Догадываюсь, где находятся Каменные Ворота.
Взморье, вероятно, то туземное поселение, что разрушили киборги? Неужели его отстроили заново и распространили власть владыки Таи Фулани на уцелевших туземцев? Хм, вот откуда 'лишние' коши...
Не буду гадать. Любопытно, что произошло, — но потерплю, подожду.
'...Резиденция 'Большой Лев' клана Серебряное Ожерелье является жилой частью Замка-В-Скале. Постоянное население — двадцать одна мужская особь, сорок три женских, семейных прайдов и пар — семнадцать, одиноких — одиннадцать. Беременных — девять, в капсулах-инкубаторах подрастают шесть детей. Возраст жителей от пятнадцати до двадцати восьми стандартных лет...'
Детишек много, коты зря времени не теряют, однако.
Я и сам неплохо 'потрудился'... вот только опять подвёл свой прайд.
Нет, что за чушь! Я его спас!!
Айко... Мико... как хочется вас обнять!
Накатывают тоска и грусть — но через миг они уходят, сменяясь каким-то непрошибаемым спокойствием. Искин капсулы старается, однако. Сильные эмоции глушит сходу, депрессию и тревогу безжалостно убирает.
Осторожнее, охотник! Не трогай личное! Взволнуешься — коварный аппарат сочтёт информацию опасной для здоровья пациента и заблокирует к ней доступ.
'...Крепость Замок-В-Скале, распорядитель — искин второго ранга Львица. Обслуживающий персонал — две тысячи шестьсот семьдесят три гражданских робота. Энергоядро мощностью один гигаватт. Загрузка девяносто два процента. Внимание! Требуется дополнительный источник энергии!! Производственные мощности...'
Пропускаю. Понадобится — узнаю потом.
'...Системная станция наблюдения за космическим пространством производства Конфедерации Айкати — одна, активна. Башни ПКО по проекту клана Серебряное Ожерелье — три. Автономных боевых машин — шестьсот. Транспортных платформ — семнадцать, спутников — шесть, все активны, глайдер — один, проводятся регламентные работы...'
Неужели теперь и на орбиту можно слетать?! Ребята развернулись, однако! А я... я лежу, бревно-бревном... как попал в капсулу, не помню...
Страничка будто растворяется... заволновался — пошла блокировка. В первый раз доктор меня простила...
'Дать имя 'Доктор' медицинскому ядру (да/нет)?'
Мне это не сложно. Искину, наверное, полезно. Внезапно приходит на ум, что искин с именем развивается быстрее и легче. Кажется, это ответ.
'Согласен!' Пусть будет Доктор. Хорошее имя.
Чувствую радость, мимолётную эйфорию. Ага, это реакция искина. Отчего-то Доктор чудится мне строгой дамой среднего возраста. Гримасы подсознания?
Неважно. Зато есть, кому задать вопросы.
Один из них интересен мне более других. Последнее, что я помню о схватке с рейдером киборгов — взрыв, окрасивший окружающий мир в ярко-оранжевые цвета плазмы, а затем сильнейший удар. Насколько пострадал мой экипаж? Леталка?
Что произошло на самом деле?
'Доктор?..'
...Перед глазами поплыли картинки воспоминаний. Смотрю их отстранённо, как стереофильм.
Главного героя, мага по имени Гриш, переполняют эмоции. Он все силы бросает на 'укрепление' корпуса леталки и экипажа. Никогда в прошлом он не творил магию так быстро, сейчас она — единственный шанс на спасение. Долго 'укрепление' не удержать, сил юного мага хватит на секунду-полторы. Так больше и не надо!
Рейдер падает прямо на леталку. Командир киборгов щедро вливает энергию в последний залп. Чего её жалеть? Отлетался, но напоследок его ярость поджарит наглую кусачую мошку! Мощь залпа кор-бластеров поражает.
Мокрые ели вокруг вспыхнули, но леталка уцелела. Её экипаж невредим. Миг, и мир вокруг сереет, погружается в сумрак Быстрой Тропы.
