Вот же Хэд! Сейчас этот бандак смоется из ресторана, и я вообще его не найду!
Пальцы смяли тонкую салфетку из натурального полотна. Салфетку мне тоже подсунул официант, продолжавший суетиться вокруг меня.
Теперь он взялся за меня основательней: на небольшой круглой столешнице помимо приборов появились лампадка с аромомаслом и настоящей свечой внутри, ведёрко со льдом и бутылкой, а так же подозрительная посудина, напоминающая супницу. Следующим движением официант поставил на стол бокал с изящно свёрнутой тряпичной салфеткой.
На Ориссе я бродил по ресторанам попроще, там салфетки были бумажные, но очень замысловато сложенные, вроде бутона с дыркой посередине. Лотос, наверное. Мерзкая такая свёртка, напоминающая ледяной подстаканник 'Диомы-3'...
— Можно мне бумажную салфетку?
Официант вздрогнул. Заговори с ним колонна, он удивился бы меньше:
— Минуточку, эйсери.
Эйсери? Я?
Наверное, вид у меня сделался остервенелый. Парень кивнул, с каким-то преувеличенным уважением попятился и скрылся за занавеской.
Испугался? А вдруг — жаловаться побежал? Может, тут не принято менять салфетки с ручной вышивкой на бумажный ширпотреб?
Но официант быстро вернулся, и я ощутил, что, если где и достиг элитного уровня, так в идиотизме ситуации. Потому что парень действительно принес мне салфетку. Бумажную. С повторяющим вышивку рисунком. В вакуумной упаковке: видно, решил, что я боюсь бактерий или что-то вроде.
Судя по погрустневшим глазам, он ждал приказа пересервировать стол, но я опять его удивил:
— Не уходи пока с подносом. Или... дай-ка его сюда!
На столе места не было, потому я зафиксировал на нужной высоте поднос и стал складывать на нём из салфетки лотос. Башку можно было сломать. Испортил три.
Официант, обрадовавшись, что я не верминофоб, принес целый контейнер с бумажными салфетками. Наконец, что-то похожее получилось. Если эрцог действительно экзотианец с их гиперчувствительностью, эмпатией и прочими фишками, он поймёт, как я нервничал. Может, даже сумеет 'увидеть' негостеприимные картинки с Крата, которые я усиленно вспоминал.
Оставалось вручить ему это странное послание. Я поставил бумажный 'лотос' на середину подноса и протянул официанту. Поднос был черным, салфетка — белой. Отдалённо, но это напоминало мне 'Диому-3'.
— Отнеси гостю за соседним столиком...
И тут я завис. За каким, к Хэду, соседним? Он же на пандусе стоял?
Официант застыл в недоумении, и я выпалил, не надеясь уже на успех:
— Такому, на меня похожему!
Парень кивнул, и я выдохнул, откидываясь на подушки.
Поймёт ли меня эрцог? План, только что казавшийся безупречным, рассыпался как стопка салфеток. Ну, передадут ему бумажную фигурку, а дальше что?
Квэста гата!
Да что я ему мог передать? Что думать надо, прежде чем тащиться Хэд знает, куда? Что интуиция у меня выла и стонала на этом хэдовом планетоиде? Что митингующие на Крате с гнильцой, а полисы бродят в 'костюмах-невидимках'?...
12. Слишком похожи
Официант был профи, он возникал не прямо из-за спины, а чуть сбоку, чтобы я успевал отметить краем глаза движение драпировок.
Эрцог рисковал жизнью, когда появился возле столика так же бесшумно, но сзади! Я же на взводе был, как пружина!
Экзота спас белый салфеточный лотос в руках. Он задержал мой взгляд на четверть секунды, и я успел сообразить, кто передо мной.
Я не готов был видеть эрцога так близко. Не ожидал расслабленной позы и почти мальчишеского выражения лица. В конце концов, я вообще не нанимался дискутировать с психами, которые наши соседи по Галактике и...
— Вы... переда... ли?
Голос у эрцога был музыкальный, чувственный, но звучал неуверенно. Фигурка из салфетки растрепалась, я всё-таки очень небрежно её свернул.
