Анна описывает нам цангру, во время рассказа о поединке ромея Мариана с западным боевым попом из крестоносцев. Драка там выходит на зависть любому индийскому боевику. Западный христианский поп жжет и неистовствует в том бою так, что его языческие предки в верхней тундре только довольно крякают. Но собственно, вот что о у Анны конкретно о цангре: "Цангра — это варварский лук, совершенно неизвестный эллинам. Пользуясь им, не нужно правой рукой оттягивать тетиву, а левой подавать вперед лук; натягивающий это орудие, грозное и дальнометное, должен откинуться чуть ли не навзничь, упереться обеими ногами в изгиб лука, а руками изо всех сил оттягивать тетиву. К середине тетивы прикреплен желоб полуцилиндрической формы, длиной с большую стрелу; пересекая тетиву, он доходит до самой середины лука; из него-то и посылаются стрелы. Стрелы, которые в него вкладываются, очень коротки, но толсты и имеют тяжелые железные наконечники. Пущенная с огромной силой стрела, куда бы она ни попала, никогда не отскакивает назад, а насквозь пробивает и щит и толстый панцирь и летит дальше. Вот насколько силен и неудержим полет этих стрел. Случалось, что такая стрела пробивала даже медную статую, а если она ударяется в стену большого города, то либо ее острие выходит по другую сторону, либо она целиком вонзается в толщу стены и там остается. Таким образом, кажется, что из этого лука стреляет сам дьявол. Тот, кто поражен его ударом, погибает несчастный, ничего не почувствовав и не успев понять, что его поразило"(С).
Что мы можем вынести из этого весьма подробного описания? Две вещи: 1. Цангра-арбалет привлекла внимание ромеев встречавшихся с крестоносцами, да так, что отголоски этого докатились даже до дворца. Описание арбалета в тексте Анны, от вполне приличного описания конструкции, переходят к настолько баснословным и преувеличенным боевым качествам, что за писательницу делается даже как-то неловко. Стрела ручного арбалета у неё пронзает и щит, и панцирь, пробивает человека насквозь и летит дальше. Дырявятся насквозь медные статуи, — (для пустотелой статуи, возможно и такое). Но даже попав в городскую стену (несколько метров толщины) — стрела якобы почти пронзает её насквозь? Да чего стесняться, Анна? Надо было писать, что, направив арбалет вниз, стрела пронзает насквозь всю землю, и вылетает на свет божий с противоположной стороны, у людей-антиподов, что ходють вверх ногами.
Как нам отделить в сообщении Анны правду от преувеличений, слухов и брехни? Известно, что еще древние эллины прекрасно знали арбалет, и возможно, именно они его и изобрели. Известность получил древнегреческий вариант большого арбалета под названием "гастрофетес" (от гастрос — "живот" и фитеми — "класть", то есть буквально "пузоклад"). Для зарядки это тарбалет упирали специальной дугой в живот, и напрягали тетиву перебором специальных рычагов. Это от греков арбалеты перенимает римская империя. Подразделений с арбалетами т.н. "аркбаллистами" (буквально "дугобросалками", бросающими с помощью дуги, или же лукобросалками, поточу что само латинское слово "аркус", — лук, происходит от "арка" — дуга, гнутие) — у них не так много, — ставка делается на пращников и лучников. Но в каждом легионе используются т.н. карробаллисты (буквально "повозкобросалки), — то есть арбалеты установленные на повозках. Восточно-римская империя, имевшая восточные провинции с сильнейшими лучными традициями, почти не использует арбалеты, ибо арбалет вчистую проигрывает опытному лучнику по скорострельности. А в руках сильного умелого стрелка восточный составной лук лупит так, что на близких расстояниях пробивает и щит и панцирь, и спрятавшегося за ним — что описано свидетелями неоднократно.
Вместе с тем, традиция использования арбалетов на повозках и крепостных стенах сохраняется. И вдруг, "великий военный специалист" Анна, сообщает нам, что "арбалет — это варварский лук, совершенно неизвестный эллинам", ага.