'Шоэ'27 на полном ходу цепляет скалы — те, что в десятке километров от места сражения. 'Спешное перемещение' забирает остатки магии и ещё капельку жизненных сил. К горлу подступает дурнота, глаза застилает тьма. Последним отключается слух, но маг успевает уловить бьющий издалека грохот взрыва.
4
Магическое истощение, однако!
Самый страшный диагноз. Практически приговор.
Изнанка могущества. Изъян, оставленный природой.
Любое существо живёт в потоке воздуха, воды и пищи. Магию живые организмы производят самостоятельно, но она свободно истекает вовне. Иногда её часть задерживается, скапливается лужицей или озерцом. Из этого вместилища магия упрямо стремится наружу, формируя русла для исходящих потоков волшебства. Маг оперирует этими потоками, чтобы творить чудеса.
Если поднатужиться, да выплеснуть весь резервуар разом, мощные потоки опустошат его, размоют русла и превратят волшебника в обывателя.
Его организм ещё помнит, каким был недавно. Он спешит наполнить 'водоём', усилив производство магии. Но — увы! — вместилища нет. Нет ни лужи, ни озерца, и магия прёт куда попало. С каждой минутой половодье волшебства разрастается, разрушает организм.
От такого буйства смертный загнётся быстро. Изначально бессмертный продержится дольше, но вскоре и его тело рассыплется в прах. Гибель почти неизбежна.
Подобную травму могут исцелить накопители вроде тех, что я сделал для Айко и сына, или другой маг, если тот искренне постарается помочь своим волшебством, а умирающий организм примет его как своё. Но даже тогда, чтобы не превратиться в обывателя, потребуется восстановить вместилище магии — и русла, по которым будут течь потоки волшебства.
Мне повезло: рядом была Шейша. Её магия спасла меня. Она помогла Айко сохранить и доносить моего нерождённого сына. Я же всё это время тюленем пролежал в медкапсуле. Что тут скажешь? Разве что повторить за Мико и Айко: 'Гриш, дурак!..' Заслужил — получи.
Эх, Айко... Мико... вы не правы.
Гриш не дурак, однако. Не тюлень. Охотник!
Не прыгни я в леталку, не вступи в бой с десантом киборгов, погибла бы Шейша. Вряд ли по собственной инициативе кошаки бросились бы её спасать, это раз.
Да и экипаж 'шоэ' без моей защиты от плазмы и Быстрой Тропы не пережил бы бой с рейдером, это два.
И не ругайте меня, дорогие девочки! Всё сделано правильно. Прошёл по самому краешку, это да, но ведь победил! Если бы экономил, сомневался... о! Об итоге и думать не хочется. Надорвался? Мог бы вкладываться в каждое магическое действие рационально, по минимуму — наверное, не заработал бы истощения. Увы, мой опыт мага пока невелик, и рисковать я не мог.
Сделал, что смог, как смог. Получилось.
Ничего не потерял, а приобрёл многое.
Раньше был хилый ручеёк, теперь же во мне течёт река магии. Без сомнения, я стал намного сильнее и ныне по мощи ничуть не уступаю Шейше.
Стал мудрее. Самому не видно, но надеюсь. Примеряю поговорку про битого и двух небитых. Действительно мой случай. Я бодр, силы переполняют меня, готов действовать. Я здоров, Доктор. Открывай капсулу!
В ответ ознобом набегает волна сомнений. Какой интересный искин! Похоже, что он осознаёт себя, как личность, умеет сопереживать пациенту и возражать ему, когда это надо для лечения.
Доктор, да вы само совершенство!
Эхом получаю добрую и слегка укоризненную усмешку. Ага, на лесть не покупается.
Доктор, я абсолютно здоров, это точно!
Мне не верят! Не выпускают!! Перед глазами раскинулась гладь морского залива, лучики закатного светила играют с робким прибоем. Ногами ощущаю тёплый песок пляжа. Дневной свет меркнет, из-за спины набегает ночная тень. Волны шуршат песком, будто мурлычут...
Нет! Я не хочу спать. Хватит, выспался.
Открываю глаза и замечаю, насколько плавно включается освещение внутри капсулы. Снаружи по-прежнему темно. Сейчас, вообще, ночь? Или день? Доктор?
