— Через три недели исполнится год со дня взрыва. Надо как-то отреагировать.
— Мы это уже рассматривали. Решили, что вывесим траурные флаги, я выступлю с речью и объявим минуту молчания.
— Нужно пообещать, что построим монумент памяти погибшим, — предложила Лида. — Для этого можно слетать в Штаты и привезти несколько тел. Любой американец будет считать делом чести почтить память похороненных. Ведь это могут быть и его близкие.
— Молодец, — одобрил Алексей, — так и сделаем, только позже. Сейчас просто не успеем. Возьмёшь всё в свои руки? Заодно напишешь речь для выступления, она выйдет у тебя лучше, чем у моих референтов.
— Инициатива наказуема исполнением? Ладно, попробую. Только тогда пусть меня кто-нибудь подменит. Алексей, ответишь правдиво на вопрос?
— Я и так стараюсь тебе не врать. А что за вопрос?
— Для чего ты три дня назад ездил в "Ковчег Алекса"? Я случайно узнала об этом в секретариате, нашла в базе номер Ольховского и позвонила. Так он начал юлить, а когда я нажала, отослал к тебе. Колись! Лез к тиграм?
— Так уж сразу и к тиграм. Там есть с полсотни рысей. Я взял метатель с парализующими иглами и выбрал парочку, которая расположилась у ограды отдельно от остальной клыкастой компании.
— И какая была реакция?
— Абсолютно никакой. Я ходил вокруг них, пытался разговаривать, потом набрался нахальства и похлопал одну зверюгу по заднице. Посмотрела с укоризной и опять закрыла глаза. Больше я не стал ничего пробовать. Птицы реагируют, как и на всех остальных: орут, клюются или прячутся. Никакого уважения к божественности. Вячеслав отключил регистраторы и снимал камерой, потом покажу. Не бойся, больше не стану экспериментировать. Всё равно непонятно, с чем это связано и почему такая разница в поведении. Да, зашёл к шимпанзе. У них сейчас ещё один малыш. Я попробовал его погладить.
— Разрешила мамаша? — с любопытством спросила Лида.
— Я это не ты, — засмеялся Алексей. — Она похлопала себя по башке, а потом демонстративно показала мне задницу. Наш директор это тоже заснял.
— А ты не понял? Это она выказала тебе неодобрение, потому что приехал без меня. В следующий раз, если он будет, попробуй только уехать один. Из-за этого малолетнего хулигана с хоботом я тогда почти ничего не посмотрела.
— Доложите Совету министров результаты разведки и работы аналитиков, — сказал Алексей полковнику, который последнюю неделю руководил специально созданной группой, занимающейся Юго-Восточной Азией.
— По Китаю и Индии у нас нет ничего нового, — начал тот. — Нам поставили задачу произвести облёт сопредельных с ними стран с целью оценки распространения инфекции. Результаты следующие. В Пакистане, Кампучии, Вьетнаме, Бирме, Таиланде, Малайзии, Цейлоне и Непале живых не обнаружили. Картина та же, что и в Индии. В Индонезии, Сингапуре и на Филиппинах, по всей видимости, заразы пока нет. В Афганистане живых очень мало, но они есть. По-видимому, такое количество уцелевших связано не с болезнью, а с нехваткой продовольствия и очень низкими температурами. На востоке Ирана вдоль границы с Пакистаном расположены воинские подразделения. Скорее всего, в Иране знают об эпидемии у соседей и перекрыли её проникновение на собственную территорию. Таким образом, можно считать, что все государства Юго-Восточной Азии, кроме островных, а так же Пакистан, Индия и Китай больше не заселены. Погибла почти половина населения Земли. Что бы ни вывели в Китае, эта болезнь должна характеризоваться крайней заразностью и стопроцентным летальным исходом. Специалисты пока не могут ничего сказать. Пандемия произошла слишком давно и у нас нет никаких данных, кроме съёмки. Конечно, это только предварительные выводы. Невозможно за неделю исследовать такой обширный район десятком разведчиков. В некоторых труднодоступных районах могли сохраниться небольшие группы населения. Теперь по Монголии. Китайцы не переходили её границы. Мы предупредили монгольское правительство и усилили контроль нашей границы с Монголией, чтобы перекрыть в случае эпидемии. Готовится заброска необходимых сил и средств на удобную площадку в Тибете, находящуюся недалеко от округа Лхаса. На высоте четырёх тысяч метров на одном из ледников создадим лабораторию, куда воздухом доставим образцы. Есть план направить экспедицию в военную биологическую лабораторию в Шанжао, в которой предположительно разрабатывалось это оружие, но сначала лучше провести хотя бы предварительные исследования. Возможно, эта экспедиция и не понадобится. У меня всё.
