"В таком случае вы ошиблись в обоих пунктах", — произносит незнакомый нежный голосок.
— Господин Ваферданос, к вам лорд Имакарум.
— Я знаю. Я жду его. Пусть войдёт.
Ваферданосу совсем не нравилось это место. Слишком много искусственного, слишком мало воздуха и солнечного света. Мало потоков живой энергии, зато земля пропитана старой кровью. Была бы его воля, он бы устроил резиденцию где-нибудь в местных лесах. Благо, лесов здесь хватало — в этом плане регион Россия ему определённо нравился. Вот только подчинённые — и старые, и новые — были совершенно непреклонны. Вор должен сидеть в тюрьме, а правитель — в Кремле. Как бы он там ни назывался — царь, генсек, президент или зоалорд.
Само собой, если бы Мирабилис пожелал войти без приглашения, его бы не задержала ни на миг вся Федеральная служба охраны, не то, что какой-то секретарь. Но среди Священных Командующих было принято относиться с уважением к подчинённым своих братьев. Демонстративно игнорировал эту традицию только Кабрал Хан.
Старейший зоалорд восседал на специально разработанном для него троне. Не потому, что был так надут и чванлив, а потому, что его огромное тело в стандартное кресло помещалось с большим трудом. Он мог бы просто парить в воздухе, или работать стоя — так как он не был человеком, любая поза была для него равно удобной. Но дизайнеры кабинета сочли эту идею неуместной шуткой.
— Приветствую тебя, младший брат и старший слуга нашего господина, — прогудел лесной великан. — Что привело тебя в мои владения?
— Атомный взрыв у Камакуры. На остров явились все кураторы соседних регионов... кроме тебя. Ты, конечно, домосед, но не до такой же степени!
Ваферданос помолчал. Была у него такая отвратительная привычка — замолчать секунд на двадцать, буравя взглядом собеседника. Стоит учесть, что реакция мысли обывателя в бытовом разговоре составляет около полусекунды. Ответ с секундной паузой считается тормознутостью. Более секунды — долгое размышление. Мало кто мог его долго выносить. Попробуй пойми — то ли он задумался о чём-то своём, то ли ждёт от тебя продолжения, то ли ты ляпнул такую глупость, что на неё даже ответа нет и не может быть. Когда Ваферданос выступал с новогодним обращением к народу, ролик пришлось нарезать, чтобы убрать длительные задержки между предложениями.
Но Мирабилис к таким штучкам был совершенно иммунен. Открытая агрессивность Кабрала, завуалированные уколы Ли Енцуя, мягкая ирония Амникулуса, рыцарская прямота Пургсталла, капризы Арханфера — он всё переносил одинаково невозмутимо. Для этого его создавали. Перенёс и загадочное молчание Ваферданоса. Он так же невозмутимо молчал, не отводя глаз, пока собеседник не соизволил наконец дать ответ:
— Мои подданные называют меня "Лешим", когда думают, что я их не слышу. Я спросил у своих подчинённых, что это такое. Они рассказали, что это мифический покровитель лесов, дух природы. Мне нравится это определение. Ты знаешь, Имакарум Мирабилис, что я слабее всех моих братьев. Но у меня есть одно преимущество перед ними — лишёнными корней. Я чувствую боль своей земли и её нужды. Россия — очень большая земля. Мне понадобится ещё не одно десятилетие, чтобы прочувствовать её по-настоящему, как я чувствовал свой остров. Но я говорю с ней, и она мне отвечает. Один атомный взрыв для неё — ничто. Она способна без вреда для себя переварить радиацию от сотен бомб. Поэтому я не спешил вылетать в Японию к месту взрыва — у меня были более насущные проблемы. Но сейчас я снова слушаю её и мне не по себе.
— Что же тебя напугало, если не взрыв? — нахмурился Мирабилис.
— Напугало? Нет, неправильное слово. У меня нет того чувства, которое вы зовёте страхом. Однако я дезориентирован, сбит с толку, и не знаю, что мне предпринять. Тот взрыв на Онигасиме выпустил в мир нечто гораздо более опасное, чем радиация.