Уголком глаз вижу цифры: четыре пятьдесят утра. Слава Первокоту, не вымерли — просто спят. У кошей сейчас самый сон. Все, кроме вахтенных, разбежались по своим апартаментам. Здесь никого. Медицинский центр размещён на нижнем ярусе Замка-В-Скале, и без особой нужды тут свет не включают. Экономят!
Когда запускал энергоядро, честно полагал, что гигаватта энергии нам хватит надолго. На Земле такая мощность обслуживала бы стотысячный город, а нас всего-то шестьдесят три... четыре, если считать с Шейшей. Шестьдесят шесть, если учитывать львят. Ещё садик у пруда требует яркой подсветки, но всё равно гигаватт мнился мне океаном энергии. Увы, всё 'выпили' материальные принтеры, системы жизнеобеспечения, верфь, мастерские. И, конечно, оборона. Без неё никак.
Чтобы чувствовать себя уверенно, энергии нужно много-много больше. Откуда её взять?
Очевидные варианты мне откровенно не нравятся. Ветровые, как и фотоэлектрические энергостанции замаскировать невозможно, эти проекты отбрасываю сразу. Тепловые всех видов, атомные и гидроэлектростанции нехороши для природы и уязвимы для атак врага. Для дикарей эти проекты выглядят привлекательно, но дети цивилизации Айкати должны быть разборчивее и мудрее. Отбрасываю без колебаний. Приливные? Геотермальные? Они маломощные и потребности клана не закроют. Термоядерные? Совсем не смешно.
Что в остатке? Термояд 'холодный' — такой, как в уже развёрнутом здесь энергоядре.
Вернее, 'тёплый'. Миллиграммы нанопыли углерода-двенадцать поступают в реактор. Лазеры сдирают с атомов электронные оболочки и переводят ядра в возбуждённое состояние, вследствие чего они распадаются. Из каждого грамма двенадцатого углерода получается немного гелия-четыре и без малого семьдесят гигаджоулей энергии! Остаётся лишь преобразовать полученное тепло в электричество, а это элементарная задача для кошей Айкати, — и вуаля! В распоряжении клана море энергии!!
Единственная загвоздка — топливо. Требуется найти или изготовить уголь, получить нанопыль, выделить из неё чистый изотоп углерода-двенадцать. Три этапа. С первыми двумя справятся даже дикари. Последний сложнее, тут понадобятся технологии Айкати. У клана они есть.
Так и сделаю. Когда, наконец, выйду из капсулы.
Время? Шесть ноль семь. Лежу с открытыми глазами. Позвать бы кого, да как? Покричать?
5
Почему нет? А что я, собственно, теряю?!
— Айко! Мико! — какой крик?! Хрип. Он даже не похож на карканье. Обычное кхе-кхе. Напрягаю голосовые связки и захлёбываюсь кашлем. Неудивительно, я же лежу здесь не день, не два... кстати, сколько? Доктор, ау!
Молчание. Никаких подсказок.
А подумать? За неделю-другую несколько тысяч роботов, пять спутников да глайдер не построить. Добавлю к списку крепость Каменные Ворота и Взморье — срок вырастет до неприличного. И младенцы уже перемещены в инкубаторы, а им требовалось время, чтобы дозреть до этой операции... о, Первокот! Тут прошло сто тридцать, а то и все сто пятьдесят суток! Поспал, называется.
Все эти дни голосовые связки не работали — да они там мхом заросли! Я и слова-то произнести ныне не в состоянии, куда там кричать! Связки надо разрабатывать, тренировать осторожно, но настойчиво.
Начну, пожалуй — чего ждать?
От Доктора идёт чувство одобрения и улыбка. О, эта дама проследит, чтобы я в излишнем рвении себе не навредил! Так, сначала попробую звук 'а'...
Десять минут усилий, и всё получилось. За первым гласным потренировал прочие: 'и', 'у', 'э', 'о'. Под доброжелательной ухмылкой Доктора отработал йотированsе 'йи', 'йо', 'йэ' и уже было приступил к согласным, когда меня настигла ослепительная истина.
Айко не зря повторяет: Гриш — дурак.
