— Это все?
— Все, ваше императорское величество.
Император нажал кнопку электрического звонка. На пороге появился дежурный офицер.
— Выполните все, что вам скажет Сергей Александрович. Идите, — как только адъютант скрылся за дверью, император обратился ко мне. — А вам, Сергей Александрович, скажу так: Романовы добро никогда не забывали. Теперь идите.
Не успел прийти домой, как раздался звонок. Поднял трубку.
— Сергей Александрович, здравствуйте!
— Здравствуйте, Михаил Васильевич! Извините, что так исчез. Поверьте, были дела. И весьма серьезные.
— Верю. Извините великодушно, если отрываю вас от важных дел, но мне очень хотелось бы знать, что тогда произошло со Светой. Все эти дни она вся на нервах, напряжена и молчит. Я отец и мне нужно знать!
— Напугали ее мятежники. Народ ведь у нас простой, любит грубо пошутить, а романтического склада барышни, как ваша дочь, могла принять все близко к сердцу.
— Даже не знаю.... Если только дело в этом.... Но вы мне правду говорите? У меня душа не на месте, что-то тревожно.
— Все в порядке. И не волнуйтесь вы так! Скоро она придет в норму.
— Значит, все-таки был мятеж?! Против царя пошли?
Я уже успел проклясть свой длинный язык, что ляпнул, не подумав. Хотя весь город судачил о Кронштадтском мятеже, официальные сведения, прошедшие через печать, были далеки от истины. Чтобы убрать ненужные толкования дали краткое сообщение о матросах — вольнодумцах, которые с оружием явились во дворец, чтобы принудить царя дать волю народу. Об офицерском заговоре не было сказано ни слова. Кого повесили, кого посадили, кого сослали или выслали из столицы без права возвращения. Все это было сделано настолько быстро, насколько позволяло судопроизводство, понукаемое генеральным прокурором и министром внутренних дел.
— Я это о матросах! Чертова вольница!
— А я краем уха слышал, что во дворце государя стреляли. Правда или как?
— Откуда мне знать? Вы лучше скажите: как там именинница?
Михаил Васильевич хмыкнул.
— Этой егозе все нипочем! Подарки. Подруги. Это мы, взрослые, все переживаем, что да как, а дети к жизни проще относятся.
— Подарок за мной.
— Ну, раз все хорошо.... Ой! Чуть не забыл! Я еще чего звонил! Вы когда к нам в гости придете?! Без отказа, Сергей Александрович, иначе не будет мне жизни в собственном доме!
— Как скажете, так и приду, Михаил Васильевич.
— Тогда я с дочками посоветуюсь и вам перезвоню. Договорились?
— Жду звонка.
Не успел я положить трубку, как он снова залился трелью.
— Слушают вас.
— Мне нужен господин Богуславский. Сергей Александрович, — раздался в трубке незнакомый мужской голос.
— Это я. С кем имею честь говорить?
— Слепаков Вениамин Степанович. Заведующий отделением вкладов и кредитов в Русском банке для внешней торговли. Беспокою я вас вот по какому поводу, господин Богуславский. К нам сегодня поступила крупная сумма денег, хозяином которых, назначены вы.
Откуда появились деньги, догадаться было несложно. Благодарность императора. Несколько секунд размышлял: отказаться или принять? Потом решил, что деньги у меня почти на исходе, да и невежливо будет отказаться.
"Раз шубу с царского плеча не попросил, значит, деньгами брать придется".
— Какая сумма?
— Если пожелаете, мы можем прислать вам на дом клерка с выпиской, господин Богуславский, — ушел от ответа заведующий отделом. — Но лучше будет, если вы назначите день и время своего прихода к нам. К тому же так будет проще уладить нам с вами некоторые бумажные формальности. Поверьте, это не займет много времени.
— Буду у вас через два часа. Устроит?
— Замечательно! Адрес: Большая Морская улица, дом номер 18. При входе назовете свою фамилию, и вас ко мне проводят. Ждем вас, господин Богуславский.