Встав с диванчика, я неловко задел крышку стола на плавающей магнитной опоре. Она, к счастью, увернулась, вместе с ведром для вина и супницей.
— Спасибо, — забирая салфетку, я коснулся руки эрцога.
Парень вздрогнул. Не внешне, но я ощутил словно бы слабый электрический разряд, проскочивший между нашими пальцами. При всём своём показном спокойствии, экзот был напряжён не меньше меня!
Хэд, да это же никакой не 'разряд'... Это же был сигнал с браслета! Да на нас же обоих плёнка! Как я схватить-то сумел этот кусок бумаги?!
Салфетка выскользнула у меня из рук и плюхнулась на столик.
Эрцог растерянно посмотрел на неё, потом на меня. Он тоже понял: что-то не так с нашим касанием. Плёнка увязана на генокод, мы не просто похожи, у нас защита сбоит из-за этой дебильной похожести!
Он захлопал глазами.
Ну натурально ташип. И не боится меня совсем.
А я — совсем не пай-мальчик из голубой аристократии. Я — солдат. И всё вокруг для меня оружие. Вплоть до тупой бумажной пирамидки.
Эрцог такой глупый? Крутой? Надеется на силу психики? Читает по моему лицу? Ну, да, я — кто угодно, но не убийца мальчишек. Но дело-то не во мне.
Чего он тупит? Я же передал ему: надо валить отсюда, как я — с Ориссы и Крата! Лотос — это же символ забвения? Забыть и валить!
Я скользнул глазами по непонимающему лицу эрцога, потом по своему столику: вот невезуха-то, в кои-то веки выпил в 'голубом' ресторане два коктейля и даже не понял вкус.
Дотронулся до середины стола, вызывая официанта, заказал крепкий гелевый ликёр. Хватит с меня элитной слабоалкогольной бурды!
Эрцог терпеливо ждал. В глазах его застыло недоумение. Мы стояли друг против друга: белобрысые, похожие, как близнецы даже для пленочной автоматики, но всё-таки слишком разные. Нас разделяла пропасть социальных ограничений, воспитания, личного опыта. Мы родились в разных государственных системах, в конце концов. И отношения между этими системами были сейчас не самыми лучшими.
Я дождался официанта, сел и отхлебнул принесённый напиток. Наконец-то ощущалось не меньше двадцати градусов. Только вкус был непривычный, но, пожалуй, приятный.
Эрцог вдруг кивнул и сел напротив, благо кресла было два. Сгрёб салфеточную поделку... Улыбнулся мне, глядя прямо в глаза и словно бы согревая меня изнутри.
Такой он вдруг сделался весь... 'тёплый', располагающий к себе. Но когда улыбался вот так, обнажая часть внутренней сути, было заметно, что он красивее и утончённее меня на порядок. И рот у меня пошире, и разрез глаз попроще, и загар темнее, да и волосы слегка вьются.
Но всё-таки, Хэдова Бездна, мы были очень, очень похожи.
— ...в общем, у вас примерно полчаса, чтобы решить, что делать, — закончил я монолог с описанием своей неудавшейся увольнительной на Ивэри-Крате.
В пересказе мои приключения выглядели ещё более нелепо. Если бы не 'полиция', вломившаяся в номер, можно было подумать, что у меня слишком развитая фантазия.
Эрцог слушал внимательно. Сначала удивленно, потом задумчиво.
— А ведь мы даже не знакомы, — сказал он, поднимая на меня зелёные с золотыми искрами глаза. — Надеюсь... вам будет удобно, если я представлюсь как Энек? Это второе имя.
Эрцог сидел неподвижно, но его статичность была сродни спокойствию пламени. Стоило мне на долю секунды перевести взгляд на драпировки, как он неуловимо менялся. И каждая новая фраза тоже изменяла его. Может, в нём оживали сейчас все те эрцоги, что существовали до него? Может, он спрашивал их о чём-то? Обращался к их памяти?
Будь я чуть меньше пьян, меня испугали бы такие метаморфозы. Но я только фыркнул и сделал очередной глоток.
