— Полетим не сразу, — тихо попросила я, и волшебник кивнул. Мы медленно, кругами, поднимались, а потерянные души, ещё недавно поднявшие оружие в защиту демона тьмы, собирались отовсюду и медленно приближались к Лдоклу.
— Не бойся за него, — попросил Дрип. — Он говорил мне... не бойся. Он справится.
— Но они обратили в бегство армию демонов! — воскликнула я, перегибаясь через борт колесницы, чтобы получше разглядеть творящееся под стенами Фарога. Сморгнула, как недавно, и стала видеть всё близко-близко.
— Обратили, — согласился Дрип. — Но Лдокл — их хозяин.
— Что он может! — с горечью спросила я. — Один — против целой армии?
— Всё, — твёрдо ответил Дрип.
Потерянные души подобрались к демону совсем близко. Он пристально посмотрел на них, засмеялся и из ничего вытащил меч. Ближайшие к нему воины отпрянули, в их руках тоже появились клинки, но Лдокл не собирался с ними драться. Он как будто бы вырос в размерах, или потерянные души усохли, а меч принялся удлиняться и изменяться. Тьма вокруг сгустилась и плащом легла на плечи демона, укрыла голову капюшоном. Руки, сомкнутые на рукояти... меча?.. нет, огромной косы! — казались странно белыми.
— Я стою между миром и тьмой, — глухо, словно не своим голосом проговорил демон. — Хозяин, посредник, привратник. Каждого из вас в свой срок я провёл во тьму. Пришло время вам вспомнить.
Он взмахнул косой — жест вышел таким естественным, словно демон каждый день только и делал, что косил, и ближайшие к нему воины исчезли, а в воздухе посветлело.
— Да, — так же глухо произнёс он. — Мне тоже надо было вспомнить.
Короли и нищие, воины и учёные, красивые женщины и уродливые старухи, маленькие дети и мужчины во цвете лет — все они безропотно ложились под ударами смерти. Все они уходили во тьму. Во тьму, из которой отныне им никогда не вырваться наружу.
— Глава сорок пятая. После битвы
Когда мы спрыгнули с колесницы на подоконник в гостевой комнате замка тьмы, она была пуста. Но едва мы ступили на пол, как дверь отворилась, пропуская фею солнечного света. Соль была молода, заплаканна и ослепительно прекрасна той особой красотой, которую девушка приобретает только когда влюблена и влюблена взаимно. На меня она не обратила внимания; казалось, Соль видит перед собой только Дрипа. Юноша при её появлении слегка покраснел и как будто насупился, но фея, не замечая возлюбленного неудовольствия, кинулась к нему в объятья. Дрип ещё пару мгновений хмурился, но быстро оттаял, прижал фею к себе и что-то пробормотал по поводу Лдокла, которому он "это припомнит". Соль не слышала, она рыдала на груди любимого, невнятно упрекая не то за риск, которому тот подвергался, не то за равнодушие к ней, не то за испорченную калитку.
— Как ты мог! — всхлипывала она. — Так опасно! Ты подумал?.. А я?.. И не сказал ничего! Ради тебя!.. Я так мучилась! Ты даже не представляешь!.. А если б?..
Дрип перехватил мой взгляд — против воли, насмешливый, и закусил губу.
— Будет тебе, — неловко пробормотал он, поглаживая девушку по спине. — Будет. Не плачь, Соль, всё хорошо.
Тихо, стараясь не шуметь, я прошла мимо влюблённой пары и выскользнула за дверь. На душе было отчего-то грустно и чуточку завидно.
В вещевом мешке завозилась собака, и я решила найти Руанну, чтобы спросить у неё, есть ли в замке дрова для моей псины.
Экономку я нашла в той же комнате, в которой когда-то с ней познакомилась. Руанна сидела за столом, уронив голову в сложенные перед собой руки. Очки в чёрной оправе, небрежно сброшенные, валялись рядом.
— Руанна?.. — осторожно позвала я, чувствуя неловкость и досаду. Что это с ней? Может, она плачет? Чем она расстроена? А мне что прикажете делать?
Экономка подняла голову, подслеповато сощурилась. Глаза её были совершенно сухие.
