Волчица и пергамент. Том 6

Когда кому-то из людей удаётся выбраться на берег, найдутся те, кто их встретит, укажет им направление, будет их подбадривать, будет тащить их, пусть даже с криком, что и без того есть что делать, но будет тащить.

Но ничего этого не случилось, а селяне напрасно прождали на берегу, вглядываясь в море. Костры, эти спасительные маяки, напрасно трепетали на ветру, в домах столь же напрасно грелась вода. Всего этого было достаточно для появления чувства, что что-то неправильно.

— Под дождём, без особой охоты пришёл судья, но услышав, что на корабле никого нет, он с руганью собрался уйти, однако не успел — один из селян кое-что нашёл на берегу.

Коул словно вживую увидел деревенского жителя, приближавшегося к тому, что выбросили волны.

— То, что он нашёл, выглядело ослепительно белым, он подумал, что это куча шерсти. Оно было точно похоже на шерсть.

— А оказалось, что нет?

Симон вместо того, чтобы кивнуть, просто опустил голову. Словно сам не верил в то, что произошло.

— Это всё были человеческие кости. Много-много кучек, их было выброшено на берег столько, что люди перепугались.

Тёмное, как чернила, ночное море. И эта тьма выплюнула груды белых костей. Люди, на ветру и под дождём, поднимали кости, чтобы убедиться в своих предположениях, и большая часть из них решила, что это кошмар.

— Почти все селяне закричали от страха и в ужасе бросились бежать обратно в деревню. Осталось лишь несколько рыбаков да моряков вроде меня. Проведя много времени в море — хочешь, не хочешь — повидаешь всякое. Не обязательно чудес... Но над селянами, бросившимися спасаться, мы смеяться не думали. В конце концов, есть много, о чём им пришлось было подумать.

Пригнанный бурей корабль принёс не команду из людей, а груды человеческих костей. Какими благочестивыми ни были селяне в своей вере, они не могли не подумать о...

— Мы в ту ночь догадались, что это корабль-призрак, вечно блуждающий в штормах, корабль, которым управляют мертвецы. Мы бы стояли там столбами до рассвета, если бы не священник, который велел нам успокоиться.

Симон рассказал, что старый, спокойный, прошедший войну священник первым пошёл в море собирать кости. А за ним последовали и они, чтобы не потерять лица, они пошли, похлопывая по подгибавшимся от страха ногам, стараясь не отстать от священника. Казалось, всех костей не собрать, сколько ни собирай, но к рассвету более-менее управились. Когда кости выложили в ряд у церкви, оказалось, что там были останки примерно двухсот людей.

— Кости отличались по цвету, самые тёмные и старые на вид, по мнению некоторых из селян, были костями капитана, — Симон наклонил голову ещё ниже, вероятно, понимая неразумность этого предположения.

— И что в итоге было официально признано?

— Что ж. Будь мы на корабле в море, случившееся, вероятно, признали бы миражом. Но мы были на суше, и кости с рассветом никуда не делись, вот они — лежат под солнцем. И это судно, пригнанное бурей. С этим надо было разбираться по законам прибрежных территорий.

Похоже, этот корабль-призрак не мог просто раствориться в густом тумане.

— Однако те из них, что касаются защиты вынесенных волнами имущества и людей, возвращения этого обратно в место отправления или изначальному собственнику, ну и всё остальное... Это всё трудно применить к вынесенному на риф кораблю, которым предположительно управляли скелеты, так же трудно было понять, кому возвращать найденное.

Странное переплетение кошмара с действительностью. Коул ощутил тошноту — могла ли она быть от этой небольшой качки?

— Лицо главы совета деревни было зелёным, словно после бурной ночи. Ему ещё надо было ехать доложить хозяину, аж жалко становилось, как взглянешь на него. Если рассказать, как было на самом деле, могут принять за больного головой, но доложить он был должен, ничего не поделаешь.

Не каждый аристократ в этом мире столь же великодушен и разумен, как Хайленд.

