— Я думаю, что и озвученный вами объём работ слишком велик, — сказал Алексей. — Вложим сумасшедший труд и не сможем полноценно пользоваться землёй. А у нас её свободной на сотни лет вперёд. Очистим только южные штаты, а Восточное побережье не тронем. Природа напакостила, пусть сама работает над очисткой, а у нас с вами много других дел. Когда будет готова конструкция очистителя?
— Месяца через три, раньше не успеем, — ответил Дробышев. — По расчётам, их нужно не меньше ста.
— Лет за десять сделаем, — сказал Алексей, — так что до тепла они у вас будут. А вас жду с подробным проектом. Сколько нужно времени? Месяц? Вот через месяц и приходите.
После ухода комитетчиков он некоторое время о чём-то думал, а потом набрал на коммуникаторе код. Ждать ответа пришлось минут пять. На экране появилось изображение мужчины лет шестидесяти, с почти седыми волосами и густыми кустистыми бровями. При виде Алексея он изумлённо застыл.
— Здравствуйте, ваше превосходительство! — поздоровался Самохин. — Не стоит так удивляться моему звонку. Просто возникла возможность вам помочь.
— А она не могла возникнуть раньше? — спросил собеседник.
Наверняка в вопросе была горечь, которая исчезла при переводе.
— Значит, не могла, — ответил Алексей. — Я всё-таки не Бог, с которым меня иногда путают. Когда я всё расскажу, сами поймёте. Но сначала два вопроса. Сколько вас осталось и насколько вы контролируете ситуацию?
— Три миллиона с небольшим, — ответил президент Португалии. — Пока есть нефть и газ, постараюсь сохранить тех, кто остался. Сидим только на тех продуктах, которые производим сами, все запасы съели два года назад. Думаю, что продержимся года два.
— Я могу предложить кое-что получше, — сказал Алексей. — Мы немного прибарахлились и забрали себе часть Африки. У нас настоящее тепло будет только лет через пятнадцать, у вас — немного раньше, но вы до него не дотянете. Мы уже год выращиваем в Замбии под плёнкой сотни тысяч тонн овощей, и их производство постоянно увеличивается.
— И вы хотите предложить нам в этом поучаствовать?
— Лучше, сеньор Барбоза. Я хочу отдать вам в аренду Мозамбик. Мы могли бы заняться сами, но очень много более важных дел и нет надобности в таком количестве продовольствия. Слушайте, что я предлагаю. Жителей в Мозамбике осталось меньше миллиона, и они небольшими племенами рассеяны по всей стране или ушли к соседям. Кто сейчас соблюдает границы! Вам нужно их собрать и пристроить к делу. При этом не должно быть никакого принуждения. Да вам оно и не потребуется, достаточно предложить им продовольствие.
— И где я его возьму? — спросил президент. — Отниму у своих? Или вы дадите?
— Дам, — кивнул Алексей. — До первого урожая для ваших людей и мозамбийцев еда у вас будет. Дадим плёнку, каркасы и семена и поделимся опытом. Я выделяю вам два десятка экранолётов, каждый из которых возьмёт на борт две тысячи человек или пятьсот тонн груза. Со сменными экипажами они смогут летать непрерывно, а зарядку накопителей мы обеспечим, пока вы не запустите электростанции в городах. Дадим и немного техники, но больше ориентируйтесь на ручной труд. Вы вполне сможете перебросить туда миллион своих соотечественников и помогать остальным продовольствием. Но есть и условия. Там сохранилось мало животных, поэтому постарайтесь обойтись без мяса. У вас будет обширное побережье и должны сохраниться суда, вот и попробуйте ловить рыбу. Второе условие касается темнокожих. Никакого насилия и притеснений. Они работают — вы их кормите и помогаете с жильём. Одновременно с этим займитесь их оздоровлением. Мы всё это проверим. Если что-то не получится сделать самим, обращайтесь к нам. Мозамбик отдаём не насовсем, а на тридцать лет. Детей у них сейчас практически нет, но если будут жить нормальной жизнью, будут и дети. Тогда поговорим о том, как их учить.
— Можете сказать, зачем они вам нужны? — спросил президент. — В такое время возиться с чёрными!
