За время плавания румийцы пытались перехватить наши кораблики дважды. В первый раз три эскадры зажали нас у острова Лесбос. Это стоило имперцам двадцати с лишним кораблей, которые мы с Андреем сожгли буквально за десять минут, пробив дорогу нашей маленькой флотилии. Уцелевшие румийцы преследовать не стали.
Вторую попытку они предприняли в Дарданеллах. Самом узком месте пролива. Уж на что они надеялись, не знаю — по-моему, мы достаточно наглядно продемонстрировали наши способности у Лесбоса. Так, или иначе, но больше сотни пентер — громадных боевых кораблей перегородили пролив двумя рядами. От обоих берегов, при нашем появлении отвалил целый рой малых судов, наполненных вооруженными людьми. Может, на них и был расчет? Пока всю эту кучу пережжешь огненными шарами, запыхаешься, глядишь, кого-то и подпустишь к борту. А там — абордаж, сутолока, не до файерболов будет. Наивные... Они думали, что мы только и можем, что швыряться огненными шариками.
Нет. Естественно, мы не стали выцеливать каждое из суденышек. Мы просто послали воздушно-огненную волну сначала вправо, а потом влево. Зрелище оказалось страшным. Мы ударили во всю мощь, не стесняясь. Наверное, как-то так, примерно действует ударная я волна вблизи эпицентра ядерного взрыва. Кораблики буквально испепелило и размазало по поверхности воды. От самой воды поднялось громадное облако пара, а еще она вздыбилась приличной волной метров десять высотой. Этакое цунами. Волна обрушилась на берега, смывая прибрежные постройки, те, которые не успели сгореть от опередившей водяную волну, волны огненной.
Пару минут спустя — время, потребовавшееся нам для перехода на нос нашего судна, — огненная волна пошла прямо по курсу, и превратила в разлетающиеся пылающие обломки пернтеры, перегородившие нам путь. Вот и вся битва. Выживших румийцев в ней не было. Наверное, досталось и жителям прибрежных селений, но об этом я старался не думать.
Оставшийся путь до Таврийского полуострова нас никто не беспокоил. Там мы расстались с пиратами впечатленными этим плаванием, наверное, до конца жизни. Отдохнув три дня в крупном торговом городе Керкинесе, пересели на суда эллинских торговцев, идущих по Донепру до славской столицы за зерном, и две недели спустя, благополучно до нее добрались.
Слухи о наших подвигах уже дошли до Кийграда и там нас встречали форменным триумфом. Торжества продолжались неделю. Первые несколько дней мы утомленные походом и лишениями откровенно оттягивались. Но к концу недели пьянка начала надоедать. Мне, во всяком случае. Андрюхе, впрочем, это дело тоже, судя по всему, поднадоело. К счастью, все когда-то кончается, кончился и праздник. Еще дня три нас никто не дергал, видимо, давали отойти с похмелья. На четвертый пригласили на беседу. Общались вчетвером: Я, Андрей, Великий князь Велимир и Верховный жрец Осмомысл. Эти двое последних намекнули нам, что пора бы заняться воплощением в жизнь миссии порученной нам богами. Ну, вы помните: сокрушить здешнюю Империю Зла и победить Черного Властелина.
Я, честно сказать, не видел во всем этом особого смысла. И в самом деле, если румийцы вдруг сделают глупость и вылезут за пределы своей стены с воинственными намерениями, мы с Анрюхой быстренько их уконтрапупим. Да и не полезут они — видели же, что мы сделали с их флотом. Будут сидеть за своей стеной, прижав уши, лишь бы не тронули. Опять же, сколько народу погибнет. И наших в том числе... А Черный Властелин... Да полно, есть ли он, вообще? А если и есть, сидит тихо, никому не мешает и не помогает. Вот и пусть себе сидит. Опять же, не факт, что мы даже вдвоем справимся с ним одним. Так что может лучше не дергать тигра за усы?
