Стальная стена румийцев остановилась на самом урезе воды, постояла с минуту, наблюдая, как толпы кочевников в полном беспорядке отступают за квадраты корпусов нашей пехоты, а потом развернулась. Легионеры закинули щиты за спины и, не спеша, двинулись на исходные позиции. Никакой Черный Властелин в ход битвы не вмешался. Да и зачем ему это — румийцы и так прекрасно со всем справились.
— Придется, видно, нам все-таки начать первыми, — вздохнув, сказал Андрей. — Иначе мы так все наше войско переведем.
— Похоже на то, — согласился я и тут же добавил. — Воздушная волна?
— А чего мудрить? — кивнул Андрюха. — Способ испытанный. Пошли?
— Пошли.
И мы начали спускаться со скалы, прикрикнув предварительно на нашу свиту, попытавшуюся увязаться за нами. Пока шли к реке (решили бить с самого берега, нашего, само собой), постоянно поглядывали на замок Черного Властелина. Собственно, с самого начала сражения тот пребывал под нашим неусыпным вниманием — ждали появления хозяина, или хотя бы хоть какого-то признака жизни. До сих пор ничего такого не наблюдалось. И вот, когда до берега речки оставалось не более полусотни метров, Андрей схватил меня за руку и воскликнул, указывая на Черный замок:
— Смотри! Воротная башня, боевая площадка!
Я всмотрелся в силуэт Воротной башни, самой большой башни замка после Главной. Она была вынесена за черту оборонительного периметра метров на тридцать и прикрывала ворота и частично подъемный мост. Мост, кстати, был опущен, но ворота закрыты. Наверху Воротной башни располагалась открытая боевая площадка. Довольно обширная. И вот на этой боевой площадке у самого парапета ближней к нам стороны я рассмотрел черный силуэт человеческой фигуры.
— Он? — почему-то почти шепотом спросил я у Андрюхи.
— По-видимому — да, — так же негромко ответил мой друг. — Будь готов поставить силовой пузырь, если он ударит по нам, или силовой щит над воинами, если ударит по войску.
Надо сказать, что мы освоили способ защиты с помощью плоского силового щита, прикрывающего квадрат пространства со сторонами примерно метров по двести-двести пятьдесят. Поставить мы могли его на расстоянии до километра. До сих пор эта штука нам ни разу не пригодилась, но создавали мы это оружие защиты именно для схватки с подобным нам могущественным магом, если таковой решит атаковать наших воинов.
Дошли до берега реки. Остановились у уреза взбаламученной копытами коней воды на каменистом берегу, переглянулись. Было над чем подумать: ударивший первым, окажется в менее выгодном положении — ему придется тут же отбивать атаку противника. Это если бить по войску. А если атаковать самого Властелина? Ему вначале придется отбить атаку и только после пробовать контратаковать. К такой мысли мы с Андрюхой пришли, похоже, одновременно.
— Бьем по Черному? — спросил Андрей.
— Да, — кивнул я. — Чем?
— Пощупаем файерболами для начала.
— Отобьет и не вспотеет, — возразил я. — Далеко, а летят они медленно. Лучше сразу молниями.
Я, кажется, еще не описывал этого нашего оружия, которое мы освоили за прошедшие полтора года? Имеем мы и такое. Мощная штука — плавит металл и разбивает в щебень камень, но площадь поражения весьма мала. Можно сказать, оружие точечного применения. Ну да тут случай, когда это его свойство как раз к месту. И скорость молний подходящая — преодолеют расстояние до замка почти мгновенно.
— Пожалуй, ты прав, — согласился Андрей. — Готов?
— Готов.
— Начали!
Создание молний по технике исполнения почти не отличалось от создания огненных шаров. Только в последний момент шел ментальный посыл, превращающий файербол в тонкий жгут плазмы.
Два тонких слепяще ярких плазменных жгута, слегка изгибаясь, устремились от наших ладоней к темному силуэту, стоящему на площадке воротной башни. Миг и они достигли цели. Ярчайшая вспышка, и только спустя три-четыре секунды до нас дошел грохот разрыва.
