Чаганов: Война

— Значица так,— после небольшого раздумья заключает старшина,— командир считает, что японцы утром начнут нас искать. Здесь на сопке мы долго не продержимся, поэтому пока есть время будем отступать в камыши. Думаю, если из морячков кто в живых остался, тоже там будет прятаться. Отсюда приказ— выдвигаемся в лагерь.

Напарник, ещё не отошедший от горячки боя, порывисто вскакивает на ноги, левой рукой хлопает по прицельной планке, правой— берётся за ленту... Неожиданно тёплая волна накрывает меня сверху, липкой пахучей гущей брызжет в лицо, растекается по груди, наваливается всей тяжестью, опрокидывает на спину и только после этого по ушам бьёт сухой треск пулемётной очереди.

— Майор, ты жив?— сильные руки тянут с меня тело Аниськина, голова которого безвольно мотнулась на шее, открывая обезображенное выходным отверстием пули лицо.

— Я в порядке...— и тут же острый желудочный спазм выворачивает меня на изнанку.

— Прямо в затылок, не почувствовал ничего...— шепчет старшина, а сам уже колдует над пулемётом и не глядя суёт мне свою фляжку.— ты на вот, выпей чуть.

Успеваю сделать два больших глотка прежде, чем спирт перехватывает дыхание и обжигает горло.

— Давай, берись за ноги, спрячем его в расщелине.

— Нет, старшина, погоди,— расстегнув пуговицы на вороте и манжетах гимнастёрки, стягиваю её с себя через голову.— снимай с него...

— Это правильно, товарищ Чаганов,— мгновенно схватывает мою мысль старшина,— это чтоб самураи подумали, что убили вас, хорошо придумали... и документы оставляете? Тоже верно, не узнать теперь Аниськина по фотографии.

'Кроме партбилета, у него нынче особая цена'.

* * *

— Лейтенант госбезопасности Мальцева,— кричит Оля, стараясь заглушить работающий неподалёку электрогенератор, быстро проводит перед глазами адъютанта заместителя наркома обороны своим служебным удостоверением и прячет его в нагрудный карман гимнастёрки,— товарищ Мехлис ждёт меня.

— Да-да, конечно,— кадык молодого полковника дёргается вверх, карие глаза мутнеют от гипнотического блеска ордена Ленина на груди девушки,— только там сейчас...

Оля решительно поднимает полог палатки и проскальзывает под ним внутрь, в нос ударяет сильный запах карболки. На хирургическом столе, ярко освещённом электрическим светом, лежит тело, укрытое с головой серой простынёй. Девушка, не обращая внимания ни на стоящего у стола человека в белом халате и маске, ни на группу военных, переступающих с ноги на ногу чуть поодаль, стремительным неслышным шагом приближается к телу и без колебаний откидывает простыню, все находящиеся в операционной, кроме неё и врача, дёргаются и отводят глаза в сторону.

— Это не Чаганов.— облегчённо выдыхает она.

— Как не Чаганов?— загремел на всю палатку голос Мехлиса.— А кто же тогда? Старшина!

Все поворачиваются к невысокому широкоплечему моряку, стоящему у выхода, человек в белом халате с тревогой вглядывается в бледное лицо девушки.

— Как же так,— растерянно разводит руками Бойченко,— а обмундирование,... а удостоверение, что было при нём? Мы же тело это у японцев отбили, тех, что несли его, значит, в ножи по-тихому взяли, остальные ничего и не заметили...

— Не он это, у Чаганова вот здесь над ухом след остался от пули, от которой он товарища Кирова заслонял...

— Выходит, старшина, провели вас японцы?...— чёрные брови Мехлиса встретились у переносицы, подбородок Бойченко падает вниз, упираясь в грудь.— Я сразу почуял неладное, мандат есть, а партбилета нет.

— Вполне может статься, что и не японцы,— приходит на помощь моряку Оля.— а сам Чаганов... да-да, хотел их с толку сбить... представить дело так, что убит он.

— Зачем это ему? Непонятно...— подаёт голос высокий капитан 3-го ранга, продолжая смотреть в сторону.

