— Молния расшиби! — воскликнул Уго. — Вы еще и через реинкарнатор прошли?! Ну всё, конец им там всем!
И он, заковыристо выбранившись, ворвался в ангар. Мы бросились следом, уже наплевав на то, что можем увидеть там собственные разлагающиеся трупы.
Однако никаких трупов в ангаре не было. Сломанные центрифуги так и валялись на том месте, где мы устанавливали скрытую систему, но они пустовали. Это успокоило Уго, и мы с ним вразвалочку направились к координатору, засевшему в моей рубке. Это была очередная жертва извергов, вайшва из сектора "Бета", да ко всему прочему еще и женщина. Она работала с двумя виманами, отправившимися из ангара к тоннелю на Древнюю Трийпуру, и нас заметила только тогда, когда мы вошли к ней в каморку. Рудра остался караулить снаружи.
— Как жизнь? — поинтересовался Уго.
Она отмахнулась, приняв нас из-за одежды за своих, и снова погрузилась в более важное занятие. Тут вступил я и сетью выволок Тень из рубки:
— Где трупы погибших, изверг?
Меня переполняла такая ярость, что я всерьез подумывал использовать пытки, если асура начнет увиливать. Но тот настолько перепугался, что сразу же ответил:
— Утилизированы в молекулярном распылителе.
После этого я сжег его с особым чувством, а управление виманами перехватил Рудра: мы ведь не планировали гибели нормальных людей, которых утащили на виманах асуры.
— Восьмой ангар наш, — отчитался Уго в переговорник, и тогда Савитри, войдя к нам, занялась женщиной-инженером, которая, как водится, упала в обморок после извлечения асуры.
Рудра приказал своим виманам возвращаться на базу, не дожидаясь возвращения извергов из тоннеля. Я тем временем прыгнул за пульт, где не так давно Кама лишил жизни наши предыдущие воплощения. Кажется, во мне и в самом деле становится все меньше от ади и все больше от людей, и это прискорбно...
Руки и манипуляторы все делали сами, я почти не уделял им внимания. Мой призыв был услышан:
— Да, почтенный?..
— Нам нужна ваша помощь. Всеобъемлющая помощь, ади! Помощь всех, чьи тени когда-либо были извержены в этот мир.
— Мы ждали твоего знака, почтенный! Мы готовы.
И тут началось...
При попытке уцелевших на Древней Трийпуре извергов вылезти из темпорального коридора суры вцеплялись в них и утягивали в инфозону, а если находили способ испепелить — испепеляли на месте.
Мы побежали по другим ангарам, чтобы обезвредить одержимых координаторов. В одной из секций завязалась перестрелка. Асура покинул пульт "Тандавы" и засел в рубке, отстреливаясь от нас. На помощь ему пришло пятеро не освобожденных охранников, сбежавшихся, когда началась заваруха. Нам снова пришлось искать защиты под кактусами в глухом проулке, и тут я обнаружил, что Савитри продолжает следовать за нами.
— Что ты делаешь? Я же просил не геройствовать! Беги в наш ангар и ищи Стяжателя по всем эпохам! — возмутился я.
— А зачем его искать? Я знаю, где он, — спокойно возразила док. — Сейчас я нужнее здесь.
И не успела она договорить, как один из асуров ранил Рудру выстрелом в ногу. Савитри оттащила ассиста в самые заросли, прорубила среди колючих лап логово и занялась раной.
"Помочь?" — спросил меня кто-то из собратьев-суров, уже справившихся со своей миссией.
"Да, ади!"
Через мгновение на станции и на душе вдруг стало светло. Ади выгнали координатора из рубки и освободили его от асуры. Затем кто-то из них, воспользовавшись преобразовательными умениями техника, на время вошел в его сознание. Пока бестелесные суры обезвреживали охранников, он сжигал на месте извлеченных из людских тел асуров. По коридору пополз запах горелого, а мы услышали жуткие изверговы вопли.
