— Вардос нас убьет, — заметил Кэлрин Отт с улыбкой, совершенно не идущей к делу.
— Это вряд ли, — хладнокровно возразил Димар. — Наставник запретил нам идти в лес прошлой ночью. А сейчас уже утро. Тренировки отменили, потому что все наставники заняты поисками младших. Даже наказание за драку нам пока что не назначили. Значит, мы можем располагать собой по собственному усмотрению.
— Где ты этого набрался?.. — хмыкнул Рэнси Эренс.
— Командуйте... эндер, — отрезал Дарл, не отвечая на вопрос. — Замену вам пока что не назначили, так что нам придется сделать вид, что мастер Вардос не лишал вас звания. Мы все ждем ваших приказаний.
Эренс сразу подобрался.
— Хорошо... тогда разделимся. Балин, твой галат пойдет осматривать Петлю. Мастера поехали по тракту, значит, мы должны обследовать в первую очередь ту часть леса, которая ближе к крепости. Грано — к северу от лагеря, отсюда до Пожоги. Брейс...
— Дан-Энрикс!
— Что?...
— Дан-Энрикс!!
На опушку в самом деле вышел Крикс — побагровшевший от натуги, с влажными волосами, липшими ко лбу и ярко блестевшими глазами. Рядом с ним шел недовольный Юлиан. Он несколько раз предлагал "дан-Энриксу" сменить его и понести Этайна, но друг всякий раз возражал, что ему пока еще не тяжело. Правда, последние несколько раз Крикс уже ничего не говорил и только молча мотал головой, пытаясь поберечь дыхание. Крикс догадывался, что его упрямство обижает друга, но всякий раз, когда он уже собирался согласиться на настойчивые просьбы Лэра, он внезапно вспоминал, как проспал большую часть своего "дозора". И от досады на себя готов был тащить на спине Этайна не то что до крепости — а до самой Адели, не давая себе не малейшей передышки.
Маркий, цепко ухватившийся за его плечи, оказался не так легок, как ему казалось поначалу. То есть весил он и правда не особо много, но идти с подобной ношей через лес, огибая овраги и переступая через вывороченные корни, становилось все труднее и труднее. Иногда у Крикса начинало темнеть в глазах от напряжения, и тогда он, обращаясь к самому себе, злорадно думал, что ничего другого не заслуживает человек, взявшийся сторожить своих друзей, и все равно заснувший.
Когда его внезапно окружила целая толпа старших учеников, Крикс даже ничего не понял.
Только через несколько секунд он в полной мере осознал, что они все-таки нашли дорогу в крепость, а просветы за деревьями — ничто иное, как раскинувшееся вокруг Эрхейма поле.
Лицо Крикса озарилось радостной и недоверчивой улыбкой.
— Дарл!.. Кэлрин!
— Вот это да, — рассмеялся Брейс Биран. — Мы собирались идти их искать, а они сами объявились. Где вы были, а?! Кто тебя так избил? И что случилось с Маркием?...
Рэнси взял Этайна к себе на спину, и Крикс с невольным облегчением вздохнул.
— С чего вас вообще понесло в лес? — спросил Димар сердито. Только что он был вне себя от радости, что младшие нашлись, но теперь он вспомнил, как всю ночь вертелся на постели, думая о том, что с ними стало, и почувствовал сильнейший приступ раздражения.
— Крикс пошел в лес из-за меня, — вступился Юлиан.
— Да. Его заколдовал блуждающий огонь, — разъяснил Крикс. — А я...
— А Крикс пошел за ним, чтобы вернуть его обратно, а потом они дрались, и Юлиан...
— А голубой огонь исчез. Он был живой, мигал и двигался...
— Ушел бы в лес...
— Как человеческое сердце...
— И тогда мы решили развести костер.
— Нет, это Маркий догадался. Я вообще забыл, что фэйры не боятся ничего, кроме огня.
— Жаль, я совсем ничего не помнил. Только тот момент, когда обжегся...
