Что еще стоит отметить, — гибкость и восприимчивость империи. Если вы интересуетесь "Византией", вам встретится немало ученых мужей и мужиц, которые будут пространно разглагольствовать о закостенелой, погрязшей в бесконечных традициях и церемониях империи. Это может быть отчасти верно для двора, где бюрократическая машина плодила инструкции, должности и табели — да и там это во многом было вызвано желанием иметь четкий порядок в делах, (а заодно поразить иностранных послов сложностью и блеском ритуалов). Но взглянем на армию. "Аварское Кавалерийское копье", "Славянское метательное копье", "Готские башмаки", "Герульские мечи", ... — это можно перечислять бесконечно. Все что удачно и хорошо — тут же заимствуется. Никто этого не стесняется, не скрывает, не пытается выдать за свое не имеющее аналогов. Старый добрый римский постулат: "у врага есть что-то хорошее? — копируем и берем себе".
* * *
Интерлюдия: — о мечах за спиной.
Еще одна информация из трактата, о которой стоит упомянуть... Нечто не о римской пехоте, но косвенно её касающееся. Есть такой давний диспут, — носили ли когда-нибудь воины мечи за спиной? В рассмотрении этого вопроса обычно есть три стадии: На первой стадии юный современный человек играет в компьютерные игрульки, где всякие там герои за спиной меч таскают, иногда аж пачками по нескольку штук. На второй стадии авторитетные практики-реконструкторы нередко сообщают человеку, что меч за спиной носили вряд ли, потому как естественные анатомические особенности просто не позволяют быстро вытащить из-за спины более-менее длинный клинок. (Действительно, рука вместе с рукоятью меча уже поднята на максимально возможную высоту, а клинок еще не до конца вышел из ножен, и чтоб двинуть его дальше вверх, надо как-то перехватывать меч за полотно клинка, что долго, и неудобно. Так что когда черепашка-ниндзя по имени Донателло мгновенно выхватывает из-за спины два довольно длинных меча, ему в этом помогает только мультяшная магия, а в реальной жизни он бы каждый раз выхватывал от супостатов по щщам гораздо раньше, чем обнажит праведную сталь)... Однако, "третья стадия просветления" состоит в том, что император Маврикий в своем трактате, описывая "белокурые народы", сообщает: "вооружаются они щитами, копьями и короткими мечами, висящими у них на плечах". Свидетельство это написано четко, и не допускает никаких иных толкований. И напомним, что Маврикий был не кабинетным сидельцем, не реконструктором, а профессиональным военным своего времени. Через несколько сотен лет, то же самое свидетельство воспроизведет в своем трактате (во многом основанном на трактате Маврикия), император Лев VI, приложив его уже несколько конкретнее — ко франкам и лангобардам, которые "носят меч за спиной, а некоторые из них, и у пояса". Несмотря на то, что Лев был сугубым теоретиком, но у него был полный доступ к отчетам и свидетельствам своих подчиненных, которые вели против названных народов компании, — что заставляет нас отнестись и к его свидетельству со вниманием.
