— И как, фермеры начинают выращивать то, что надо?
— Пока не очень. Но они начнут, не беспокойтесь. Как аккумуляторы истощатся, так и начнут.
— Помнишь, как Чубайс кончил? — неожиданно спросил Борода.
Окаяма скривился, но ничего не ответил.
— Ефим, заткнись, — прикрикнул Багров. — Как бы тебе самому не кончить, как Чубайс, если будешь много выпендриваться. Короче. Я вижу, все в порядке, все здорово, так держать. Вопросы? Нет вопросов. Тогда дадим миру шанс и всем всего доброго.
8.
Якадзуно проснулся оттого, что пропеллеры замолкли. Якадзуно поднял голову с плеча Евсро, недоуменно посмотрел в глаза ящеру, старательно пытающемуся подавить хищную улыбку, и смущенно пробормотал:
— Извините.
Далее Якадзуно посмотрел в окно и ничего не увидел, потому что оно было сверху донизу заляпано грязью, кажется, не в один слой.
— Приехали, — сказал Ибрагим, — вылезаем. Осторожнее, там внизу земля.
К счастью, Ибрагим успел произнести последние слова до того, как Якадзуно вывалился из машины в деметрианскую грязь. С одной стороны, кажется очевидным, что в стране Усуфлал неоткуда взяться пластмассовым плитам посадочной площадки, а с другой стороны, пока окончательно не проснулся, об этом не думаешь.
Якадзуно осторожно спустил вниз одну ногу и пощупал грунт. Нога провалилась только по щиколотку, что не так уж и плохо. Якадзуно поднял взгляд и успел подумать, что территория народа ухуфласес гораздо более пригодна для проживания людей, чем окрестности Олимпа, вот, например, здесь много возвышенностей, на которых грязи почти нет, да и воздух свежее, тумана тоже почти нет...
В этот момент взгляд Якадзуно наткнулся на трейлер. Большой гусеничный трейлер с двумя сдутыми понтонами по бортам стоял метрах в двадцати от их "Капибары". Трейлер был настолько грязным, что трудно было даже определить модель, казалось, будто он продирался прямо через лес, оставляя за собой просеку. А что, может, так оно и было, может быть, эта машина тоже уходила от наводнения, а тогда вполне логично, что они выбрали путь по возвышенностям.
Приглядевшись, Якадзуно заметил, что трейлер стоит не абы как, а на специально отведенном для него месте. Ровная площадка размером примерно двести на сто метров была явно предназначена для стоянки транспорта, тут и там в грязи лежали деревянные жерди, обозначающие парковочные места. Прямо как обычная муниципальная парковка в родной Хиросиме. Якадзуно улыбнулся и сказал:
— Ибрагим, переставь машину вперед на два метра, ты проезд загородил.
— Какой еще проезд? — не понял Ибрагим.
Он посмотрел вниз, увидел разметку, поднял голову и увидел трейлер.
— Это еще кто такие? — спросил он, обращаясь внутрь машины.
— Это трейлер почтенного сэшвуа Аламейна ад-Дина и его лозшусе, — вежливо произнес Евсро. — Сейчас он выйдет к вам.
С этими словами Евсро вскрыл непромокаемый тюк, который во время поездки держал на коленях, вытащил оттуда портативную рацию, прошелся пальцами по кнопкам и сказал в микрофон:
— Рашид, мы приехали.
— Окей , — отозвалась рация, — сейчас выйду.
Ибрагим, наконец, вылез из машины, он стоял рядом с Якадзуно, пристально смотрел на трейлер и его лицо постепенно мрачнело.
— Что еще за Рашид? — спросил он. — Кто это такой?
— Господин Аламейн является дрижин езузерой Исламвилль, — пояснил Евсро. — Это недалеко отсюда, примерно километров пятнадцать. Господин Аламейн хочет говорить с вами.
— Что ему нужно?
— Думаю, он все объяснит лучше, чем я, — Евсро вежливо уклонился от ответа. — Спасибо, что подвезли.