Приведя себя в порядок, я в назначенное время вошел в помещение банка. Не успел назвать свою фамилию, как меня со сладко-приторной улыбкой, взяв аккуратно под локоток, проводили в кабинет заведующего. Заведующий оказался осанистым мужчиной, аккуратно постриженным, с холеной густой бородкой и такими же ухоженными усами. Хорошо сидящий коричневый в полоску, пошитый у дорого портного, костюм, золотая заколка с бриллиантом и тонкий запах одеколона, все это говорило о том, что этот человек придает особое значение своему внешнему облику. Не успел я переступить порог кабинета, как он, обогнув стол, торопливо пошел мне навстречу, сияя ослепительной улыбкой.
— Еще раз здравствуйте, господин Богуславский. Присаживайтесь! Курите? Нет. Хорошо. Кофе? Могу предложить вам хороший коньяк.
— Благодарю за заботу, но я бы предпочел перейти сразу к делу.
— Как скажите! — он нагнулся к столу и подтянул к себе черную, из тисненой кожи, папку. На ней золотыми буквами было напечатано "Для бумаг". — Вот здесь все ваши документы. Прошу!
Я перелистал бумаги.
"Ого! Четверть миллиона золотом. Расщедрился, царь. Мне этой суммы до конца жизни хватит".
— Где нужно расписаться?
— Здесь. Здесь. И здесь. И еще здесь. Эти и еще вот эти бумаги в двух экземплярах.
После того как расписался, я вернул папку банковскому служащему. Тот аккуратно переложил их, потом достал два листа и передал мне.
— Это ваши экземпляры, господин Богуславский. Какие у вас будут пожелания? — увидев вопрос в моих глазах, продолжил. — Назначите дни посещения нашего банка? Будут ли оговорены суммы, которые вы будете снимать? Как изволите получать? В золоте или ассигнациях?
— Двадцать пять тысяч переведите прямо сейчас. Богуславской Валентине Михайловне, в ее имение, под Тулой. Дайте бумагу, я напишу адрес, — закончив писать, отдал заведующему бумагу, после чего, немного помедлив, сказал. — Теперь насчет одного женского монастыря.... Знаю его название, но не знаю, имеет ли он банковский счет.
— Назовите его.
После того, как я произнес название монастыря, заведующий тут же позвонил, а еще спустя пять минут прибежал банковский служащий с бумагами. Слепаков быстро пробежал их глазами, потом повернулся ко мне.
— Да. Мы можем это сделать. Вы какой хотите сделать перевод? Именной или общий?
— Именной. На имя Богуславской Натальи Александровны. Двадцать пять тысяч рублей.
— Оформление всех бумаг, займет некоторое время, господин Богуславский. Савкин, проводите господина в комнату отдыха.
Банковский служащий быстро подошел к двери и предупредительно распахнул ее передо мной. Спустя какое-то время меня снова проводили в кабинет. После оформления и подписания всех документов, я поднялся. Вслед за мной поднялся со своего места хозяин кабинета. На его лице снова расцвела улыбка.
— Всего вам хорошего, господин Богуславский. Помните, мы все готовы сделать для наших уважаемых клиентов!
На улицу я вышел уже богатым человеком. Основная проблема, которая имела привычку время от времени появляться, похоже, исчезла навсегда. Подозвав извозчика, сел, сказал адрес, а сам стал думать, куда мне потратить деньги. Уже на подъезде к дому, пришел к неутешительному выводу: ничего такого, что мне просто было необходимо в жизни, оказывается, не было. В голове преобладали совсем другие мысли, простые и обыденные. Купить себе маузер. Докупить патронов. Закатить шикарный ужин в ресторане для Пашутина. Пожертвовать денег отцу Елизарию. Костюм пошить светлый, для лета. Перебирая в голове мысли, я только открыл дверь, как вновь услышал в глубине квартиры телефонный звонок.
"Да что за день такой сегодня!".
Открыл дверь и, теперь уже не раздеваясь, подошел к телефону. Снял трубку.
— Слушаю!
— Здравствуйте, Сергей Александрович!
