Я обратился к своему инфокристаллу, но он не выдавал никаких оповещений о новых данных. Вот славно! Теперь я обладатель информации, к которой даже не знаю, как подступиться!
— Савитри, я могу попросить тебя об одной вещи? Только ты должна дать мне слово, что не будешь слишком при этом разгоняться...
— Гипноз?
— Да. Но ты просто погрузи меня в него — и все. И если заметишь что-то подозрительное — тут же буди.
— Ладно.
Она была так собранна и серьезна, и я подумал, что надо бы как-то ее отвлечь от нехороших мыслей.
— Мы вытащим Варуну, — сказал я ей. — Министр сказал, что эту информацию каким-то образом подбросил ему я сам. Такого не может быть, но все-таки вдруг кто-то сделал это от моего имени, и она всем нам поможет выпутаться?
Савитри напряглась. Когда я попробовал обнять ее, она вдруг сжалась и отстранилась.
— Ты что?
— Министр сказал, что это сделал ты сам. Передал информацию. Самому себе... — медленно заговорила она. — Именно так действует Стяжатель...
Она прижала руку к губам, и я увидел, что запястье ее покрылось гусиной кожей, а в глазах, снова оживших, стынет ужас.
Тут до меня дошло.
— Ты думаешь, что я Стя... ты думаешь, что я асура, который... Но подумай сама...
А если она права? Если я всего лишь носитель этой мрази и сам до поры не подозреваю о собственной сущности? Савитри говорила, что в центре груди у меня пустота — а она не видит двух вещей: белого цвета и отсутствия всех возможных цветов... Я носитель асуры, который выбивает всех соперников, беспрепятственно перемещаясь по всей исторической реальности? Шутте переправил его мне пять дней назад через Шиву, и я стал тенью? Всё сходилось. Мысли метались, и среди них мелькали самые страшные — о том, что смогу сделать я, бесправный по сути человечишко, болванка, чтобы избавить их всех от присутствия Стяжателя, и в силах ли я буду сделать это с собой... Но если меня не станет, он всего лишь переберется в другого, для него это не препятствие...
И тут я услышал тихий голос. Да-да, я услышал прямо в своей воспаленной голове тихий голос, который не был, совершенно точно не был моими собственными мыслями:
— Может быть, ты уже прекратишь истерику, и вы начнете гипноз?
Голос отрезвил меня. Наверное, это был Стяжатель, и впервые за все это время он решил себя выдать.
— Я хочу узнать всю правду, — сказал я Савитри. — Какой бы она ни оказалась. Зафиксируй меня накрепко в кресле, а если заметишь что-то подозрительное — беги и блокируй кабинет. Блокируй намертво, на все уровни. Только не убей, это опасно.
— Я не смогу тебя убить, — ответила она, сутулясь, и повела рукой в сторону кресла. — Садись.
Кресло сжало меня в своих объятиях: Савитри активировала все фиксирующие устройства, предусмотренные конструкцией.
— Я начинаю.
Она заговорила, и я поплыл по волнам ее интонаций, не вслушиваясь в слова. Стало вдруг так же светло и радостно, как во время перехода в "Тандаве". "Мир — это иллюзия, иллюзия, иллюзия..." — звучал монотонный напев.
* * *
...Я должен догнать его! Если в этот мир попадет он, всё кончится катастрофой!
И я несся сквозь нестерпимое физическое пространство, сжигая последние силы. Непривычная среда ела меня, а извергам все нипочем.
Я тогда не знал еще названия этому полному препятствий пространству, состоявшему из упорядоченных структур и создававшему формы. Моя цель была все ближе, я ломился к ней, не разбирая пути.
Вот наконец он на расстоянии одного рывка. Мы сцепляемся, и я, подавляя его волю сетью своей энергии, осознаю, как же тяжело мне будет двигаться в обратном направлении, да еще и не одному...
Что же вы творите, жители грубого мира?!