— А... — потянула она. — Это ты, Ристиль. Проходи. Тебе что-нибудь нужно?
Я объяснила. Экономка медленно, неловкими движениями нашарила очки и надела их на нос. Собака тем временем вылезла из мешка и вскочила прямо на стол. Руанна посмотрела на неё.
— Так ты говоришь, дрова?.. — растерянно спросила экономка.
Собака с интересом принюхалась к тетради, отодвинутой с прежнего места на край стола.
— Ну, когда она такая маленькая, ей хватит и нескольких листов бумаги, — смущённо пояснила я. — Но она всё время меняет размеры.
— Бумаги?.. — переспросила Руанна. Собака уставилась на неё своими глазками-угольками, вильнула хвостом и весело тявкнула. — Ты ведь не пустишь её в библиотеку?
— О, нет, не беспокойтесь! — заверила я. — Она была со мной в Фароге, и никогда никаких проблем...
Псина тем временем, почувствовав безнаказанность, ухватилась зубами за угол тетради и шкодливо взглянула на экономку.
— Малышка! — прикрикнула я. — Не смей!
Экономка отобрала тетрадь — собака разочарованно взвизгнула — и спрятала в ящик стола.
— Как часто она питается? — спросила Руанна.
— Не знаю, — развела руками я. — Мы... я как-то не обращала внимания... когда удавалось...
— Я так и думала, — сухо подытожила экономка. — Что ж... если хочешь, возле двери корзина для бумаги. Она может поесть там, только...
Но собака уже не слышала. Она прыгнула со стола на пол, метнулась к двери, выросла в размерах, подскочила к корзине и, засунув туда голову, принялась за еду. Я слабо улыбнулась.
— Похоже, малышка проголодалась.
— Это её имя? — спросила Руанна. Я пожала плечами. — Как ты её называешь?
— Да никак. Собака, малышка, псина... зачем ей имя? И я, и она всегда знаем, когда она мне нужна.
Собака, зарывшаяся в корзину для бумаги, вильнула хвостом, будто показывая, что не обижается. Экономка пожала плечами.
— Ну... — промямлила я, пытаясь нарушить повисшее молчание. — В общем, она сейчас поест, и мы пойдём. — Спасибо вам большое, вы нам очень...
— Он сделал тебе предложение? — прервала моё лепетание экономка. — Вы поженитесь? Когда?
— Кто вам сказал? — удивилась я, одновременно перебирая в памяти всё, что мне говорил демон. Как бы он ни клялся, ни распинался в своих чувствах, о свадьбе речи не шло.
— Я же всё-таки фея, — криво улыбнулась Руанна. — Пусть и бывшая.
— А... — охнула я. — Так вы... помните? А я думала...
— Мне напомнили, — так же криво улыбаясь, пояснила экономка. — Другие... феи...
— Они дали вам своего вина? — уточнила я. Руанна покачала головой.
— Есть и другие способы, милочка. — Она в удивлении посмотрела на свои старческие руки, словно не могла поверить, что видит своё тело. — Что же мне теперь делать? Я так хотела забыть. Забыть — навсегда...
Людям свойственно бороться до конца, даже если нет надежды...
...когда всё кончено — надо просто принять всё как есть...
В этом и состоит истинная мудрость...
Так сказал Лдокл... когда-то.
Расстроенно я смотрела на пожилую женщину, жизнь которой была разбита. Чем же ей помочь, вот скажите мне, чем?
— Но вы могли бы попробовать ещё раз! — воскликнула я. — Неужели вы так просто отступитесь?
— Отступлюсь? — медленно переспросила экономка, словно не понимая, о чём я говорила.
— Вы ведь можете напитать книгу волшебством и вернуть себе былую силу! Да, это страшно, но неужели...
— А... — усмехнулась экономка. — Тебе это сказал Лдокл, не так ли?
— Да, — растерялась я. Руанна покачала головой.
— Всё не так просто, милочка. Книга может быть наполнена волшебством во тьме, но феи так не делают.
— А как делают феи? — начиная сердиться, спросила я. Экономка не была человеком — она не хотела бороться до конца. Что ж... она же была феей. Когда-то.
