Спустя четыре дня после уничтожения станции Аномалия стабилизировала свои границы, а затем начала медленно уменьшаться. То же самое, хотя и более медленными темпами, было отмечено и у других Аномалий, в том числе и у относительно стабильной А3. Аномалия А5 исчезла быстро, всего за полгода, но к тому времени Сатурн уже потерял все спутники и большую часть своего знаменитого кольца.
15. Дети Гнева
Сегодня явился гонец от Великого вождя Ар-Бейра. Он принес мне, Ур-Шагалу, золотую чашу, полную самоцветных камней, и золотое перо, принадлежавшее ранее человеку не из последних в своем роду. И еще гонец сказал, что дары сии есть не только признание меня, Ур-Шагала, одним из величайших летописцев народа ургов, но и малой лишь толикой той добычи, что взяла с покоренных земель непобедимая армия наша.
Я отдал Чашу, и то, что содержала она, жрецам Вечного. Пусть самоцветы порадуют Его... А я... что золото - тлен. К чему мне горсть драгоценностей? Плотные белые листы, покрытые знаками — вот драгоценность. Жаль, мало кто из моего народа способен понять это... А перо — что ж, оно нанесет на листы очередные строки летописи, и пусть они будут правдивыми, ибо нет в мире ничего дороже истинной правды.
Истину говорили предки — золото красное, ибо напитано кровью. Тьма сгущается над народом ургов. Все страшнее и страшнее становится гнев Вечного, магия, что верно служила шаманам, теперь стала коварной, и готова в любой момент обратиться против своих хозяев... Хозяева... как наивно было предполагать, что кто-то может безраздельно властвовать над магией. Она дана нам Вечным — и его гнев может лишить нас этого дара. Великий Аш-Дагот думал, что славные битвы порадуют дух Вечного, что многочисленные дымы жертвенных костров призовут к нам, его детям, милость Создателя.
Увы...
Так чего же желаешь ты, Вечный, от детей своих? Ответь?
Денис подбросил в костер толстый обрубок сухой ветки. Пламя весело набросилось на новую пищу, разбрасывая вокруг веселые искры. Закопченный походный котелок, подвешенный над огнем, исходил ароматным паром. Жаров почувствовал, как сводит от голода желудок — последний раз они по-настоящему поели еще в пещере Оракула... если, конечно, иллюзии Древнего можно было считать едой.
Они были в пути уже пять дней. По несчастливому стечению обстоятельств, их путь пролегал мимо обжитых мест. Тракт, по которому они двигались, давно зарос травой — но это была кратчайшая дорога на восток, туда, где в лесах обитали урги. Конечно, эта дорога помогала им выиграть не один день — и все же, глядя на свернувшуюся калачиком Таяну, Денис в который уже раз думал о том, что надо сделать крюк, и заехать в какой-нибудь городишко. Неважно, большой или малый — лишь бы там была нормальная кровать.
Сам он не испытывал особых неудобств. Более или менее освоившись с верховой ездой, он уже не считал скакуна изощренным орудием пытки. А что касается ночлега в лесу, у костра... в его прошлой жизни такие события были столь редки, что рассматривались как истинное удовольствие. Но девушка... черт подери, она же — благородная леди, воспитанная отнюдь не для таких условий.
Тернер сидел рядом, и, как будто, дремал. Но Денис доподлинно знал, что сон тьеру не нужен, по крайней мере, не так часто, как людям. И сейчас этот древний хищник, столь умело прикидывающийся человеком, внимательно изучает окружающий путников лес. Не глазами, хотя во тьме он видел почти так же хорошо, как и днем. Для того, чтобы распознать опасность, откуда бы она ни приближалась, у тьера были свои способы.
Почти всю дорогу он молчал. Это устраивало всех, ни Денис, ни Таяна не были настроены на доверительную беседу. Все то, что вывалил им на плечи Оракул, было столь неожиданно, что требовало тщательного осмысления. Верить ли Древнему? Денис не мог с полной уверенностью дать ни положительный, ни отрицательный ответ на этот вопрос. Хотя Дерек показался ему искренним... но кто его разберет, существо, прожившее на этом свете более тысячи лет? Чему он научился за эти годы? Может быть, отменно лицемерить?
