Я хлопнул в ладоши, и огромный крейсер Изначальных, висящий на обзорном экране прямо по курсу, мелко задрожал, зарыскал носом, а потом стал разваливаться на части, изрыгая в пространство пламя и свет. Один за другим стали лопаться остальные космолеты древних, оставляя после себя лишь крошечные светлые пятнышки на фоне черного космоса.
— Зачем? — пилот заломил руки и затрясся. — Зачем ты убиваешь нас?!
— Потому что иначе нельзя, — выдохнул я. — Убеждение работает не всегда. А где не хватает убеждения — приходится действовать грубой силой. Помните скалитян? Мне доступны ваши знания, и я набираюсь опыта у вас же!
Дальнейший разговор потерял смысл. Я переместился на поверхность Полушки, оставив пилота наедине со своим гибнущим флотом.
На лужайке перед Храмом сидела, поджав под себя ноги, понурая Кэт.
— Почему ты не ушла со Стасом? — спросил я у нее.
— Решила дождаться тебя, — она подняла глаза.
На Кэт был белый топ и черные шорты, рядом валялись босоножки. Как будто не было драки с Пашкой, как будто она просто вышла из нашего дома на Рае и присела отдохнуть.
— Откуда одежда? — спросил я.
— На мне была, — пожала плечами Кэт. — Под комбинезоном.
— А босоножки?
— В рюкзаке. Думала, если ноги устанут от ботинок — одену...
Я говорил что-то не то и сам понимал это. Я теперь легко мог прочитать ее мысли, подавить ее волю, переписать ее сознание заново от начала и до конца, но мне это было больше не нужно. Мне необходимо было знать лишь одно.
— Как ты себя чувствуешь? Все ли с тобой сейчас в порядке?
— Чувствую себя странно, — пожала плечами она. — Словно у меня появился какой-то внутренний голос, который постоянно спорит со мной. Не знаю... Видимо, следствие вмешательства тебя и Паши в мое сознание.
— Как ты думаешь, все теперь будет нормально? — спросил я, присаживаясь около нее. — Ты ведь все та же? Ты любишь меня?
— Я другая, — поджала губы Кэт, а в ее взгляде я заметил очень знакомую мне сумасшедшинку. Не то безумие, что я лицезрел перед тем, как она пыталась меня убить. Это были те искорки, что я видел в других, таких милых мне глазах. — Ты создавал одну девушку, а в итоге получил совсем не ее. Реальная Наташа умерла на Земле. Реальная Кэт получилась с примесью Пашиной программы. А я ни та, и не другая. Теперь я что-то совсем иное...
Я погладил ее по волосам.
— Знаешь, — старался я подобрать слова. — Мне кажется, я всегда любил именно тебя. Сколько себя помню. Все это время тебя так не хватало. Простишь ли ты меня когда-нибудь?
Кэт робко улыбнулась, поймав мою руку:
— Я тебя уже простила. Или ты спрашивал о другом?
— И о другом тоже, — несколько уклончиво признал я. — Еще я хотел попросить прощения за то, что не смог вернуть нашего сына. Скорее всего, он погиб...
— Волна? — коротко спросила Кэт.
— Нет, — стиснул зубы я. — Изначальные. Играли с нами, как с куклами. Привыкли уходить безнаказанными!
— Те вспышки в небе, — в глазах жены дрожали слезы, — это ты, да? Ты мстил?
— Да, это был я.
Поддавшись порыву, я сжал Кэт в объятиях и стал шептать ей на ухо, что мы спасемся, скроемся в междупространстве, пересидим катастрофу в криокамерах и потом, когда все успокоится, попробуем еще раз. Сын или дочка. Или двойня. Это же замечательно.
Кэт ничего не говорила, лишь вжималась в рукав моего пропахшего чужой смертью комбинезона, и я чувствовал, как ткань рукава становится влажной.
26.06.2225
Я чувствую необъятную силу внутри себя. Источник разрастается, я пропускаю внутрь своего существа все больше энергии. Мои знания безграничны. Мои силы беспредельны.