Мой антипод верещит и выбивается. Он уже столько распланировал, что я захлебнулся информацией, случайно выдернув ее клок из него. Он будет играть на парадоксальности и иллюзорности этой вселенной. Он изогнет пространство и время, чтобы проникать в нужные ему места и эпохи...
Поблизости оказывается несколько местных обитателей. Если бы хоть один обладал развитыми возможностями управлять огнем, моя задача была бы решена сейчас же. Но...
Прочитав мои намерения, изверг неожиданно рассеял свою сущность — он приберег на этот случай резервных сил, — и я, вымотавшийся, не удержал его в сетке. Собравшись воедино, он... пропал.
Люди метались, они не видели и не слышали меня и не могли видеть или слышать, но поняли, что произошло что-то серьезное. Серьезное и плохое.
Я вышел за пределы пространства с препятствиями. Здесь, во всяком случае, пусто, тихо и можно разобраться с информацией. Изверг отметился в районе стратосферы нашей планеты и ушел вниз. Я примерно представлял, чего он добивается, но теперь он наверняка сменит прежний план, отбросив известные мне сведения и выдумав что-то новое.
У меня нет выбора. Я должен сделать так, как не делал еще ни один ади. Если я хочу остановить свою тень, то должен действовать так же, как по своему обычаю действует изверг. Только в этом случае мне удастся взять след. Для этого надо отследить переплетения нитей судеб трех миллиардов людей. Из них — пятисот миллионов еще не родившихся. И при этом есть шанс, что я найду того, чьей оболочкой воспользуется изверг, чтобы спрятаться от меня. Что там шанс — это моя обязанность. Иначе...
Я создал свое подпространство и ушел в него думать. Если я обзаведусь телом, то утрачу почти все свои нынешние возможности, зато кое-что и обрету. Ади не может слишком долго терпеть мир грубых форм, зато это может человек. Люди никогда не слышат ади, но если сильно постараться, то можно заставить услышать себя, будучи человеком. И, наконец, сделать что-то с извергом во плоти я смогу лишь в том случае, если и сам обзаведусь плотью. Но только не так, как это делает он!
А вот и тень...
...По коридору одной из наземных построек двигался коренастый молодой человек. Он имел какое-то поручение и спешил. Но вдруг некая тень, налетев, сбила его с ног... и исчезла. Поднимаясь с пола, мужчина встряхивал головой и непонятливо озирался...
Тень и ее носителя я нашел. Сосредоточился на лабиринтах его будущего пути, на связях с другими людьми, разрывах с другими людьми. Все было зыбко и изменчиво. Он вмешается в законы времени, и все станет нестойким, ненадежным: время будет то нестерпимо тянуться, то мчаться со скоростью мысли...
А вот и тот, кто нужен мне!
Нет, нет, это, конечно же, не он. Это его будущие родители. Он еще даже и не стал "им", до этого события шестьдесят земных суток, а уж до самого главного и первого свершения в своей жизни — и подавно где-то двести пятьдесят. Что ж, я подожду. Это хорошее убежище, ведь изверг ни на миг не забудет о том, что я ищу его. Агрессивная среда не повредит мне во время моего ожидания. Я потерплю, мальчик. Я постараюсь помочь вам всем, Агни. Слышишь? Да-да, Агни, ты будешь единственным, кто услышит голоса ади. Ты будешь мной, а я буду тобой, мой мальчик Агни, и я стану беречь тебя, как ты бережешь меня. Мы что-нибудь придумаем, Агни, мы найдем способ отвести беду от твоих глупых сородичей. Не грусти, когда-нибудь у нас появится случай поговорить — тогда, когда ты научишься слушать пропавшего ади!
* * *
— Савитри!
Она отшатнулась в недоумении, ведь я по собственному почину вышел из сомнамбулического состояния. Теперь мне было так легко, что я забыл о фиксаторах кресла и попытался встать:
— Ты все слышала? Я говорил это вслух?
— Да.
Она зажмурилась. Губы ее вдруг задрожали. Плача, она освобождала меня от пут одной рукой, а другой вытирала лицо.