— Но после того как он доложил, господин хозяин всё же пришёл? — задала вопрос Миюри.

Симон медленно кивнул.

— Бывший хозяин, сейчас он не у дел. С большим носом крючком и колючими глазами.

Этот странный, официально записанный случай стал основой сомнительных слухов о роде Нордстоунов. Но пока не видно каких-либо причин для их распространения. Аристократ случайно узнал, что странный корабль налетел на риф. Он же не искал себе осложнений?

Не только Миюри, но и Коул тоже ждал продолжения рассказа Симона.

— Когда прискакал хозяин Нордстоун, селяне окружили его, спрашивая, не является ли это знаком Божьим о скором конце света. Но он и бровью не повёл, а просто пошёл со священником в церковь. Там он предстал перед костями и сказал: "Не бойтесь, такое уже происходило. Всё это — сон, вызванный нечистым воздухом, принесённым бурей, через несколько дней с Божьего благословения все проснутся". Я подумал — что за чушь, — Симон снова глубоко вдохнул и выдохнул, затем он поднял голову и с очень серьёзным лицом продолжил. — В итоге на следующий день все кости вдруг исчезли из церкви.

Даже Миюри онемела, не находя слов.

— Деревня наша очень маленькая, тронешь в ней что-то — сразу заметят. Но кости двухсот человек словно растаяли в воздухе подобно дыму. Может, в самом деле с Божьего благословения развеялся кошмар. Исчез. Или...

У Миюри перехватило дыхание.

— Или кости ушли сами по себе?

Кости в церкви ночью собрались одна к другой — позвоночник, ноги, руки, в завершение сверху череп — и ушли из церкви. Такую картину, должно быть, представила себе Миюри, и серьёзное выражение лица Симона, казалось, одобряло работу её воображения.

Коулу же внезапное исчезновение костей показалось просто смехоподобным. Но сначала он хотел спросить кое-что:

— А что с обломками корабля, это тоже сон?

Симон задохнулся, затем он на выдохе сказал:

— Кажется, дьявол не захотел забирать корабль, налетевший на скалу, и оставил на месте. Мы потом вытащили это на берег.

Корабль-призрак, наконец, попал под солнечные лучи. Судя по раскрывшимся глазам Миюри, её волчьи хвост и уши были готовы вырваться наружу.

— Но если не считать останков моряков, никакого груза на корабле не было, как и признаков принадлежности корабля. Только дерево, из которого сделан корабль. Словно эта бурная ночь была лишь сном.

Все трое какое-то время молчали. Симон уткнул взгляд в палубу, снова вспоминая те события, Миюри сидела с открытым ртом, словно собиралась откусить большой кусок мяса, и что-либо сказать была не в состоянии.

Первым нарушил молчание Коул, желая уточнить одну деталь:

— Прости, разве ваш хозяин не сказал, что подобное с кораблями-призраками на земле Нордстоунов случалось раньше? Неужели об этом никто не знает?

Если бы такие жуткие истории ходили в тех местах, о них бы вспомнили, увидев кости. И ещё Коул по ощущению от рассказа не мог точно судить, когда произошло кораблекрушение.

— Да, тогда об этом никто не знал, и я был удивлён словами хозяина. Но прежде подобное было в деревне Биноха.

— Хозяин случайно упомянул об этом? — спросила Миюри, и Симон покачал головой.

— Я немного разузнал, оказалось, я тогда ещё был ребёнком. Война подходила к концу, язычников преследовали всё ожесточённей. То силы Церкви прогонят язычников, то сами верующие их убьют, опередив Церковь. Не было удивительным встретить плывущий корабль, полный трупов.

Тогда это действительно могло остаться где-то в записях, но не в памяти людей.

— А кости этого корабля-призрака тоже исчезли? — спросила Миюри, но Симон посмотрел на Коула.

— Это может быть не для детских ушей.

— Я не ребёнок!

Протест прозвучал так по-детски, что Симон не мог не улыбнуться.