Все это время я носил внутри огромную мощь, даже не подозревая об этом. А теперь я наконец-то превращаюсь в сверхсущество.
За мгновения перечитывая все свои записи, внося в них поправки и уточнения, я готовлю себя к предстоящему визиту в междупространство. Я сдерживаю бессмысленные атаки Изначальных и сохраняю свои записи на главном вычислителе Академгородка. Люди должны знать, как все произошло и кто всему виной.
Я стал слишком силен и слишком умен для этого мира. Нужно ложиться в криокамеру, иначе я потеряю мотивы и цели. Мое "я" поглотит лавина знаний и способностей, но я не хочу этого.
Помните, мои далекие потомки: знание — не высшая цель развития, не панацея от всех бед. Знание — лишь постижение своей ничтожности.
КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ ЧАСТИ ДНЕВНИКА
Эпилог
Налита оглядела остальных.
— "Знание — лишь постижение своей ничтожности", — продекламировала Лао-Мю. — Этими словами дневник Краснова завершается.
— Да, — кивнул Старов. — Это предложение давно превратилось в афоризм.
— Правда уже не многие понимают смысл, — прошептала едва слышно Налита.
Ее всегда восхищал Сергей Краснов. Он был человеком другой эпохи. Человеком, который брал на себя тяжелые решения и нес потом их крест на себе. Сейчас люди стали мягче, нет уже того накала страстей. Когда рядом Творец, жить не так страшно.
— Ну, а теперь, по-моему, самое время узнать, что же все-таки было дальше! — ухмыльнулся Грей.
Налита медленно выдохнула и дрожащими руками достала из папки обветшавшие листы, заключенные в специальную герметичную упаковку.
Грей жестом отказался от переведенной копии записей, которую ему предложил Старов, быстро разложил оригинальные листы по порядку и стал вдумчиво читать вслух, на ходу переводя с русского.
Последние листы дневника Сергея Краснова, без редакции и правок.
"Переделать мир, переделать себя. Все связано, все единой цепочкой проложено от начала времен до их конца. Мир оказался познаваемым. Принципы неопределенности, другие измерения, суперструны, теория относительности, квантовая теория гравитации и теория подпространства — все вы лишь частности, лишь части одной великой Теории Всего.
Теперь я тоже понял. И я тоже боюсь.
Мир предсказуем. Мы марионетки, послушные колесики в часовом механизме Вселенной. И наша маленькая личная свобода — ничто по ее меркам.
Дальнейшая судьба мира предопределена. Есть предел в развитии этой Вселенной. Однажды энергия просто закончится. Звезды выгорят и погаснут. Космос превратится в жидкий бульон из тяжелых частиц. И разум — вечный антагонист энтропии Вселенной — просто умрет, не в силах поддерживать свое существование.
Я понимаю Изначальных. Эта мысль сводила их с ума. Они ничего не могли поделать. Когда живешь миллиарды лет, то вечность уже не кажется бесконечной.
И еще я практически уверен в том, что они сами запустили эту Волну. Те, кто ушли в иную реальность и предпочли там остаться. В новой Вселенной разгорелась гражданская война. Молодежь сбежала назад в этот уютный и познанный уже мирок, где можно летать от галактики к галактике и знать, что везде все будет привычным. Ну а старики, те, кто создавал скалитян, д-дапар и овров, кто двигал звезды и сворачивал пространство в сферы, именно они и разрезали ткань этого мира, впуская сюда мироздание, в котором наш Большой взрыв — всего лишь дуновение воздуха внутрь резинового шарика.
Так что никаких Творцов, скорее всего, нет.
Я консервирую себя и Кэт здесь, в робкой надежде, что когда-нибудь нас найдут и смогут возродить к жизни. Не все я сделал, как хотел. Не спас сына, не уберег от гибели многих людей, не назвал именем Ирки ничего важного, но я уверен, что выбрал правильный путь, не дав Изначальным растерзать остатки цивилизаций. Пусть дельфины, киберы, д-дапар и последние скалитяне спокойно уживаются в новом мире с людьми.
