— Так это.... Степан Митрич просил передать рисунок книжного шкафа с поправками. Как господин Иконников заказывали.
— Так чего стоишь, идол! Входи быстрей!
"Так он ученик столяра! Теперь понятно, почему его подельник в трактире назвал: деревянная душа. Вот кто навел воров на коллекцию.... Так что, профессор? Похоже, наш разговор будет иметь продолжение".
Перейдя улицу, я огляделся по сторонам лениво и вальяжно, с таким видом, словно решал, куда пойти молодому человеку, вышедшему на прогулку. Но так должно было казаться посторонним людям, а на самом деле я искал укромное местечко, чтобы иметь возможность наблюдать за дверью профессорской квартиры. Короткий обзор улицы сразу выделил пункт наблюдения — проходную арку между домами. Долго мне ждать не пришлось, Митька спустя короткое время вышел из дверей профессорской квартиры. С минуту он стоял, крутя головой по сторонам, пытаясь понять, следят за ним или нет, потом резко повернулся влево и торопливо, с оглядкой, зашагал по улице. Отпустив его на приличное расстояние, я последовал за ним, только другой стороной улицы, прячась за спинами прохожих. Настроившись на дальний путь, ведущий на городскую окраину, именно там по моим понятиям должна находиться воровская хаза, я вдруг неожиданно увидел, что ученик плотника остановился у распахнутых ворот одного из доходных домов. Кинув пару взглядов по сторонам, он нырнул во двор и быстрыми шагами направился к... поленнице, сложенной под навесом у стоявшего в глубине двора флигеля. Наблюдая за ним, я был вынужден пересечь улицу и остановиться за створкой полуоткрытых ворот. Было видно, как он идет к флигелю, но, не доходя до него, оглянулся, после чего метнулся за поленницу дров, стоявшей под навесом во дворе, где и затаился.
"Ишь ты, умник! Наблюдательный пост себе устроил. А мне теперь что делать? — не успел я озадачить себя подобной мыслью, как во дворе появились новые действующие лица, появившиеся, судя по направлению пьяных голосов, со стороны полуподвала. Щель не давала полного обзора двора, поэтому в поле моего зрения только через минуту попали двое слегка покачивающихся мужчин, которые, судя по всему, тоже направлялись к поленнице. Один из них был дворником, второй, похоже, жильцом этого дома. Сделать такой вывод помогла его фраза, с которой он обратился к своему собутыльнику: — Степаныч, веришь? Заела меня, моя змеюка. Жизни никакой нету. Вот и бутылку, от нее, в поленнице спрятал.
Подойдя к штабелю дров, оба пьяницы только успели за него сунуться, как сразу раздались крики: — Ирод! Вор! Украсть хотел! Сейчас ты у нас получишь!
Но стоило им вытащить мальчишку из-за штабеля, как тот вырвался и опрометью кинулся к флигелю. Подбежав, заколотил в дверь, крича: — Дядька, пустите! Это я, Митька!
Узнав, где прячутся воры, я вышел из-за ворот и быстро зашагал прямо к флигелю. По пути угомонив пьяниц затрещинами, я уже собрался схватить ученика столяра, который сейчас вжимаясь спиной в дверь, смотрел на меня полными ужаса глазами, как вдруг дверь широко распахнулась и подмастерье, потеряв опору, просто ввалился спиной в помещение и упал на мужчину, ставшего на пороге. Тот сумел устоять на ногах, но уже в следующую секунду после моего удара в челюсть спиной вперед улетел в полумрак. Не теряя времени, схватив за шиворот сидящего на пороге мальчишку, я рывком вкинул его внутрь, затем шагнул следом сам и замер, оглядываясь по сторонам. Давно немытое окно света давало мало, но и его хватило, чтобы уловить резкое движение и тусклый отблеск на лезвии ножа. Даже толком не разглядев нападающего, я подхватил за ножку, стоящую в шаге от меня, табуретку и кинул ее в метнувшуюся ко мне фигуру. В результате столкновения головы и моего метательного снаряда, бандита отбросило к печке. Треснувшись об нее затылком, он потерял сознание, тело обмякло и сползло на пол. Из разжатой ладони с глухим стуком упал на пол нож.