Я выпил три коктейля, пока рассказывал, как убегал с Крата, и официант принёс мне четвёртый. И потому происходящее начинало развлекать меня.
Ну, ведь смешно же? Второе имя экзоты берегут для членов своего Дома. Получалось, что Энек возвёл меня, безродного имперца, в аристократы!
Ответить на такое доверие мне было решительно нечем. У нас не в моде 'духовные имена' с 'градациями перерождений'.
И вообще в Империи принято начинать знакомство с перечисления личных заслуг. Но профессиональные эрцог не оценит, у них там иначе с табелями о рангах. А больше мне и сказать ему нечего. Откуда бы у простого пилота какие-то достижения на чужеземных 'духовных поприщах'?
Передо мной ведь сидел самый что ни на есть экзотистый экзот — эрцог Дома Аметиста. 'Лотос добрых намерений', так, кажется, называли эту дрянную фигурку на Ориссе, он крутил между пальцами то влево, то вправо как... маятник! Словно пытался выбить меня в транс, чтоб его дакхи съело!
Ну и где я наскрёбу положенный ЕМУ по статусу ранг собеседника? Хорошо, хоть крышей не еду с ним рядом. Пусть радуется.
Нет, кое-что я зацепил и от экзотов. Куратор по боёвке уверял, что почти сделал из меня мастера Сорро. Это экзотианская техника 'DS', 'невидимки', гремучая смесь из маскировки, гипноза, учета местности и углов отражения света.
Уж не знаю, куратор постарался или однокурсники, но рефлекс 'не выделяться' у меня срабатывает даже во сне среди подушек. Иначе, наверное, замели бы меня всё-таки во время побега из гостиницы или на космодроме.
Но 'DS' звучит гордо только, если ты экзот или спецоновец: диверсант, разведчик, ликвидатор. А имперский лэр, по убеждению Гендепа, о таком и мечтать не имеет права.
Куратора мнение Генетического департамента не волновало — старика в Академии просто 'не замечали', как проблему. Хорошо, что и меня пока 'не замечают'. И не надо бы мне даже думать об этом в присутствии псионика.
Я подумаю — эрцог считает с меня. Информация просочится, дойдёт до Армады, и разберут меня потом на детальки...
В этом смысле парень напротив был для меня прямой угрозой. Мне нужно было срочно дистанцироваться от него. Встать и валить!
Но вместо того, чтобы встать, я выпалил:
— Анджей.
И осёкся. Анджеем меня дразнил Дьюп, да и то лишь в моменты наивысшего обалдения от моих поступков. Сам бы я этого имени и не вспомнил сейчас. Как не стал бы ни с того, ни с сего думать о Сорро в ранге 'джин', по-нашему — мастер...
Ну, эрцог, ну зараза экзотская!
Энек усмехнулся и... 'потёк', растворяясь в кресле. Становясь словно бы ниже и тоньше. А губы дрогнули в такой знакомой полуулыбке, что мороз пробежал у меня по коже: так улыбалась мама.
Хэд! Да у него вообще не было 'моей' внешности! Только волосы, рост, цвет глаз, ну, может быть, овал лица. Он всего лишь играл в меня: повторял мои жесты, манеры, мимику! Это не человек, это химера какая-то!
Эрцог нахмурился. Лицо его потеряло живость, сделалось скучным и официальным:
— Боюсь оскорбить... вас, предложив компенсировать неудобства, которым... вы из-за меня подверглись. Возможно, вы примете подарок?
Он снял с указательного пальца одну из старинных насадок на фаланги. Не такую, как используют сейчас для голоуправления, а вроде перстня-сегмента от боевого навигационного ферроманипулятора.
И положил передо мной на столик.
13. Перстень
Так небрежно подростки выкладывают фрагменты смертельно опасных артефактов, оставшихся со времён хаттской войны. И пока ты собираешь в комок мышцы, чтобы закрыть малолетнего идиота собственным телом, он скромно улыбается: как, мол, тебе моя игрушка?