— Идем! — Савитри положила ладонь мне на плечо.
Я оглянулся и увидел их с кривящимся от боли Рудрой.
— Я готов, — уверил он меня. — Почти не болит.
Не знаю, насколько он был готов, но других вариантов у нас пока не предвиделось. Поэтому, оставив Уго за главного по сектору, мы отделились и побежали в восьмой ангар.
— И где Стяжатель? — спросил я Савитри.
— Всё возвращается к истокам, — ответила она. — Рудра, а перекинь нас на 70 лет назад!
И мы в очередной раз забрались в стационарные центрифуги "Тандавы"...
* * *
...По окончании записи слово взял профессор Лире, завкафедрой темпофизики:
— Теперь можно уверенно утверждать: наше вмешательство в прошлое повлекло за собой искажение пространственно-временного континуума. Некоторые события меняют свою очередность или наслаиваются, как вы только что видели на примере царицы Анны Иоанновны, друг на друга.
— Но, позвольте, — возразили ему, — мы ведь не можем остановить этот проект! Как известно, именно благодаря ему — тому, что мы получили возможность корректировать события прошлых эпох, — существует наша цивилизация. Вряд ли в верхах одобрят такой...
— Я даже не заикаюсь о заморозке проекта, — махнул рукой Лире. — Хотя и осознаю, что некоторые манипуляции над собой время не терпит. Из-за них в тот период оно ускорило свой бег так, что год шел за день, а день — за минуту. И все же закрыть проект, как мы все понимаем, уже невозможно. Да и не было возможно с самого начала: все оказалось предопределено в этой замкнутой цепочке вероятностей... Поэтому нам необходим проводник, некое стабилизирующее начало, которое прекратит возмущения и минимизирует подобные накладки в хронологии. И у меня даже есть человек, который готов заняться созданием такого проводника, мои дорогие коллеги!
Профессор переместил взгляд и направил его куда-то вдаль, над головами собравшихся. Лицо его постепенно вытягивалось: там, где он рассчитывал увидеть своего гения, создателя, как тот утверждал, проводников-суров, было пусто.
* * *
Сильно сутулясь, похожий на средневековый призрак, Освальдо Ре торопился на слушание. Инженер-темпофизик слишком хорошо знал характер своего начальника, профессора Лире, который терпеть не мог опозданий.
Надо сказать, если бы не удивительное везение, сидеть бы Освальдо на прежнем месте в команде таких же, как он, талантливых, но не особо выдающихся инженеров и ковыряться в чужих открытиях. Но одной дождливой ночью во время бессонницы послышался ему еле различимый шепот неведомо откуда:
— Это несложно, решение лежит на поверхности. Там, где подводит техника и где бессилен человек, нужно ввести третий вид, способный примирить противоположности. Я помогу тебе...
И на протяжении нескольких месяцев, никому ни в чем не сознаваясь, Освальдо Ре писал свою виртуозную программу по созданию существ-проводников. Основа — принцип действия птицы Гаруты — уже была, но проводник обязан был стабилизировать темпоральную последовательность и помешать накладкам во время вояжей по времени. И Ре условно назвал своих проводников сурами, вытащив это слово из глубоких культурологических тайников памяти. В этих созданиях поразительным было всё: и абсолютная невозможность для человека их увидеть — только почувствовать! — и очевидная чистота их сути, и отстраненная покорность, с какой они являлись своему творцу. Учитывались приборами и другие, дополнительные, показатели во время появления суров — своего рода "эхо" неведомой природы, — но то были досадные издержки, которыми, как решил Освальдо, ради результата можно пренебречь. Справедливости ради стоит учесть, что об этом каждую ночь нашептывал ему чудо-голос: не обращай внимания на мелочи, стремись к главному, остальное приложится. Молодой и тщеславный инженер рад был стараться. Хотя наличие посторонних голосов, ни с того ни с сего выходящих с тобой на связь и не слышимых более никому, — признак безусловно дурной как в понимании психиатров, так и в толковании мистиков. Однако тут речь шла о карьере, а на что только ни закрывают люди глаза ради карьерного роста!