Каким образом мы можем решить это противоречие? Надо понимать, что когда мы говорим "известен эллинам", или "неизвестен эллинам", — это некое обобщение. На уровне индивидов все может быть сильно по-разному. Вспомните уграные слухи времен советско-финской войны, когда советская артиллерия долбала финские доты. При этом снаряды часто рикошетили от дотов. Какой-нибудь инженер-майор прекрасно понимал, что снаряд иногда отскакивает из-за специально подобранных углов склонения плит дота, на которые наложилась неудачная траектория снаряда. Но вчерашний крестьянин или рабочий Ваня, который не знал матных слов вроде баллистика, траектория, сопромат и пр, начинал авторитетно рассказывать, что финские доты специально залиты толстым слоем резины, от которого снаряды всегда просто отскакивают как теннисные мячики! Как не веришь?! — Да он же все видел своими глазами!.. Этот слух ходил по всему фронту.
Этих ваших интернетов в римской империи не было. Никто не возил призывника из глухой деревни в город Рим, дабы он увидел арбалеты на римских памятниках. Никто не вез его специально к какой-нибудь крепости, дабы он увидел армейский крепостной арбалет своими глазами. Если в подразделении куда забрили призывника, не было повозок с арбалетами, — он благополучно не знал о их существовании, пока не увидел арбалет в руках крестоносца. Ух-ты! Что за чудо!?..
Слухи о чуде начинают ползать в обществе, обрастая всеми возможными базарными преувеличениями. Слух вещь вариативная, в зависимости от того, кто его несет дальше. Кабинетный книжник, изучавший военное дело древних, только снисходительно улыбался, когда ему рассказывали про "новое" оружие. Военные "инженеры-артиллеристы", и даже простая обслуга повозочных, крепостных и корабельных арбалетов, говорили нечто вроде "да это такая же машина как наша, только меньше, для переноски одним человеком". Простонародный солдат вполне мог бегать с выпученными глазами, рассказывая о "резиновых дотах". Аргументы на свидетелей резиновых дотов как не действуют сейчас, так не действовали и тогда. Они все видели сами. И сейчас все расскажут всем, чтоб те разнесли дальше.
В каком виде обсуждение о цанграх дошло до дворца, и было услышано Анной? В тех цанграх могло быть какое-то конкретное техническое улучшение, например, более удобный рычаг спуска, или фиксатор тетивы, или форма ложи, или форма дуг. И вот, при обсуждении во дворце, кто-то из офицеров сказал — такого новшества в арбалете, который франки зовут цангрой, мы еще не видели. Немедленно, кто-то из шпаков, по цепочке "испорченного телефона" доносит до Анны: — Цангра это, короче, такой лук, который мы никогда не видели!!!
Ромейские офицеры во дворце обсуждают боевые качества франкских арбалетов. Сейчас, на основе реконструкций, мы довольно хорошо знаем, что может, и чего не может арбалет, который натягивается без блоков или системы рычагов, лишь силой мышц. Если голого человека он вполне может пробить насквозь, то уже кольчуга, а тем более пластинчатый доспех, как правило пробиваются, но не дают сделать сквозную рану. От хорошего пластинчатого ламелляра, арбалетная стрела вообще может отскочить, (правда, как правило, испортив пластину и нанеся человеку такую запреградную травму, что может, лучше бы и пробило). Вот что-то такое и обсуждают во дворце офицеры. А потом переходят к тому, что может сделать стрела большого перевозного арбалета. Вот та — да, может пробить одоспешенного человека насквозь, и даже троих. Может разрушать деревянные осадные башни... Мимо офицеров идет дворцовый шпак, и по цепочке "испорченного телефона" доносит до Анны: — вот цангра-то! Легко прячется в карман, а сама-то при этом пробивает нескольких человек насквозь, дырявит медные статуи, и самые городские стены пронзает как старый пергамент! Да я сам слышал, так стратиг комиту сказал! Уж они военные, им-то точно известно!
Анна берется за свое бойкое перо...