Я сижу сейчас перед Порталом. Кэт уже спит внутри своей капсулы. Несколько минут назад я наблюдал за ней. Она так спокойна и красива во сне. Только за нее сейчас и держится мой истерзанный знаниями разум.
Я хочу оставить эти листы здесь, перед входом. Волна уже поглотила местное солнце и вырубила все информационные сети. Поэтому я и пишу это все в блокноте, при свете этой чертовой зажигалки. Горение — единственный вид энергии, доступный около Портала...
Если сможете добраться до меня — вот вам стихотворение, точнее текст одной очень старой песни. Я запрограммирую криокамеры и Портал на пару его строчек. Войдите сюда через ворота и выключите наши поля.
Спасибо вам, о неизвестные спасители!
Пускай мы погибнем, но мысли и чувства
Пройдут сквозь столетья, горя ярче звезд.
И смыслом заполнится, что было пусто,
И космос вдруг станет понятен и прост.
Начало с концом воедино сольются —
Пусть звезды в агонии нас опалят,
Но жизни и разума цепи замкнутся,
Вселенского хаоса вымарав яд.
Отныне жестокие звезды не властны
Над нами. Не могут они испугать
Того, кто навечно уходит в пространство
Собой горизонты познания рвать".
Грей закончил переводить текст и теперь глядел на стихотворение. Его он читать не стал. Налита знала, что переводить стихи на ходу — дело неблагодарное.
— Краснов ошибался по поводу Творца, — нарушил молчание Старов. — Он есть.
— Да, но он не такой, как все думали, — покачал головой Грей. — Он оказался больше похож на образ, о котором писал Сергей, чем на тот, каким его видели в церкви.
— Един и многолик, — кивнул Старов. — И, ко всему прочему, тесно связан с прежней Вселенной. Наверное, вы правы, Грей. Я затрудняюсь сказать, чего в нем теперь больше — разумов отсюда или разумов из нашего старого мира.
— Я обязательно это выясню, — хмуро посмотрела на мужчину Налита. Такие рассуждения попахивали ересью.
— Вы Просветленная, вам открыта дорога туда, — развел руками Старов. — Я же пока и не стремлюсь слиться с этим супер-разумом. Мне и одному неплохо.
— Ваш выбор, — пожала плечами Налита и повернулась к своему бывшему учителю. — Что будем делать теперь?
— То, что написано! — усмехнулся Грей. — Все оказалось таким простым! Чего тянуть?
— Вы собираетесь?.. — начала Налита, но мужчина ее уже не слушал.
Он схватил последний лист и выскочил из помещения.
— Куда?! — завопил Старов, надувая щеки и поднимая брови так, что казалось, кожа на лбу потрескается. — Куда ты, черт тебя дери?!
Скалитянка просто ойкнула, не найдя, что сказать в данной ситуации. Налита, замешкавшись на мгновение, ринулась за Греем.
А тот уже бежал к карьеру, преодолевая ямы и бугры. Он ловко обогнул экскаватор и запрыгал вниз по склону, погружаясь по колено в песок и грязь, но не обращая на это внимания. За Греем теперь тянулся небольшой оползень. Налита, чертыхаясь, неслась следом. Отдавать свою реликвию какому-то проходимцу она не собиралась!
Прыжок, еще один — и вот Грей замер перед Порталом. Мужчина казался таким маленьким, стоя между гигантских хрустальных столбов.
— Пускай мы погибнем, но мысли и чувства пройдут сквозь столетья, горя ярче звезд! — закричал мужчина.
Налита налетела на Грея и, не мешкая, стала отбирать у него лист дневника.
Вдруг мир озарила вспышка. Последовало секундное ощущение невесомости, после чего оба оказались в столпе яркого белого света.
Свечение рассеялось довольно быстро. Налита отпустила Грея и ошарашено огляделась. Она стояла посередине просторного помещения с серыми стенами. Прямо перед ней высилась приборная панель, а сбоку виднелись коконы криокамер. Грей бесстрашно подошел к ближайшей капсуле.