Сегодня должен состояться его, Освальдо, триумф. Профессор Лире, курировавший проект, собирался представить инженера своим коллегам во время заседания, где будут обсуждаться темпоральные порывы и парадоксы в рабочих эпохах. Предвкушая скорое признание со стороны ученой братии, Освальдо так и эдак обыгрывал в фантазии грядущее выступление.
Возможно, он просто не заметил какого-то препятствия на дороге, когда споткнулся в первый раз. Едва удержавшись на ногах, изобретатель тихонько ругнулся и продолжил путь. Порядок мыслей возобновился, и Освальдо опять поплыл в приятном русле ожидания скорой победы. Когда он споткнулся во второй раз, это стало подозрительным. Что-то подсказывало оглянуться, и тогда инженер увидел идущих вслед за ним в отдалении мужчину и женщину. Их внимание было откровенно направлено на него, такие вещи безошибочно почувствует любой человек или зверь. Липкий страх сковал тело. Страх — или что-то другое? Освальдо попытался ретироваться, ускорив шаг, но ноги подворачивались, как в кошмаре, и не желали слушаться. Через пару шагов он перестал чувствовать ступни и упал на подходе к движущейся платформе. Институт был рядом, вот он — и недосягаем.
Незнакомцы приблизились.
— Что это с ним? — с притворным удивлением спросил мужчина.
— Полагаю, стремительно прогрессирующая мотонейронная болезнь, — отозвалась женщина, не сводя странного взгляда с изобретателя, а тот на подламывающихся руках все еще пытался отползти от них.
— О, да, Трансцендентный столь гениален!*
Тут они подхватили безвольного Освальдо под мышки и куда-то поволокли. В какой-то миг ему показалось, что способность управлять телом вернулась, но женщина тут же снова нацелила на него пристальное внимание.
______________________________
* Мотонейронная болезнь, или латеральный амиотрофический склероз — серьезное неизлечимое дегенеративное заболевание ЦНС. Известны случаи, когда состояние больного стабилизировалось, и он не умирал в считанные годы, а жил десятилетиями, парализованный (способности мыслить эта болезнь не препятствует). Один из таких редких примеров — известнейший астрофизик Стивен Хокинг, на гениальность которого и намекают Агни с Савитри.
Потом его куда-то везли, завязав глаза. Он стал вспоминать истории из дремучего прошлого, когда конкурирующие организации боролись между собой за первенство в изобретениях и крали друг у друга ученых. Но кому это понадобилось сейчас?!
Запахло морем и ветром. Повязку сняли, позволили самостоятельно выйти из машины и встать во весь рост. Они очутились на берегу океана.
— Кто вы такие?
Ему не ответили.
— В его сознании нет Стяжателя, — сказал мужчина женщине.
— Да, похоже, тот наведывается к нему эпизодически. Что ж, значит, у нас есть шанс достучаться.
Тогда оба повернулись к Освальдо, и мужчина заговорил:
— Нам известен источник вашего изобретения. Более того, я — следствие этого вашего изобретения, господин Ре. А теперь вам придется выслушать наш рассказ и предпринять действия по ликвидации программы призыва асуров... В ином случае вы останетесь нашим пленником до тех пор, пока мы не уничтожим программу самостоятельно. Но в тогда за вашу личную безопасность я не поручусь.
— Программы призыва чего? — опешив, переспросил инженер.
— Асуров.
— Почему асуров, когда суров? И не призыва, а создания их!
— Стяжатель, может, и умен, но Тени не под силу сотворить своего Хозяина, как бы она ни пыжилась. Поэтому не приписывайте себе больших заслуг, чем это дозволила природа, а просто послушайте — почему асуров.