— Никак, — пожала плечами Руанна. — Книги для нас пишут волшебники. И волшебники же наполняют силой.
— Так почему же... — не понимала я.
— Почему-почему, — передразнила меня экономка. Пристально взглянула в глаза и внезапно хлопнула по столу рукой, да так, что собака отпрыгнула от корзины для бумаг и спряталась у меня за спиной, испуганно рыча. — Волшебников больше нет! Нет и не будет! Отец Соль был последним нашим мужчиной! У фей не рождаются сыновья, только дочери! Волшебник рождается только от волшебника, так было всегда! Новых книг больше не будет! Феи теперь обретают силу только когда погибают их матери, вместе с книгами — по наследству! Ты разве не знаешь, что все наши феи или стары, или сироты или дочери демонов? Ты разве не знаешь, что наш род вымирает?!
— Вымирает? — охнула я. Об этом не говорил никто. Даже Лдокл, даже его бабка.
— Ну да, — подтвердила Руанна. — А как иначе, когда волшебники один за другим растворились в своих стихиях, навсегда ушли в размышления и оставили нас?
— Это из-за серой пустыни? — уточнила я. Руанна презрительно фыркнула.
— Серая пустыня только показала нам, насколько мы ослабели. На отца Соль возлагали большие надежды, но он слился со светом, не подарив нам наследника. Теперь же...
— Теперь всё будет иначе! — горячо заверила я. Бывшая фея порядка горько рассмеялась. — Нет, правда! В мире появился новый волшебник!
Руанна порывисто вскочила, шагнула ко мне, но всё же сумела себя сдержать.
— Не шути так, — предупредила она резко изменившимся, свистящим шёпотом. — Что ты можешь знать о волшебниках?!
— Я не шучу, — чуть-чуть обиделась я. — Друг Лдокла, Дрип, стал Географом. Я сама видела чудеса, которые он творил.
— Не мели чушь, милочка, — неприятным голосом потребовала Руанна. — Дрип — простой смертный. Где он мог набраться волшебства?
— В башне тьмы, как и я, — уже всерьёз обиделась я. — Соль его вылечила потом от шока тьмы, но могущество-то осталось... Руанна! Вам плохо?
Пока я говорила, бывшая фея порядка покачнулась и с трудом устояла, держась за край стола. От моей помощи она отмахнулась и, пошатываясь, вернулась в кресло.
— Нет, милочка, — слабо улыбнулась экономка. — Мне не плохо. Так, говоришь... есть надежда?
— Вам об этом судить, не мне, — сухо ответила я. Может, и не стоило говорить ей о Дрипе. Ведь такие, как он и я, разрушаем этот мир, а не приносим в него счастье. И ещё — нас очень не любит совет демонов и фей. Так не любит, что готов убивать... если сумеет. Почти тысяча мирных лет отучила их от этого дела, да и Лдокл ведь поставил условием победы меня и — власть над всеми демонами. Поставил — и победил. Он теперь главный?
Обдумать эту мысль я не успела. Дверь распахнулась, и в комнате стало тесно от вбежавших к нам фей. Дрип, как хорошо воспитанный человек, вошёл последним, ведя под руку свою возлюбленную.
— Вот ты где! — своим пронзительным голосом закричала Соль. — Что же ты ушла от нас, зачем спряталась?
Хмыкнув, я кинула взгляд на Дрипа. Юноша слегка смутился и усмехнулся в ответ.
— Я не спряталась, — ответила я. — А зачем вы меня искали?
— Как? — наигранно удивилась одна из вошедших — незнакомая мне фея, закутанная во всё чёрное. Это Никта, фея безлунной ночи. — Мы должны поприветствовать новую сестру и будущую хозяйку замка тьмы. Ведь ты выйдешь замуж за моего правнука, девочка?
От изумления я присвистнула. События напоминали дурной роман, в котором ближе к финалу друг друга находили все потерянные родственники, и случались все свадьбы. Приличной девушке, конечно, полагалось коротать время за этим, весьма нудным чтением, а вовсе не проглатывать, книга за книгой, описания опасных путешествий.