Игрушка эрцога использовалась сейчас в Империи только в случаях крайней необходимости, чаще всего — операторами систем планетарной обороны. Из десяти таких вот сегментов собирались 'перчатки' оператора, а пульт ему заменяла магнитная рамка с 'жидким железом'. И он, манипулируя магнитными и домагнитными потоками, буквально 'лепил' пространство вокруг планеты, создавая из него щиты и ловушки.
Пространство искажалось, рвалось, падая в единую сумасшедшую пляску. Но война позволяла творить с ним и не такое.
Ничего себе колечки носят на досуге экзоты...
Я смотрел на перстень. В приглушенном сиянии полусферы, парящей над нашим столиком, полусфера камня матово чернела, пряча в глубине фиолетовые блики, словно перстень тоже смотрел на меня одним глазом.
Тончайшая работа и простота полировки. Не оружие, лишь намёк. Две противоточные композиции из серебра и зажатый между ними камень. Стеклянно-мёртвый 'глаз убитого хуга'. Но с живым сиреневым бликом ярости внутри!
Тварь тоже была красива. Отец успел сбить её электробичом за мгновение до того, как она вцепилась мне в лицо. Мне было, кажется, лет пять. Это был мой первый, самый страшный гость с небес. И я снова увидел его сейчас, словно наяву.
Рассеиватель фотонов над нами неожиданно замигал. Кольцо заиграло бликами и перестало напоминать глаз... Но стало ещё хуже! Пляски теней и света вызывали теперь ужас и тошноту, а отвести взгляд я не мог.
Из складок драпировки поползли кривящиеся тени. Мелькнуло лицо официанта, исказившись оскалом. Мне показалось на миг, что корабль покрывается трещинами и вот-вот развалится на куски, чтобы вакуум выпил воздух и заставил вскипеть кровь.
Спас глоток коктейля. Он пошёл 'не в то горло', я поперхнулся, закашлялся... и нарастающий ужас задрожал, посыпался так и не сложившейся мозаикой.
И тут же в мозг ударил пронзительно-тихий звук скрипки. Музыканты всё-таки начали свой концерт.
Неужели прошло так мало времени? Или я просто выпал из реальности и не слышал даже звуков, исходивших не от Энека?
Глаза снова потянулись к кольцу...
Зачем же я столько пил? Этот проклятый камень, словно живой, он... шевелится!
Я вцепился в бокал, как в мостик над ирреальностью. Ещё глоток, второй... Горлу стало больно: я поморщился, сжал бокал так, что он хрустнул!
И наваждение не выдержало.
Сиреневая искра заметалась внутри камня и погасла. А перстень остался лежать на столе. Просто камень и ферромагнитные сплавы.
Я отвернулся и покачал головой.
Эрцог, опустив глаза, крутил бумажный лотос, лаская его длинными пальцами. Он не смотрел на меня, но я понимал, что мы 'поговорили'. Он предложил мне 'нечто', я — отказался.
— Что теперь? — спросил я и поставил бокал. Почему-то целый.
— Не знаю, — сказал Энек и по-домашнему откинулся в кресле. — К несчастью, условия завещания таковы, что я здесь один — без свиты и охраны. Ивэри — очень древнее место. Здесь лежат наши корни. Я должен был рискнуть, и я рискнул.
Наши?
Хаттские — это для него — 'наши'?!
Эрцог отвёл глаза, спасаясь от всплеска злости, захлестнувшего меня, развернул салфеточную поделку и в одно мгновение смастерил цветок лотоса, идеально похожий на те, что я видел на Ориссе. А потом сомкнул лепестки и принялся сосредоточенно разглядывать получившуюся пирамидку.
Он смотрел на салфетку, а я — на мутанта этого экзотского.
Я уже не хотел ему помогать. Эрцог — чужак и аристократ. С Содружеством у нас последнее время тёрки. Да и устал я уже быть крутым. Когда говорю, что убивал и имел женщин, я немного...
На Ориссе меня 'развлекали' две очень милые 'дивы'. Сама любезность. Даже не понял, которая из них сунула мне в руку бокал со смертельной дозой 'синего льда'.
Если бы не Дьюп — я был бы сейчас украшением чьей-нибудь коллекции экзотических чучел. Нашёл, ташип, див в Вольных Бри'Адах...