Снова огляделся по сторонам, но теперь уже внимательно и цепко. Почти четверть помещения занимала большая печь, остальное место занимал стол, две табуретки и топчан, укрытый грубым солдатским одеялом. На столешнице были разбросаны монеты, а на окне стояла керосиновая лампа, нескольких свечных огарков и моток веревки. Мужик, которого я ударил у двери, ворочаясь на полу, глухо мычал от боли, прижимая руки к лицу.
"Не мешало бы их связать".
Подобранным с пола ножом нарезал изрядные куски бечевки и сначала спутал руки и ноги у потерявшего сознание бандита, в котором я узнал мужика из трактира, затем спеленал его подельника.
— А ты,... Митька, не стесняйся и сядь на пол рядом со своими приятелями. Кстати, вот этот мужик, с кем ты в трактире сидел, он кто?
— Не знаю. Ей богу, добрый барин, не знаю! На кресте поклянусь! Не знаю! — голос мальчишки дрожал, а из глаз струились слезы.
— Верю! А ты кто? — спросил я с разбитым лицом мужика.
Тот зыркнул на меня исподлобья и уставился в пол.
— Похоже, ты мало получил, — при этих словах тот живо поднял на меня глаза. В них сейчас клубился неприкрытый страх. — Добавить?
— Не. Не! — бандит от большого испуга даже замотал головой из стороны в сторону. — Я Авдей Дмитрич Кокошкин. Из деревни Коробеевки Саратовской губернии. Крестьянин я. У меня и пачпарт имеется. Все честь — по чести. Тута я случайно оказался. Зашел к приятелю, который тут по дворницкой части здесь работает. Матвей Охримчик. А тут они.
— Как насчет монет на столе?
— Не причем. Ей богу, не причем! Не знаю ничего про эти самые монеты! Ничего не знаю!
Я саркастически хмыкнул, подошел к столу и только тогда увидел лежащие на самом краю стола полтора десятка пустых мешочков. С минуту смотрел, потом стал набирать горстями монеты и ссыпать в мешочки до тех пор, пока не наполнил последний из них. После чего достал из внутреннего кармана свой мешочек с монетами и поставил его рядом с остальными. Только я так сделал, как в дверь постучали. Причем условным стуком. Сначала два раза, затем пауза, потом три раза, затем еще одна пауза и снова двойной стук. Подойдя к двери, резко ее открыл. На пороге стоял плотно сбитый, невысокого роста, мужчина в костюме и шляпе. Тщательно выбритое лицо, только под носом красовались маленькие, напомаженные и тщательно завитые усы, делавшие его похожим на приказчика. Только гость открыл рот, как я бесцеремонно схватил его за плечо и резко втащил его в помещение. Затем захлопнул дверь и резко развернулся, причем сделал это, весьма вовремя, так как новый посетитель флигеля оказался далеко не безобидным гостем, каким мог показаться на первый раз. Не успела его правая рука нырнуть во внутренний карман, как я схватил его за запястье и сжал со всей силы. Тот обжег меня злым взглядом, попытался освободить руку, но уже спустя десяток секунд, вскрикнув от боли, закричал: — Все! Все! Отпустите! Ваша взяла! Достаю осторожно!
Под моим внимательным взглядом он осторожно, двумя пальцами, достал из кармана небольшой пистолет и протянул его мне. Я взял его и положил в карман своего пальто. Нежданный гость, болезненно морщась и потирая запястье, быстро прошелся взглядом по сидевшей на полу троице, потом повернул лицо ко мне. Взгляд злой, цепкий и настороженный, но страха в нем не было. И это было странно.
— Договоримся? — и он кивнул на мешочки с монетами. — Сколько?
— А в рыло не хочешь? — поднес я свой массивный кулак к его носу.