Надо понимать, что-либо за спиной носили только довольно короткие клинки, либо же клинки в специальных "распашных" ножнах, с глубоким вырезом, который фиксировал клинок только на определенном участке у острия, и на петле у рукояти, (что, впрочем, не выглядит надежно). Либо же на некой портупеее, которая позволяла быстрый перенос из походного в боевое положение. Как бы не было, причина, по которой меч носился за спиной понятна. Она ровно та же, по которой ромейские псилы таскали за спиной токсфофаретру. Это признак легкого пехотинца, которому нужно в случае нужды очень быстро бежать. Иногда бежать за своей жизнью, удирая под прикрытие своего строя от вражеской кавалерии. При этом у человека еще могут быть заняты руки основным оружием, и придерживать ножны не получится. Ножны меча, или лучный набор, расположенные обычным способом "при бедре своей" в такой ситуации отобьют все-что можно, запутаются в ногах, а если сползут на бегу к корнеклубням, и начнут хлопать по ним, — так могут и вообще оставить без потомства. Напомним еще, что в древней Греции легкую пехоту иногда называли "эвзонаи" — "благоопоясанные". Но что вообще такое "хорошо опоясаться" для легкого пехотинца? Почему это так подчеркивалось? Не подразумевало ли сделать так, чтобы перевязь с оружием висела образом не мешающим бегу? Ну и последнее для раздумья, — вспомним о более позднем свидетельстве Анны Комнины о служащих в римской империи варягах, — "...варяги из Фулы (так я называю вооруженных секирами варваров)"... "Что же до варягов, носящих мечи на плечах...". Что именно имела здесь в виду Анна, под мечами на плечах, она не уточнила ("это же общеизвестно"(С). Из поздней средневековой истории мы знаем, что, например, воины часто носили "на плече" большие двуручные мечи, — держа его в руках, и положив одну часть крестовины меча на плечо (вернее на наплечье) для облегчения носки. Но о чем говорит Анна в случае с конкретно варягами? Их "фирменным" оружием была "пелика" — большая секира, по которой они получили одно из своих нарицательных прозвищ — пеликифорои (секироносцы). Так не носили ли варяги — пусть они и были "тяжелыми" воинами — в какой-то период дополнительный малый меч, за спиной, в силу традиций предков? Вопросы, вопросы...
Рис. Древняя фигурка воина с мечом в ножнах за спиной. Спереди изображен "кожанный меч", также готовый к работе.
Причина, по которой у нас очень мало древних свидетельств ношения меча на спине, и много на поясе, — очевидна. Легкие пехотинцы это был самый бедный, самый "подлый" народ, поэтому они редко удостаивались изображений и описаний. Тяжелый же пехотинец, который не скакал сайгаком, а ходил по полю боя в строю, — как правило носил длинный меч на поясе. Этих более богато экипированных парней и изображали чаще. Наконец, знатный воин, который столетие за столетием все больше будет становиться "рыцарем", — он удостаивался большинства изображений, ездил верхом, и его меч также висел на поясе. На этом, о мечах за спиной, довольно.
* * *
Из недостатков трактата Маврикия, как уже сказано, можно отметить его неотредактированность. Не всегда четкую систематизацию, повторения, некоторые необъясненные автором противоречия. Такое ощущение, что читаешь некий черновик, промежуточный вариант, который хорошо бы еще отлакировать. Это все простительно, если подумать, что полководец возможно писал его урывками, во время военных компаний, и разрыв между написанием разных разделов мог составлять месяцы, а то и годы. Если этот трактат действительно принадлежит перу императора Маврикия, — то ему все эти недоработки простительны вдвойне. Потому что... Скажем здесь несколько слов о судьбе императора Маврикия.
Итак, вся жизнь этого императора проходит в боях и походах на несколько фронтов. Он талантливый полководец. Он, где может, отбрасывает, останавливает, или хотя бы сдерживает продвижение варваров. Он укрепляет границы. Он как может строит дамбы перед людским потопами, заливающими империю. Он побеждает многих врагов, но... Длительные военные компании пожирают оскудевшие ресурсы. Налоги на гражданских растут, жалование военных падает. Все это выливается в стойкое недовольство населения, и в несколько мятежей. Финальным стал мятеж 602 года. Маврикий приказал крупному армейскому соединению устроить зимние квартиры за Дунаем, в землях славян, (с тем чтобы обирать местное население, и тем сэкономить имперский харч). Для армии, которая на своей шкуре знала, что такое война со славянами (которые, как отмечалось, особенно сильны были в "фигомахии" (буквально — "беглой войне") — то есть войне без генерального сражения, мелких стычках, набегах, ложных отступлениях, и прочих военных хитростях) — этот приказ обернулся бы постоянным партизанским кошмаром, где каждый выход фуражиров из лагеря мог стать для них последним. Войско поднимает восстание и идет на Константинополь. Но и Константинополь уже стойко ненавидел императора, ведь во время осады столицы трехлетней давности Маврикий отказался выкупить захваченных аварами в предместьях пленных ромеев, и авары перебили 12000 человек, — многие в столице потеряли родственников... Были ли у императора деньги для выкупа? Понимали ли солдаты, что в империи случилась засуха и неурожай, и император отправил их зимовать за границу по нужде? Современники, описывая Маврикия, рисуют нам человека многих достоинств, умного, честного, умеренного в страстях, равнодушного к стяжательству, но... "беседовать с народом простым он не любил". Скорее всего это и стало для Маврикия роковой ошибкой. Народ может терпеть многое, но должен понимать почему он терпит и ради какой цели. Как видно, Маврикий не удосужился поставить правильную работу по доведению информации для народа, искренне полагая, что раз он действует на благо державы на своем месте, то другие должны действовать на своем, и этого довольно. Оказалось — нет.
