Сейчас ему, как никогда, было необходимо время. Олварг знал, что, будь у него час — хотя бы только час, — чтобы спокойно поразмыслить, он бы обязательно нашел ответ.
И если бы не Князь с его отрядом...
— Сколько их? — отрывисто спросил он у Безликого.
— Десятка три.
Дагон, стоявший в стороне, шагнул вперед.
— Нас здесь по крайней мере вдвое больше, повелитель. Только прикажите — мы дадим им бой. И навсегда избавим вас от Сивого.
— Сражаться с Альдами? Это безумие! — испуганно вскричал Галахос. — Надо уходить, мессер... пока еще не поздно.
— Дурак, — презрительно пожал плечами Олварг, не удостоив мага взглядом. — Что толку было начинать все это, если мы уйдем, так ничего и не добившись?..
— Но вы же убедились, что Исток надежно защищен! Одной Силой делу не поможешь... Очевидно, Альды создали магический замок, который сам решает, для кого открыться. И мы ничего не сможем с этим сделать!
Олварг обернулся. Встретившись с ним взглядом, маг похолодел, отчаянно жалея, что, поддавшись панике, позволил себе говорить с принципалом так свободно. Но, к его удивлению, Олварг воспринял эту дерзость неожиданно спокойно. Несколько секунд он смотрел на своего помощника почти задумчиво.
— Ты прав. Подобный узел проще разрубить, чем развязать... Что ж, если нашей магии недостает, чтобы сломать печать, ее, во всяком случае, должно хватить, чтобы обрушить эту галерею.
Галахос вытаращил на него глаза, боясь поверить, что расслышал верно. Олварг повторил:
— Обрушьте галерею. Посмотрим, устоит ли их печать, когда на нее рухнет пол-квартала. Если она даже выдержит сначала, то в конце концов двойной напор — Истока и землетрясения — сделает свое дело и покончит с этим раз и навсегда. Действуй, Галахос.
На противоположном конце галереи уже показались Альды. Эхо гулко пронеслось под сводами, на разные лады повторяя брошенный людьми Седого клич:
— Леривалль, к оружию!
— Elvien ell'!..
Тонкие губы Олварга нетерпеливо изогнулись.
— Дагон! Остановите их. Галахос, заклинание... и поживее.
Ирем выхватил из ножен меч, но кто-то неожиданно остановил его, крепко схватив за локоть.
Обернувшись, удивленный коадъютор встретился глазами с Князем. Глаза Светлого сверкали, как расплавленное серебро.
— Уведи отсюда Императора. Немедленно.
Ирем хотел спросить, в чем дело, но осекся, ощутив, как каменные плиты под его ногами едва ощутимо завибрировали. Альды, первыми вошедшие на галерею, уже вступили в сражение с Безликими, но сквозь шум завязавшегося боя все отчетливее пробивался многообещающий подземный гул.
Заподозривший неладное лорд Ирем сунул меч обратно в ножны и метнулся к Императору. Сверху посыпалась каменная крошка. К мелким камешкам начали присоединяться осколки поувесистее, и рыцарь внезапно осознал, что через несколько минут — а то и раньше — им на головы обрушится сводчатый потолок подземной галереи.
Дело принимало скверный оборот.
Валларикс держал меч в опущенной руке, ожидая, когда Альды оттеснят Безликих, дав ему возможность поучаствовать в сражении. От каменной пыли темные волосы правителя казались поседевшими. Увидев коадъютора, Валларикс коротко кивнул. Должно быть, думал, что рыцарь, как и много лет назад, хочет сражаться рядом с ним.
Лорд Ирем схватил друга за руку, нисколько не заботясь о дворцовом этикете. Про себя он уже знал, что выполнит приказ Седого, и, если потребуется, даже вопреки желанию Валларикса. И пусть его потом хоть обезглавят за подобный произвол. Но в тот самый момент, когда его пальцы сомкнулись на запястье Императора, неведомая сила отбросила его на несколько шагов от Валларикса и швырнула на колени.
Коадъютор попытался вскочить на ноги, но земля внезапно встала на дыбы, и что-то острое ударило его в висок.