— Щит! Быстро щит! — перекрикивая рокот взрыва, закричал Андрей.
Выяснять и раздумывать я не стал: привык к тому, что реакция на опасность у Андрюхи, особенно в этом мире, гораздо быстрее моей. Потому сразу подключился к созданию силового щита. Делали его по-максимуму, поскольку ни Андрей, ни тем более я не знали по кому Черный нанесет удар, по нам, или по войску. Видно, со страху, щит у нас получился на диво большим — метров по триста каждая сторона. Мерцающий голубоватым перламутром квадрат, засиял, встав вертикально впереди нас, где-то на уровне середины реки, так чтобы прикрыть нас и максимум фронта нашего войска. Конечно, фланги все равно оказались не защищенными, но что поделать: людей, конечно, жалко, однако, если здешний бог ударит по нашим людям, то мы сможем поймать его на контратаке. Наверное...
На площадке воротной башни что-то сверкнуло. Тонкий шнур плазмы протянулся в нашу сторону. Щит вспыхнул светло-желтым почти белым светом и заметно прогнулся вовнутрь. На автомате я усилил его энергетическую подпитку. Андрюха сделал то же самое. Черный Властелин бил плазменной молнией непосредственно по нам, пока не трогая наших воинов. Плазменный жгут все бил и бил с башни. У нас так долго держать его не получалось. Щит прогибался. Мы подпитывали его энергией, напрягая все силы.
— Я думал, здешний бог придумает что-то пооригинальнее, — сквозь сжатые от напряжения зубы еще попытался пошутить мой друг. — А он шарашит по нам тем же самым, что и мы по нему!
Я ничего не ответил — все силы уходили на удержание силового щита. Да когда же кончится эта плазменная молния!? Я скосил глаза на Андрея. Тому теперь уже тоже было не до шуток: оскалившись, побледнев, он отдавал все силы на удержание защиты. А молния все била и била в наш щит. Она иссякла, когда, казалось, все мои силы исчерпались и я готов был сдаться. Уф! Счастье-то какое. Какое облегчение! Глянул на Андрюху. Тот тоже облегченно отдувался, вытирая обеими ладонями пот с лица. Андрей поймал мой взгляд, глаза его засветились гордостью и торжеством.
— Не бесконечны силенки и у Черного! — через силу хохотнув, просипел он. — Так что посмотрим еще, кто кого.
Я только ошеломленно потряс головой. Минут пять мы приходили в себя. Наверное, если бы в этот момент Черный Властелин нанес удар мы вряд ли смогли бы устоять. Но тот не атаковал — видно выдохся вконец.
— Пора ответить, — сказал Андрей, едва лицо его начало чуть розоветь. — Ты как, оклемался?
— Более или менее.
— Тогда снова бьем молниями. Но на этот раз ты лупи в основание башни — может, удастся обрушить, а я опять буду бить по Черному, отвлекать.
— Если он использует такой же щит, как и мы, не поможет — наверняка вся башня закрыта.
— Если щит, то — да. А если защитный пузырь? Зачем ему, если вдуматься, щит? Кого прикрывать? Своих воинов? Но он от них далеко позади, а наши молнии, если помнишь, били непосредственно в него, так что над войском щит он не поставил. Провоцирует нас ударить по легионерам? Скорее всего. Но мы на эту провокацию не поведемся. Так что давай действовать, как я сказал.
— Давай попробуем.
Полминуты на подготовку, и мы ударили. Как договорились: я послал молнию в основание воротной башни, а Андрей непосредственно в темнеющую на ее боевой площадке фигурку. Снова вспышка, вернее, две и чуть позднее грохот разрыва.
— Подержим, как он! — крикнул Андрюха. — Сможешь?!
— Постараюсь! — крикнул я в ответ.