— Спасибо, — поблагодарил Алексей. — Вы можете быть свободны. Хочу добавить, что по всей границе с Китаем сейчас происходит полная эвакуация населения и пограничных застав. Те войска, которые вместе с ними контролировали границу, тоже отводятся вглубь страны. Границу и прилегающую к ней китайскую территорию будем контролировать только с воздуха. Мы сделали всё возможное, теперь дело за учёными. Пока стоят морозы, вероятность проникновения инфекции на нашу территорию незначительная, с потеплением она сильно возрастёт. Длина границы с Китаем и Монголией у нас больше девяти тысяч километров, причём часть её приходится на леса. Мы постараемся усилить контроль, используя космические средства наблюдения, и максимально закрыть наиболее трудные для контроля участки, но... Игорь Кузьмич, ваше мнение.
— Всё полностью не перекроем, — сказал начальник Главного управления пограничных войск генерал-полковник Воликов. — И придурки найдутся, как ни стращай, и мы не можем гарантировать того, что в Китай не попрутся монголы.
— Надеюсь на то, что наши учёные и медики не зря едят свой хлеб, — сказал Алексей. — Но если они не управятся до тепла, а носители сохранят способность к заражению, мы не станем заселять приграничные районы, а саму границу превратим в зону выжженной земли. Всех, кто её пересечёт, уничтожим с помощью авиации и космических аппаратов. Я не знаю, что вывели китайцы, но это самая серьёзная угроза существованию человечества. И нам с вами нужно сделать всё, чтобы поставить на ней крест. Если меня назовут паникёром и перестраховщиком, я это как-нибудь переживу, несравненно хуже по собственной беспечности потерять людей.
Работы сегодня было меньше обычного, а после совещания желание что-то делать исчезло напрочь, поэтому он, оставил все дела на замов, забрал жену и уехал домой на час раньше. Когда подъезжали к дому, пришёл вызов по комму.
— Кому я понадобился на этот раз? — спросил Алексей.
— Вызов от президента Аргентины, — ответил министр иностранных дел. — Как и все, он хочет говорить лично с вами.
— Неприятный разговор, — сказал жене Алексей, когда поднимались по лестнице. — Кто бы знал, как меня всё это уже достало!
— Отказывайся от таких бесед, — посоветовала она. — Пусть переговоры ведёт Морозов. Он у тебя министр или погулять вышел? Не хочешь? Тогда не ной, быстрее проведи разговор, а потом я тебя пожалею. Если хочешь, могу поговорить я.
— Поговорите, а я послушаю, — оживился Алексей. — Может, уберём Алексея Павловича и поставим на его место тебя. Только это работа ненадолго: не будет у нас скоро никаких иностранных дел.
— Подключай канал, — сказала Лида. — Не буду я чистить пёрышки, сойдёт и так.
На экране появилось изображение мужчины лет шестидесяти с приятным лицом, пышной, слегка тронутой сединой шевелюрой и чёрными как смоль усами.
"Красит он их, что ли?" — мелькнула мысль у Лиды.
Увидев на экране вместо Самохина девушку, президент растерялся.