— То, что мы берём под свою руку их земли, не означает, что не признаём прав населяющих их народов, — сказал Алексей, глядя президенту в глаза. — После катастрофы останется не так много людей. Всю человеческую историю разные народы дрались за право распоряжаться этой планетой. Так получилось, что это право вскоре без драк окажется у нас. И я не хочу быть тем, кто начнёт решать, кто лучше, а кто хуже, кому жить, а кто этого недостоин. Помогать, направлять и контролировать, создавая единое человечество — это я могу принять, но править всеми народами для пользы своего собственного... Для этого я не стал бы тратить сто лет своей жизни.
— Он выбрал достойного! — сказал президент. — Я со всем согласен. Когда мы сможем начать?
— Можете считать, что мы договорились, — сказал Алексей. — Готовьте первую партию в двадцать тысяч человек. Хорошо, если среди них будут агрономы. Обязательно пошлите несколько сотен солдат. Пусть будут вооружены, но оружие используют только в крайнем случае. Нам нужно несколько дней, чтобы забросить для вас всё необходимое на первое время. Потом с вами созвонятся. Завтра утром в Лиссабон вылетит "Ковчег" за группой ваших специалистов. Подберите сотню толковых администраторов, и мы покажем им, как налажено дело в Замбии.
— Вы обратились только к нам? — спросил президент.
— Вы первый, к кому мы обратились, — ответил Алексей. — Попробуем такой же вариант с Бельгией. В Конго французский язык, им подойдёт. И они, как и вы, ещё держатся.
— Что это ты сегодня такой весёлый? — спросила вечером Лида. — Сделал доброе дело?
— Ты даже не представляешь, как угадала! — засмеялся муж. — Отдал в аренду европейцам две не принадлежащие нам африканские страны. И африканцам хорошо, и европейцам здорово. А мы их таким образом закрепили за собой де-факто и получим назад через тридцать лет уже обустроенными. Да и португальцы с бельгийцами теперь никуда от нас не денутся. Менталитет такой у европейцев — смотреть в рот самому сильному, а нам они теперь обязаны жизнью.
— Специально подобрал самых слабых? — спросила Лида. — Немцам, наверное, землю не предложил?
— Правильно понимаешь. Не будем так усиливать немцев.
— Лёш, — Лида подошла к мужу, села рядом и обняла. — Ты ничего не почувствовал в последнее время?
— А что я должен был почувствовать? — спросил он, удивлённый и этим вопросом, и её нежностью.
— Не знаю, как тебе объяснить, но сегодня днём я почему-то твёрдо уверилась в том, что смогу стать матерью. Это точно была не моя мысль, я сама уже, наверное, этого не хочу. Я ведь, в сущности, старуха. Странно, что он тебе ничего не сообщил.
— Ну что же, — задумчиво сказал Алексей, — такое не может не радовать. Во-первых, это признание того, что мы сделали своё дело, что всё уже утряслось и это необратимо. Во-вторых, как мне кажется, это конец нашей противоестественной молодости. Теперь мы с тобой должны повзрослеть, состариться и помереть, как все нормальные люди. Ну и дети... Я не понял из твоих слов, хочешь ты их или нет? У нас ведь в любом случае впереди ещё лет семьдесят жизни. Доведём всех до тепла и отдадим власть в достойные руки. И что дальше? Дело-то мы себе найдём, но жить опять только вдвоём? Может быть, найдём в себе силы? Отправлю тебя в декрет, бросишь, к чёрту, работу...
— Звучит заманчиво, — засмеялась она. — Не насчёт декрета, а насчёт работы. Как я от всего устала!
— Нельзя устать от того, с чем не имела дела, — возразил он. — Это я о детях, если не поняла. Кто-то не так давно рассказывал мне о сюсюканье и зависти. Врала?
— Ладно, убедил. — Она поднялась с дивана. — Пойдём в спальню. У меня такое чувство, что тебе не придётся долго трудиться.
— Ну нет! — Алексей встал и взял жену на руки. — Дети должны делаться не в трудах, а в любви! Когда я любил тебя в последний раз?
— Уже не помню, — засмеялась Лида. — Когда-то давно!
— Значит, скопил немало сил! Сейчас буду исправляться, а если перестараюсь, освобожу тебя завтра от работы!
— Сколько вы планируете запусков? — спросил председатель Первого комитета начальника австралийского сектора.