— Наши разведчики сумели подключиться к вражеской телефонной линии,— девушка быстрым движением накрывает труп простынёй.— и подслушали разговор, в котором командир полуроты Танака докладывает в штаб, что неподалёку от упавшего самолёта японцы нашли шинель 'русского генерала'. Сумели буквы разобрать на подкладке, но прочесть фамилию правильно не смогли: Чанг-Кан у них вышло.

— Считаете, товарищ лейтенант госбезопасности, ждали самураи нас? — старшина вопросительно смотрит на Олю.— Мне тоже так показалось.

— Может быть,— согласно кивает она,— но главное в том, что Чаганов— жив и нам надо поторопиться. Судя по всему, за группой Мошляка идёт охота, раз уж у них появились убитые.

— Да я хоть сейчас, был бы приказ...— Бойченко переводит взгляд с Горшкова на Мехлиса и обратно.

— Мне надо идти...— в голосе девушки появились металлические нотки.— никто не знает Чаганова лучше меня.

— Я— категорически против, товарищ армейский комиссар 1-го ранга,— взрывается от возмущения Горшков,— в подобной операции могут принимать участие только подготовленные краснофлотцы, владеющие рукопашным боем, отличные стрелки и пловцы! Я не сомневаюсь в личной смелости товарища лейтенанта госбезопасности, но её же придётся всё время охранять, а это— отвлечение от основной задачи.

— Действительно,— Мехлис с сомнением смерил Олю взглядом,— направлять вас во вражеский тыл, товарищ Мальцева, будет опрометчиво...

— Моя боевая подготовка, товарищ Горшков,— поджимает губы девушка,— ни в чём не уступает вашим морякам, желаете проверить?

— Можно и проверить,— зло сжимает кулаки Бойченко, рукава тёмно-синей фланелевки взбухают под напором напрягшихся бицепсов,— драться с девушками я, конечно, не буду, но своё мастерство в плавании и стрельбе вам предъявить придётся.

— Принимается,— глаза Оли сузились,— но уж раз вы, старшина, меня вызываете, то я выбираю оружие. Из нагана, с тридцати пяти шагов, стоя, грудная мишень, семь патронов, по секунде на выстрел, идёт?

— Идёт,— голос старшина теряет кураж,— тут на заставе стрельбище есть в лощине.

— А за ним озерцо небольшое,— подхватывает девушка,— до того берега и обратно метров триста, даже не устанем...

Голова доктора в марлевой маске, следящего за словесной дуэлью, мотается из стороны в сторону, как у зрителя на теннисном корте.

— Разрешите, товарищ армейский комиссар 1-го ранга?— Оля смиренно опускает глаза.

— А давайте, прямо сейчас, надо торопиться.

* * *

— Огонь!— Мехлис, стоящий за спиной соперников, зачем-то машет рукой. Бойченко, повернувшись правым боком к цели, первым хватает свой револьвер с подставки, привычным движением поднимает правую руку вверх, сгибает её в локте и начинает опускать её к точке прицела. Оля стоит к цели лицом, левая руку повисла вдоль тела, правая— с наганом, по кратчайшей прямой летит к линии прицеливания и, достигнув её, без паузы жмёт на спусковой крючок.

К моменту, когда все семь пуль, выпущенных из револьвера девушки, уже ушли в сторону мишени, раздался первый выстрел старшины. Все болельщики, откуда-то прознавшие о соревновании, в основном военнослужащие армейского госпиталя из Ворошилова и командированные доктора из Москвы, вне зависимости от половой принадлежности, восхищённо загудели. Бойченко, сжав зубы, в своём темпе заканчивает упражнение.

— Оружие к осмотру!— командует Горшков и через пару секунд,— Смена, к мишеням бегом марш!

По этой команде люди в белых халатах и без них, обгоняя соперников, ломанулись к мишеням.

— Динамо— 64, ЦДКА-62!— Послышался вскоре чей-то насмешливый девичий голос. Красный, как рак, Бойченко растерянно переводит взгляд со своей мишени на мишень соперницы, на Олиных плечах повисают медсёстры, поедая её восторженными глазами.