— Извините, сеньорита...
— Сеньора, — поправила Лида. — Вижу, что меня не узнали. Вы хотели поговорить с мужем? Тогда говорите то, что хотели сказать, он делегировал мне право самой решать, что вам ответить.
— Могу сказать и вам. Я ждал, что ваш муж свяжется со мной сам! Вы оказали помощь кубинцам и бразильцам, предлагали её президенту Боливии, но нас почему-то обошли.
— Прежде всего следовало поздороваться. То, что я женщина, не даёт повода для неуважения, скорее, наоборот. Вы Фернандо Сабелья или уже кто-то новый?
— Извините за невежливость, — виновато улыбнулся президент. — Ваше появление было неожиданным. А президент у нас пока не менялся.
— Извинения приняты. Я хочу, чтобы вы, сеньор Фернандо, в нескольких словах обрисовали положение в своей стране.
— Положение, как и у всех, не блестящее, — ответил он, внимательно изучая лицо собеседницы. — Продовольствия осталось максимум на два года, да и то если питаться по минимуму. Мы успели собрать основные запасы и не дали их растащить, что позволяет сохранять контроль над большей частью государства. Боливия потеряла в войне почти всю армию, а остальные соседи нам не соперники, поэтому боевых действий не ожидается. До катастрофы американцы построили у нас два реактора, да и газа для тепловых электростанций хватит лет на двадцать, поэтому дефицита электроэнергии нет.
— Кислотные дожди вас не затронули, а температура вряд ли опускалась ниже пяти тепла, — дополнила его рассказ Лида. — Я права? Значит, у вас всё упирается в недостаток продовольствия?
— В общем, да, — подтвердил президент. — Мы не обойдёмся без посторонней помощи. Прогноз учёных по холодам на восемь лет.
— И вы ждали, что мы бросимся оказывать вам помощь, — сказала Лида, — а не дождавшись, обиделись и вызвали мужа разбираться. До того как меня увидели, у вас было такое решительное выражение лица... Почему-то многие считают, что те, у кого всего в достатке, непременно должны делиться. Вы тоже из таких? Да, мы помогли кубинцам, с которыми нас связывают общие идеалы и долгая дружба. Потом к нам обратился президент Бразилии. Была возможность помочь, мы и помогли. А вот когда муж решил сам предложить помощь Боливии, ничего хорошего из этого не вышло. Детей нам не отдали, подозревали чёрт-те в чём и стали торговаться, требуя продовольствия. Не знаю, сколько тех детей осталось в живых, но думаю, что немного, а моему мужу был хороший урок.
— Не все такие идиоты, как Луис Морено, — возразил президент. — Мы не отказались бы и не забыли потом, кто нам помог!
— Ладно, перейдём к делу, — сказала Лида. — Нам почему-то все звонят в конце дня, а в это время уже устаёшь даже с вечной молодостью. Давайте посмотрим, что мы можем вам предложить. Продовольствием мы ни с кем не делимся, у нас много своих едоков и с каждым днём становится всё больше. Но наладить производство собственного, поможем. Как у вас с нефтью?
— Нефти много, — ответил президент. — Предлагаете развернуть производство БВК? Мы думали об этом, но никогда раньше не занимались, просто не было необходимости.
— Через два дня к вам пришлют "Ковчег", — пообещала Лида. — Подберите две сотни специалистов, которые на месяц отправятся к нам. Научим всему, что знаем сами, и поможем с оборудованием. Если сохранили часть скота, сможете его прокормить. Кроме того, будете в больших объёмах получать курятину, кроликов, грибы и хлореллу. При нехватке энергии, поможем построить реактор. Если хотите, можем принять малышей. У вас они могут не выжить даже с нашей помощью. Берём только в возрасте от пяти до десяти лет и не больше пяти миллионов.
— А девушки? — спросил президент.