И мы начали подпитывать энергией, бьющие с наших ладоней, плазменные шнуры. Хватило нас секунд на десять и вымотало окончательно. Молнии погасли, наступила тишина. Я с трудом держался на ногах. Андрей, похоже, тоже. Но мы все-таки попытались создать защиту. О силовом щите, конечно же, не могло быть и речи. Сотворили силовой пузырь. Слабенький, едва видимый. Наверное, его смогла бы пробить обычная стрела из лука наших степных союзников, но ни на что лучшее мы не были способны физически.
Вы спросите, а что же сталось с башней и черной фигуркой на ней? А ничего. Башня стояла, как стояла, фигурка тоже. Мы ждали, чем ответит наш соперник. Ждали и копили силы. Черный властелин, однако, с ответкой не торопился.
— Тоже выдохся, гаденыш, — резюмировал Андрей минут через пять. — Ты как?
— Как выжатый лимон, — честно сознался я.
— Соберись, ничего еще не кончилось, — жестко сказал мой друг.
— Понимаю...
Прошло еще несколько минут. За это время, используя навыки аутотренинга, я немного восстановил силы. Андрюха тоже. Внешне он уже выглядел почти нормально.
— Не отвечает, — всмотревшись в силуэт на башне, сказал он. — Тоже умотался. Ситуация патовая, не находишь?
— В смысле? — решил уточнить я.
— Смотри что получается, — начал пояснять свою мысль Андрей. — Друг друга мы уничтожить не можем — силы примерно равны. Если кто-то ударит по воинам, другая сторона тут же подловит и, наверное, сможет достать, пробить защиту, поскольку силы атаковавший потратит. Логично?
— Логично.
— И какой вывод?
— Вывод? — я хмыкнул. — Судя по всему, разбираться придется при помощи наших воинов, без всякой для них магической поддержки.
— Вот именно! — поднял вверх указательный палец мой друг.
— Хреново, — подвел итог я.
— Приходится признать, что ты прав — слабоваты наши против румийцев, не смотря даже на численное превосходство. Но, тем не менее, делать нечего — не отступать же.
— Согласен, отступать нельзя. — От мысли что, отступив сейчас потом придется начинать все сначала, меня аж передернуло.
— А раз так, надо возвращаться на нашу наблюдательную скалу и отдавать приказ к общему наступлению. По мере продвижения нашего войска вперед, будем двигаться за ним в готовности нанести ответный удар по Черному Властелину, если он ударит по нашим.
Двигаться за ним? Как бы не пришлось бежать впереди войска. В обратную сторону. Но эту мысль я озвучивать не стал — и так тошно. И мы двинулись обратно, огибая корпуса готовых к сражению воинов, ежесекундно оглядываясь на черный замок, в готовности поставить силовой щит — благо к настоящему времени более или менее восстановили силы. Благополучно добравшись до скалы, мы отдали приказ продолжить битву.
Волеслава с Ирийеной, похоже, с трудом сдерживались, чтобы не ощупать меня — цел ли после того ужаса, что творился на берегу речки. А вот Туробой не удержался — провел рукой по спине, погладил по плечам.
— Ладно, ладно, — грубовато отстранился я. — Нормально все.
Посмотрел по сторонам в смущении от такой заботы и перехватил взгляд Андрея, смотрящего на меня с какой-то грустной завистью. Сердце резануло жалостью к другу — совсем один остался. Ирку и ту я, получается, отбил. Да и от меня он как-то отдалился. Все по тому же поводу. И что тут делать? О-ох! Ладно, вначале решим проблему с румийцами и Черным Властелином, а уж потом займемся и этим.
Тем временем, войска начали движение. Вновь через речку переправились конные стрелки и начали осыпать передовые манипулы стрелами. Правда на этот раз их было не более пяти тысяч — Хулагу сделал выводы и дал своим всадникам пространство для маневра. Корпуса тяжелой пехоты подошли к самому берегу и остановились здесь, выжидая. Всего таких корпусов имелось двенадцать. Тысяч по семь-восемь воинов в каждом. Построены они были во что-то вроде фаланг. Мы даже ввели длинные копья. Конечно не македонские сариссы, но из пятого ряда ими действовать было можно. Слаженность действий оказалась так себе, но чему-то мы их научить перед походом попытались. В общем, бой покажет, что получилось.