— Ну что ты плачешь?
Савитри отмахнулась.
В голове было пусто и звонко. Я совершенно не представлял, что делать дальше, но сейчас меня это не беспокоило. Так чувствуешь себя в дурмане легкого опьянения. Это была эйфория, о которой мне так много рассказывали в былые времена.
— Идем, — сказала док, выплакавшись. — Идем к Шиве.
Это имя мгновенно отрезвило меня. Шива умеет быть убедительным даже на расстоянии.
Возвращение
— Значит, Стяжатель тогда прибегнул к какому-то фокусу, чтобы через меня пробраться в прошлое? — внимательно выслушав мой рассказ, уточнил Танцор.
— Да и фокус был несложный. Мы пользуемся диметилсульфоксидом в качестве химической защиты от извергов, а здесь изверг нанес ответный удар — намесил каких-то трав, чтобы расширить ваши с Шутте сознания: его — чтобы он свободно выпустил подселенца, твое — чтобы ты не заметил, как принял его же.
— "Каких-то трав"! — воскликнул Шива, всплескивая всеми руками разом. — О чем ты говоришь! Я узнал бы практически любое психоактивное вещество растительного происхождения по запаху!
— И их смесь — тоже? — уточнила Савитри, присевшая на столик в моей каюте, куда удалились мы втроем, прямо как в былые времена, только теперь без бедной нашей Умы. — Наверняка он знал, с кем имеет дело, и обставил все с большой осторожностью: курильница была в другом помещении, контакт с этим неизвестным веществом был слабым, но продолжительным, в смесь добавлено растение, перебивающее основной запах...
Он не стал спорить. Тем более что последствия были налицо.
— Он просто ассимилировался с тобой на информационном уровне, — завершил я, хотя для меня и для суры это вещество также оставалось тайной. — Поэтому выявить отклонения при обычном медицинском осмотре было бы невозможно. Наверное, я почуял неладное просто потому, что...
Шива и Савитри улыбнулись.
— Как прикажете теперь к вам обращаться, светлейший? — с иронией отозвался Танцор. — Ади? Почтенный?
Я почувствовал уже знакомый светящийся ветерок, но уже в себе самом. "Мой" сура рассмеялся им в ответ.
— Нам нужно действовать, Шива. В конце концов, Ума все еще там!
— Не можем же мы вечно изображать гулянку! — вставила док, поддержав мой аргумент.
— Н-да... Не можем... Но какие у нас перспективы... А перспективы у нас никудышные.
Сейчас было особенно заметно, как осунулся и потемнел лицом Танцор и какие круги под опухшими глазами у Савитри. Будто кто-то хлопнул в ладоши и черной магией состарил близких мне людей лет на десять.
— Если мы не дадим внятного ответа в ближайшие сутки, — Шива в упор смотрел на меня, — они сделают следующий ход. Ты догадываешься, Агни, что это будет за ход с их стороны?
Я кивнул и высказал вслух то, что еще со вчерашнего дня, когда началась вся эта инсценировка, вертелось в голове:
— Убить они никого не могут: реинкарнатор под нашим контролем. Это все равно, что просто передать пленников нам в руки.
— Так.
— Поэтому они, скорее всего, прибегнут к более страшному способу убеждения, — я посмотрел на Савитри, понимая, что произношу жуткие слова, и чувствуя, как переворачивается ее душа под непроницаемой оболочкой наигранного спокойствия.
— Так, — снова согласился Шива. — Шантаж с применением пыток на заложниках.
Док сжала кулаки, но не проронила ни звука. Но я видел, как дрожит завиток волос у нее за ухом и пульсирует венка на шее. А Шива поднялся, и глаза его почернели, как чернеет море перед штормом:
— У нас несколько часов на решение.
Я растер ладони, делая вид, будто разглядываю их с пристальным вниманием, потом поднял голову:
— У тебя есть предположения, кто из наших, — я кивнул в сторону ангаров, где "наджо" продолжали имитацию оргий, — сдаст позиции первым?