— Отличная стрельба! Товарищ Мальцева, нет слов, никогда такого не видел,— подошедший Мехлис с удивлением разглядывает семь отверстий от пуль (шесть— через равные промежутки по кругу девяти очковой зоны и одно в самом центре мишени),— так что, старшина, будем проверять как товарищ лейтенант плавает или на слово поверим?

— Да не знаю...— неуверенно начинает моряк.

— Дрейфишь!— хором закричала женская половина болельщиков.

— Кто-я?— Бойченко одним движением за длинный ворот срывает фланелевку, под тельняшкой заиграли его мощные грудные мышцы и насмешливо смотрит на девушек.— Не дождётесь!

— Загородите меня!— по Олиной команде за секунду её окружает импровизированный редут из плотно сомкнутых тел медицинских работниц.

Из-за крепостной стены слышится клацанье замков чемоданчика, мелькают снятая зелёная гимнастёрка, поднятые вверх белые девичьи руки. Мужские шеи по-гусиному вытягиваются, вызывая недовольный ропот женской половины.

— Готово!— Сквозь распавшийся строй вперёд выступает босая Оля, облитая тонким тёмно-синим спортивным трико с буквой 'Д' на груди.— Старшина, ты ботинки сними, неудобно плыть. В наступившей тишине, подсвеченная клонящимся к горизонту солнцем, девушка спускается с невысокого песчаного берега, подходит к деревянным мосткам, вступает на них и оборачивается к публике, ничуть не удивляясь изумлённым взглядам, в равной степени принадлежащим представителям обоих полов.

— Товарищ армейский комиссар 1-го ранга, командуйте старт.— хмурится она.

— Старт.— Послушно повторяет последнее слово Мехлис.

— Ну?— Оля поворачивается к Бойченко, застывшему на месте. Под её недовольным взглядом старшина срывается с места и, как танк, врезается в воду, скрываясь из виду в поднятой им туче брызг. Девушка незаметно толкается от помоста, на мгновение зависает в воздухе и почти без всплеска и шума скрывается в зеленоватой озёрной воде.

— Да где ж она?— Заволновались через полминуты медички, тревожно вглядываясь вдаль и закрываясь от солнца ладошкой.

На изумрудной глади, подкрашенной кое-где по берегам кувшинками и нависающими над ними розовыми цветами лотоса, видны лишь размашистые саженки старшины, успевшего проплыть уже четверть расстояния до противоположного берега.

— Вон она!— радостно кричит, начавший уже тревожиться, Горшков, его голос тонет в торжествующем рёве болельщиков,— что творит девка!...

Голова Оли неожиданно появляется на поверхности воды метрах в пяти впереди Бойченко и начинает энергично работать руками.

— ... Настоящая пловчиха... скользит на водой... смотри как поворот сделала... под водой!— бормочет себе под нос капитан 3-го ранга,— давай, давай, девочка... жми!

На последней стометровке девушка заметно сдаёт и Бойченко финиширует первым, обогнав соперницу на два корпуса. Тяжело дыша, он с трудом выходит на берег, прячась за ним из воды спиной вперёд появляется Оля— спортивный костюм облепил её тело, как на конкурсе 'мисс мокрая майка'... Ей на выручку бросаются счастливые медсёстры, срывая с себя на ходу белые халаты.

— Кх-кхм,— Мехлис смущённо отводит глаза,— приводите себя в порядок... через десять минут жду соперников в штабе, пойдёмте товарищ Горшков.

* * *

Из небольшой лощины в полусотне метров от нашей стоянки рощице вновь зазвучали громкие гортанные выкрики японских офицеров, собирающих солдат.

— Не отстанут они от нас,— бледный лейтенант привалился к скату небольшой воронки, вырытой взрывом 10-килограммовой авиабомбы во влажном грунте,— непременно живьём вас, товарищ Чаганов, хотят взять. Заметили, что в последнюю атаку японцы шли с лопатками в руках? Им стрелять запретили.

'Заметил... да и у нас уже патроны на исходе'.