Построили корпуса без особых затей: девять из них двигались на румийцев, встав в одну линию, практически смыкаясь между собой флангами, три шли позади метрах в ста, держась ближе к середине первой линии. Между этими тремя корпусами интервал метров в двести. Предполагалось использовать их в качестве подвижного резерва. Легкой пехоты у нас не имелось. Роль застрельщиков выполняла степная конница. На флангах располагалась конница тяжелая, по десять тысяч с каждой стороны. Этих мы поделили на отряды по пятьсот всадников. Большее их количество при учебных атаках сбивались в неуправляемую толпу
Румийских легионов тоже было двенадцать. Стояли они в шахматном порядке, как и манипулы внутри легиона. Пять из них составляли первую линию, четыре вторую, так, чтобы при столкновении заполнить промежутки между легионами первой линии. Три легиона составляли линию третью. Тоже резерв? Собственно, мы просто скопировали построение румийцев, только не стали заморачиваться со второй линией, а сразу выстроили одну сплошную первую: лишние маневры в нашей ситуации — лишняя неразбериха, что в ходе сражения весьма чревато.
Надо сказать, что наш фронт оказался длиннее румийского метров на триста с каждого фланга. Ну, правильно — численность наших корпусов в полтора раза больше численности легионов. Такое преимущество позволит охватить противника с боков, а с помощью кавалерии впоследствии и окружить полностью, как сделал это с римлянами Ганнибал при Каннах. И глубина нашего строя, кстати, превышала глубину румийского на восемь шеренг почти в два раза, что тоже давало дополнительные шансы.
Румийская кавалерия так же располагалась на флангах, по пять-шесть тысяч на каждом. Кавалерия тяжелая по типу катафрактариев, но и наша ей не уступала ни в чем, кроме разве организованности. Но этот недостаток, как мы надеялись, будет компенсирован численным преимуществом.
Итак, наши передовые корпуса подошли к берегу реки, какое-то время постояли, словно не решаясь войти в ледяную воду, но тут раздались сигналы труб, и воины вступили в реку. Они быстро миновали ее ближнюю к нам мелководную часть, дальше шла глубина, доходящая человеку до груди. Движение замедлилось, относительно стройные до этого ряды стали рваться. Если румийцы, отшвырнув, как в прошлый раз с пути степняков и ударят, будет очень плохо. Но легионеры отнеслись к нашему наступлению на удивление безразлично: закрывшись сверху и с боков щитами, они терпеливо пережидали обстрел конных стрелков.
Наши воины начали выбираться на противоположный берег и, отойдя от него метров на пятьдесят, стали равнять расстроенные ряды. И опять румийцы упустили удобный момент для атаки. Они что совсем ни во что не ценят наши боевые возможности? Уверенность вещь, конечно, хорошая, но вот самоуверенность может выйти им боком.
Минут за пять-семь первая линия союзного войска полностью переправилась через реку и выстроилась на ее противоположном берегу. Повезло, что и говорить! Три резервных корпуса остановились на нашем берегу у самой воды — на том берегу им пока просто не было места. Кавалерия перешла реку легко, почти не нарушив строя. Снова сигналы труб, и первая линия, пока не спеша, двинулась в атаку. Степная конница прекратила обстрел и ушла вправо и влево, примкнув к тяжелой коннице, стоявшей на флангах. К ним присоединились оставшиеся пять-шесть тысяч легкой конницы, в обстреле не участвовавших.
Румийские легионы второй линии шевельнулись и, посверкивая на солнце полированными шлемами, двинулись вперед, быстро заполнив промежутки между легионами первой линии. Сделано это было настолько легко и непринужденно, что вызывало невольное восхищение. Теперь перед нашим наступающим войском стояла сплошная стена, сверкающая металлом и ощетинившаяся копьями.