— Послушай, Тернер... я могу с тобой поговорить? — тихо, чтобы не разбудить волшебницу, спросил он.
Тьер тут же поднял голову, и на Дениса глянули совершенно черные от невероятно увеличившихся зрачков глаза.
— Да, конечно.
— Зачем тебе все это?
— Что?
— Ну... — Денис обвел глазами костер, спящую девушку, стреноженных скакунов. — Вот этот поход. Почему ты пошел с нами?
— Я думал, ты понял, — совсем человеческим жестом пожал плечами тьер. Да собственно, он сейчас и был почти что настоящим человеком. Более быстрым, более живучим — и все же именно человеком. Внешний облик накладывает свои ограничения.
— Мне кажется, — усмехнулся Жаров, — я вообще мало что могу понять в этом мире. И потом, вспомни... я же, по сути, родился несколько дней назад.
— Это так, — кивнул Тернер, и Денис заметил, как настороженно шевельнулись его уши. Беседа там или нет, но тьер непрерывно слушал лес, и не было никаких сомнений, что даже белка не сумеет подобраться к лагерю незамеченной. — Это так, Дьен, но ты все равно должен понять...
Он некоторое время смотрел на огонь, и отблески пламени играли в черноте его глаз. Затем хищник протянул руку, и взял с расстеленной на земле тряпицы кусок уже порядком зачерствевшего хлеба.
— Конечно, Дерек дер Сан не имеет права мне приказывать... так же, как и не имеет права о чем-то просить. Его вина передо мной и такими, как я, безмерна. Он, и его собратья, создали меня... конечно, за это я должен был быть им благодарен... но не могу. Во мне нет благодарности, Дьен, поскольку они создали меня для одной-единственной цели. Убивать. Они создавали не равного — но слугу. И не более. А я вышел из повиновения. Вышел сам, и мало кто знает, чего мне это стоило.
— В моем мире, — тихо сказал Жаров, помешивая угли веткой, и стараясь не смотреть в бездонные озера тьмы в глазницах собеседника, — в моем мире тоже верят в Создателя. И, когда жизнь становится тяжела, его тоже обвиняют во всем... Да только, думаю, Создатель не так уж и виноват в наших бедах. Все зависит от нас, ведь так?
— Так, и я рад, что ты понимаешь это. Тогда поймешь и другое. Тысячу лет я жил только одним — убийством. Найти врага, разорвать... и неважно, намерен враг драться или нет, хочет ли он моей крови... или просто мирно бредет куда-то по своим делам. Такова была цель, вложенная в меня. И я сумел преодолеть этот зов. Ты говоришь, что несколько дней назад заново родился? То же я могу сказать и о себе.
— Тебе разонравились убийства? — недоверчиво хмыкнул Жаров.
Тьер улыбнулся, и Денис почувствовал, как мороз волной прошел по коже. О нет, это была отнюдь не доброжелательная дружеская улыбка, это был оскал настоящего хищника, безжалостного, и смертельно опасного.
— О нет, жажда крови сидит слишком глубоко, чтобы уйти навсегда. Я просто сумел научиться управлять ею. Дело в другом. Теперь, впервые в моей долгой жизни, со мной происходит что-то по-настоящему новое. Не просто очередной враг, кусок мяса, жертва... Впервые от меня по-настоящему что-то зависит... — он некоторое время помолчал, а затем коротко, словно стесняясь своей лаконичности, закончил, — видишь ли, мне просто интересно.
— Это я вполне могу понять, — улыбнулся Денис. — Большое приключение, верно?
— Верно. Каждый день приносит что-то новое. Ночь у костра. Хлеб. Беседа. Но ты должен всегда помнить о том, кто я, кем был раньше. И кем остаюсь и поныне. И если ты увидишь когда-нибудь, что я начинаю менять облик, превращаться в настоящего тьера — беги. Беги без оглядки, ибо я могу и не совладать с собой.
Жаров коротко кивнул. Он помнил свой бой с ньорком, помнил, каким беспомощным чувствовал себя рядом с этой глыбой мышц, снабженных, как оказалось, молниеносной реакцией. А ведь тьеров создавали для защиты, в первую очередь, именно от Вечных воинов. Бой с этим созданием обречен на провал заранее.
Под плащом зашевелилась Таяна. Сладко потянувшись, она села, и душераздирающе зевнула. И лишь потом, с некоторым опозданием вспомнив о хороших манерах, деликатно прикрыла рот рукой.
— Вы, конечно, не могли найти другого времени для беседы, — без особого, впрочем, недовольства заметила она. — Поспать девушке не дадут... О-о... Дьен, если ты сейчас же не дашь мне этого восхитительного супа, я съем тебя.
— Он как раз готов, леди, и я все равно намеревался вас будить, — Денис шутливо отвесил легкий поклон. — Прошу.
Горячее, пахнущее дымом костра варево, изрядно приправленное салом, остро пахнущими травами, сытное и невероятно вкусное, было уничтожено в полном молчании. Тьер, как обычно, от еды отказался, хотя и отведал ложку-другую. По его словам, настоящий голод наступит нескоро...
Разомлев от еды, волшебница откинулась спиной на чуть теплый ствол могучего дерева, под кроной которого путникам был не страшен даже проливной дождь, и закрыла глаза. Сон не шел. Денис и Тернер продолжали о чем-то вполголоса переговариваться, но Таяна не слушала. Ей было о чем поразмыслить.
Из памяти все не выходили слова Оракула о той связи, что возникнет между нею, и ее пациентом. Снова и снова девушка изучала свои мысли и свои чувства, пытаясь понять, изменилось ли что-нибудь в ее душе. Тогда, в пещере, она заявила, что готова к любым последствиям, и была при этом совершенно искренна. Однако теперь перспектива оказаться связанной узами магической любви с человеком, который, вполне вероятно, не сумеет или не захочет ответить ей взаимностью, порядком пугала молодую волшебницу.
Любит ли она Дьена? Таяна изучала свои ощущения, стараясь оставаться холодной и расчетливой, тщательно взвешивая все, что могло иметь отношение к делу. Но расчетливость не помогала найти ответ на главный вопрос. Конечно, этот мужчина был ей симпатичен... ей нравилось смотреть на него, на то, как он разжигает костер, как возится с походным котелком... конечно, ей было бы не слишком сложно сотворить ужин, коим можно было бы накормить и отряд изголодавшихся легионеров. Но ему так нравится сам процесс, она же видела. Тогда, возможно, ее ожидание, и терпеливое отношение к голодным спазмам в желудке, и есть признаки начинающегося чувства? Чуждого, навязанного...
Девушка приоткрыла глаза и чуть ли не с отвращением бросила взгляд на Дениса. О, Эрнис, ну почему этот человек появился именно в окрестностях ее домика? Сидела бы сейчас дома, слушала бы велеречивые рассуждения Мерля, вызывала бы дождик для селян... так нет, теперь приходится таскаться по лесам, ночевать на жесткой земле, питаться чем попало... конечно, все расточаемые этой каше с кусками сала комплименты были не более чем дань вежливости, ее желудок, не слишком приученный к грубой походной пище, настоятельно требовал чего-нибудь получше.
А, с другой стороны, раз Дерек говорил, что им надо направляться в земли ургов, значит, это и в самом деле необходимо. Древнему магу она доверяла более, чем кому бы то ни было другому. Кроме, разве что, отца. Но отца здесь не было.
Внезапно, сквозь полузакрытые веки, она увидела, как напрягся Тернер. И почувствовала, как внезапно похолодела кожа, не иначе как ощутив приближение опасности.