— Хотите пристроить и их? — улыбнулась Лида. — У нас уже нет проблем с испанским, но пусть будут и девушки, одна на пятьдесят детей. Все подробности обговорите с нашим министром иностранных дел. И вот ещё что, сеньор Фернандо... Об этом всем должны сообщить по официальным каналам, но вам я скажу сейчас. Китай, Индия, Пакистан и вся Юго-Восточная Азия находятся под запретом. С этим регионом не должно быть никакого сообщения. Я понимаю, что вам пока не до них, но вы должны знать. Китай применил бактериологическое оружие, и сейчас там нет живых. Мы отгородились от них и разбираемся, соблюдая все меры предосторожности.
— Спасибо за предупреждение и за помощь, — поклонился президент. — Нам сейчас действительно не до них. Я могу быть уверен...
— Алексей, — обратилась она к мужу. — Хватит сачковать. Подойди к комму и успокой сеньора Фернандо, ему недостаточно моего слова.
Глава 31
— Начинать? — спросил Алексей. — Всё готово?
— Да, Алексей Николаевич, — ответил старший смены. — Начинайте говорить по сигналу. Трансляция идёт по всем телевизионным каналам. Кроме того, передадим по радио на семи языках. Сигнал! Вы в эфире.
— Дорогие друзья! — сказал Самохин. — Ровно год назад на американском континенте произошло извержение вулкана, равного которому человечество ещё не знало. Погибли четыреста миллионов жителей Соединенных Штатов Америки, и сильно пострадали южные районы Канады. Но это были только первые жертвы катастрофы. За этот год голод, холод и войны унесли больше пяти миллиардов человеческих жизней. Мы оказались подготовленными к бедствиям лучше других и смогли не только полностью сохранить жизни наших граждан, но и принять пятьдесят миллионов беженцев из США, Латинской Америки, Японии и Европы. Но наши возможности не безграничны. Мы ещё принимаем европейцев и договорились о приёме аргентинских детей, а так же оказываем техническую помощь ряду стран, но остальным нужно рассчитывать только на свои силы. Через год на небе вновь ярко засияет солнце, ещё через десять лет снова станет тепло. К этому времени, по нашим оценкам, сохранится десятая часть человечества. Катастрофа ударила не только по людям, уничтожена большая часть растительности и животного мира. В новом мире уже не будет того разнообразия видов, которое было всего год назад. Мы предприняли попытку спасти некоторых из них, но это только отчасти восполнит потери. На Земле нет человека, которого не затронула бы беда, поэтому мы решили объявить пятнадцатое апреля Днём памяти. В этот день повсюду будут вывешиваться траурные флаги, запрещаться увеселительные мероприятия, а в двадцать два часа восемнадцать минут московского времени в память о жертвах Йеллоустона пройдёт минута молчания. Принято решение о возведении монумента памяти, у подножья которого будут захоронены несколько тел, взятых в разных районах США. Все те, кто потерял свои дома и близких и нашли в нашей стране новую родину, должны знать, что мы искренне сочувствуем их горю и всегда готовы оказать помощь. Но нельзя жить скорбью! Нужно помнить о прошлом, но смотреть в будущее! Пройдёт День памяти, но останется память, и она должна поддерживать вас в жизни и давать новые силы! У нас много всего впереди. Уйдёт мрак и вернётся тепло, но перед нами окажется наполовину мёртвый мир, который мы должны очистить от смерти и наполнить жизнью! Это трудная, но решаемая задача, ради выполнения которой стоит жить и работать! А сейчас объявляется минута молчания, и мы все отдадим дань памяти погибшим.
— Можно было передать в записи, — недовольно сказала Лида, когда их привезли домой в половине двенадцатого. — Абсолютно ничего не изменилось бы. А для кого вещали на разных языках? Для Австралии?
— Зря ворчишь, — отозвался Алексей. — Я хотел выступить сам. Запись — это не то. А радиовещание на разных языках будет проводиться ежедневно. Если устала, давай быстрей ложиться спать.