Взбунтовавшееся войско выбрало своим предводителем свирепого урода — сотника Фоку, и добежало до Константинополя. Маврикий раздал жителям оружие, для защиты города. Жители взяли оружие — и приняли сторону мятежников. Маврикия схватили. Новый император Фока первым делом приказал казнить пятерых детей Маврикия у того на глазах. Флавий Маврикий Тиберий Август, в лучших традициях античных стоиков, сплавленных с глубокой христианской верой, взирал на казнь своих детей спокойно, лишь повторяя "праведен ты, Господь, и праведен суд твой". Кормилица одного из младших сыновей Маврикия подменила мальчика, положив на казнь своего грудного ребенка. Маврикий сам раскрыл обман кормилицы, тем спас её сына, а его последний сын был казнен. Затем и самому Маврикию сняли голову. После этого новый император распорядился снять бошки почти всему высшему военному командованию прежнего императора.
Новый император Фока, оказался прям воплощением всех чаяний народа: — Он был туп, жесток, необразован, и умел делать только три вещи: — бухать, сношать баб, и убивать по первому подозрению. Уже к концу года народ начал ныть, что Маврикий-то, оказывается, был отличным парнем, как-то нехорошо с ним получилось... А Фока за восемь лет своего правления заслужил почётнее звание, пожалуй, худшего императора за всю историю Восточной Империи, и мог бы уверенно побороться за вхождение в десятку таковых на Западе Он терроризировал столичное население. В регионах он пытался навести порядок в религии силой обращая иудеев в христианство, что спровоцировало бунт и избиение христиан вплоть до Антиохийского патриарха. Ставленники Фоки не отставали от императора в жестокости. (Все это позже аукнется империи очень легким отпадением многих регионов перед новыми завоевателями). "Тонкий дипломат" — Фока отправил послом к персидскому шаху Хосрову II непосредственного убийцу предыдущего императора Маврикия, (а Маврикий был для прежнего шаха патроном-покровителем). Шах аж подпрыгнул от восторга, — немыслимое оскорбление! Отличный повод!.. — И немедленно начал против Рима новую войну. Нет, не совсем немедленно... Сперва Хосров достал из кармана "лжедмитрия" — якобы одного из уцелевших сыновей Маврикия, которому хотел благородно вернуть трон отца, ни минуты не думая о своей выгоде... — И вот тут уже пошел на Рим войной. Войны горе-император Фока умудрился проигрывать по всем направлениям. Многие территории были потеряны, персы шлялись по всем восточным провинциям, как у себя дома, срывая стены ключевых римских крепостей.
В конце-концов экзарх... — (дословно "внешненачальник" — так назывался представитель или управляющий какого-либо господина имеющий полномочия на самостоятельные действия) — ...экзарх Африки — Ираклий, известный военачальник еще времен Маврикия, — поднял против Фоки мятеж, — и был поддержан всеми слоями общества. Сперва Ираклий прекратил поставлять в столицу хлеб, отчего население тут же взвыло После этого Ираклий и его брат Георгий снарядили каждый по своему сыну с войском, и отправили отбивать у изувера-Фоки Константинополь. Уговор был такой: — чей сын первым прибудет в столицу и овладеет городом — тот и станет императором. Сын Георгия шел с войском по суше. Сын Ираклия плыл по морю. Победил в этом "социалистическом соревновании" — спасибо правильным ветрам и хорошей погоде — сын Ираклия, (который носил то же имя, что и его отец). Он первым прибыл в Константинополь. Воевать ему там не пришлось, местные симпатизанты, возглавляемые неким мужем, чью жену Фока недавно обесчестил, закатали Фоку в занавеску и притащили в таком виде под ноги к освободителю. Ираклий укорил Фоку: — Так-то ты управлял государством? — Попробуй лучше! — Дерзко ответил Фока, за что тут же схлопотал от Ираклия сапогом по щам, и был утащен на казнь.