— Здравствуйте, Светлана Михайловна. Извините за внезапное исчезновение, но, к сожалению, я не всегда волен над своим временем. Как ваше самочувствие?
— Хорошо. Когда отец сказал, что нашел вас, я решила вам позвонить.
— Судя по всему — меня ждет приглашение в гости. Я прав?
— Правы. Знаете, я вас так и не поблагодарила. Все думаю, какие слова найти....
— Извините, что перебиваю, но не ломайте над этим голову. Не стоит. Вы себя хорошо чувствуете — и я рад.
— Вы, как всегда, идете прямо к цели, Сергей Александрович. Пусть так. Приходите к нам в субботу. В шесть вечера. Вам удобно?
— Договорились. До свидания, Светлана Михайловна.
Спустя день, в назначенное время, я подошел к дому Антошиных. Кузьмич открыл мне ворота и сразу отрапортовал: — Доброго вам дня, Сергей Александрович. Михаил Васильевич еще не приехали. Дома только барышня Светлана Михайловна.
— А Лиза?
— Ее тоже нету. На танцах младшая барышня еще пребывает.
"Странно. Мы же вроде ее праздник догуливать собрались. Или я не так все понял?".
Постучал во входную дверь. Мне открыл лакей.
— Проходите, господин Богуславский. Светлана Михайловна, ждет вас в гостиной.
Когда я вошел, она стояла у окна. Девушка сразу повернулась ко мне, застыла на какое-то мгновение. Мне показалась, что она немного смутилась.
— Здравствуйте, Светлана Михайловна.
— Здравствуйте, Сергей Александрович. Присаживайтесь.
— Если вы не против, постою с вами у окна. Михаил Васильевич еще на работе?
— Он будет позже. Я вас просила приехать несколько раньше, так как хотела поговорить с вами. Один на один.
— Слушаю вас внимательно, Светлана Михайловна.
— Несмотря на ваши возможные возражения, мне хочется лично поблагодарить за то, что вы для меня сделали. Не знаю, чтобы со мной было, если бы не вы! Все что произошло.... Нет! Не так! Моя жизнь с того дня как бы разделилась надвое. Мир, в котором я жила, в одночасье, стал детским и наивным. Я ведь верила людям! Теперь я... их начинаю бояться. Зачем им делать такое?! Это противно и мерзко! Извините, я, наверно, сумбурно говорю. Но вы понимаете меня?!
— У нашего с вами мира, Светлана Михайловна, тысячи лиц. Они все разные, есть радостные, есть довольные, спесивые, ханжеские, счастливые. А есть уродливые лица. Поэтому просто считайте, что мир на какое-то время повернулся к вам своей уродливой ипостасью. Глянула она на вас, и пропала, растворившись во множестве своих обличий.
— Вы очень необычно говорите, Сергей Александрович. Мне как-то пришлось быть на творческом вечере, там нечто подобное говорили декаденты — символисты.
— Мне даже не приходилось слышать о них.
— Даже как-то странно слышать от вас такие яркие и необычные слова. Обычно вы прямой и резкий в своих суждениях. Знаете, мне кажется, я начинаю вас понимать!
— Это в вас говорит чувство благодарности ко мне. Мы разные люди. Это....
— Это вы так считаете, Сергей Александрович?! — голос у нее был режуще-ясный и холодный, как зимнее морозное утро.
Я даже несколько оторопел от подобного тона и неожиданного намека на признание. Вот только кто его знает: признание ли это?
— Вы... вы не человек, а ледокол, который раздвигает льдины! Он тоже большой и мощный. И помогает людям. За это ему все благодарны! Но это громадный пароход, а если таков человек?
Честно говоря, мне так и не удалось понять ее аналогии. Пру вперед, как тот ледокол и не обращаю ни на кого внимания? Или именно на нее?
— Гм! Разное приходилось о себе слышать, но сравнение с ледоколом, явно для меня новое.
Девушка покраснела.
— Господи, что я говорю! Извините меня, пожалуйста! Я пыталась сказать.... Просто извините меня! Все никак не могу отойти от того ужаса!