Вот примерно в таком ключе я и высказался. Сказать, что Велимир с Осмомыслом были возмущены, ничего не сказать. Вначале они онемели, а потом обрушили на меня свой праведный гнев, не слишком стесняясь в выражениях. Самое интересное, что Андрей встал на их сторону. Поняв это, я сдался. Что ж, вторжение, так вторжение. Сражение с черным властелином? Да пожалуйста, коль вам так приперло. А уж чем все это кончится, как бог даст, вернее, боги...
Теперь, после принятия решения, надо было разработать какой-никакой план. После долгих споров пришли к следующему: буквально завтра мы с Андрюхой начинаем облет наших потенциальных союзников — заклятых врагов румийцев. Прилетаем в их столицы, или населенные пункты, где держат ставку цари, вожди, ханы и прочие, демонстрируем там несколько эффектных фокусов и призываем на священную войну. О времени ее начала и месте, договоримся позднее, главное — принципиальное согласие. Потом назначаем место сбора у Великой стены. В нескольких местах, чтобы распылить силы имперцев. Далее мы с Андреем прошибаем в этих местах стену и силы вторжения проникают на территорию империи. В случае крупных сражений и осад мы снова помогаем. Дальше по ситуации.
План составили и начали реализовывать. Облет союзников занял около трех недель. Умотались мы с Андрюхой при этом вусмерть: перелеты, переговоры, а в завершении — пиры, без этого никак! Но справились, слава богам! Вторжение начали в конце лета. Переждать зиму у будущих покорителей империи не хватило терпения. Все рвались в бой. В принципе, зима в здешней Западной Европе была мягкая, даже мягче чем в нашем мире, так что ничего особо страшного — перезимуем и там.
Итак, в конце лета четыре сборные армии, скорее, орды, вышли на исходные позиции к Великой стене. Расстояние между ними составляло километров двести-триста. Войско Велимира, состоящее, в основном из племен славов и некоторого количество кочевой конницы, должно было наносить удар севернее местного аналога Карпат. Здесь базировались и мы с Андреем, а также все наши люди, которых набиралось около двухсот человек. Само собой, среди них находились Туробой, Хегни, Хулагу, Лотар, Волеслава с Ирийеной, ну и гречонок Андрокл, который так же решил присоединиться к нашей компании, в надежде поднабраться от нас магической мудрости. Наивный...
Ранним утром пятнадцатого дня месяца серпеня (по славскому календарю) мы начали. Я и Андрюха еще с вечера перелетели в самую южную армию, набранную в основном из кочевой конницы. Степняки должны были атаковать границу Империи буквально в полусотне километрах от побережья моря. Переночевав в стане кочевников, встали на следующий день еще до света и двинулись к выбранному месту. Здесь для вторжения мы наметили участок стены километров пяти длиной, перекрывающий проход между двумя невысокими горными цепями. Степная конница должна была быстро пройти узость (после разрушения стены) и буквально через двадцать-тридцать километров выйти на равнину, на оперативный, так сказать, простор.
Мы с Андреем приблизились к стене метров на триста. Ближе нельзя — могли достать из каких-нибудь металок, обильно натыканных по гребню сего защитного сооружения. Естественно, нас сопровождала охрана в пять сотен всадников на случай, если румийцы надумают совершить вылазку — для оной в основании стены в некоторых местах были предусмотрены небольшие воротца. Каменную махину мы с Андрюхой решили пробивать воздушным тараном. Что это такое? Сейчас узнаете. Я и мой друг спешились, отдали своих лошадей сопровождавшим нас кочевникам и попросили их отойти назад — коняшки могли напугаться того, что мы собирались сотворить.
Потом встали с Андреем рука об руку, приготовились. Я глянул на стену, темнеющую впереди в предрассветных сумерках. На ее гребне между зубцами виднелись люди, и было их много. Естественно, румийцы уже давно засекли приближение огромного войска — разведка у них поставлена прекрасно и, соответственно, приготовились к отражению возможного вторжения. Это касалось и других мест Великой Стены, куда выдвигались наши армии. Конкретно здесь сосредоточилось примерно сорок тысяч легионеров и не менее тридцати тысяч конницы, по большей части союзной. Располагались они неподалеку от тыльной части стены, и мы рассчитывали, что кому-то достанется от обломков и ударной волны. Вряд ли сильно, но напугать должно, что поможет нашим союзникам в первом сражении этой войны.