— О чём ты говоришь? — нахмурился Имакарум, вспоминая рассуждения Ли Енцуя о пространственной аномалии.
— Я не знаю, как описать это вашими, человеческими словами. Я просто чувствую это на своей земле. Что-то нечистое пришло от японских берегов.
— Это физическая опасность? Некие... агрессивные существа вырвались из заточения?
— Нет. Это как скверна, которая поражает всё живое изнутри. Загрязнение. Наподобие выхлопных газов. Только выхлопные газы не размножаются сами — а это заражает всё, чего коснётся. Болезнь, да. Так вы это называете.
— Ты имеешь в виду какое-то микробиологическое оружие? Или реликтовую форму инфекции?
— Не знаю. Я даже не могу понять, живое оно или нет.
— Вирус?
— Да... вирус, я вспомнил это определение.
— Я немедленно прикажу провести массированные пробы.
— Вряд ли ты это найдёшь. Оно очень коварно. Когда-то давно... очень много лет назад, так что я почти не помню того времени — я чувствовал похожий запах. Он означает что-то очень плохое. Больше, чем просто болезнь.
— Ты говоришь загадками.
— Я сам озадачен. К сожалению, тогда я ещё не был зоалордом, и у меня не было абсолютной памяти, какой я наделён сейчас. Для меня тогда века текли, как ваши часы, а года как минуты — но и минут может накопиться слишком много. Я даже не знаю, потеряны эти воспоминания окончательно, или нет. Если я смогу поднять такие глубокие пласты памяти, я сразу тебе сообщу.
— Насколько глубокие?
— Миллионы лет. И ещё... меня беспокоит то, что этот запах оскверняет землю... но земля его не боится. Я абсолютно уверен, что он скрывает большую опасность. Но звери и птицы не бегут от него, деревья и травы не трепещут в страхе. Словно их инстинкты обмануты, или...
— Или то, что имеет подобный запах, опасно только для нас? Не для природы?
— Да.
Мирабилис прошёлся по кабинету.
— Ты можешь транслировать мне свои ощущения через зоакристалл? Попробую подключить свой опыт научной журналистики и перевести их в современные понятия. Возможно, учёным будет легче найти эту твою заразу, если они будут знать, что именно искать.
Лорды замолчали, настраивая свои кристаллы на синхронизацию. Голова Имакарума пошла кругом от странных ощущений... цвета, вкусы и запахи, которым не было аналогов в человеческом опыте. Он чувствовал, как текут соки по древесным жилам, как питает листву солнечный свет...
Когда он вышел из транса, стояла уже глубокая ночь. Мирабилис взглянул на часы — то, что показалось ему несколькими секундами, заняло почти шестнадцать часов.
— Ты не сказал мне, что сейчас пользуешься фальшивым кристаллом, — хмуро заметил Ваферданос. — Я ведь мог случайно сжечь тебе мозг, младший брат. Протолорду слишком опасно синхронизироваться с настоящим зоалордом.
— Прости. Ты не спрашивал, а у меня как-то не было повода тебе об этом сказать. Мой настоящий кристалл повреждён — он сейчас проходит регенерацию на Силхе. Но я не могу ждать, пока он восстановится. Слишком много работы.
— Я видел эту работу в твоих мыслях. Ты продолжаешь искать истинные мотивы Создателей?
— Да. Уже не только ради нашего господина, хотя ради него в первую очередь. Мне самому любопытно... это же тайна происхождения человечества! Величайшая загадка в истории! Хотя для тебя она наверно не так принципиальна...
— Возможно, я смогу помочь тебе — но не сейчас. Я начну поднимать старые воспоминания, но не знаю заранее, сколько это может занять. Но учти, ответы тебе могут совсем не понравиться. Люди не были первой разумной расой на Земле — и не будут последней.
"Стой где стоишь, ведь пришёл к тебе на дом Толстый Полярный Лис!"