— Просто скажи, — подтвердил Коул.

Симон пожал плечами.

— В сражениях на море часто говорят: "бросьте их на корм рыбам". Во времена неопределённости не стоит ждать, чтобы кто-то отнёс незнакомого человека на берег, чтобы похоронить там. Даже сегодня сделать гроб не так просто.

Чтобы не усложнять, можно просто бросить в море, а потом солгать, что всё само исчезло.

— Нельзя честно записать, что трупы жертв войны выброшены в море на корм рыбам, потому выдумывали истории о призраках. Возможно, кто-то из них был ещё живой и мог быть выброшен волнами на берег. Как бы то ни было, останков нет, так можно было приуменьшить ужасы войны.

В любом случае живых не было, а мёртвые, выброшенные на берег, считались взятыми Богом на небо.

Вот, что происходило в омытые кровью времена.

— А когда много кораблекрушений, лов рыбы особенно хорош.

Как можно относиться к мысли, что рыба, откормившаяся трупами, станет едой и спасёт от голодной смерти многих людей?

— Однако кое-что всё это объяснить не может, — добавил Симон, возвращая Коула к действительности.

— Такое могло происходить в прошлом, такое по-настоящему видел и мой дядя, — произнесла Миюри.

Казалось, Симона порадовали её слова, потому что кто-то явно поверил ему от всего сердца.

Коул снова убедился, что эта любившая всякие фантазии девушка — его надёжная спутница.

— Раз хозяин сказал, что такое было раньше, что сейчас всё так же, мы могли только принять его слова. Кости исчезли, корабль — неизвестно чей. Осталось лишь принять действительность. Но событие большое. Не какие-то там слухи.

По слухам старый аристократ в своих странствиях обнаружил вход в подземный мир и заключил сделку с дьяволом на использование корабля-призрака, чтобы торговать с подземным миром.

— А кроме того, хозяин отличается от обычных людей.

— Ты веришь, что за западным морем есть берег нового мира? — спросила, замирая от предвкушения, Миюри.

Симон таинственно улыбнулся.

— Я не знаю, что видел хозяин, что заставило его поверить в это. Когда юноша с марсовой площадки закричал, что видит землю, это могло быть скопление водорослей или спина кита. Случаются и миражи. Они вроде Божьего розыгрыша и быстро исчезают.

Симон, кажется, тоже не особо верил в землю на западе. Возможно, ему, проведшему много лет в море, проще было принять, что это невозможно.

Похоже, его слова разочаровали Миюри.

— Кроме нового мира хозяин интересовался и другими странными вещами, он даже собирал их.

— Странными вещами?

— Один только этот корабль много раз привозил это, — и Симон вынул из кармана нечто необычное.

— Ой, золотые игральные кости? — удивлённо воскликнула Миюри, разглядев это в лунном свете.

Симон неопределённо двинул плечами и кашлянул.

— Это золото дураков? — спросил тогда Коул.

Симон медленно кивнул. Коул знал, что этот печально известный под таким нелестным названием минерал содержал железо и именовался пиритом.

— Я использую их как игральные кости. Хозяин Нордстоун время от времени покупает подобные вещи. Торговцы получают от него заказ и закупают. А потом мы доставляем ему на корабле, но люди не понимают, зачем ему так много этого. В итоге некоторые стали поговаривать кое о чём, — Симон, выглядевший уставшим, немного помолчал и закончил вполголоса. — Говорят, уж не использует ли хозяин золото дураков, чтобы покупать что-то у дьявола.

— Дьявола? — переспросила Миюри, держа кубик в руке и склоняя в сторону голову.

— Это потому, что там, где живёт дьявол, всё наперекосяк. Плюют на священные вещи, земля наполняется ложью, обманом, так что для торговли идёт "золото дураков" вместо золота.

Это пояснение по поводу мира дьявола очень заинтересовало Миюри. Слишком сложно понять цель покупки подобных вещей, способных пробудить нездоровый торговый интерес людей к их покупке и продаже.