Итак, мы спешились и начали творить воздушную волну. Не слишком широкую — метров триста-четыреста. Заняло это буквально минуту. Волна, пригибая траву и вырывая с корнем попавшиеся на пути деревья, понеслась к стене. Однако идти широким фронтом мы ей не дали, а начали стискивать ее с боков, сворачивать, собирая в тугой воздушный ком. В общем, в стену ударил шар диаметром метров двадцать-тридцать с сумасшедшим давление внутри.
У-ух! Вверх взлетели камни и целые фрагменты каменной кладки, перемешанные с клубами пыли. Крики гибнущих людей звучали комариным писком на фоне грохочущих раскатов. Пылевое облако поднималось вверх и раздавалось в стороны, закрывая обзор. Не делая пауз, мы послали правее и левее взрыва еще по одному воздушному кому-тарану. Грохот буквально оглушил. Я потряс головой и крикнул Андрюхе:
— Хватит! Давай посмотрим, что получилось!
Андрей кивнул, и мы стали ждать. Облако пыли осело только минут через пятнадцать. Теперь стало можно полюбоваться на дело рук своих. Стену снесло на протяжении метров трехсот. Снесло, что называется, под корень. Даже обломки зашвырнуло куда-то далеко-далеко, так что дислоцировавшимся там румийским войскам точно досталось. Конница могла пройти через такой пролом спокойно. Что ж, времени терять нельзя, и я махнул толпящимся за нами кочевникам из охраны, чтобы подавали сигнал. Вверх взметнулись горящие стрелы со свистульками.
Теперь нужно отойти в сторонку, чтобы масса конницы, которая пойдет сейчас в пролом, не втоптала нас в землю. Так мы и сделали. Минут десять понаблюдали, как мимо несется нескончаемая колонна всадников, потом вспомнили, что нас ждут в других местах.
— Пора! — сказал Андрей.
— Пора! — согласился я.
Мы медленно, я бы даже сказал, величественно взмыли в воздух и повисели над проломом, обозревая окрестности. Уже рассвело, и видимость оказалась замечательной. Масса степной конницы, прошедшая в пролом, за стеной разделялась на отдельные потоки, и эти отряды сразу вступали в бой с румийцами. Имперским войскам надо было отдать должное: не смотря на внезапность и маленький апокалипсис, который мы учинили, они не сильно растерялись. Касалось это, правда, в основном пехоты. Конница, вернее, лошади ударились в панику. Коневоды с взбесившимися животными справиться не смогли и те сейчас уносились, что есть мочи подальше от пролома. Со спешенными всадниками степная конница разбиралась вполне успешно. Не привыкшие к бою в пешем строю они, или разбегались кто куда, погибая под копьями и клинками кочевников, или собирались в кучи и, пытаясь изобразить что-то вроде каре, медленно отступали вглубь территории Империи, неся громадные потери от дождя стрел — щиты у них были небольшие, кавалерийские. Тем более многие не успели щиты прихватить, а кое-кто не успел надеть даже броней. Эти гибли в первую очередь.
Легионеры успели экипироваться полностью. Успели построиться в квадраты манипул, которые тоже отступали прочь от пролома. Но эти держались вполне уверенно. Обстрел больших потерь им не наносил — ростовые щиты и качественные доспехи в таких случаях дорогого стоят. Легионеры еще и огрызались, поражая дротиками слишком близко подъехавших степняков. Велиты, скрывающиеся между манипул, отвечали из луков и пращей. Довольно успешно, надо сказать. Пытающихся до них добраться через проходы между манипулами степняков легионеры, смыкая строй, рубили мечами и кололи копьями. Кочевники, или гибли, или откатывались назад. Румийцы отходили вглубь долины, где она сужалась километров до трех. Там на небольшой возвышенности, находящейся примерно в ее середине, находилась крепость. Если легионеры сумеют дойти до этого места без больших потерь и не потеряют строй, они смогут перекрыть пространство по обе стороны крепости и заткнут проход, как пробка бутылочное горлышко. Взломать такое препятствие легкой коннице будет трудно, почти невозможно.