Евсро вытащил из машины тюк с вещами и потопал к склону холма, рядом с которым разместилась автостоянка. Возлувожас последовал за ним. Анатолий нецензурно выругался.
— У них там бункер, — заявил он.
Якадзуно пригляделся к холму повнимательнее и понял, что этот холм имеет явно рукотворную природу, причем насыпали его не лопатами, а довольно большим экскаватором, кое-где на склонах еще сохранились следы ковша. А раз сохранились следы ковша, значит, насыпали его совсем недавно. А вот, кажется... точно, вентиляционные щели... вот еще перископ... действительно, бункер.
— Зачем им бункер в такой глуши? — удивился Якадзуно.
— Осшин складывать, — резко сказал Ибрагим, на его лице обозначилось брезгливое отвращение.
— Что складывать? — не понял Якадзуно.
— Осшин. Экстракт местного мха.
— Хеппи-мил, что ли? — сообразил Якадзуно.
— Он самый. Самый ходовой товар для местных наркобаронов. Привыкание со второго-третьего раза, продолжительность жизни наркомана довольно большая, до десяти лет, ломка может длиться до полугода и не известно никаких средств, позволяющих ее облегчить. Героин отдыхает.
Анатолий выругался еще раз.
— Ага, — согласился с ним Ибрагим, — именно так. Братство отрезало Деметру от метрополии и тем самым прикрыло все каналы поставок. Что делать бедным фермерам?
— Что? — спросил Анатолий.
— Вот господин Аламейн нам и расскажет. Вон он идет.
Господин Аламейн оказался маленьким щупленьким человечком лет тридцати, он напомнил Якадзуно кого-то из легендарных террористов начала XXI века, нет, не Бен Ладена и не Чейни, а кого-то помельче, из тех, чьи имена помнят сейчас только историки. Маленькие бегающие глазки и удивленно-испуганное выражение лица делали его совершенно непохожим на высокопоставленного представителя деметрианских наркобаронов, которым он, несомненно являлся. Аламейн обменялся парой слов с Евсро и Возлувожасом, и направился к машине.
— Приветствую вас, господа! — сказал он, подойдя к "Капибаре". — Господин Бахтияр, господин Ратников, господин Мусусимару, очень рад вас видеть целыми и невредимыми. Очень хорошо, что вы нормально добрались. Вы вовремя выехали, в хесез Шесинхылков сейчас творится настоящее светопреставление. Вхужлолх смыло к шайтану, Шухозгр и Хлозолва еще держатся, но неизвестно, устоят ли они или у почтенного вавусов Возлувожасв будет тремя езузеранл меньше. Около Шухозгр смыло почти весь лвухсылх, в сухой сезон там будет голод. Леннонцы зря подняли ветровой щит вокруг Олимпа.
— Что? — Ибрагим аж подпрыгнул от удивления. — Ветровой щит вокруг всего Олимпа?
— Пока они подняли только первую секцию, — уточнил Аламейн. — По неподтвержденным данным, длина щита составляет около сорока километров, высота не менее трех. Мои агрономы сделали предварительный прогноз, на месте Вхужлолк скоро сформируется озеро, лес смоет к шайтану, там сначала образуется болото, а потом, года через два, пустыня.
— Как это пустыня? — удивился Якадзуно. — Как может сформироваться пустыня при таком количестве воды?
— Очень просто, — пояснил Аламейн. — В каждый сезон дождей будет происходить колоссальная эрозия почвы, за пару лет плодородный слой смоет до основания и удерживать влагу в сухой сезон будет нечему. Конечно, прогноз предварительный, Джьяппа просто загнал информацию в обычный EcoCAD и посмотрел, что будет. Результат получился неутешительный.
— Да уж, — согласился Ибрагим. — Ваши плантации не пострадали?
— Кого это теперь волнует? — махнул рукой Аламейн. — Весь этот бункер завален осшином снизу доверху, а следующий урожай сгниет на корню. Все равно с тех пор, как леннонцы взорвали все межзвездные терминалы, нам больше некуда продавать продукцию. Люди очень нервничают.