И незнакомец, указав на ближайший прокаленный солнцем валун, уселся рядом с изобретателем. Женщина повернулась к ним спиной, любуясь широкими океанскими волнами, однако Освальдо продолжал ощущать ее взгляд, внимательный и контролирующий. И начался длинный рассказ о будущем и о прошлом...
* * *
— Зря ты это сделал, я ведь хотел тебе помочь.
— Изыди.
— Что ж, не ты, так кто-нибудь другой. Глупец! Наука не стоит на месте. Прощай, Освальдо! Эй вы, я знаю, вы меня слышите. Так вот, пока я сам не потребую отменить петлю времени, всё будет идти по кругу до бесконечности. У тебя только один выход, Безымянный: сдаться и умереть в последний раз. Неужели ты не хочешь остаться человеком навсегда?!
* * *
— Рудра, переведи систему на семь лет назад.
— Как? Ведь всё прошло удачно?!
— Нет. Мы не можем бесконечно гоняться здесь за Стяжателем по петле. Рано или поздно он все равно научит темпофизиков вызывать извергов из инфозоны, и "Трийпура" будет создана. Ты же видишь, что ничего не изменилось! Значит, петля продолжает существовать.
— А разве я увижу, как что-то изменится?
— Да, Рудра. Все работники станции — участники этих событий, и они заметят переход из одной ветки вероятностей в другую. Неизменным всё окажется только для непосвященных и для тех, кто остался в прошлом: неизменным, но по-новому, для них — единственно верному. Понимаешь? Переведи систему на семь лет назад, точно в тот день, когда был обнаружен первый темпоральный коридор.
— Ты готов, Агни? Савитри, ты готова? Перевожу.
* * *
— Нам снова нужна ваша помощь, ади!
— Да, почтенный. Нам прибыть к тебе?
— Нет. Вам нужно занять все без исключения эпохи, участвующие в петле. Будет одна секунда, когда все они выстроятся в ряд, и петля откроется как тоннель времени. И тогда вы знаете, что делать, ади.
* * *
Мы с Савитри вошли в лабораторию след в след за тем самым астрофизиком из Восточного университета, который через несколько минут обнаружит первый в истории темпоральный коридор. Но только...
— Он ведь его не обнаружит, огонек? Правда? — перед самым входом шепнула Савитри, спрятанная в теле дородной тетки в комбинезоне лаборанта.
— Нет. Он отправит нужный набор команд для системы орбитального ускорителя частиц, — и, возвысив голос, я окликнул астрофизика: — Я не ошибаюсь, изверг?
Мужичок дрогнул, поджал плечи. Не оборачиваясь, он быстро коснулся своего сенсорника, а потом ткнул пальцем в приборную панель.
— Я приготовился заранее. Знал, что вы припретесь и сюда. Но всё, тоннель уже существует, и приборы его фиксируют. Мы сделали с тобой ту самую петлю, Безымянный, и позволь мне выразить тебе свою благодарность. До встре...
Улизнуть Тарака не успел, как не успел и я накинуть на него ловчую сеть. Я ощутил вдруг возле себя что-то, что расценил бы как источник мощного напряжения.
Теряя сознание, лаборантка повалилась на пол, но сознание Савитри, тело которой осталось на станции распятым в "Тандаве", продолжало контролировать волю Стяжателя.
— Не надо, Савитри! Стой!
— Лови его!
Он забился в сети и рассмеялся:
— Я все равно не дам согласия на уничтожение петли. Ты можешь сжечь меня сейчас, Безымянный — и отныне вы всю вашу бесконечную жизнь станете бегать по замкнутому кругу.
Но нечто сдвинулось в мироздании. Я заметил вдруг, что вспоминаю известные мне события уже в двух вариантах, и этот, дополнительный, сценарий не был кровавым и мрачным, каким привык я видеть летопись человечества...
"Что еще за..." — всем нутром услышал я вопль Стяжателя и взглянул на голограмму.
