Персидский шах, по обыкновению ждал, что римляне попрутся брать его столицу Ктесифон. Но Ираклий, наплевав на столицу, начал бегать с войском по персидским провинциям, с наслаждением их разоряя. Теперь уже самим персам пришлось бегать за Ираклием, который поочередно громил все встречаемые им войска. Два года Ираклий грабил персидские земли, в них же и зазимовывая на горе местному населению. Отчаявшись силой выгнать такого замечательного гостя, — персы придумали хитрый план(с). Они подговорили пасущихся на Балканах авар и их славянских союзников — напасть на побережье Боспора и на самую столицу Константинополь. Пущай у Ираклия дома запылает, авось сбежит тушить пожа!. В 626ом году авары и славяне в великой силе привалили к Константинополю, и крепко взялись за дело. Но патрикий Бона не подвел, не подвело и столичное войско вместе с народом. Город сопротивлялся упорно. Штурмы аваров захлебывались в крови. Ромейский флот топил славянские лодки-однодеревки, поражаясь, что на них воевали и отважные славянские женщины (sic!). Впрочем, дела шли по острию бритвы, и когда авары со славянами, получив отлуп, отхлынули, молва со временем прочно приписывала это лишь прямому вмешательству Богородицы. Некий юродивый в храме словил "приход", во время которого узрел деву Марию в окружении света, ангелов, и других спецэффектов. Богородица сняла с головы платок, и покрыла им весь город. В более поздние времена Богородица уже не просто символически махала платком, а аки гневный Посейдон топила славянские челноки ужасной бурей, в то время как римские военные моряки якобы балдели и ничего не делали. Как бы то ни было, со временем православная церковь организовала по поводу видений юродивого праздник под названием "покров", который вместе с христианством попал на Русь. Современные российские православные каждый год радостно празднуют что их далекие предки проиграли — выглядит диковато.
Ираклий меж тем — (мы уделяем этому отважному армянину много времени, но это один из переломных моментов империи), — отрядил на помощь столице лишь часть войск, а сам продолжил бедовать на персидских землях, попутно заделав с женой и третьего сына — на этот раз здорового. Наконец, Ираклий направился вглубь Персии, к вражьей столице. Ненадежные хазарские союзники покинули императора, но это не остановило дисциплинированное войско ромеев. Встреча персов и римлян состоялась возле развалин города Ниневия. Возглавлявший персидской войско Рахзад, — еще были живы древние традиции — построив войско выехал вперед, и вызвал ромеев на поединок. Отдадим должное отваге Ираклия, — он лично принял вызов.
Описания поединка несколько разнятся в источниках. По одной Ираклий победил сам, — с военной хитростью, но в рамках. Выехав перед персом, император округлил глаза и глядя персу за спину сказал: — чего это ты выехал на поединок не один? — Простодушный Рахзад обернулся. Тут Ираклий и снес ему голову. По другой версии... Рахзад застрочил из лука, — он ранил Ираклия в губу, в лодыжку, и наверно бы достал его третьей стрелой. Но видимо, стреляя из лука Рахзад описывал вокруг Ираклия круг, оказавшись близко к ромейскому войску. Иначе невозможно понять, как и откуда готового пустить стрелу Рахзада рядом оказался один из воинов Ираклия, который и отсек тому плечо. Ромеи прекрасно знали, что такое "мономахия" — единоборство, и поступок воина Ираклия выглядит не ахти. Как бы то ни было, император подскакал к упавшему с коня Рахзаду, боднул того копьем и отрубил голову. После этого воодушевленное римское войско бросилось на персов. Завязалась ужасная сеча, персы проиграли, во множестве погибли, и бежали с поля боя. Нам этот эпизод интересен, кроме прочего с точки зрения и военной экипировки, тем, что Ираклий, сражавшийся в самой гуще боя, схлопотал множество ударов, в том числе и мечами в лицо. Но его, по сообщению историка Феофана, защитило некое "забрало из жил". Крайне трудно представить императора, который имея доступ к лучшим доспехам империи, стал бы защищать лицо животными жилами, которые и так-то, прямо скажем, не образец защиты; а при большой влажности или дожде вообще могут размокнуть, потеряв упругость. Так что под жилами здесь скорее всего имеется в виду забрало из жил железных — в виде решетки из прутьев, какие мы, например, видим на некоторых изображениях римских гладиаторских шлемов. При этом, размер ячеек этой решетки оказался таким, что не позволил добраться до лица императора мечами, но застрявшая в ней наконечником стрела — (по другой версии копье) — все же доклюнула до губы. Еще один штришок к облику экипировки римского катафракта 7го века, который мы, увы, не видим на современных реконструкциях.