— Пока хотя бы один, Борис Игнатьевич, — ответил Бармин. — Задача слежения за Австралией входит в число приоритетных, а у нас не летает над ней ничего серьёзного. Нам нужны не наскоки "Невидимок", которые всё-таки поддаются обнаружению, а несколько спутников с качественной оптикой. Если применим "Гамму", их можно развесить за один полёт. А несколько "Гамм" остались со времён до извержения. И спутники есть, нужно только их проверить и, может быть, кое-что заменить.
— А космодром?
— Всё равно им будут заниматься, почему не сейчас? Обратитесь в правительство, Борис Игнатьевич! Эти работы забиты в планах на следующий год. Может, изыщут возможности перенести сроки? Австралийцы начали противодействовать нашим разведывательным операциям, и это явно не просто так. А у них там в Шестом флоте много всякой гадости. Или дешевле опять сажать на боевое дежурство уйму народа?
— Ладно, попробую, — согласился Катаев. — Заодно поговорю с адмиралом Васильевым по поводу вашей операции "Изъятие". Какой умник придумал название? Беляков? Скажи, что из-за своего юмора останется без месячной премии. Что скалишься? Вот как работать, когда не можешь толком наказать подчинённых? Ладно, иди, я потом сообщу о результатах.
— Сергей Владимирович, ко мне должны прийти маршал Брагин и адмирал Васильев, — передал Алексей по комму секретарю. — Как только появятся, пусть сразу же заходят.
Через полчаса министр вооружённых сил и главком ВМФ уже сидели в его кабинете и пили чай, который принесли из секретариата.
— Вас можно поздравить? — спросил Алексея Брагин. — Я не слышал в новостях, но о беременности Лидии Владимировны говорят все.
— Зачем нужны информационные системы, если и без них моментально разносятся слухи? — улыбнулся тот. — Ладно, поздравление я принял. Теперь говорите, с чем пришли.
— Умники из Первого комитета предложили избавить австралийцев от попавшего в их руки оружия, а меня — от головной боли, — улыбнулся маршал. — У нас из-за него по-прежнему не законсервирована треть сил стратегической обороны. Я оставлю вам модуль памяти с записью их наработок по операции "Изъятие".
— Ну и название, — хмыкнул Алексей. — Их или ваше?
— Их, конечно, — засмеялся Брагин. — Военные все поголовно романтики. У нас даже половина оружейных систем носит названия лютиков-цветочков. Мы не опускаемся до такого цинизма. По моему мнению, операция осуществима, хотя и потребует много сил и средств. В первую очередь нужно повесить над Австралией три-четыре спутника с телескопами, чтобы взять её под плотный контроль. Австралийцы оказывают противодействие нашим воздушным средствам разведки, да и нельзя их использовать для флота: сразу привлечём внимание.
— Сбивают "Невидимки"? — нахмурился Алексей.
— Нет, настолько не наглеют, — ответил Брагин. — Создают мощный уровень радиопомех. Не удаётся управлять "Невидимками" и передать с них информацию. Можно, конечно, выполнять полёт по программе, но это снижает наши возможности и замедляет получение информации. И ничего не скажешь: это их право.
— Насчёт спутников не возражаю, — сказал Алексей. — Мы хотели заняться космосом, так что просто начнём раньше и заодно приведём в порядок космодром. А что предлагают по флоту?
— Скрытый поход наших атомных многоцелевых подлодок в порт Сиднея, — ответил Васильев. — Атомное и химическое оружие есть на борту двадцати трёх кораблей и пяти подводных лодок, по крайней мере, раньше оно там было. Но наши специалисты считают, что стратегические носители не демонтировали. Для большинства систем это сложно сделать, особенно без специалистов. Вот тактическое оружие могли и снять. Предлагается первым этапом минирование боевых кораблей как Шестого флота, так и военного флота Великобритании. Потом высаживаем на них свои десанты и обезвреживаем охрану. Раньше она была очень немногочисленная, вряд ли с этим что-либо изменилось. Спутники покажут точно. Ну а дальше просто выводим из строя всю электронику и демонтируем боеголовки. Для того чтобы сделать это быстро и качественно, потребуется десяток подлодок. Возьмём с собой англичан и американцев, которые служили на кораблях. Если что-то не удастся выполнить, корабль топим. Если всё выполним тихо, снимаем минирование и уходим. Нагло, но если хорошо подготовиться, должны выполнить чисто. На всякий случай прикроем операцию из космоса орбитальными лазерами. Надо подтянуть их в нужный район. Австралийцы нарушили договор с правительством Великобритании, а со Штатами не было никаких соглашений, поэтому эти боевые корабли им не принадлежат. Если бы они не вмёрзли в припай и не минирование портов их можно было бы просто угнать, по крайней мере, самые крупные.
