокойно. Пожалуйста.

— Надо же, какая вежливая, — фыркнул Эдвард. — Избаловал тебя белый маг. Попади ты ко мне...

— Хватит, господин Эдвард, — неожиданно встал на мою защиту Гарри. — Светлый видит, как дети себя ведете. Ешьте.

Я смутилась, притихла и стала есть, но, медленно поднося черпак ко рту, скорее клевала, чем ела, чтобы не вывалить содержимое глубокой ложки себе на колени. Напряжение от неприятного разговора не спало, тем не менее, могу себя похвалить — каша удалась.

— Если ты хочешь поправиться, тебе нужно больше есть, — услышала я от Эдварда, когда наевшись, попросила Гарри поставить миску на стол.

— Давиться не собираюсь, — ответила я как можно нейтральнее, хотя указания алхимика начали меня раздражать.

— Госпожа Рита, — укоризненно вздохнул Гарри.

— Спасибо, я сыта.

Но алхимик униматься не собирался.

— Ты съела всего две ложки.

— Это не ложки — это черпаки, — поправила я его. — Двух мне более чем достаточно.

И это соответствовало действительности, так как два полных черпака — это целая тарелка.

— Дома ты тоже так мало ешь?

— Когда как, — пожала я плечами.

Если говорить о настоящем доме, я не лукавила, ем я мало, так как придерживаюсь стандартного для своего невысокого роста веса пятидесяти восьми килограмм, однако попав в Ристан, есть получалось от случая к случаю, поэтому ограничивать себя в еде я перестала. Фигуру это подпортило, но из-за постоянных физических и моральных нагрузок — не критично, хотя, кто знает, моих-то вещей здесь нет.

— Разбаловали, — проворчал алхимик.

Меня это повеселило. Я аккуратно сползла к краю скамьи, повернулась и внимательно посмотрела на Эдварда.

— Это из-за того, что я мало ем?

— Из-за всего, — сверкнул он на меня своими темными глазами и начал перечислять: — Упрямая, капризная, взбалмошная, своевольная. Тьма видит, но родители тебе избаловали, а светленький продолжил.

— Что плохого в том, чтобы быть любимой? — возмутилась я. — Когда любят — балуют.

Эдвард раздраженно фыркнул.

— Если бы твои родители тебя любили, то не отдали бы в услужение магу, а выдали бы замуж.

— Замуж? — скривилась я. — Что хорошего замужем за нелюбимым мужем? Да, лучше к магу в служанки! Э... помощницы.

— Без дара?

— И, что? У меня с рождения его не было.

Выражение лица алхимика стало неприятно-глумливым.

— И как тебе без дара? Как тебе в окружении тех, среди кого ты могла быть лучшей, а из-за прихоти Светлого осталась ни с чем? Что ты чувствуешь, когда видишь их жалостливые взгляды?

Я сразу поняла, о чем говорит Эдвард: быть другой, не такой как все, пусть даже это не связано с магическим даром, мне не в новинку, поэтому ответила честно:

— Я их не вижу.

Эдвард вопросительно приподнял брови.

— Взгляды, — пояснила я. — Я их не вижу.

— Неужели? — усомнился алхимик.

— У меня есть те, кого я люблю, и есть те, кто дорожит мной, только их мнение для меня что-то значит, остальных я просто не вижу.

Блондин сдвинул миску в сторону, положил локти на стол и пристально посмотрел на меня, буравя тяжёлым взглядом, и этим напомнил мне Темного Лика.

— Ты сильнее, чем кажешься.

Заглянув ему в глаза, я увидела непонятное сожаление, даже грусть.

— Я стараюсь.

— Вот, — достал он что-то из поясной сумки и положил на стол.

— Что это?

Я с подозрением покосилась на два мешочка: один маленький — холщевый, другой из ткани побогаче, с вышитой эмблемой в виде трех лилий.

— Здесь, — алхимик указал на холщевый мешочек, — травы для рук. Здесь, — ткнул он пальцем в мешочек с эмблемой. — Сама увидишь.

— Ага, если не испугаюсь, — тускло пошутила я.

Эдвард посмотрел на меня и уголок губы у него дернулся.

— Пожалуй.

Он сдвинул мешочек с травами притихшему хозяину дома.

— Сходи за чистой водой, вскипяти и завари. Две щепотки.

— Сделаю, — тут же подскочил Гарри.

— Подожди! — остановила я мужчину, когда тот, нахлобучив на голову шапку, поспешил как можно скорее выполнить поручение алхимика. — Там же дождь!

— Не тревожьтесь, госпожа, прошел ужо, — широко распахнул он дверь, чтобы показать, что дождь на самом деле закончился.

Когда дверь за Гарри закрылась, я слегка зависла, смотря на нее, затем настороженно взглянула на алхимика. Одни. Одни в целом доме. Я без магии и без сил. Совершенно беспомощна. Надо что-то сказать. Надо разрядить обстановку.

— Не переживай, здесь дожди частые, но не затяжные, — по-своему интерпретировал мой напряженный взгляд Эдвард.

Я не придумала, что ему на это ответить, поэтому промолчала.

— Я тебе не нравлюсь? — прищурился алхимик.

Пожала плечами.

— Не знаю. Мы два часа знакомы, так что...

Снова пожала плечами. Что я могла ему сказать? Что своим шантажом, он заставил меня вспомнить об осторожности? Вспомнить о том, что я слабая женщина, а не всемогущая героиня волшебного мира? Я перестала разглядывать стол и взглянула на Эда.