— Еще бы им не нервничать, — хмыкнул Ибрагим. — Вы мусульманин?
— Да, — насторожился Аламейн. — А что?
— Вы не помните, что говорил пророк про тех, кто выращивает наркотики?
Аламейн принужденно рассмеялся.
— Пророк ничего про нас не говорил, — сообщил он. — Я специально интересовался этим вопросом и я точно выяснил, что пророк не возражает. Вы намекаете, что пришла расплата за наши грехи?
— Почему бы и нет? — пожал плечами Ибрагим. — Расплата бывает, знаете ли, самой неожиданной. Что вы от нас хотите?
— Пока ничего. Я слышал, вам нужно убежище?
— Да, нам нужно убежище, — подтвердил Ибрагим, — но ситуация не настолько угрожающая, чтобы искать убежища у наркоторговцев. Лучше я сдамся леннонцам, чем буду делить хлеб с вами.
— У нас нет хлеба, — сказал Аламейн, — только лвухсылк и веславес, мы питаемся, так сказать, подножным кормом. Что ж, не смею задерживать. Да, кстати, чуть не забыл, вы не знаете такого человека — Дзимбээ Дуо?
— Он на Деметре? — Якадзуно не смог сдержать удивления.
— Да, он на Деметре, — подтвердил Аламейн, — он занимается вашими поисками. Все сотрудники таможни, на которой кто-то из вас проходил досмотр, уже мертвы. Вчера Дуо приказал прочесать территорию хесев Шесинхылков на вертолете, вам повезло, что погода установилась нелетная и вертолет не смог подняться в воздух. Не знаю, чем вы трое им насолили, но они вас целенаправленно ищут.
— Откуда вы знаете? — спросил Ибрагим.
Аламейн сделал загадочное лицо и указал пальцем вверх.
— Рекомендую вам ехать на юго-восток, — сообщил Аламейн, — там вас будут искать в последнюю очередь. Там довольно опасно, шешерэ гораздо опаснее, чем ухуфлайз, они совсем дикие, вначале стреляют и только потом разговаривают. Как проедете километров пятьсот, рекомендую сразу стрелять во все, что движется. Шешерэ уважают только силу.
— Что вам нужно? — повторил вопрос Ибрагим.
— Я уполномочен предоставить вам убежище и провести переговоры.
— Переговоры о чем?
— Об этом лучше говорить в более комфортном месте. Сюда приближается большая туча, минут через десять-пятнадцать пойдет сильный дождь.
Якадзуно взглянул на небо и, естественно, ничего не увидел. По сравнению с Олимпом туман здесь был почти незаметен, но разглядеть облака все равно было невозможно.
— Не дави на меня, — мягко произнес Ибрагим. — Каков предмет переговоров?
Аламейн на секунду задумался, а затем решился.
— Нам нужна информация, — сказал он. — Вы, господин Бахтияр, знаете очень много, эта информация очень нужна сопротивлению.
— Теперь это так называется? — усмехнулся Ибрагим. — Сопротивление? Честные и благородные наркоторговцы защищают справедливость? И что, интересно, вы хотите предложить мне взамен? Тонну хеппи-мила по сходной цене?
Аламейн сохранил невозмутимость, но было видно, что это дается ему с трудом.
— Вы можете возглавить сопротивление, — сказал он. — У вас большой опыт скрытых операций, отличные связи в Олимпе, вы умеете руководить людьми. Кроме того, вы отличный боец, это очень важно для ящеров.
— Ящеры тоже участвуют в сопротивлении?
— А как же! Нас слишком мало, чтобы в качестве пушечного мяса использовать людей. Приходится брать на службу ящеров.
— Не боитесь давать ящерам современное оружие?
— Обычный пистолет — не такое уж страшное оружие, а для более серьезного оружия нужна метка бойца.
— И на ваших плантациях тоже, наверное, трудятся ящеры?
— Сейчас на плантациях никто не трудится. А раньше да, вы правы, только ящеры и трудились. А что делать, если людей осш одурманивает, а у ящеров просто вызывает аллергию? Знаете, сколько рабочих мы потеряли в первые годы?