— Пускай мы погибнем, но мысли и чувства пройдут сквозь столетья, горя ярче звезд! — с волнением произнес археолог.
Долгую секунду ничего не происходило, потом коконы стали неторопливо раскрываться. Призрачные голубоватые тела наполнились объемом. Теперь в них можно было узнать мужчину и женщину.
Конечно. Что же еще, кроме этих строк, мог запрограммировать Сергей Краснов?
Прошло полминуты, и Налита с трепетом увидела, как перед Греем поднимается на ноги человек в зеленоватом комбинезоне. Он как две капли воды походил на археолога.
— Сергей... — выдавила из себя Налита.
Рядом встала с колен черноволосая и кареглазая Кэт.
Несколько мгновений царило молчание. Наконец, Краснов широко улыбнулся и сказал:
— Привет! Чересчур симпатично для ада, но и до рая тоже не дотягивает. Мы все еще на Полушке?
— После объединения она называется Ирина, — неожиданно для себя встряла Налита.
— Ирина? — переспросил Краснов, поворачивая голову.
— Мы думали, тебе будет приятно, — сказал Грей.
— Так значит, Волна прошла? — Краснов чуть встряхнул головой, видимо, борясь с болью. — Мы в новой, чужой Вселенной?
— О, эта Вселенная не так уж нова, — усмехнулся археолог. — И не так уж чужда! На протяжении целых эпох души умерших разумных существ сливались со всеобъемлющим сознанием местного Творца.
— Значит, он все-таки есть...
— И да, и нет, — кивнул Грей. — Главная сила этого мира — объединенный интеллект многих миллиардов Изначальных, д-дапар, овров, людей и скалитян. От первоначального Творца теперь мало что осталось.
— Выходит, молодые Изначальные просто испугались объединения? — в глазах Сергея загорелся огонек понимания. — Они не захотели становиться единым целым с низшими расами?
— Похоже, что так.
— А овры, Гайя Полушки, — Краснов часто заморгал, — все эти люди, которые умерли из-за меня... Они, получается теперь там — в Творце?
— Да, — ответил Грей.
По лицу Краснова пробежала тень. Налита поняла, что на Сергея сильно давит вина за тех, кто погиб из-за него когда-то. Просветленная хорошо знала это чувство. После того, как не стало ее матери, девушка тоже готова была слиться с Творцом, но передумала и решила уйти в Орден Света. Чтобы быть близко, но оставаться собой.
— Неужели и мой сын, — Сергей повернулся к жене, — наш сын, тоже сейчас...
— Нет-нет! Твой сын здесь, папа! — перебил Грей.
Краснов повернулся к археологу и непроизвольно шагнул назад. Налита и Кэт с удивлением глядели на двух таких похожих мужчин.
— Грегори, — потрясенно выдохнула Кэт.
— Сын... Ты? — обомлел Сергей.
— Меня зовут Грей, — замер в шутливом поклоне археолог. — Я подредактировал имя на твой манер, папа. Давно живу, приходится менять что-то время от времени...
— Но как тебе вообще удалось выжить? — Сергей выглядел усталым, но радостным. — Тебя ведь накрыло Волной!
— Для того чтобы получить шок от знаний или способностей, нужно понимать хотя бы что-то, — криво улыбнулся Грей. — А я был тогда еще слишком мал, чтобы понимать. Волна мне не повредила.
— Никогда бы не подумал! — покачал головой Сергей и крепко обнял сына.
— Как ты себя чувствуешь, пап? — спросил Грей, чуть отстранившись от отца.
— Глупым и счастливым, — развел руками Краснов. — Способности и знания растворились, и я снова стал собой!
— Удивительно! — неуверенно оглядывала развернувшуюся картину Кэт. — Неужели все получилось? Какой хоть это год?
— Триста четвертый, — просто ответил Грей и на всякий случай добавил: — Триста четвертый, если считать после...
Сергей кивнул. Естественно, он все сразу понял. Что значит "после", ему растолковывать не пришлось.
— И чего теперь нам делать? — поинтересовалась Кэт. — Как вы тут вообще живете?