В 628м году, римляне подступили к персидской столице — Ктесифону. Шах Хосров заблаговременно удрал. Римляне захватили предместья и загородные резиденции, взяли огромную добычу. Кроме прочего, там оказались и 300 римских знамен, захваченных в разное время, (интересно, нашлись ли там древние римские орлы?). Сознавая гибельность ситуации, персидские вельможи умертвили своего шаха и десятка два его сыновей, и назначили на его место оставленного сына Хосрова — Кавада. Кавад немедленно и безоговорочно капитулировал перед Ираклием, согласившись на все римские требования. Римляне получили обратно святой животворящий крест, Египет, Палестину, и прочие завоеванные земли. Страшная по напряжению компания была окончена. Ираклий с понтом возвратил господень крест в Палестину, и под безмерные восторги народа вернулся домой, — отдавать богатеям долги.
Рис. Выше мы уже приводили изображение воинов с Миссориев Ираклия (7в), дополняя облик легионеров с Колонны Феодосия 4го века — так как их экипировка во многом пересекается. Чтобы не повторятся, — приведем здесь еще один Миссорий той же серии. Как видно, несколько столетий легионеры восточного Рима сохраняли очень устойчивую экипировку.
* * *
Интерлюдия: — О василевсе.
Как раз в это время — время зенита славы Ираклия, — к императору Римской Империи начинают прилагать слово "василеус", или как мы говорим сегодня — "василевс". Наше имя "Василий" весьма точная передача того, как этот титул звучал в среднегреческой огласовке — василиус. Традиционно это слово переводят как: — царь.
По этому поводу обычно пишут, что смена титулатуры знаменует собой отказ от старых римских ценностей, и окончательное признание того факта, что де, республиканские институты старого Рима в Византии выродились в восточную диктатуру. Император, буквально "приказчик" — тот кто "инпарарэ" (распоряжается), от "ин парарэ" — приготовлять, организовывать, держать в порядке, — прекрасный, демократический титул. Титул, который для римлян означал такого же римлянина, временно поставленного над другими, чтобы навести порядок в кризисный момент. И вот, он отложен в сторону, и правитель, окончательно, уже и на словах превращается в царя. О, ужасы византийской деспотии... Но так ли это?
Выше, мы уже писали о двойственности самого понятия "император", которое позволяло трактовать себя носителю этого титула в меру своей испорченности. Император мог ощущать себя "временно поставленным управляющим от римского народа", или же мог означать "высшее существо" — в зависимости от воспитания и морали того или иного императора. В почти (почти!) царскую власть, титул императора превратился еще в западном Риме. Но римляне никогда не хотели этого признавать. Им было удобнее жить в своих иллюзиях. Иллюзии народа, его представления, понятия, — очень важная информация. Что живет у людей в головах? Насколько это расходится с реальностью? Ложное представление — вещь, которая может сыграть неожиданным образом. Иногда, головы наполненные ложными картинами мира, — разбиваются вдрызг о суровую действительность. Но иногда, — все дела начинаются с мыслей — и иллюзия оборачивается правдой. Если люди были недовольны императором — они могли вспомнить, что он всего лишь "временный управитель", — и полумиф оживал; император менялся, и новый император мог быть из простых солдат или крестьян. А если император был воспитан идеалистами, — он сам мог верить в свою ответственность перед народом — и вел себя соответственно.
И вот, Василевс, — царь. Вроде бы все кристально понятно, логично. Но есть серьезный нюанс: Греческий язык в то время был гораздо развитее латыни. Самоназвание римского государства на латыни звучало как "рэс публика романа", — то есть буквально "дело народа римского". Переводя на греческий это оформили как "политейа тон ромайон", ну или как оно стало звучать позже "политиа тон ромэон". Политейа, это производное от греческого "поли" (много). Политейа — это множество людей, а по смыслу — община. Сперва городская, а затем и всегосударственная. Политейа тон ромеон — Община римлян. Вполне корректный перевод, для народного, общего дела. Мы все — община. Но отчего же тогда как аналог "императору" начинает использоваться малоподходящее слово "царь"? При том, что ромеи до самого конца, считай до захвата и превращения в латинскую империю заботливо сохраняли свои иллюзии, четко различая своего правителя от правителей других стран, — да еще и пытались объяснять эти отличия чужакам? Что-то не сходится, до тех пор, пока не вспомнишь: все переводы — лгут. Одни лгут неумело. Другие — хорошо. У нас часто нет точного соответствия слову, которое нужно перевести, и мы берем из нашего языка нечто примерно подходящее. И это наше подставленное слово, часто имеет сопутствующие значения, которых не было у переводимого слова.
Мы везде видим перевод "василевс" — "царь". Но что есть само слово "царь"? — Это пришедшее к нам с запада искаженное "каэсар", то есть не более чем когномэн-кличка императора Гая Юлия, которая из-за популярности этого персонажа со временем превратилась в титул других, как правило младших императоров. То есть мы пытаемся переводить один римский титул "василевс" другим римским титулом "цезарь". Что за загляденье!