— Там видно будет, — неопределённо ответила я.
— Разумеется, выйдет! — прогремела Йорунн с памятной мне самоуверенностью. — Куда ей деваться?
Соль отпустила руку своего возлюбленного и пробралась ко мне. Обняла за плечи и ласково посмотрела в глаза.
— Не говорите так, Йорунн, — попросила она. — Ристиль всё ещё человек, а они неподвластны судьбе.
— Ну вот, завела нравоучение! — хмыкнула фея вечерних сумерек. — Лучше пусть расскажет, как прошла битва. Небось, рядом стояла, и всё видела?
— О... — опешила я. О чём рассказывать, с чего начать? С требования Скати выставить меня призом? С огненных волос богини войны? С клекота безжалостно убиваемых — и снова воскрешающих фениксов? С того, что война, даже бескровная — грязное и мерзкое дело?
Позади Дрипа вдруг мелькнуло смутно знакомое семицветное платье. Пока все феи смотрели на меня, кто-то потянул юношу на рукав и как будто заставил прислушаться. Дрип кивнул и развернулся обратно к нам. Подмигнул мне, и я тоже кивнула.
— Вот, — указала я, — он был в самой гуше событий. Во время битвы он правил крылатой колесницей Лдокла.
Йорунн подозрительно смерила меня взглядом, но молоденькая девушка, одетая в сиреневое платье, восторженно ахнула:
— О, как это прекрасно! Расскажите нам, пожалуйста, расскажите! Как вы там оказались? Вы ведь друг Лдокла, верно? Мы давно вас не видели!
— Совершенно верно, — приосанился Дрип, заговорив менторским тоном Географа. — Демона тьмы я знаю довольно давно, и познакомились мы...
Феи внимательно слушали рассказчика, когда за рукав потянули уже меня. Я медленно обернулась — и увидела девочку в семицветном платье. Ирида, фея-дитя, фея радуги. Порождение волшебства.
— Пойдём со мной, — прошептала девочка. — Перенеси нас на второй этаж.
— Глава сорок шестая и последняя. Волшебная страна
Едва мы оказались на втором этаже, как девочка втолкнула меня в одну из гостевых комнат и поспешно захлопнула дверь. Вопросительно посмотрела на меня. Не понимая ещё её замысла, я протянула руку и погладила стену. На двери немедленно появился железный засов. Девочка налегла на него — он поддавался туго — и со скрежетом задвинула. Теперь мы были надёжно заперты — пока не приедет Лдокл, которому одному под силу разрушить мои чары. Откуда-то я знала это. Откуда?
Комната явно не стоила таких усилий. Роскошная, как и все на втором этаже, с фальшивой картинкой вместо вида из окна. Бескрайняя равнина, зелёная и цветущая, расстилалась до самого горизонта. Когда-то Руанна говорила: если выскочить из окна, "разобьёшься, как со скалы на камни прыгнешь". Теперь я знаю: всё будет хуже. Там, за окном, вместо цветущей долины простирается серая пустыня.
Фея радуги подошла к окну и взмахнула руками, будто раскрывала занавески. Воздух на миг потемнел, а после мои догадки стали реальностью. Перед нами легла серая пустыня. Я видела её второй раз в жизни. Место, лишённое красок. Теперь, когда я сама была феей, пустыня казалась мне куда ужасней, чем прежде. Здесь не могло быть жизни. Здесь можно было только умирать.
— Мы вымираем, — тихо сказала девочка, и я вспомнила, что на самом деле она куда старше Лдокла. А ему — сколько ему лет? — И мир умирает. С каждым столетием серая пустыня продвигается на пядь. Она не остановилась, только замедлилась. Тогда этого было достаточно — ведь родилась я.
— А теперь? — так же тихо спросила я.
— Теперь я не выросла, — ответила фея радуги. — Не вошла в полную силу. Мир разрушается, люди ненавидят нас, сказки с каждым годом всё проще и скучнее. Все знают, все видят, но никто ничего не может поделать. Они не позволяют мне взрослеть. Не пускают сюда. Они боятся за меня, боятся, что у меня не хватит сил.