— Покупать много всего необычного — это действительно странно. Вокруг хозяина Нордстоуна ходит много слухов, но не все они беспочвенны.

Затем Симон глазами показал Миюри и Коулу, что скажет что-то важное.

Часто говорят, что если смотреть на ночное море, оно может околдовать и забрать смотрящего себе, поэтому не советуют выходить на палубу, когда стемнеет. Так же опасно быть рядом с человеком, увлечённым дьяволом, можно и самому попасть в лапы дьявола.

— Лучше быть осторожным, когда имеешь дело с Нордстоунами, — произнёс бывалый моряк из команды корабля, устремив взгляд к луне.

Даже если его капитан предложил ему погрести на луне, у него не было бы такого выражения на лице.

Симон не выглядел глупым человеком, и Коула не тянуло посмеяться над его предупреждением.

Новый Нордстоун пришёл во дворец, чтобы очистить от слухов свои земли и доказать невиновность своего рода. Но этого ли он хотел, не стояло ли за его приходом что-то иное, потаённое?

Корабль мягко подрагивал под нажимом набегавших волн.

Может, чем-то намекая на предстоящее будущее.

Глава вторая

Земли семейства Норстоунов являлись основным местом выращивания пшеницы в королевстве, но центр их располагался не в глубине, среди полей, а на побережье, это был портовый город Рабон, в котором хранилась и через который отправлялась пшеница. Число судов, перевозивших пшеницу, соответствовало её количеству, естественно, здесь было много торговцев, носильщиков, грузчиков — всех, кто был связан операциями с ней. В мире жизненные потребности одних людей удовлетворяются другими, в результате города непрерывно растут.

С корабля уже издали было видно, что порт Рабона довольно велик. У двух причалов — длинного и короткого — могло разместиться немало крупных судов, хотя и меньше, чем в Расборне.

После несколько мрачного рассказа Симона Коул ожидал увидеть унылое место, но на деле порт такого ощущения не создавал. Корабль заходил в порт вечером, это место, в котором предстояло сойти команде, выглядел по-настоящему оживлённым.

Миюри посмотрела на освещённый фонарями порт, взволнованная ожиданием новых впечатлений, потом её взгляд приковала фигура Симона, спускавшегося с корабля в лодку и отправившегося на ней к берегу. Миюри и Коул сядут в другую лодку и, вероятно, больше Симона не увидят. Путешествие — это череда встреч и разлук, последние часто навсегда. Для ранимой Миюри эта сторона путешествий может быть болезненней, чем для её папы и мамы.

Ступив на причал, она улыбнулась, кивнула и погрузилась в скудно освещённый полумрак.

— Печали в сердце рыцарь должен встречать с улыбкой, — шепнул ей на ухо Коул.

Миюри дёрнула головой, будто чёлка закрывала ей глаза и ответила застенчивой улыбкой.

Потом они вместе с Язоном направились не к постоялому двору, а в торговый дом в порту с огромной разгрузочной площадкой. Как слышал Коул, в Рабоне недавно завершился праздник, многие приехавшие на него ещё не освободили места на постоялых дворах, найти там комнату было бы непросто. Коулу было всё равно, лишь бы было, где укрыться от ветра или дождя, а Миюри с радостным интересом разглядывала роскошное пятиэтажное здание, примыкавшее к площадке. Всё равно выбирать не приходилось, а кроме того здесь легко можно было узнать торговые новости.

Язон представил их главе торгового дома, которого они поблагодарили за заботу, а потом их отвели в выделенную им комнату. Хоть они остановились здесь на короткое время, комнату им предоставили к удивлению Коула на третьем этаже. Обычно в пятиэтажных домах последний этаж занимали слуги, гости попроще размещались на четвёртом, а на втором и третьем жили хозяева и их особые гости. По-видимому, сияние Ив было хорошо заметно и в Рабоне, Коул в самом деле не знал, как он мог бы её отблагодарить. С такой мыслью он просто вошёл в великолепную комнату.