Так, перебивая друг друга и все время вспоминая новые детали, младшие кое-как добрались до конца истории. Старшие в молчаливом изумлении смотрели на трех первогодков, переживших в эту ночь такие приключения, о каких большинство из них даже не слышали.
— Я думаю, наставники не будут их ругать, — сказал в конце концов Ралькон несколько неуверенно.
— Ругать?.. — вскинулся Брейс. — Да за такое надо памятник поставить. Сначала Рикс спас Юлиана от приманки фэйров. Потом, пока все спали, отогнал какое-то чудовище от их костра... а под конец донес до крепости Этайна с его сломанной лодыжкой. Я бы хотел взглянуть на мастера, который стал бы после этого его _ругать_!
— Я тебе покажу такого мастера, как только наш наставник возвратится, — обещал Бирану Рэнси.
Остальные рассмеялись.
— Все равно, — упрямо сказал Брейс. — Раньше, если кто-нибудь из учеников Лакона спасал своего товарища, то его имя вырезали в камне на стене их башни!
— Угу, вот Крикса и заставят его выскребать — собственноручно.
— ...Зубочисткой!
Крикс невольно веселился вместе с остальными, хотя при мысли о встрече с наставниками ему становилось несколько не по себе.
— Ну, в таком случае, плевать на мастеров, — мотнул темноволосой головой Биран. — Я предлагаю сделать возвращение Этайна, Лэра и "дан-Энрикса" в Эрхейм чуть более торжественным. В конце концов, они могли погибнуть.
— Правильно, — кивнул Димар. — Давайте праздновать.
— ...Кажется, я с вами разговариваю, Рикс, — тон Вардоса был холоднее, чем огромный непротопленный камин главного зала. — Если вы и дальше будете пытаться выглянуть в окно с того места, где сейчас стоите, то, скорее всего, окосеете. Бросьте ребячиться и отвечайте, когда к вам обращаются.
Крикс вздрогнул и оставил попытки высмотреть, как Маркия, устроенного на носилках, несут через двор в походный лазарет.
Крикс с наслаждением бы надерзил наставнику со шрамом, но, к несчастью, рядом с ненавистным Вардосом сидели оба младших мастера — и Дейрек, и усталый, осунувшийся Хлорд. Так что пришлось изобразить внимание.
— Извините, мастер. Я отвлекся.
— Хорошо, тогда я повторю вопрос еще раз, — желчно сказал Вардос. — Правда ли, что старшие ученики кричали "Эйн дан-Энрикс!", когда вы вернулись в крепость?
Старший мастер тоже выглядел невыспавшимся, и его худое, землистого цвета лицо казалось мальчику еще более недовольным, чем обычно.
"Интересно, Маркий сможет в сесть в седло, когда настанет время возвращаться в город?" — думал Рикс. Вопрос Вардоса показался ему сущей ерундой. Крикс искренне не понимал, ради чего наставник тратит время на такие мелочи.
— Да, мастер, — отозвался он довольно безразлично.
— Прекрасно, — отрывисто сказал наставник. По его лицу было заметно, что он не находит в этом ничего прекрасного. — Вы знаете, что это за приветствие?
— Нет. Я как раз хотел спросить у Арклесса, но не успел, — честно ответил Крикс.
Сидящий сбоку мастер Дейрек попытался скрыть смешок за приступом кашля, но поспешно опустил глаза под уничижительными взглядами Хлорда и Вардоса, явно осуждавшими такую неуместную веселость. Крикс удивленно посмотрел на мастера, не понимая, что его так рассмешило.
— Лэр, а вы что скажете?... — резко спросил Вардос.
— Так встречают Императора, — тихо ответил Юлиан. — Когда он въезжает в город... или в крепость, например.
— Совершенно верно, — прошипел Наставник. — Мне приятно видеть, что не все ученики первого года обучения так же невыносимо бестолковы, как ваш друг. Все верно, Лэр, в Легелионе так приветствуют вернувшегося из отъезда Императора. Тогда, может быть, вы объясните нам, причем тут вы трое? И в особенности Рикс?... Что-то мне подсказывает, что все эти бурные восторги... — мастер выразительно поморщился — относились главным образом к нему. Не так ли?