Н-да, друг друга мы не поняли. Судя по кислой физиономии, блондин под своим "нравлюсь-не нравлюсь" подразумевал свою внешность, а не внутренние характеристики. Ха! Вот так незатейливо и без задней мысли, утерла нос алхимику. Приятно.

— Отнести тебя или сама дойдешь? — вернув себе невозмутимость, поинтересовался Эдвард.

Я прислушалась к своим ощущениям и покачала головой.

— Не смогу.

Не теряя время на разговоры, алхимик стремительно встал, обошел стол, и мрачной тенью навис надо мной, от чего я непроизвольно дернулась в сторону.

— И чего тебе наверху не сиделось? — буркнул он.

Перекинув мою левую руку себе за спину, Эдвард подхватил меня на руки. Я ойкнула и непроизвольно вцепила в шею мужчины.

— Рита, прекрати душить, — просипел Эдвард.

— Прости, — смутилась я и ослабила захват. — Так лучше?

— Намного, — наиграно-облегченно выдохнул блондин. — Расслабься. Тебя словно на руках никогда не носили.

— Носили, — заявила я, не уточняя, что в последнее время, только во снах.

К тому же Эдвард либо забыл, либо предпочёл не акцентировать на этом внимание — синяки на спине и ногах у меня не рассосались. Боль, когда он поднял меня, была сильной, но из-за неожиданности, я только резко выдохнула, а не заорала во весь голос.

— Тогда не дёргайся, — буркнул алхимик и понес меня к лестнице.

Несмотря на внешнюю худобу, блондинчик оказался весьма вынослив. Нес легко, вносил аккуратно, усадил бережно. И хоть бы запыхался — вес то не бараний — но, нет, у блондина даже дыхание не сбилось, словно для него это в порядке вещей — носить женщин на руках, вроде утренней зарядки, хотя, скорее, вечерней.

— Спасибо, — тихо поблагодарила алхимика, но мужчина сделала вид, что не услышал.

— Сегодня у меня еще много дел, — сказал он. — Приду завтра.

— Плащ? — вспомнила я.

Эдвард отмахнулся.

— Оставь.

— Но...

— Заберу, когда понадобится, — грубо обрубил блондин, словно его разозлило мое желание вернуть ему его собственность.

Что ж, если Эдвард надеялся, что я стану настаивать, то просчитался — плащ мне понравился, приятный к телу и весьма теплый, хотя по виду и не скажешь.

Красуясь, Эдвард щелчком пальцев зажег свечу, оставленную мной на сундуке, и молча вышел. Я не ожидала его возвращения, поэтому с радостью освободила ступни из тисков чужой обуви, и вздрогнула, когда услышала сердитое:

— Почему ты без чулок?

— У меня их нет, — испуганно глянула на него.

Блондинчик стоял в дверях и покачивал в воздухе мешочком с эмблемой трех лилий. Что же в нем такого ценного?

— Гарри не принес?

— А он должен был? — удивилась я.

Эдвард вошел в комнату, положил мешочек на сундук и сразу отступил к двери, показывая, что задерживаться здесь не собирается.

— Да. Я сказал ему, что тебе будет нужно.

В немом недоумении уставилась на блондина. Мысль о том, что Эдвард озаботился о том, во что мне одеться, поставила меня в тупик. Чего он добивается?

— Может, он забыл? — предположила я, не рискуя пока требовать ответа у Эда, что, на самом деле, ему от меня нужно.

— Скорее постеснялся попросить, — раздраженно закатил он глаза. — Ладно. Завтра принесу.

Алхимик почти ушёл, когда вспомнил что-то еще:

— И... Забыл сказать. Руки держи в травах, пока вода полностью не остынет. На ноги достаточно сделать примочки.

Эдвард еще раз окинул меня быстрым раздевающим взглядом, скривился и, пробормотав: "Тьма поглоти, я не понимаю" — ушёл. На этот раз точно ушёл.

Глава 4

Когда Гарри вернулся, заварил траву и принес ее мне в двух мисках, я сделала всё, как велел алхимик: руки напарила до помидорной красноты, а ноги обмыла в оставшемся травяном настое, так как для примочек у Гарри не нашлось ни одной чистой тряпки. Закончив с процедурами, решила заглянуть в оставленный Эдом мешочек. Развязав тесёмки, я вытряхнула содержимое на постель, На соломенный матрас выпали разнокалиберные ёмкости, в основном глиняные и деревянные, но была и стеклянная. Присмотревшись к ним, я, честно сказать, потеряла дар речи — алхимик принес мне косметику, средневековые аналоги, кремов, пудры, румян и помады. И я бы поняла, будь она начатая, — логично же, взял у одной из своих любовниц, — но, нет, все было новое. Совсем свежее! И это меня испугало. Здесь за такой подарок можно потребовать всё что угодно, а я на такое не согласна, поэтому положила баночки обратно, только в зеркальце заглянула. Заглянула, увидела, что со мной стало и заплакала. Правы были Алекс и Ирон, что не давали мне смотреться зеркало, тут никакая косметика не поможет — левая сторона лица сплошной синяк, из-за него даже царапин не видно, хотя их много. От виска до скулы, захватывая бровь, которая стала похожа на волосатую сардельку, мелкие точки и черточки от шипов роз, от скулы до подбородка яркие борозды от ногтей шаманки. Зачем она в меня вцепилась? Что ей было от меня нужно? Я же ничего у нее не брала! Ничего!