У меня мурашки пробежали по коже. Хотя я и не способен сейчас испытывать высших эмоций, страх — чувство самое примитивное. Для него вполне достаточно Р-комплекса. А может, это был не мой страх, а Роа. Все трое обитателей тела одновременно подумали одно и то же — "Доигрались".
"Так ты жив?" — не самый лучший вопрос для Первого Контакта. Мысленный голос, тем не менее, звучит уверенно. Или это мне так кажется.
"Смотря какое понимание вкладывать в слово "живой". Вы трое должны лучше, чем средний обитатель этой планеты, понимать условность разницы между живой и мёртвой материей, живым и мёртвым организмом — и тем более между живым и мёртвым разумом".
Хитёр, лис. Только и нас на кривой козе не объедешь. Я всё-таки не маленькая девочка. И к тому же общение с Роа очень способствует развитию умения задавать правильные вопросы. Похоже, немедленное уничтожение нам не грозит. А всё остальное — вопрос дипломатии и увёртливости.
"Если ты разговариваешь, значит у тебя есть разум. Разум подразумевает обработку информации. Где физически расположено устройство, которое осуществляет эту обработку?"
"Внутри вашего тела".
"Точнее. Наше тело большое".
Сам фигею от собственной наглости. Но раз уж эта котобелочка (или белая горячка) настаивает на точных определениях — надо их установить...
"В ваших кровеносных сосудах".
"Так... То есть твоя кровь представляет собой молекулярную вычислительную машину? Жидкий компьютер? Нервная и кровеносная система для вашего вида — одно и то же? И выпить твою кровь — всё равно, что вытащить у человека мозг, и имплантировать его себе?"
"В общих чертах верно. Добавлю, что поскольку моя внутренняя жидкость одновременно является и мощной пищеварительной системой, я могу в любой момент растворить ваше тело изнутри. Поэтому высосать мою кровь для каких бы то ни было целей — не самая разумная идея".
Ну положим... дырка в брюхе меня не убьёт, всё-таки Проклятие Восстановления полезная штука. Но ситуация действительно неприятная. Кто знает, на что ещё способна эта умная жидкость.
"Это угроза?" — уточняю на всякий случай.
"Ни в коем случае. Наша раса не прибегает к насилию. Я просто указал, что это было неразумно. Вы слишком мало знаете о моей расе..."
"Совершенно верно. Но мы хотим узнать больше. Из-за этого и поступили не слишком этичным образом. Нам ничего не нужно, кроме информации".
"Мы могли бы заключить контракт..."
Эта безобидная фраза в устах Кьюбея звучит пострашнее любых угроз.
"Ты предлагаешь нам стать девочкой-волшебницей?" — невозмутимо интересуется Роа. Ага, ему легко рассуждать — он уже был Сиэль в одном из предыдущих воплощений. А вот мне мои половые органы ещё как-то дороги... пусть даже они на самом деле не мои, а Зекстолла.
"Это было бы лучшим выходом, но к сожалению, для вашего генетического статуса такая трансформация невозможна. Но существуют ведь и другие формы магических контрактов. Составим самопредписывающуюся декларацию".
Роа мысленно присвистнул. Да и я тоже.
"Самопредписывающая декларация — то есть наложение гейса на самого себя — один из самых безжалостных магических контрактов, которые использовались лишь в вероломном мире волшебников... заключённый контракт невозможно было нарушить никаким образом.
Это вынуждающее проклятье силой заставляло магическую метку раскрываться внутри тела... Даже если волшебник лишится жизни магическая метка окажется связана с душой, и не перейдёт последующим поколениям. Это было очень опасное волшебство... максимально возможный компромисс".
Это писал Уробучи Гэн, между прочим. Для лорда Эль-Меллоя, помнится, подписание подобного договора с Эмией Кирицугу кончилось очень печально... как и для махо-сёдзе. Но Роа волнует совсем другое.