— Смотри, Седой! _Вот это_ — истинная магия! — донесся до его ушей чей-то насмешливый и резкий голос.
Ирем приподнялся на руках и попытался встать, не обращая внимания на падавшие сверху камни и ища глазами Валларикса.
Императора он не увидел, но зато увидел Светлого. Тот вскинул руку, словно собирался удержать готовый обвалиться потолок. В первую секунду это зрелище показалось Ирему нелепым, но потом он вдруг почувствовал идущие от Князя волны силы, от которой, как от северного ветра, пробирал озноб.
Ирем готов был поклясться, что сейчас глаза Седого сверкали ярче, чем у Альдов. Его худощавая фигура, в страшном напряжении застывшая среди царившего на галерее хаоса, смотрелась странно и величественно. Ирем ощутил, что воздух вокруг них как будто уплотнился, и неведомая сила, для которой человеческий язык не выдумал достойного названия, ходульно называя ее просто "магией", поддерживает на весу готовые обрушиться колоны.
В перекрестье этих двух разнонаправленных, но мощных Сил, реальный мир дрожал и выгибался, как лист меди над огнем.
С трудом заставив себя отвести взгляд от Седого, Ирем огляделся, смутно чувствуя, что позабыл о чем-то очень важном. Через несколько секунд рыцарь увидел Императора — разметавшегося у колоны и предпринимавшего отчаянные, но бесплодные попытки встать. Лицо Валларикса было окровавлено, а руки беспомощно скользили по камням, не находя опоры, словно император вдруг ослеп. Лорд Ирем бросился к нему.
— И...Ирем? — еле слышно произнес Валларикс.
— Да, мой лорд, — подтвердил Ирем, опускаясь на колени рядом с раненым.
Несколько секунд Вальдер стоически терпел все, что с ним делали, даже когда лорд Ирем стал ощупывать рану на голове. Должно быть, копил силы, чтобы выдохнуть:
— Дай мне меч.
— Ага, сейчас... Молчал бы лучше, — проворчал лорд Ирем, чтобы скрыть нахлынувшее облегчение. Беглый осмотр подтвердил, что жизни Императора ничто не угрожает. Доминант прикидывал, как бы поднять Вальдера, не доставив ему дополнительных страданий.
Выходило, что — никак.
Вздохнув, лорд Ирем наклонился и со всей возможной осторожностью поднял Вальдера на руки.
Крикс с беличьей ловкостью взлетел по прислоненной к стене дома лестнице, чтобы передать защитникам на крыше еще несколько колчанов. Стрелы уходили быстро — только успевай вовремя подносить еще. Крикс сбился со счета, сколько раз он уже пробежал вверх-вниз по этой шаткой лестнице. Всякий раз он стаскивал с себя навьюченные на спину колчаны, и они тотчас же исчезали, как по волшебству. Взбудораженные ополченцы сбивчиво делились новостями — нападение на Оружейный скром отбито, но соседям, говорят, пришлось гораздо туже. Раненых, по слухам, нет — только убитые. А те, кто выжил, разбежались кто куда. Иные чтобы спрятаться, но большинство — чтобы прибиться к уцелевшим отрядам городского ополчения.
На улице Менял тушили подожженные дома. Малиновое зарево пожара поднималось высоко, и Крикс мог видеть его всякий раз, когда взбирался с грузом стрел на крышу. В первый раз это зрелище так потрясло его, что он невольно замер на самой последней ступеньке лестницы. Но снизу его тут же грубо потянули за сапог — быстрее, шевелись!.. — и мальчик торопливо рванул с плеч ремень, придерживающий колчаны.
Крикс давно перестал раздумывать о том, что происходит. Он бездумно делал все, что ему поручали, как когда-то — в прошлой жизни — выполнял задания Наставника на тренировках. У него не оставалось даже сил жалеть, что он еще слишком молод, чтобы самому сражаться вместе с остальными.