— Идут сюда, таятся... — Тернер едва шевелил губами, но Таяна слышала каждое слово. Скорее всего, в этой, предназначенной только для их ушей речи, тоже таилась капля магии. — Не менее пяти десятков. Это не люди.
— А кто? — по сравнению с шепотом тьера, голос Дениса прозвучал подобно грому.
— Не знаю, думаю, урги. Шаги другие, не такие, как у человека.
— Нас заметили? — Жаров пожил руку на рукоять топора, прекрасно понимая, каким беспомощным выглядит этот жест. У него не было времени на то, чтобы научиться владеть этим оружием с достаточной сноровкой. Пожалуй, в случае драки придется больше полагаться на нож, с ним он работать умел. Хотя рассчитывать на то, что ему удастся продержаться против такой толпы врагов хотя бы несколько минут, было смешно. Удрать... на это можно бы было рассчитывать... если бы не женщина. Да и потом, из того, что он к этому времени знал об ургах, с полной очевидностью следовало, что его непременно догонят.
Хотя, конечно, оставался еще бластер. Жаров намеревался приберечь оружие до самой безвыходной ситуации, тем более, что был в нем не вполне уверен. С излучателем творилось что-то совершенно неправильное, батарея, изначально заряженная на полную, сейчас показывала, что в ней осталось не более трети запаса энергии. Там, в его мере, на такой саморазряд аккумулятору понадобилось бы лет пять, не менее... но здесь все было по другому, с этим пора было бы и смириться. Может быть, и невероятная утечка энергии есть одно из проявлений войны законов, о которой говорил Оракул. Денис поправил рукоять бластера, убедившись лишний раз, что тот окажется в нужный момент под рукой.
— Костер гасить? — прошептал он.
— Без толку, — тихо ответил Тернер, медленно вытаскивая из ножен клинок, и пальцем проверяя заточку. — Ветер в их сторону, даже если они огня не видят, дым унюхали давно, и идут на запах.
Он некоторое время помолчал, а затем еще тише добавил:
— Ты помнишь мои слова? Если что — беги, и уводи волшебницу.
— Помню, — кивнул Денис.
Его немного удивило то, что тьер был абсолютно спокоен. Неужели для него пятьдесят противников не представляют существенной проблемы?
Таяна прошептала одно из не слишком сложных заклинаний, и лес вокруг преобразился. Теперь она видела все совсем в другом свете. Денис и Тернер предстали в виде двух ярко-алых пятен, вернее, Денис был более темным пятном, в то время как Тернер, казалось, полыхал так, что должен был освещать все вокруг, подобно крошечному солнышку. А лес исчез вовсе, зато где-то далеко, почти на границе восприятия, она видела несколько более блеклых красноватых пятен. И с каждым мгновением их становилось все больше и больше.
— Я вижу их, — прошептала она.
— О, проклятье! — зашипел Тернер. — Девчонка, ты воспользовалась горячими глазами?
— Да... я же теперь смогу их видеть. Что тут плохого?
— Да что их видеть! — в голосе тьера слышалась неприкрытая злость. — Скоро они будут здесь, всей толпой, хватило бы и света от костра. А теперь... не вздумай использовать магию огня, волшебница.
— Но почему? — возмутилась Таяна, уже даже не беспокоясь о том, что ее возглас могут услышать враги. Она знала, что в схватке боевой маг стоит многих обычных воинов, и вполне могла за себя постоять.
— Потому, что...
Договорить ему не удалось. Враг подобрался слишком близко, и теперь бросился в атаку.
Таяна беспомощно озиралась по сторонам, не зная, что предпринять. Теперь решение использовать заклинание "горячих глаз" уже не казалось таким уж удачным... на поляне все смешалось, яркие пятна вились друг вокруг друга, и в этой каше совершенно невозможно было понять, где Денис, а где урги... если это, конечно, были они. Только Тернера было легко отличить от остальных по слепящему глаза свечению. И еще по тому, с какой немыслимой скоростью он передвигался.