Юлиан помялся, но ответил:
— Это из-за его имени, Наставник. Крикса в шутку называют... ну... "дан-Энриксом".
Вардос откинулся в кресле и обменялся с Хлордом выразительными взглядами. Лица обоих мастеров казались сумрачными от взаимной неприязни. Но на лице Вардоса, помимо ярости, было написано и что-то вроде злорадного удовлетворения. Казалось, если бы не присутствие в комнате первогодков, он бы не сдержался и спросил — "Ну что, допрыгались?". Но выяснять отношения с другим наставником в присутствии учеников не стал бы ни один из менторов Лакона, так что Вардос снова обернулся к Лэру с Риксом.
— Кто это придумал?
"Говорил же я Димару, что от его дурацкой шутки будут одни неприятности! — подумал Крикс, стараясь, чтобы эти размышления никак не отразились на его лице. — Интересно, как он посмеется, если Нетопырь дознается, кто это начал..."
— Вы с Лэром что, оглохли?... Кто придумал называть тебя "дан-Энриксом"? — резко спросил наставник, в запале обращаясь к младшему ученику на "ты".
— Я не знаю, мастер. Это как-то само собой вышло... Я хочу сказать, так шутят с того дня, когда я поступил в Лакон.
Хлорд тяжело вздохнул и опустил глаза.
— И ты, конечно, сделал все, чтобы положить этому конец? — насмешливо спросил Мастер-со-шрамом, сверля Крикса взглядом.
Впервые за весь разговор "дан-Энрикс" испытал смущение. Если бы Вардос злился, или придирался к нему, как обычно, ему было бы гораздо проще чувствовать себя правым. А теперь...
— Н-нет, вряд ли.
— Разумеется, ты ничего для этого не сделал, Рикс, — произнес наставник Вардос веско, будто заколачивая гвозди. — Хотя ты должен был знать, что эти шутки незаконны и опасны. Но я замечаю, что ты вообще делаешь все, чтобы привлечь внимание к своей персоне. Драка с Льюбертом Дарнторном. Опоздания к отбою. Потом — эта бешеная лошадь. Я уже не говорю о том, что вы устроили на празднике, чтобы лишний раз произвести на старших впечатление. Ритуал вступления в галат не может служить поводом для глупых шуток, Рикс.
— Мы не шутили, — процедил "дан-Энрикс".
— Помолчите!
Хлорд перевел взгляд со своего ученика на Вардоса. Потом обратно.
— Извините, Вардос, я не понимаю, — сухо сказал он. — О чем вы говорите? Какой еще ритуал?..
— Вот, — осклабился старший наставник. — Ваш мастер, Рикс, не поспевает уследить за вашими очередными подвигами. Слишком уж вы торопитесь их совершать. Я думаю, все дело в том, что у вас слишком много свободного времени... которое вы тратите на то, чтобы придумать, как бы еще отличиться перед вашими сторонниками и снискать себе известность среди остальных учеников. С сегодняшего дня и до возвращения в Адель вы с Лэром поступаете в распоряжение главного конюшего, мэтра Берке. Вы будете помогать ему в свободное от тренировок время. Я предупрежу, чтобы вам не старались дать самую легкую и чистую работу. Вы ее не заслужили, Рикс.
Крикс подумал, что, если он сейчас скажет все, что думает о Вардосе, то тот оставит его разгребать навоз до конца жизни. И, хотя он был ужасно зол, при этой мысли мальчик не сумел сдержать улыбки.
* * *
Когда лаконцы возвратились из Эрхейма, в Адели лежал снег. Зима здесь была более суровой, чем в глубине материка, из-за штормов и резких северных ветров, летевших с моря. Тем не менее, в портах царило то же оживление, что и в теплые месяцы. Семнадцать Гаваней продолжали принимать и снаряжать в дорогу корабли, среди которых были как торговые, так и военные. Не говоря уже о кораблях контрабандистов и пиратов, выгружающих свою добычу в Алой Гавани и раз за разом умудряющихся просочиться, как вода, через кордон береговой охраны.