— Ничего страшного. Знаете, я хорошо понимаю вас, потому что, в свое время, мне пришлось пережить не менее страшный кошмар. Причем, он длился не минуты или часы, а.... Знаете, давайте поговорим о чем-нибудь другом, более приятном. Хорошо?
Некоторое время она испытующе смотрела на меня, явно желая слушать продолжение, но потом вдруг сказала: — Вы не поверите, но я вам в какой-то мере завидую.
— Мне? Почему?
— Вы, с вашей волей и внутренней силой, не стали бы сутками бороться с этим кошмаром, а задушили бы его в мгновение ока, — немного помолчав, добавила. — Пожалуйста, не обижайтесь на меня за то, что я сравнила вас с ледоколом. Просто не знаю, что на меня нашло!
— Ледокол — это нечто громадное и гудящее в тумане, — я решил сказать какую-нибудь глупость, надеясь, если не развеселить, то хотя бы отвлечь девушку от мрачных мыслей. — Даже как-то странно нас сравнивать, тем более что обычно я кажусь себе большим, добрым, плюшевым медведем. Правда, есть сходство?
— Вы?! Похожи? — удивление прошло, и в ее глазах загорелись веселые огоньки. — Плюшевый медведь?! Ха-ха-ха!
Закончив смеяться, она расслабилась и уже с каким-то лукавством в голосе спросила: — Вы когда ворвались туда,... то крикнули нечто странное, но эти слова мне почему-то врезались в память. "Светлана Михайловна, закройте глаза и постарайтесь расслабиться! А вы, господа, получайте удовольствие!". Почему вы так странно сказали?
Теперь у меня появилось желание засмеяться, и я с трудом подавил готовый вот-вот вырваться смешок.
— Гм! Да просто... случайно вырвалось. Не спрашивайте, потому что уже сам не помню, к чему это все сказал.
Не объяснять же девушке начала двадцатого века смысл пошлого анекдота из будущего, каким-то образом всплывшего у меня в памяти в тот самый момент. Все же женским чутьем она уловила скрытую подоплеку в моем оправдании, естественно, приняла ее на свой счет и смутилась. Мне как галантному кавалеру снова пришлось прийти на помощь.
— Как ваша школа, Светлана Михайловна?
— Сегодня, второй день как пошла на занятия, а так сидела дома, — при этом было видно, что она отвечает мне автоматически, явно думая о чем-то другом.
— Как поживает отец Елизарий?
— Хорошо, — ответила она, и вдруг спросила меня. — Вы же тогда... видели меня?
При этом вопросе ее щеки стали наливаться краской.
"Так вот в чем дело. Видел ли я тогда ее стройные ножки?".
— Отрицать не буду, — постарался я ответить строгим тоном, без какого-либо намека на игривость.
— Вы, потом, ту фразу сказали,...уже на улице. Наверно, хотели ободрить меня, дать прийти в себя. Да?
— Конечно, мне хотелось вас встряхнуть, но при этом я не мог не подчеркнуть совершенства вашей фигуры.
Несмотря на изящную обтекаемость фразы, девушка покраснела, как маков цвет и опустила глаза.
"А ведь мог остановиться на первой половине фразы. Что теперь ждать?".
Ответ на мой мысленный вопрос оказался неожиданным. Девушка резко подняла голову, посмотрела мне прямо в глаза и вдруг сказала: — Ведь я вас толком так и не поблагодарила! — затем приподнявшись на цыпочках, неожиданно закинув руки за шею, обняла меня, поцеловала, потом так же порывисто и резко отступила на два шага, не поднимая глаз. Несмотря на быстроту и неожиданность, я все равно мог поклясться, что когда наши взгляды встретились, в глубине ее зеленых глаз плясали озорные бесенята.
"Ух, ты! Не ожидал!".
Только я так подумал, как внизу громко хлопнула дверь, и раздался громкий голос хозяина дома: — Аглая! Я пришел! Как там наш ужин?!
Девушка, услышав голос отца, занервничала и торопливо сказала:
