— Потому что для фейри так оно и есть, — улыбнулся я в ответ. — И ты, и я — мы воины Зимнего двора. Не чтим традиции, несем перемены... И при этом — уже не люди.
— Не люди?— удивилась младшая княгиня демонов, леди Аметист.
— Конечно, — кивнул я. — Ни ты, ни я, ни даже они, — я кивнула в сторону Драко, Дафны, да и Луны тоже. — С момента первого появления в варпе без якорей, с того мига, когда мы доказали, что можем там выжить без опоры на материум, мы — Повелители Хаоса, его Дети... Для тех, кто живет на твердом берегу единственно истинной реальности — "демоны". Но не люди. Увы.
Я остановился, присматриваясь к собеседникам. Вообще-то, это один из самых трудных моментов в обучении будущего демона: миг, когда ученик осознает, что учитель привел его, мягко говоря, не совсем туда, куда тот рассчитывал прийти. И теперь возникает выбор: идти дальше... или же плюнуть в морду обманщику и свернуть с навязанной дороги. Увы, перед Миа такой выбор не стоит: проклятый Полог Отчаяния отнял у нее такую возможность. Но вот остальные...
— Всегда хотел быть особенным, — отозвался Драко, притягивая к себе Дафну. Та, не отрываясь от орудования пилочкой, кивнула, соглашаясь со своим парнем.
— А морщерогого кизляка найдем? — заинтересовалась Луна. Впрочем, в ее случае вопрос не имел особенной остроты, так как назвать высшего вампира "человеком" — это серьезное заявление...
— Обязательно, — отозвался я. — В варпе можно найти что угодно. Главное хотя бы приблизительно представлять, что ищешь. Вот найти какого-то конкретного морщерогого кизляка — это уже проблема...
— А мне хоть какого-нибудь, — отмахнулась Луна.
— Значит — найдем, — улыбнулся я.
— Что вообще можно сказать о Дворах? — поинтересовалась Миа.
— Зимний двор... — протянул я. — Мы импульсивны, непостоянны, склонны потакать своим страстям и желаниям... хотя и можем быть удивительно упорны в достижении своих целей.
— "Страсть дает мне силу"? — процитировала Миа.
— Ага, — кивнул я. — Очень похоже.
— А Летние? — заинтересовалась Дафна.
— Летние более стабильны, чтят традиции, обычаи, предпочитают, чтобы их считали благородными. Вот только...
— Что "только"? — спросила Миа, когда я задумался о том, как правильно сформулировать следующее предложение.
— Летний двор всегда оказывается на стороне победителя*. Традиция у них такая. А поддержание традиций — суть и смысл существования Летнего двора.
/*Прим. автора: "Было глупостью доверять ей, сестренка. Она любит быть на стороне победителя, Королева Благого двора" Кассандра Клер "Город потерянных душ"*/
— Добро всегда побеждает, — вздохнула Миа.
— А потому, кто победил — тот и добрый, — продолжил я.
По вагону, потерянно оглядываясь, брела Джинни. Она вздыхала, что-то искала и не могла найти. За ней тащился Рон и о чем-то непрерывно нудел.
— Встретишь ее на ТОЙ стороне? — спросил я у Миа.
— Конечно, — улыбнулась она, радуясь возможности сыграть небольшую шутку над /Роном. Путеводные книги произвели не нее большое впечатление.
Я достал из запасников печать-офуду, не то, чтобы специально нарисованную под этот случай, но вещь удобную и многофункциональную.
— Откройтесь Врата Магано! — возгласил я, и печать накрыла обеих девочек.
Рон застыл на месте, увидев, как его сестра исчезает в золотой вспышке. А через мгновение Миа и Джинни шагнули в реальность нашего купе. Миа недовольно скривилась, и взмахом палочки очистила одежду от призрачной крови обитателей варпа, оказавшихся недостаточно разумными, чтобы уступить дорогу княгине демонов. При этом недовольную гримасу вызвал скорее факт "бездарной и бесцельной растраты ресурсов". Ведь эту же кровь можно было обратить в золото и политическое влияние, продав Свартальвхейму.
— Что это был за кошмар? — заинтересовалась Джинни после завершения обязательной вежливости.
— Варп, — ответила Миа.
— Но ведь он не такой! — воскликнула Джинни. — Я же помню совсем другое. А это... Кошмар настоящий! Разрушенный поезд, кровавые потеки, красные линии, как будто набухшие вены на ткани мироздания...
— "Сущность грезит грезой формы. Формы проходят, но сущность остается,
грезя новой грезой", — процитировал я князя Калкина, Обуздателя*. — Но греза пластична, и легко может обратиться кошмаром. Не зря же обитателей варпа зовут демонами?
/*Прим. автора: "Князь Света", Роджер Желязны*/
Так, обсуждая философские основы сущности инобытия, мы все вместе наблюдали, как Рон мечется возле прозрачной двери купе, не имея сил и возможности взглянуть в нашу сторону. В конце концов на его метания обратила внимание староста Слизерина, патрулировавшая поезд.
— Рональд Уизли? — холодно спросила она. — Что Вы здесь делаете?
— Джинни! — выкрикнул Рон, кажется, даже не обратив внимания на то, с кем разговаривает. — Она пропала!!!
— Правда что ли? — удивилась Паркинсон. — И куда же она могла деться прямо из коридора вагона?
— Не знаю! — выкрикнул Рон. — Она засветилась... и пропала. Прямо вот здесь!
— Ронникинс — дурак! — заявила Джинни, высовываясь из открытой нами двери. — Я просто свернула в купе к Гарри-и-Гермионе. Поболтать о том, о сем... и отдохнуть от твоего беспросветного занудства!
В принципе, тут она не сказала ни слова неправды. А то, что ее путь в купе был немного извилист... Так умолчание — не есть ложь.
И Джинни громко хряпнула дверью, принявшись громко выспрашивать у Гермионы, почему она отказалась от предложенного ей значка старосты Дома.
Глава 12. Большой зал. (Гермиона)
Пока первокурсники плыли через Черное озеро, мы прошли в Большой зал. Над головой медленно плыли в своем вечном круговороте звезды, и я тихо улыбнулась, предвкушая намеченную шалость.
Вокруг тихо шептались. Одни ученики обсуждали отсутствие в Большом зале Хагрида, другие высказывали догадки по поводу нового несчастного, неизбежно попадающего под проклятье на должности преподавателя Защиты от Темных сил, третьи делились впечатлениями по поводу розовой кофточки мадам Долорес Амбридж.
С появлением первокурсников ожидалось выступление принесенной Макгонагалл Распределительной шляпы о пользе дружбы и сотрудничества... Но на каникулах Анна Гриффииндор сумела достучаться до разума боевого шлема ее отца, так что вместо призыва к единению, Шляпа запела об опасности незавершенных дел, что как полы плохо надетой одежды, болтаются под ногами, и могут привести забывчивого к падению.
Удивленные и пораженные ученики и учителя рассматривали улыбающуюся Шляпу до тех пор, пока она сама не напомнила о необходимости распределить новичков. На этот раз Анна лично следила за распределением, и несколько новичков, на взгляд Шляпы — вполне подходящих для Дома Гриффиндор — двинулись к другим столам. А вот Аделина Роули, племянница Торфина Роули, малоизвестного Рыцаря Вальпурги, в свое время отмазанного от Азкабана старшими родичами, с некоторым удивлением на лице пошла к столу Гриффиндора. Там ее встретило шипение Рональда Уизли, но вот члены тайных лож Рассвета были рады пополнению Дома.
Мы с Джинни переглянулись, и рыжая немного отодвинулась от меня. Аделина посмотрела на нас (а в особенности — на Джинни) удивленно, но когда Уизли махнула ей еще раз — подошла к нам и села.
— Привет, — встретила ее Джинни. — Рада, что ты с нами!
— Здравствуйте, — смущенно отозвалась Аделина. — А как же...
— На Ронникинса... — Джинни говорила достаточно "тихо", чтобы это было слышно всему столу Гриффиндора, в особенности — скривившемуся при звуках ненавистной клички Рону, — ...не обращай внимания. Мозги у него, вообще-то есть. Но он ими не пользуется. Принципиально.
Подобравшиеся к нам поближе близнецы дружно грохнули, и предложили девочке угоститься шоколадным батончиком "в знак того, что не держит зла на нашего туповатого братца". Аделина уже протянула было руку... Но Джинни шлепнула ее по ладошке и покачала головой.
— Первое правило выживания в Доме Гриффиндора, — важно произнесла она, — никогда и ничего не есть из того, что предлагают эти двое. Для нарушителей этого правила ослиные уши будут не наказанием, а просто констатацией факта. Я предупредила.
Роза Целлер ушла к столу Хаффлпаффа, и Распределение было завершено. Дамблдор дал ученикам некоторое время, чтобы познакомиться и успокоиться, а потом поднялся и взмахнул руками.
— Нашим новичкам, — звучно заговорил Дамблдор, сияя улыбкой и широко распахнув объятия, — добро пожаловать! Нашей старой гвардии — добро пожаловать в насиженные гнёзда! Придёт ещё время для речей, но сейчас время для другого. Уплетайте за обе щёки!
Школьники приступили к обеду. Я же решилась проверить один недавно освоенный мной навык. Проведя рукой над столешницей, я почувствовала изменения Теней. Моя воля тянулась куда-то вдаль, чтобы найти, а может быть — и создать нечто, чего мне хотелось здесь и сейчас. Серебряное блюдо с разложенными на нем полосками тонко нарезанного мяса и серебристыми листьями невиданной в этом мире травы возникло передо мной. Впрочем, на это мало кто обратил внимание. Пир был в разгаре, так что пристально наблюдать за тем, кто и что именно ест — мало у кого находилось время и желание.
Но вот пир закончился, и Дамблдор вновь поднялся со своего места. Он "в четыреста шестьдесят второй раз" напомнил, что колдовать в коридорах — запрещено... что было, я в этом более чем уверена, в четыреста шестьдесят второй раз проигнорировано собравшимися в замке молодыми волшебникам.
Речь Дамблдора закончилась представлением Граббли-Дерг, "временно исполняющей обязанности преподавателя Ухода за Магическими существами", и Долорес Амбридж. Нет, сам Дамблдор собирался говорить и дальше... или, по меньшей мере, сделал вид, что собирался. Но был перебит номинантом на премию Дарвина в розовой кофточке. Долорес Амбридж поднялась, поблагодарила Дамблдора "за добрые слова", и приготовилась было продолжить речь... Но в этот момент сработало-таки заклятье, которе мы приготовили вместе с Анной. Так что речь Амбридж всем стала резко не интересна.
— Там, там! Смотри!!!
Ученики перешептывались, и толкали друг друга локтями, тыкая пальцем в иллюзию звездного неба. Там, истекая молниями, развернулась воронка варп-перехода, в которую и нырнул Хогвартс со всеми его обитателями. А через несколько секунд тьмы, на потолке была уже совершенно другая картина. В окружении бесчисленных звезд, с которыми шесть тысяч звезд, видимых с Земли, даже и близко не могут сравниться, медленно плыла красно-фиолетовая спираль, притянувшая к себе все взгляды. Она занимала полнеба, и неторопливо вращалась. Я снова залюбовалась картиной, которую однажды уже видела, когда мы конструировали сон для Тонкс.
— Что это? — зачарованно спросила Джинни, не в силах оторвать взгляда от чудовищного и величественного зрелища. Впрочем, в этом она была не одинока. Даже за столом преподавателей немногие смоли оторваться от великолепной иллюзии.
— Око Ужаса, — ответила я. — Место, где люди встречаются с богами. Так его видно из Кадианских врат.
— Красиво, — вздохнула Джинни. — Но страшно.
За столом преподавателей поднялась Сейлина Трогар. Она взмахнула палочкой, и произнесла несколько фраз на иллитири, поминая меня и всех участников шутки "тихим незлым словом". К счастью, она так и осталась не понята большинством слушателей. А вот Анна, по этому сигналу, вернула небу исходный вид.
— Продолжайте, пожалуйста, господин директор, — поклонилась Дамблдору Сейлина, усаживаясь на свое место.
— Благодарю, госпожа Трогар, — кивнул ей в ответ Дамблдор. — Так вот, отбор в команды по квиддичу состоится в следующий вторник...
Некоторое время он продолжал доводить до детей некоторые обязательные к ежегодному повторению мантры. Впрочем, как и все годы до этого, подобные вещи влетали детям в одно ухо и вылетали из другого, не задерживаясь в сознании.
Амбридж все это время так и стояла, застыв на месте, с поднятым к потолку лицом. На нее иллюзия Ужаса подействовала особенно сокрушительно, благодаря некоторым дополнениям, внесенным нами в заклятье Хогвартс по предварительному согласованию с Анной.
Дамблдор, закончив речь, объявил торжественный обед оконченным, и ученики начали расходиться.
Глава 13. Темные силы и защита от них
Последствия от нашей выходки были... незаметны. А конкретнее, когда на педсовете Долорес Амбридж попыталась устроить скандал и потребовать "расследовать это безобразное происшествие и как следует наказать виновных", педагогический состав Хогвартса дружно заявил, что "шуточка, хотя и масштабная, но добрая и безобидная". Так что, если мадам помощник министра желает продолжать педагогическую карьеру, то ей следует готовиться к куда более опасным выходкам безбашенной молодежи.
— Дети бывают жестоки, — вздохнула Минерва Макгонагалл.
А профессор Флитвик, прижав кончик палочки к губам, вслух начал вспоминать о некой нечищеной совятне... но под яростным взглядом Долорес с улыбкой замолчал. Тем не менее, поскольку профессору Амбридж так и не удалось объяснить, в чем состоит общественная опасность шутки с изменением иллюзии над Большим залом, дело успешно замяли.
Разумеется, большая часть школы судачила о состоявшемся в конце прошлого учебного года возвращении Темного лорда. Находились и некоторые личности, готовые обвинить меня во лжи и заявлять, что на самом деле никакой Тот-кого-нельзя-называть никуда не возвращался, и что он мертв давно и надежно. Однако, в отличие от канонического Гарри, мои позиции были неуязвимы. Министерские авроры, прибыв в Литтл Хенглтон, обнаружили следы проведения темного ритуала, "вероятно воскрешения или же материализации духа". Мастер Дароу, чье тело было найдено неподалеку — был мертв. А вот на точной идентификации возрожденной либо же материализованной личности — я не настаивал, утверждая только, что "знаю, кто это был единственно с его слов, а он мог и соврать, либо же быть неадекватен". Так что сплетники перенесли тяжесть обвинений на Дамблдора, который принципиально отказывался рассматривать какие-либо версии, кроме возрождения Того-кого-нельзя-называть. И политические позиции пожилого Великого мага постепенно расшатывались. Впрочем, подозреваю, что это ослабление позиций — всего лишь "позиционная жертва пешки, сулящая атаку". Однако, поскольку на данной доске игроков существенно больше двух, ослаблением позиций временного и ситуативного союзника можно было воспользоваться, и это следовало сделать.
Разумеется, тратить на действия со столь малой вероятностью успеха, серьезные ресурсы, например, нацеливая на Дамблдора Риту Скитер, не собирался даже такой видный и известный противник Доброго дедушки, как Люциус Малфой. Но вот журналисты классом пониже — были спущены с поводков, и лаяли громко и дружно. Дамблдору приходилось отбиваться.
Независимо от столь бурных событий на политическом олимпе, дела в школе шли своим чередом. Все преподаватели на первых уроках не забывали напомнить пятикурсникам, что надвигаются экзамены СОВ, и о важности и нужности своего предмета. Разумеется, это отнюдь не привело к невиданным подвигам духа, скорее — наоборот: напряжение и желание показать себя создало благоприятнейшую почву для невиданного количества ошибок. Простейшие зелья — взрывались, как снаряды с боевым ОВ кожно-нарывного действия, изученные в позапрошлом году заклинания — пытались переродиться во что-то опасное, ветви ценных кустарников — безжалостно обламывались дрожащими руками. И на этом фоне мы ожидали первого в этом году урока ЗоТИ.