Когда лестница внезапно вывернулась у него из-под ног, Крикс даже не успел понять, что происходит. Неловко взмахнув руками, он почувствовал, что падает, и в ту же самую секунду ощутил удар о землю — слишком быстро, словно весь полет занял меньше одного мига. Боль была внезапной и такой пронзительной, что слезы сами выступили на глазах. Криксу захотелось замереть, исчезнуть до тех пор, пока не схлынет эта раздирающая боль. Но тут сама земля, словно норовистая лошадь, еще раз подбросила его, выбив из легких воздух.
Мальчик поискал глазами что-то, за что можно было ухватиться, но в этом хмельном, шатающемся мире ничего устойчивого уже не осталось. Сверху прямо на него упала твердая, как камень, балка, и перед глазами разом вспыхнула сотня багровых звезд. Крикс почувствовал, что что-то придавило его грудь, мешая сделать вдох, и закричал от ужаса. От напряжения глазами резко потемнело, и следующие несколько минут — а может быть, часов — бесследно утонули в этой благодатной темноте. Потом он ощутил, как чьи-то руки неумело, но решительно вытаскивают его из-под упавшей лестницы. Вместе с сознанием, немного запоздав, вернулась и пронзительная боль, которая усиливалась от малейшего движения — хотя усиливаться ей, казалось, уже некуда.
— Не трогайте меня!.. Оставьте!.. — из последних сил просил "дан-Энрикс".
Но его мучители и не подумали к нему прислушаться, продолжая теребить "дан-Энрикса" с поистине палаческой настырностью.
— Ну надо же, совсем ребенок, — удивленно сказал чей-то голос у него над головой — Куда его?..
— Куда и всех. Несите к Разделительной стене, там разворачивают лазарет для раненых.
— Нет, подождите! Тут недалеко, на улице Менял, жил один лекарь. Может, отнесем к нему? Жалко парнишку...
— А всех остальных тебе не жалко? — хмыкнул первый человек. — Ладно, показывай дорогу. Только сперва уложи его получше, а то еще свалится.
— Сейчас. Сейчас...
"Не вздумай!!" — чуть не заорал "дан-Энрикс". Но немного опоздал.
— Вот так, — с глубоким удовлетворением пробормотал неведомый доброжелатель, аккуратно выпрямляя его сломанную ногу.
Коротко вскрикнув, Крикс опять лишился чувств. На этот раз — действительно надолго.
* * *
Солнечный луч, пробившись сквозь неплотно сомкнутые ставни, проник в комнату и упал на бледное, осунувшееся лицо "дан-Энрикса". Ресницы энонийца удивленно дрогнули. Даже не успев открыть глаза, Крикс понял, что утро настало яркое и солнечное — редкость для второго дня Эйслита.
"Сейчас, наверное, не меньше девяти утра... Я, кажется, проспал" — подумал он, но эта мысль его ничуть не огорчила. Лежать было мягко и тепло, и совершенно не хотелось шевелиться. Крикс не помнил, когда он в последний раз наслаждался таким же покоем. Было просто замечательно лежать и ни о чем не думать.
К сожалению, в просторной комнате с затопленным камином он был не один. Кто-то подошел к его постели и, остановившись в изголовье, осторожно тронул Крикса за плечо.
— Каренн... Каренн, ты меня слышишь?
Крикс удивился. Голос показался ему совершенно незнакомым, а из всех людей с подобным именем "дан-Энрикс" мог назвать только отца Катти, своего главного обидчика из Чернолесья, — но рука на его плече свидетельствовала, что собеседник обращается к нему.
Мальчик открыл глаза и озадаченно взглянул на незнакомца.
Все мгновенно встало на свои места. Узнав тайкийца Рам Ашада, подобравшего его на берегу во время путешествия в Адель, Крикс вспомнил, что "Каренном" был он сам.
— Что вы здесь делаете?... — удивленно спросил Крикс.
Лекарь устало улыбнулся.
— Дожидаюсь, когда ты придешь в себя. Ты у меня дома. Тебя принесли сюда под утро. Я так понял, в городе большие беспорядки. Тихо, тихо, ляг обратно, — лекарь удержал "дан-Энрикса", пытавшегося сесть в постели.
Что-то давило мальчику на лоб, и, подняв руки к голове, он с удивлением нащупал нечто плотное и влажное.