И к самой Анне, как человеку невоенному, у нас не может быть особых претензий. А вот к современным "свидетелям секты резиновых дотов", которые бездумно от книги к книге копируют её слова — вопросы, пожалуй, есть.
Ну и наконец, мощнейший удар по "неизвестным римлянам арбалетам", коварно нанес ромейский автор "Советов и рассказов" — Кевкамен. В этой книге, (написанной несколько раньше, чем труд Анны), автор, среди прочего, как самую обычную вещь описывает ромейские арбалеты, применяемые, преимущественно, при обороне крепостей. Причем использует ровно тот же самый термин — цангра. Но поскольку Кевкамен далеко не так известен широкой публике, как Анна Комнина, — байку о неизвестных "убогим византийцам" арбалетах, мы услышим еще неоднократно.
* * *
Итак, сильные императоры еще могли как-то управлять страной. Но как только на троне оказывался слабый император, феодальная система начинала растягивать страну на части. При сильном едином государстве, слабость императора мог компенсировать векам отлаженный административный аппарат. А при феодализме динат мог тактично послать распоряжение администратора в дупу.
Условная "Европа" того времени могла себе позволить феодализм. Поскольку арабский натиск давно выдохся, — в немалой степени принятый на себя той самой Римской Империей, которая невольно стала для Европы частичным щитом. Исламские владения в Испании — место прямой конфронтации Ислама и западного христианства — уже давно развалились на такие же отдельные феоды, и испанские короли-феодалы могли долго и нудно вытеснять муслимов, то воюя с ними, то заключая феодальные договоры.
Но Восточный Рим, оставался под постоянным натиском, теперь уже в тюркской итерации ислама. Постоянные набеги и грабежи подрывали экономику империи. В то время как находившиеся в условных "тылах" Европы, торговые государства вроде Венеции, Генуи, и т.д, — построили сильные флоты, отлупили на море мусульман, и бодро богатели. Пользуясь экономически и политически ослаблением Рима, торгаши начали в него экономическую экспансию. Транспортные услуги в обмен на торговые привилегии. Лучшие европейские товары в обмен на то, что вы — римляне — прекратите производить свои, убогие. Кому-то это даже нравилось. Ромей купивший венецианский "айфон", заливисто хохотал. Даровитые императоры размышляли — кому из наших партнеров, мы доверим развивать нашу экономику — США или Китаю? Ну, в смысле, — Венеции, Генуе, или может быть Пизе? Наверно все-таки венецианцам, нашим надежным западным партнерам... Что бы еще дать им приватизировать? Ведь это так важно, — привлечение в страну иностранных капиталов... Всем было хорошо. Императоры на ипподроме читали ежегодные послания населению, говоря о важности импортозамещения и неуклонном росте благосостояния граждан. Экономика Рима неуклонно деградировала.
Чудес не бывает. И при слабой экономике не бывает сильной армии. Венценосный василевс мог трындеть с трибуны о необоримости римского войска, на вооружение которого вот буквально вчера поступил "инновационный греческий огонь", или что-то в таком духе... Рим мог позволить себе содержать несколько блестящих, отлично экипированных столичных отрядов. Для устрашения врагов и иностранных послов Рим придумал на парадах пускать несколько раз по кругу одни и те же подразделения, надевая на них плащи разного цвета. Все это было прекрасно, пока дело не доходило до реальной войны. Там вдруг выяснялось, что феодальные отряды не скоординированы в действиях, — (армия могла ополовинится и без сражения, из-за отставших на походе) — и у их командиров могут быть свои мысли на развитие боя. А у задавленных феодальным гнетом и налоговым бременем ополченцев нет ни особой стойкости, ни мотивации. Мы помним, что римское войско могло дать всем прочухаться, даже не с самой лучшей экипировкой, за счет организации. Теперь эта организация исчезала.