— Значит, не договорились, — довольно спокойно прореагировал на мою угрозу "приказчик", затем скользнув глазами по мешочкам, посмотрел на меня и тоном полного сожаления, сказал. — Монеты не простой товар. Ох, и намучаешься ты с ними....
— Заткнись, подними руки и повернись ко мне спиной! Дважды не повторяю!
После того, как он выполнил мою команду, я начал его обыскивать. Спустя несколько минут в мои карманы перекочевал нож и пухлый кошелек.
— Сядь рядом с ними! — проследив за выполнением своего приказа, я стал осматривать кошелек. Никаких документов, кроме толстой пачки денег, обнаружить мне не удалось. Пересчитал. Пять тысяч пятьсот рублей.
— Ого! — невольно воскликнул я при виде такой большой суммы.
— Половина ваша и я пошел, — последовало новое предложение "приказчика".
— Я тебе слово давал?!
Не успел я так сказать, как в дверь дернулась, а затем распахнулась.
"Блин! Забыл закрыть ее на засов!".
Только я успел так подумать, как в помещение ввалился полупьяный дворник и сразу закричал: — Кто мне обещался нынче три рубля дать?!! Гоните!! Душа пить просит!!
Покачиваясь, он сделал еще два шага и тупо уставился на сидящую на полу четверку. Стоило ему понять, что он видит, дворник попытался сбежать, но схваченный за плечо, развернулся ко мне и увидел кулак, поднесенный к его носу. Резко побледнев, работник метлы сразу начал трезветь.
— Да. Все! Понял. Я пойду. Хорошо?
— Пойдешь, когда скажу! Понял?
— Понял. Никому ничего не скажу! Не убивайте! Христом Богом заклинаю....
— Не ной! Слушай меня! Сейчас пойдешь и приведешь сюда городового, а лучше двух. Все понял?!
— Да. Да! Я живо! Так я пошел?
— Ты еще здесь?! — и я скорчил злобную физиономию.
Ничего непонимающий и вконец перепуганный дворник пулей вылетел из флигеля. Еще некоторое время сквозь открытую дверь я слышал дробный топот его сапог. Вдруг я заметил, как на меня с явным удивлением уставился "приказчик".
— Ты чего?
— Был уверен, что ты не филер. Сразу срисовал бы.... Не та масть у тебя, зуб даю. Так кто ты?
— Прохожий.
— Слушай, прохожий, отпусти меня. Лопатник мой забирай и отпусти. Тебе же нужно было коллекцию отыскать, так ведь? Ты свое дело сделал. Премию свою заработал. Что тебе еще?
— Это ты полицейским объяснять будешь, мне не надо! Теперь лови свой лопатник! — и я кинул ему бумажник, но к моему удивлению, покупатель коллекции даже пальцем не двинул, чтобы подхватить свой бумажник и тот просто шлепнулся на пол.
— Не понял.
— Это не мой бумажник. Никогда его раньше не видел. Так и скажу на следствии: ты мне его подкинул, — вдруг неожиданно с кривой улыбкой заявил "приказчик". На какие-то мгновения я оторопел от наглого заявления, но как только до меня дошло, что с помощью своего кошелька он мог меня подставить, я слегка разозлился. Подойдя к нему, я от души врезал ему кулаком в живот. По лицу мошенника словно провели кистью с сине-багровой краской, затем его глаза выпучились, и он, с глухим и надсадным стоном, стал медленно сгибаться. Я схватил его за подбородок и резко вздернул голову вверх.
— В чем подвох? — но почти сразу понял по его мутным от боли глазам, что мой вопрос так и не дошел до его сознания.
Попытку понять самому, в чем заключалась уловка уголовника, сорвал стук сапог, а затем громкий с хрипотцой голос, снаружи выкрикнул: — Полиция!! А ну выходь все во двор! Не подчинитесь — будем стрелять!
Выложив маленький пистолет и нож на край стола, я закричал в ответ: — Эй!! Полиция!! Смело заходите! Разбойников я уже повязал!
Перед входом раздался невнятный шепот, видно полицейские решали, кому идти, после чего, снова раздался тот же голос: — Вхожу, но как увижу в руке оружие — сразу стреляю! Так и знайте! У меня револьвер наготове!