Наступившая зима несла с собой немало нового. Лаконцы обнаружили, что требования Наставников, и раньше не казавшиеся им слишком простыми, стали еще жестче. Те, чьи навыки письма и чтения оставляли желать лучшего, теперь все свое время просиживали в скриптории и с тоской смотрели в парк, где остальные младшие ученики устраивали снежные баталии или катались по обледеневшим парапетам лестницы. Иногда игра в снежки захватывала сразу несколько отрядов, и тогда лаконский парк бывал похож на поле боя, а ученики расходились по башням торжествующие, вымокшие до последней нитки и пытающиеся согреть дыханием негнущиеся от мороза пальцы.
Но "дан-Энриксу" зима принесла нечто большее, чем все эти игры или радость от того, что мэтр Хайнрик неизменно бывал им доволен.
После возвращения в Лакон он начал свою службу лорду Аденору. Это означало массу мелких поручений, о которых никогда нельзя было сказать — были ли это в самом деле важные дела, от исполнения которых что-нибудь зависело, или обыкновенная проверка, способ испытать таланты нового вассала. Побывать в порту и доложить, сколько кораблей и с каким грузом прибыло в определенный час, из какого места и с какой командой они прибыли, о чем разговаривали капитаны, сколько времени занял положенный осмотр трюмов писарем и стражниками порта. Проследить, кто входил в дом Финн-Флаэна или Дарнторна, долго ли пробыл тот или иной гость и куда направился после этого. Все эти задания требовали только наблюдательности и хорошей памяти, зато как первое, так и второе должно было быть отточенным до совершенства. В те дни, когда лорд Аденор не давал ему никаких заданий, он мог попросить у своего вассала доложить о том, что происходило в Академии. О чем беседовали мастера за трапезой? Был ли Ратенн чем-нибудь озабочен или недоволен? Хорошо, а сколько коек занято в лаконском лазарете? Кто из старших заступил в дозор после отбоя? Прислали ли мэтру Саккронису новые свитки из Книгохранилища? Кому он поручил копирование этих книг?... Крикс прекрасно понимал, что все эти детали совершенно безразличны лорду Аденору, и в своей дотошности он преследует совсем другую цель — заставить своего вассала постоянно быть настороже и обращать внимание на то, чего не замечают остальные. Незаметно узнавать ответы на любой интересующий его вопрос. В попытках ничего не упустить Крикс иногда чувствовал такое напряжение, что его начинало почти физически мутить от этого, и он задавался вопросом, стоило ли вообще мешаться в эти непонятные дела?.. Зато теперь он понимал, почему Арклесс поражал его своей осведомленностью. Если смотреть внимательно и хорошо запоминать все то, что видишь, люди будут думать, что ты знаешь все, хотя на самом деле ты узнал не больше, чем мог разузнать любой из них. Были задания и более рискованные, вызывавшие у Крикса ощущение, что он играет в странную, захватывающе-веселую игру. После тушения огней пробраться в скрипторий, передвинуть стол наставника к окну — как можно тише, чтобы шум из пустой комнаты не привлек внимание дозорных — и незамеченным вернуться в свою спальню. Наведаться ночью к старшим и намазать лица спящих смесью сливочного масла с сажей. Когда Рикс тихонько мазал нос и подбородок Синто Миэльвитта жирной черной массой, сердце колотилось в ребра так, как будто собиралось выскочить наружу. Нетрудно было догадаться, как поступят старшие, если кто-то из них проснется и увидит его в своей комнате. Наутро Синто и его друзья рычали, что убьют того, кто это сделал. Крикс делал вид, что его это совершенно не касается — а про себя торжествовал. К несчастью, это был единственный способ, которым он мог отплатить рыжему Миэльвитту за все зуботычины и обидные слова, на которые тот никогда не скупился для него и Юлиана Лэра. О том, чтобы открыто выступить против Миэльвитта, бывшего на пять лет старше, и, должно быть, в десять раз сильнее, не могло идти и речи. Но лорд Аденор не указал, с кем именно Крикс должен провернуть указанную шутку, и он решил совместить приятное с полезным.