Не, тренировки — это хорошо, но зачем так напрягать ослабленные бездельем связки?! А подумать? Мозгами-то тоже надо шевелить! Как и мускулами. Смогу ли я самостоятельно ходить после пяти месяцев сна в капсуле? Конечно, нет. Доктор права. Нельзя мне самостоятельно покидать капсулу! Эхом набегает чужое удовлетворение.
Вроде как по плечу похлопали: 'Дошло, наконец!'
Ха, сейчас я надсмотрщицу удивлю, маг я, или нет? Сосредотачиваюсь, внимательно ищу тот самый огонёк.
Ого, на месте хилой искорки сияет настоящее солнышко! Отщипываю лучик, аккуратно распределяю его по телу. Мало? Повторю. И ещё раз. Теперь внутреннее пламя греет всё тело от горла до пальцев ног. 'Помощь живому' вернула было потерянные связи. Поочерёдно напрягаю мускулы. Порядок, всё превосходно работает! Кажется, я даже стал сильнее. Недостаточно иметь рельефные мышцы, надо уметь ими работать. Как и голосовыми связками, однако. Произношу в полный голос: 'Айко! Мико!' Хорошо. Можно и покричать, однако!
Уже не надо. Капсула медленно поворачивается в вертикальное положение, и ремни, удерживающие меня, размыкаются с тихими щелчками и втягиваются в стенки. Последними, едва я осознаю, что уверенно стою на ногах, прячутся изголовье и конструкция, что охватывала мои бёдра и таз. Неужели всё? А почему крышка не открывается?
Лёгкий смешок от Доктора — дурацкий вопрос, ага. Звонок — и со всех сторон меня бьют тонкие струйки воды. Душ и массаж одновременно. Холода не ощущаю, водичка тёпленькая, приятная. Сколько-то глотков успеваю ухватить. Пить хочется: горло пересохло после моих упражнений.
Вкусно! Пресно. Мой первый глоток за полторы сотни дней. А так вода как вода.
Ещё звонок. Душ завершён, теперь тело обдувает горячий и немного колючий воздух. Его усилия насухо 'вытирают' меня. Всё, новенький чистенький я готов к выходу в наружный мир. Пора. Звоночек заливается длинной мелодичной трелью, крышка капсулы уезжает куда-то вверх. Зябко. Вспыхивает свет — я инстинктивно зажмуриваюсь. Отвык, знаете ли.
Открываю глаза. Медкапсула вздыбилась у стенки в маленьком квадратном — по три метра в каждую сторону — боксе. Рядом стоят два кресла и маленький столик между ними. Больше тут ничего нет.
Голышом стоять зябко... только подумал, а столик уже едет ко мне. На нём поверх аккуратно сложенного банного халата лежит обруч линкера.
Одеваюсь, экипируюсь, в процессе замечаю шлёпки без задников на толстой мягкой подошве. Порядок!
'Поздравляю с выздоровлением, Владыка!..' — звучит у меня в голове. С непривычки морщусь. Голос мягкий, сладкий без приторности, мурчащий.
'Львица?!' — тут ошибиться невозможно.
О Первокот, как же я рад её снова слышать! Для неё прошли полторы сотни дней, а я успел умереть в другой жизни, чтобы воскреснуть в этой, и отлежаться в саркофаге. Вечность прошла, однако.
'Ты угадал! — голос искина становится по-деловому сухим. — Сейчас шесть сорок три утра, триста пятьдесят шестой день года, двести восемнадцатые сутки от Основания Клана. За минувший день...'
'Львица, остановись. Ничего срочного нет? Ну и слава Первокоту! Твой рапорт выслушаю позднее'.
'Принято, Владыка!' — голос уже не сух, а холоден. Из него исчезли все намёки на мурлыкание. Почему так казённо? Искин обиделась? Вправду, что ли?!
'Я только из саркофага вышел. Львица, когда бы успел обидеть тебя? — молчит, но уже заинтересованно. — Когда не принял отчёт?!.. Детский сад!'
А чего ожидать от искина возрастом в двести восемнадцать суток, пусть даже поразительно умного? Я для Львицы будто отец. Она, Фулани Таи Фулани, тоже часть моего прайда. Соображать надо, однако!