Наступила секундная тишина, затем раздался громкий вздох, а за ним громкий шепот: — С богом, Степаныч, — и в дверном проеме показалась грузная фигура в шинели. В правой руке городовой держал револьвер. Сделав два шага, остановился, затем огляделся и оценив обстановку негромко окликнул своего напарника: — Микола! Иди до мене!
Спустя несколько секунд через порог перешагнул второй полицейский. Тот был помоложе и в два раза худее своего напарника. Он так же огляделся, а потом спросил: — Что тут, Степаныч?
— Может лучше меня спросить? — предложил я.
Худой городовой недоуменно посмотрел на меня, а толстяк, громко хмыкнув, сказал:
— Ждем от вас, гражданин хороший, всяческих объяснений по этому делу.
Я вкратце обрисовал им ситуацию, соврав только в одном, сказав, что увидел парнишку на улице, который странно себя вел и постоянно оглядывался, и как добропорядочный гражданин решил проследить за ним. Толстяк снова хмыкнул, но теперь уже саркастически. Видно, немало пожив на белом свете, он перестал верить в подобные сказки, но при этом ничем не высказал свое сомнение, затем повернувшись к напарнику, скомандовал:
— Микола, дуй на улицу и посвисти там! Нам самим не разобраться! И оставайся там, пока начальство не придет!
Второй городовой тут же выбежал на улицу, а еще через минуту воздух прорезала пронзительная трель.
— Так значит, это та самая коллекция монет, за которую обещали награду? — и городовой кивнул головой в сторону стола.
— Да, — подтвердил его слова я.
— Как говорится, в ногах правды нет, поэтому господин хороший, давайте пока сядем.
Я согласно кивнул, и мы сели — городовой на топчан, я на табуретку. Ждать пришлось долго.
Приехавший следователь снял с меня предварительные показания, после чего отпустил, при этом предупредив, чтобы я явился к нему, завтра, в три часа дня.
Прибыв в назначенный час, я нашел хозяина кабинета в приподнятом настроении. Как оказалось, подследственные уже признались и теперь давали показания. Стоило мне услышать их полную историю, как стало понятно, что я взял не шайку закоренелых бандитов, а крестьян — лапотников, которые впервые в жизни решились на преступление. Единственный из них, главарь, в какой-то мере тянул на преступника. Бывший крестьянин, был призван в армию, но по дороге сбежал и пробрался в столицу, где, как он знал, третий год проживает его двоюродный брат и односельчанин. Случайно в их компанию затесался парнишка, ученик столяра — краснодеревца. Как-то в их компании мальчишка рассказал, что в доме у одного из их заказчиков есть целая куча золотых и серебряных монет. Услышав это, крестьянские головы закружились от подобного богатства, и дезертир, которому терять было нечего, решился на ограбление, подбив на это дело двоюродного брата. Узнав, кого взял, я почувствовал себя несколько неловко, так как в мыслях считал себя в какой-то мере героем.
— Так я пойду?
— Погодите, не спешите! Я вам еще не все рассказал. Вы знаете, Сергей Александрович, что один из ваших задержанных, покупатель коллекции, это довольно известный в воровских кругах аферист, по кличке Броня. Когда-то имел антикварную лавку. Довольно хорошо разбирается в старинных монетах, коллекционной посуде, фарфоре. Так вот, он собирался развести этих лапотников, как последних лохов. Деньги, которые у него были с собой, все как одна, фальшивки.
— Фальшивки?! Хм! Сколько ему лет дадут?
— Нисколько. Броня заявляет, что бумажник не его, и он о нем ничего не знает. Он жулик опытный, бумажника при нем не взяли, так что мы ему ничего объявить не сможем.
— И вы его просто так отпустите?
— Увы! К сожалению, никаких прямых улик по отношению к этому преступнику не имеем.
— На нет, как говориться, и суда нет!
Следователь, по его виду, видно хотел что-то спросить или сказать мне, но вместо этого