— Если устраним угрозу, сможем как минимум на тридцать лет законсервировать все оборонительные системы, — добавил Брагин, — да и вообще сильно сократить моё хозяйство. А это тоже резервы, и немаленькие.
— Начинайте детальную проработку операции, — решил Алексей. — Только поменяйте это циничное название на что-нибудь другое. Ещё не все цветочки использовали?
— Говорит флагман, — сказал адмирал Таганцев. — Первая линия, доложите обстановку.
— Флагман, говорит "первый". Нахожусь в акватории порта. Никаких мин не обнаружил.
— Говорит "второй". Товарищ адмирал, мины, наверное, выдуманы австралийцами. В зоне действия аппаратуры чисто. Прибыл в расчётную точку.
— Говорит "третий". У нас мин тоже нет. К операции готовы.
— "Первому", "второму" и "третьему" выпускать десант, — отдал приказ Таганцев. — "Седьмому" буксировать платформу, остальные остаются на своих местах. "Первый", какая толщина льда у кораблей?
— Около полуметра, — ответил капитан подлодки, которому в операции присвоили первый номер. — "Манты" прорежут лазерами. Выпускаем десант.
На нижние десантные палубы трёх уже находившихся в порту подводных лодок забегали одетые в скафандры бойцы. Они по двое забирались в модули "Мант" и переходили на автономное дыхание. Каждая лодка несла десять таких модулей. Когда все передали сигнал готовности, палубы начали быстро заполняться водой. Разошлись створки обшивки, и три десятка плоских аппаратов, похожих на гигантских скатов, быстро поплыли по пеленгу каждый к своей цели. Приблизившись к нужному кораблю, "Манта" принимала почти вертикальное положение, и носовым инфракрасным лазером вырезала во льду круг диаметром три метра. После этого один из десантников покидал модуль и вручную крепил к вырезанной льдине трос. Сдав назад, "Манта" уводила вырезанный кругляш за собой и оставляла его подо льдом. Через десять минут после начала операции в темноте ночи возле выбранных кораблей застыли в готовности шестьдесят десантников. По команде они подбежали к кораблям и, как тараканы, полезли по бортам наверх, не производя при этом шума. Специальные накладки из губчатой резины с электромагнитами, закреплённые на руках и ногах, позволяли быстро перемещаться по стальной обшивке, поочерёдно подключая нужные магниты к накопителю на поясе. Очутившись на палубе, они избавились от магнитов и взяли в руки излучатели. Короткий импульс радиоизлучения блокировал у незащищённого человека передачу сигналов в нервной ткани и ненадолго приводил его в коматозное состояние. Более длительное воздействие убивало. Один из десантников работал излучателем, другой страховал его с автоматом бесшумной стрельбы. Для ориентировки использовали инфракрасное оборудование, подсвечивая себе фонарями. Как показало спутниковое наблюдение, охранников было немного и они редко покидали каюты. Их легко повязали, только на авианосце пришлось немного напрячься. Через полчаса подлодки высадили на лёд полторы сотни технических специалистов, служивших раньше на захваченных кораблях. Электронное оборудование уничтожили быстро, с оружием провозились намного дольше. Тактические носители спускали на лёд и опускали в проделанные проруби, а под водой их цепляли тросами "Манты" и буксировали к огромной подводной платформе, на которой они и крепились. Со стратегических носителей снимали боеголовки, которые точно так же отправляли под воду. Напоследок вывели из строя все "Грифы", находившиеся в ангарах второй палубы авианосца. Эвакуация прошла спокойно, а самыми последними ушли боевые пловцы из флагманской лодки. Они в самом начале поставили на днища всех нужных кораблей магнитные мины, а уходя, их сняли. Тяжело гружёная платформа вытравила часть воды из цистерн и всплыла над дном, после чего седьмая подлодка потянула её на буксире к выходу из порта. Пять подводных лодок из десяти так и не приняли участия в операции.