— Вы расплачиваетесь с ящерами оружием?
— В том числе и оружием. Но мы заломили такие цены, что они предпочитают аккумуляторы, электромоторы, металлоизделия на заказ... ну и так далее. В хесев Шесинхылков уже забыли, как выглядит традиционный оселв, у них теперь все лодки — амфибии на гусеничном ходу, дизайн, кстати, мои инженеры разрабатывали.
— Аккумуляторы иногда взрываются, — заметил Анатолий.
— Только не те, что мы продаем ящерам, — улыбнулся Аламейн. — Мы же не идиоты.
— Хорошо, — сказал Ибрагим. — Допустим, я возглавлю ваше сопротивление. Против чего вы сопротивляетесь, понятно. А зачем? Какая у вас цель?
— Цель у нас очень простая — мы хотим занять место братства. Нехорошо, когда власть принадлежит фанатикам, из этого никогда не выходило ничего хорошего.
— Когда власть принадлежит уголовникам, это лучше? — ехидно поинтересовался Якадзуно.
— А почему бы и нет? — улыбнулся Аламейн. — Когда уголовники захватывают власть, они перестают быть уголовниками. И в истории есть тому примеры, взять, скажем, Италию в XX веке или Россию в XXI. Помните, какие отморозки там поначалу командовали? А потом ничего, ВВП удвоился, вертикаль укрепилась и начался золотой век. Наш большой босс, конечно, не такой крутой, как Путин или даже как Берлускони, но, с другой стороны, у нас на Деметре не так все запущено, как у них было поначалу. Думаю, мы справимся, мы, по крайней мере, не страдаем фанатизмом. Мы, наоборот, предельно прагматичны.
— Вы были правы, Рашид, — решительно сказал Ибрагим. — Об этих делах надо говорить в более комфортном месте.
— Я же говорил, — победоносно улыбнулся Аламейн.
Ибрагим запер машину и четверо людей направились к бункеру.
9.
Кто-то мудрый сказал, что человеку нужно для счастья совсем немного. Сейчас Рамирес понимал эту истину ясно, как никогда. Он был счастлив.
Заботы и тревоги первых дней революции остались в прошлом, теперь жизнь Джона Рамиреса вошла в размеренную колею. Каждое утро он выходил из дома, садился в "Капибару", выделенную ему городским комитетом братства, и ехал в телецентр. Там он проводил три-четыре часа, за которые успевал подготовить и произнести ежевечернюю десятиминутную речь в передаче "Вторая эпоха". Миштич Вананд говорил, что эта программа бьет рекорды популярности в своем классе и по рейтингу приближается к спортивным новостям, хотя порноканал ей, конечно, никогда не догнать.
Закончив с телевизионными делами, Рамирес садился в "Капибару" или в вертолет и ехал общаться с народом.
Каждый человек имеет какой-то талант, в котором многократно превосходит всех окружающих. Не каждому удается распознать свой талант, но когда кому-то это удается, этот человек становится удачливым и счастливым, у него все получается и все ему завидуют. Рамиресу повезло, ему удалось распознать свой талант. Он умел воодушевлять людей.
Когда Рамирес приезжал на стройку или метеостанцию или блокпост, люди преображались. Нет, они не бросали все дела, этого Рамирес не допускал. Но они открывали свое сердце большому черному человеку, они делились самым сокровенным, самым наболевшим, они часто просили помощи и в таких случаях Рамирес всегда давал совет. Не всегда он был уверен, что знает, что говорит, но почти всегда это было неважно, потому что неважно, что именно сказать человеку, важно, как это сказать. Если у тебя есть талант укреплять и наставлять, то, стоит тебе захотеть, ты сразу же подберешь нужные слова и невидимые ауры окружающих засияют неземным светом и этот свет отразится в тебе и... дальнейшее Рамирес не мог описать словами.
Многие женщины просили Рамиреса разделить с ними постель, многие из них были очень красивы, но Рамирес почти всегда отказывал. Потому что в маленьком частном домике в дальнем углу университетского сада его ждала Полина.