Ходил слух, что перед самым бесславным концом своего ужасного правления, — Фока в бессильной злобе распорядился утопить в море все ценности из императорской сокровищницы. С одной стороны — в истории он остался таким уродом, что с него сталось бы. С другой, этот слух мог распустить и новый император Ираклий, действуя в бессмертном стиле — "вали на прежнего". По первости, этот способ всегда действует безотказно...
Вот что Фока, на фоне других своих страшных неудач, действительно притопил, — так это последние остатки латыни при дворе. Не получив никакого образования, он и на троне не собирался мучатся чтобы стать билингвом.
Ираклий получил в свои руки империю в страшной разрухе. Казна пуста. Население разорено. Войско малочисленно. Многие территории были потеряны. Авары и персы шлялись по территории государства как у себя дома. Готы под шумок отжирали Испанию. Персы вообще проглотили почти всю Азию, Палестину, Египет. В Палестине персами был захвачен сам патриарх, и — страшно сказать! — святой крест, на котором когда-то был распят сын божий и людской спаситель! Из Египта — второй житницы империи, наравне с Африкой, — прекратил поступать хлеб, столица начала голодать. К голоду прибавилась эпидемия. Дела были настолько плохи, что Ираклий начал смазывать лыжи, чтобы эвакуироваться с казной в Ливию. (Иосиф Сталин из зимней Москвы образца 1941го года смотрит на это осуждающе). Однако, народу в Константинополе не понравилось, что император хочет соскочить с должностных, — Ираклия под руки притащили в церковь, и патриарх перед богом взял с него страшную клятву, что он не покинет столицу. В довершение всех бед у императора умерла жена, он нашел утешение у своей же племянницы, несмотря на сопротивление церкви на этой племяннице женился, — и получил от этого брака двух больных сыновей.
Император честно пытался помириться с Персией.
— А мы свергли оскорбившего тебя тирана, и отмстили за Маврикия, — сообщил Ираклий Хсорову.
— А у меня в кармане законный наследник Римского трона "лжедмитрий"! — Похвастался Хосров, и заливисто хохоча, повел войска дальше. Азарта Хосрову придавала немыслимых размеров добыча, захваченная в богатых римских городах. Ни до ни после, археологи не будут обнаруживать такого количества персидских серебряных монет, какое успел начеканить в то время Хосров.
Другой бы на месте Ираклия, от таких дел повесился на самой высокой колокольне, — но император поборол обстоятельства. Он вытряс займы из ромейской знати, вынес из храмов церковные сосуды и обратил их в деньги. (Петр первый, отливавший пушки из церковных колоколов, — смотрит одобрительно). Получив деньги, император купил мир с аварами. На славян он пока махнул рукой. Оставив столицу на попечение доверенного управителя — патрикия Боны, Ираклий отправился готовить войско к компании против персов. Весь 622й год император посвящает тренировкам и боевому слаживанию войск, превращая разрозненные банды в единое тело. Император дает войску клятву, что будет с ними во всех тяготах, и разделит их с солдатами как с собственными детьми. В 623м году Ираклий начинает компанию против персов. Кроме идеи возвращения родных имперских земель Ираклий так же на полную катушку использовал и религиозный фактор. Возвращение креста и гроба господня становятся важным мотивирующим фактором. Мы сейчас живем в "западной" исторической парадигме, поэтому считаем датой первого "крестового похода" 1096год. На самом же деле он случился в 623м — на 470 лет раньше.