— Не предположения — уверенность. Как бы цинично ни было об этом говорить, — Шива отвернулся. — Сначала они устанут, затем засомневаются. Потом начнут разговаривать с остальными, постепенно уверенность исчезнет во многих. Для этого асурам даже не нужно будет вселяться в их тела. Это просто человеческая психология...
— Я не верю, — прошептала Савитри, глядя в никуда. — Наши не могут. Никто из наших не может...
— Могут! — вдруг со злой улыбкой резко повернулся к ней Танцор. — Ты плохо знаешь нашу историю, диди*? Или мало знакома с людьми?
_______________________________
* Диди — в Индии обращение к молодой женщине или к сестре.
— Подождите, — попросил я их, поскольку мне не хотелось отвлекаться на ненужный спор. — У нас времени впритык...
— Хорошо, тогда кто, по-вашему, будет этим первым предателем? — отступила Савитри.
— Эсмайл, — буркнул Шива.
Это был тот самый картежник, которого я отдал сегодня на зацеловку танцовщицам после его гениальных подсказок. Эсмайл, техник-координатор двенадцатой группы... Я прислушался к себе и не нашел возражений. Сура, та часть меня, о которой я узнал, которую пробудил и которая всё еще была мне в новинку, молчал. Кажется, это мудрое и загадочное существо может проникать глубже в пучину событий, чем человеческий разум. Вспомнился мимолетный облик Эсмайла, неосознанное движение, когда он закрывал от меня свои карты, недоверчиво приподнятое его плечо... Жесты говорят больше, чем тот отросток без костей, который предпочтительнее держать за зубами.
— Мы можем спрогнозировать будущее и отпустить их заранее, не доводя "до грани фола", — предложил я Шиве. — Отправить в сектор "Альфа" якобы в парламентерских целях, они останутся там...
— Всех не спрогнозируешь, — он был настроен совсем уж пессимистично. — Когда нам начнут транслировать то, что они будут делать с Варуной и профессором Аури, я даже за себя сомневаюсь, Агни. А они не остановятся, и ждать нам нужно именно этого!
Савитри прикусила губу.
— Значит, наша задача — сделать что-то такое, что собьет их программу, — сказал я. — Сделать обманный ход на опережение, пока они еще не слишком понимают нашу тактику.
— А ты сам-то ее понимаешь? — пробормотала Савитри. — Устроили тут...
— Устроили всё правильно, — перебил ее Шива. — Но постепенно они привыкнут к раздражителю. Тут нужно или огорошивать их бесконечно, или... Так что за обманный ход? — воззрился он на меня.
— Мы дадим согласие на продолжение работы.
— Ты думаешь, что в этом случае папу Варуну и профессора нам вернут?
— Нет, конечно. Но и пытать их не станут. А мы тем временем действительно начнем выполнять циклы.
— Под прицелом баллист, — развел руками и манипуляторами Шива. — Чего мы добьемся? Вернуться за Умой они тебе не позволят.
— Почему ты так считаешь?
— Они не подпустят проводника и его тень к коридору, ведущему в ту эпоху.
Мне стало любопытно, как долго еще он будет глупить. Сдерживая улыбку, я уточнил:
— И что за беда? Ну, и не пустят они какого-то проводника, что с того? Зачем он так уж нужен, этот гипотетический сура?
— Ты забыл, что бывает при переходе без помощи проводника?
— А кто тебе сказал, что переход будет осуществляться без него?
Вы когда-нибудь наблюдали за человеком, которого постепенно озаряет догадка? Смотрели ему в глаза, сдерживая смех и пытаясь не выдать решение головоломки до последнего мига? Вот так и я смотрел в проясняющиеся глаза Шивы, покуда он не вскричал:
— Громы и молнии им всем в печень! Без проводника! — он хорошо ткнул кулаком мне в поддых. — Ха-ха-ха! Один-ноль в твою пользу!