— Осторожнее, — заметил лекарь, удержав руку южанина. — Там только небольшое рассечение, но лучше пока ничего не трогать. Я вычистил рану и наложил повязку с обезболивающей мазью. Останется небольшой шрам, и только. Ты не помнишь, кто тебя ударил?
— Нет... не помню.
— Ладно, это, в принципе, не главное. Теперь все уже позади. Бои на улицах закончились до третьей стражи, а сейчас дело к полудню.
Крикс задумался над объяснениями лекаря, но через полминуты сдался, признав, что ничего из них не понял.
— Эта повязка на груди мешает мне дышать, — пожаловался он. — Нельзя ли ее как-нибудь ослабить?
— Боюсь, что нет, — вздохнул такийский шад. — У тебя сломаны два ребра, не говоря уже о... кхм...
По его замешательству Крикс понял, что с ним случилось что-то более серьезное, чем ссадина на лбу и сломанные ребра.
— Что еще? — спросил он требовательно, но вместе с тем — почти с испугом. Рам Ашад отвел глаза.
Поняв, что лекарь ничего ему не скажет, мальчик сам исследовал все свои ощущения. И сейчас же осознал, что ниже пояса все его тело будто одеревенело.
— У меня что, ноги отнялись?! — спросил он с ужасом.
Ему приходилось слышать о таких калеках, не способных даже встать с кровати. Но до этой минуты Криксу бы и в страшном сне не примерещилось, что он однажды может стать одним из них. Это же невозможно. Нет! Все что угодно — но не это!
— Что ты, конечно, нет, — поспешил успокоить его Рам Ашад. Криксу показалось, что на этот раз он вполне искренен. — У тебя просто сломано бедро. Чтобы вправить кость, мне пришлось дать тебе люцера. Поэтому ты ничего не чувствуешь. Это пройдет. Боюсь, что даже слишком скоро, — пробормотал он себе под нос.
— Слишком скоро?..
— Люцер — очень сильное болеутоляющее, — пояснил целитель. — Но его нельзя использовать все время. Не хочу тебя пугать, но через несколько часов, когда отвар из твисса и люцера перестанет действовать, тебе, скорее всего, будет очень больно.
"Ну и пусть, — подумал Крикс. — Зато я не калека. Я смогу ходить!"
— Не представляю, как ты ухитрился так разбиться, — задумчиво продолжил Рам Ашад. — Ну, положим, синяки и сломанные ребра можно было бы списать на давку, но все остальное... Ты как будто падал с Разделительной стены. Может, тебя столкнули с лестницы?
Крикс задумался, честно пытаясь вспомнить, что случилось прошлой ночью.
— С лестницы?.. Наверное... Я совершенно ничего не помню. Кажется, мне даже думать больно. Это странно, да?... А что было потом? — мальчик нахмурился, пытаясь осознать, что с ним произошло. — У меня в голове все перепуталось...
— Неудивительно. Ведь головой ты тоже сильно приложился. Я так думаю, ударили тебя на лестнице, и ты расшибся на ступенях. И, наверное, тогда же потерял сознание. Пролежал ты там не меньше получаса — кровь, во всяком случае, уже остановилась к тому времени, когда тебя нашли. Кто-то поднял тебя и перенес в мой дом — вот все, что мне известно. Вообще ночь выдалась тяжелая. Сначала били в колокол...
— Что?...
— В Лаконский колокол. Ну, в тот, который извещает о пожарах, наводнениях и прочих бедствиях.
При этих словах в голове Крикса будто бы забрезжил свет.
— ...Это в Академии. Ты знаешь Академию?
Крикс нервно хмыкнул.
— И правда, кто о ней не знает... Ну так вот, творилось что-то странное. Сперва ночной набат, потом...
Набат. Безликие. Валларикс.
— Ну конечно же! — воскликнул Крикс, приподнимаясь на подушке. — Лаконский колокол! И как я мог забыть?!
Ашад, похоже, очень удивился этой вспышке.
— Да что с тобой такое?... Ляг и успоко...
— Что стало с Императором?! — превозмогая боль в гудящей голове, выкрикнул мальчик. — Он убит?