Императоры прекрасно понимали опасность опоры на чистых наемников, и пытались вновь усилить связь воинов с землей. При приемниках Алексея Комнина, Иоанне II (1187-1118-1143г) и Мануиле I (1118-1143-1180г), — империя использует систему, которая называлась "пронойа" (заботапопечение), или как мы привыкли говорить — прониа. Точные положения пронойи в разные годы вызывают дискуссии, что как раз и показывает, как меняли её условия, пытаясь приспособить этот институт наилучшим способом под ситуацию. В общем же суть её изначально была в том, что ромейский или иностранный наемник получал временное право собирать налог с какого-либо поселении в свою пользу. Дар этот изначально был временным, и мог быть отозван в любой момент. Фемное же разделение при Мануиле теряет всякое военное значение, и становится чисто административно-территориальным. Располагавшиеся в фемах провинциальные тагмы практически перестают называть "фемами", эта связь между войском и землей умерла.
Рис. Святые воины римского стиля. Фрески церкви Св. Пантелеймона в Нерези (Македония), 1164 г. У большинства воинов каплевидные щиты всадников, хорошо прикрывающие левую ногу и бок во время конного боя. Центральный сверху святой воин, видимо старослужащий — юбка кремасматы у него расслаблена и свисает на пузо как дембельский ремень, такой расслабон святых на иконах, мы можем видеть довольно часто. Иконописный стиль накладывает на изображение некоторую стилизацию. Например, почему-то крошечными рисуются перья копий и очень короткая юбка-кремасмата. Но в целом, передача облика поздних восточноримских воинов, довольно аутентичная.
Рис. Иисус Навин, монастырь Святого Луки в Беотии, 12 век. В экипировке мы все еще видим приемственность римской стилистики, идущей через века.
Рис. Храм Трех Всадников, Эски-Кермен, Крым, 12-13в. Великолепное изображенеи римских всадников. Седла с высокими луками и длинные стремена, позволяющие вытянуть ноги вперед почти как на мотоциклах-чопперах, — признак всадника, делающего ставку на таранный копейный удар.
Святые воины. Сербия. Косово. Церковь Богоматери Одигитрии. Неф 14в. Правый радует нас изображением того самого "сидирорабдиона", в варианте здоровенного пернача.
Рис. Воин восточно-римского стиля, забравшийся далеко от дома. Великолепная прорисовка доспеха. Фигура на Реймском соборе, 13-14в.
Рис. Святые Меркурий и Артемий. Афон, Карея. 13-14в. Меркурий разжился кривой саблей. У Артемия крайне любопытная кольчуга, в которую для украшений вделаны кольца из другого по цвету материала. Мы и позднее встречаем такие колбчуги на востоке, вплоть до того, что кольцами другого цвета на них выделывались буквы и выполнялись надписи.
Рис. Там же. Дмитрий Солунский, радует нам стрелами с наконечниками разного типа в колчане.
Рис. Лесновсий монастырь, Македония. (ок. 1347 г.). Великолепная сохранность, и замечательная детализация экипировки.
Рис. Святые ратники из монастыря Манасия, Сербия, нач 15в. На центральном доспех с зерцалом.
Рис. "Шапка греческая". Шлем из собрания оружейной палаты, Москва. 13-14в. Такие носили в подней Римской Империи. Возможно, там он и сделан.
Рис. Грузинская икона. Святой Георгий Победоносец поражает в известное место какого-то другого воина греко-римского стиля. Прекрасно прорисован доспех. Данный "военный" святой был весьма популярен среди военного сословия в поздней Романии, и вообще в христианском мире. Хотя, если прочесть его канонические жития, многих может постичь удивление, ибо устная традиция и церковные канонические жития, сильно отличаются. В житии нет никакого знаменитого змия. Зато имеется такой волнующий эпизод как назначение Георгия тысяченачальником элитного легиона в возрасте "пришествия в возраст" — то есть аж в целых 14ти лет. Папа у Георгия был сенатор и стратилат, но это конечно к делу не относится... Возможно, если бы ромеи изучали биографию святого Георгия с несколько более жизненных позиций, он вошел бы в историю не как покровитель честных воинов, а как покровитель семейных схем и золотой молодежи. По описанным причинам, нахождение искомого святого на гербе современной России, вызывает... смешанные чувства.