Пулемётные ленты расстреляли ещё в полдень, пришлось оставить 'Максимы' в зарослях на берегу, выбросив затворы в воду, винтовочных патронов в россыпь— по десятку на каждую из двух оставшихся мосинок. За день наш отряд сократился до четырёх человек: двое Мошляк и Рычагов— ранены, но остаются в строю м мы со старшиной, основной ударной силой. Главные потери отряд понёс утром, когда японцы, забросав гранатами второй наш секрет внезапно ворвались в основной лагерь, взяв в плен наших раненых. Пятеро бойцов во главе с лейтенантом и Рычагов, пользуясь туманом, сумели прорваться через японский заслон к берегу озера. Там в камышах мы со старшиной с ними и встретились, отчаявшись найти кого-нибудь в живых из морского десанта.

Когда рассвело, японцы принялись обстреливать прибрежные заросли из пулемётов, забрасывать минами с вершины сопки. Командир, оценив создавшуюся обстановку, решил вести отряд на север, на соединение с нашими частями в районе сопки Безымянной, откуда доносилась громкая канонада. За четыре часа, преодолевая лесные завалы, глубокие лощины и обходя топкие заливчики, удалось пройти метров пятьсот, подняться на пригорок, где мы и были окружены с трёх сторон японской пехотой. Приняли бой, понесли потери и израсходовали почти все боеприпасы.

'Ну вот и всё...— ласково поглаживаю бакелитовые накладки рукояти нагана,— очередная жизнь подходит к концу... крайняя— была особенно яркой и цельной... много ещё чего полезного мог бы сделать Алексей Чаганов, если бы не... трагическая случайность?... Да-а, скорее всего так и есть. Была, конечно, возможность переплыть эту лужу в одиночку... бросив ребят... типа, мигом смотаюсь за помощью,... но как-то это сильно на бегство с поля боя смахивает... хотя, допускаю, что никто бы и слова не сказал... Не-ет, сам не смогу потом людям в глаза смотреть'.

— Старшина,— хрипит Рычагов, поглаживая бок,— дай гранату, я в плен не хочу.

— А вы, товарищ майор, умеете с ней обращаться?— проводит он рукой по мокрому лбу, размазывая грязь.

— Нет, ты мне расскажи.

Старшина подсаживается рядом с лётчиком и вытаскивает из подсумка зелёную гранату с ребристой рубашкой.

— РГД-33,— заученным тоном, как на занятиях, начинает он,— осколочная наступательно— оборонительная граната...

'... Знания из будущего— вещь безусловно полезная, но не абсолютная. Чтобы превратить их в новое оружие, боевую технику, боеприпасы и снаряжение, необходим труд сотен тысяч учёных, инженеров и рабочих. Один в поле не воин. К тому же ещё не факт, что моё вмешательство в ход истории пойдёт на пользу стране: а ну как в решающий момент не разоблачённые в 37-ом предатели ударят в спину? Или средств у страны (которые по моему требованию направлены на радиопромышленность) не хватит на производство пушек, патронов или взрывчатки, на обучение войск. Легко представить себе картину, когда полуграмотный командир запрещает включать рацию, чтобы не навести на штаб бомбардировщики врага. Да даже и представлять не надо: именно так поступали они здесь в Приморье, пока, вступивший в командование, Апанасенко ни издал приказ о борьбе с 'радиобоязнью'. А может случиться ещё более худшее: знания попадут к врагам, которые быстрее смогут пустить их в дело против нас... А что если смерть в грядущем бою— единственная для меня возможность сделать что-то действительно нужное и достойное'?

— Вот так поворачиваете чеку на рукоятке, товарищ майор, видите красненький значок появился на рукоятке? Всё, граната готова к бою: теперь, когда вы замахнётесь для броска, ударник, значит, накалывает капсюль запала и остаётся четыре секунды до взрыва...

'Две гранаты, две винтовки, два нагана... не рано ли я начал умирать? Ну хорошо, обложили они с фронта и тыла, отрезали от берега, но вверх-то по склону путь сто процентов свободен! Даром что, в конце его окопавшиеся на вершине самураи... Ничего, нам бы хоть ещё пару часов продержаться, а дальше уже начнёт смеркаться'.