"Это трюк из моего мира. Не беспокойся, юноша. Я умею заключать подобные договоры с пользой для себя. Эль-Меллой был просто слишком глуп для мага и получил то, чего заслуживал. Но ты кое-чего не учёл, Инкубатор. Магические цепи Зекстолла не работают вне нашего тела — а составление гейса есть магический ритуал, к тому же не самый простой".
"Так как в данный момент мы все, включая и меня, находимся внутри этого тела — договор можно тоже составить и подписать внутри него".
"Неужели ты думаешь, что я попадусь на такую простую уловку, пришелец? Повторяю — я не Эль-Меллой. Договор, составленный в нашем внутреннем мире, будет действовать на тебя лично, как на часть этого мира — но никак не затронет твоих сородичей, которых на Земле много — и которые могут нас уничтожить просто на всякий случай, даже без подсказок с твоей стороны. Не лично, так руками ваших марионеток-волшебниц".
"Если у них может появиться такое желание, ты уже обречён. Даже сильнейший волшебник на Земле не сможет составить контракт такой мощи, чтобы он подействовал на всю нашу расу".
"Верно. Однако есть выход. Внесём в контракт пункт, что ты обязуешься всеми силами и знаниями защищать нас от своих сородичей".
"Ты ведь сам знаешь, что это выходит за пределы возможностей гейса. По крайней мере, того гейса, который разработали волшебники твоей вселенной. Он эффективен как запрет — ему нет равных, когда нужно удержать подписавшего от какой-либо деятельности. Но принудить к активным действиям, тем более столь сложным..."
"Верно. Нет способов принудить к этому свободного волшебника. Однако, Инкубатор, есть один нюанс. Ты уже не свободен, а волшебником никогда и не был. Поэтому вполне достаточно гейса, который запретит тебе сопротивляться — прямо или косвенно — моим воздействиям и воздействиям Безымянного. Остальное я беру на себя".
Торги продолжались ещё два часа, но в целом конструктивный подход был выработан. Оставалось уточнить детали.
Связывающее волшебство: Цели: информационная сущность, называющая себя в момент составления договора Кьюбеем (далее просто Кьюбей), жизнь-память, называющая себя в момент составления договора Безымянным (далее просто Безымянный), Михаэль Роа Вальдамьонг (далее просто Роа) и Нео-Зекстолл.
Кровь Кьюбея, кровь Роа и магические цепи Нео-Зекстолла сим подчиняются: соблюсти условия, достигнутые в соглашении, клятва станет приказом и свяжет цели без каких-либо исключений.
Клятва:
Кьюбею: в отношении Роа и Нео-Зекстолла все намерения и действия, ведущие к убийству или вреду, запрещены навечно. Все намерения и действия против воли этих двоих, а также против воли Безымянного, запрещены навечно.
Роа, Нео-Зекстоллу и Безымянному: в отношении расы Инкубаторов и каждого отдельного её представителя все намерения и действия, ведущие к убийству или вреду, запрещены навечно. Все намерения и действия, ведущие к присвоению оборудования расы Инкубаторов, включая их тела и девочек-волшебниц, исключая одного конкретного фамильяра-Инкубатора (Кьюбея) и его коммуникационные устройства, запрещены навечно.
Условия: Волшебство вступает в силу с момента подачи праны в Цепь, реализующую договор. Если одна из целей найдёт способ преодолеть, обмануть или обойти данный гейс и осуществит его, остальные цели в тот же момент освобождаются от его действия. Волшебство также может быть развеяно, если на это выразят согласие минимум трое из четырёх целей и любой представитель расы Инкубаторов.
"Эй, начальник, погоди. Что это такое? Слушаться он должен всех троих — а причинять вред запрещено только вам с Нео? Меня убивать можно?"
"Так как ты — часть моей личности, очень сложно причинить вред тебе, не затронув меня. Лично я вообще не представляю, как это возможно. И если Инкубаторы на такое способны и сочтут нужным — мне было бы интересно посмотреть, как именно это у них получится".