До появления в русском языке слова каэсар-цесарь-тсарь-царь, — каким же словом мы означали парня на троне? Было слово "князь", но не будем сейчас уходить в его этимологию, так как не о нем речь. Если мы попытаемся найти общее слово для человека власти, — это будет "правитель". Тот кто правит людьми. И это нейтральное слово. Правитель — это и древний князь. Правитель — это и президент.
Переведите слово "василевс" словом "царь". И у вас сразу идут ассоциации с восточными монархиями, нелепыми шапками, распростертыми на полу людьми, рабы рабов моих, не вели казнить надежа-государь!.. — И немедленно хочется выкатить очередную сентенцию о том, как римская республика превратилась в восточную монархию. Но переведите слово "василевс" как "правитель", — и можете представлять на троне кого угодно, вплоть до эффективного менеджера в галстуке. Вот что делают с нами коннотации — (сопутствующие значения слов), — которые непроизвольно возникают у нас в голове.
И греки называли в старину "базилеус" своих древних гомеровских правителей крохотных островков с парой десятков людей, вроде легендарного Одиссея. И после назвали так правителя одной из величайших держав — римской империи. Та что же точно значит это слово? — Греки не удосужились нам об этом сообщить, как и о многом что их современникам было "общеизвестно". Но встречается в древнегреческих диалектах слово "базо", которое со временем стало означать "бранитьсяругать", а до того значило "говорить", но не просто, а "говорить громко, командно, распоряжаться". (Очень занятно сравнить с нашим русским старым простонародным "базлать", — громко говоритькричать)... И есть в древнегреческом слово "леослаос", которое со временем, когда оформились богатеи, стало значить презрительно "черньпростонародье", но до того означало просто — "народ" (если дословно — то "говор", проивзодное от "лалео" — говорить, так как в то время говор народ и говор на котором он говорит, считались синонимами). Похоже, базилеус, — это "говорящий народу" (что надо делать). Изначально, видимо, просто мудрый человек, к словам которого прислушивались. Затем — старейшина. Затем — правитель.
И посмотрите, как этот греческий "василевс" (говорящий народу что делать), чудесно сопрягается значением с латинским "императором" (распоряжающийся чтобы держать все в порядке). Безо всяких ложных коннотаций. Замечательный, нейтральный титул правителя. Дающий большую широту толкований, от сдержанного уважения до преклонения. Позволяющий людям сохранять свои полезные иллюзии. Так кто оказался умнее — греки-ромеи со своим переводом? Или мы, спустя сотни лет, со своими "глубокомысленными" объяснениями о восточной деспотии и вырождении великой демократии?
Впрочем, что говорить... Как мы можем понять устройство и мироощущение греков и римлян, — если мы даже само слово "демокартия" переводим исключительно ложно? Мы привыкли переводить демократию как "власть народа". Но демос, это не народ; это — округрайон. Кратос — мощьсила. И в дословном, буквальном переводе, "демократия" означает — "сила района", — (пацаны из Купчино были бы в восторге). То есть под демократией древние понимали группу цензово состоятельных людей, которые компактно живут в одном округерайоне города, знают друг-друга не понаслышке, и спаяны общими местными интересами. Позднее под демомдимом мог пониматься и большой цех ремесленников, живущих в одном районе. Демос (округрайон), противопоставлен "охлосу" (толпе). Толпа всегда тупа, и всегда будет обманута. Только спаянный общим пониманием коллектив может соблюдать свои интересы. Забавно, но одним из вполне подходящих воплощений демократии в её классическом греческом понимании, — были революционные "Советы", которые самостийно возникли в последние годы Российской Империи, и перешли в СССР. Советы изначально организовывались снизу на промышленных предприятиях, решением самих рабочих, для отстаивания своих интересов. И первые годы СССР, советы осуществляли свое избирательное право в высшие эшелоны власти именно по производственному принципу. То есть кандидата в высшестоящие органы власти выдвигал коллектив предприятия, например, крупного завода, — где все знали, кто трепло и лентяй, а кто достойный доверия человек. Коллектив завода в данном случае и выступал в роли "дема". При этом коллектив мог в любой момент отозвать своего представителя из власти, если он там начнет косячить. Со временем, производственно-территориальный принцип был с СССР сменен на территориальный, — где выборы проводила уже просто население, живущее в одном районе, иногда довольно большом, где люди могли быть едва знакомы. Сделано это было, для того, чтобы дать избирательные возможности и людям, не включенным в большие производственные коллективы, — но решение это весьма спорное... В современной же Российской Федерации, (да и в большинстве западных стран), "избиратель", как правило вообще знает лишь выдуманный образ кандидата только из рекламы, вынужден выбирать из каких-то мутных незнакомых рож, и выступает стопроцентным "охлосом", который всегда будет обманут, и не имеет связей, чтоб отстоять свои интересы. Все это, как фиговым листком, прикрывается замызганным словом "демократия"...