— Что-то не слишком хороши дела у наших союзников, — оценив происходящее, изрек Андрюха.
Я вынужден был согласиться.
— Надо помочь, — продолжал развивать мысль мой друг.
— Надо, — кивнул я.
Помогать, действительно, было надо. Хоть, честно говоря, не хотелось. Как мы могли помочь? Только обстрелом с воздуха манипул огненными шарами. Уничтожать вот так храбрецов, не имеющих никакой возможности тебе ответить... Храбрецов, в общем-то, защищающих свою землю... Опять же, можно догадаться, что будут творить кочевники, когда доберутся до мирных селений. Меня коробило от одной мысли об этом. Потому добавил, немного погодя:
— Надо, но ужасно не хочется.
— Снова приступ гуманизма, — хмыкнул Андрей.
— Нет, — покачал я головой. — Тут другое.
Он еще раз оглядел, разворачивающуюся под нами панораму битвы. Кивнул, посерьезнев.
— Понимаю, но и ты понимаешь, что надо. Иначе, зачем все это было затевать?
— Если помнишь, я был против.
— Пустой разговор, — махнул рукой мой друг. — Но, если тебе это дело претит, могу и один.
— Нет, помогу, конечно, — подавив соблазн уйти от предстоящей бойни, выдавил я.
— Молодец. Уважуха, — уже совсем серьезно сказал Андрей.
— Огненные шары? — уточнился он, когда мы уже летели в сторону все больше приходящих в себя легионеров.
— Наверное, — кивнул я. — Бить воздушной, или огненной стеной — можем своих зацепить. Опять же, глядишь, испугаются, побегут, хоть кто-то спасется.
— Ты все в том же репертуаре, — хмыкнул Андрюха. — Опять-таки, побегут — конница бегущих все одно порубит. А, если нет — выжившие снова встанут в строй против нас. Этот народец еще упертее чем малоазийские негры. Но, ты прав, применяя что-то более массово поражающее, зацепим своих. — Последние слова моего друга были почти заглушены шумом развернувшегося под нами сражения. Мы, оказывается, за разговором не заметили, как добрались до места, где шел бой.
Легионы, все восемь, сохраняя шахматный порядок манипул, потихоньку разворачивались в линию, стремясь перекрыть возможно большее пространство долины. В проходах между манипулярными коробками кучковались велиты и спешенные кавалеристы, те, кто сумел спастись от сабель кочевников. Кочевая конница стремилась обойти легионы с флангов, или прорваться сквозь их строй, пытаясь воспользоваться все теми же проходами между манипулами. Последнее удавалось степнякам плохо — стоило конным отрядам вклиниться между блестящими сталью квадратами, как они смыкались, предварительно окатив их ливнем дротиков и стрел, а потом рубили в капусту. Те степняки, которые сумели обойти легионы с флангов, заходили им в тыл и уже пытались атаковать румийцев оттуда. Никакого особого преимущества им это не давало — линии манипул последнего третьего ряда, состоящие из ветеранов-триариев, поворачивались к кочевникам лицом и отражали эти наскоки не менее успешно, чем их соратники с фронта. Если не сказать — более.
Само-собой, на легионеров сыпались стрелы и обильно. Однако пока особого эффекта этот обстрел не давал — играли роль щиты и доспехи. Наверное, такой обстрел скажется рано или поздно. Скорее, поздно. Помнится, легионы Красса при Каррах парфяне обстреливали несколько дней, пока не принудили их к капитуляции. Но там была еще пустыня, и имело место отсутствие баз, где можно закрепиться и передохнуть. Здесь опорных пунктов имелось в достатке. Да вон она крепость всего-то в трех-четырех километрах дальше по долине. Им только до нее добраться. И доберутся, если мы не вмешаемся. Но мы вмешаемся, к несчастью для румийцев.
