Издалека зашипел Каон, недобро хлопая хвостом по земле.
Ут живо повернулся к нему и теперь зашипел. Немного спустя перевел взгляд на Тораста, захрипел. Устало вытер пот со лба, посмотрел на Влада.
— Этот могучий урукхай предложил услуги, чтобы насильно влить шерну вам в горло. Но я считаю, что сила — это лишний аргумент при обращении с разумными существами.
— Значит, у вас тут неразумных много? — тут же встрял Серый и, увидев непонимающий взгляд хоббита, пояснил. — Вы-то все при мечах и луках. Не разговаривать пришли, ясное дело.
— В нашем мире, — посуровел Ут, — много неразумных существ, которые предпочитают сражаться, а не разговаривать. Мы не нападаем. Лишь охраняем наши территории.
— Пааанятно, — заметил парень и подмигнул Владу, потом понизил голос. — А эта змеюка чего хотела?
— Проявление непочтительности к непохожему на тебя признак глупости. Проявление непочтительности к тому, кто сильнее тебя, глупость вдвойне, — отрезал хоббит, посуровев. — Каон не понял, чего хочет Тораст. Он предложил помощь, чтобы убедить вас, и я уже жалею, что отговорил его. Можете ли вы объяснить, что ввергает вас в сомнения? Мы не убиваем гостей. А если бы вы были нашими врагами, нам не пришлось бы прибегать к яду, чтобы убить вас.
"Логично", — согласился Влад. Лицо осталось бесстрастным. Взвесив все за и против, он взял чашу. В крайнем случае, если напиток сработает, надо притвориться, что все равно они ничего не понимают. Тогда будет легче узнать их планы и принять контрмеры.
— А вдруг для вас это безопасно, а мы от этого умрем? — встрял Серый.
"И в правду!" — осенило Влада, но стало неприятно, что воришка соображает быстрее, и он залпом осушил чашу. После этого повернулся к Сергею, поглядел сверху вниз:
— Если нам повредит напиток, значит и здешнюю пищу есть нельзя. Лучше умереть сразу, чем долго мучится.
— Не факт! — огорчился парень, хотя тоже взял чашу. — Помнишь про лягушку, что взбивала лапками молоко? — всмотрелся в жидкость, шутливо перекрестил ее, подмигнул Торасту — Владу показалось, что у зеленокожего — или, как назвал его Ут, урукхая — надо бы запомнить, глаза красным наливаться начали. — Ну, будем! — и мелкими глотками влил в себя напиток.
Пока Серый пил, Влад уже услышал.
— И стоило так упираться? Зря мы их взяли, намучаемся, пока будут с нами болтаться, — это Каон — хмурит брови цвета индиго, а правой рукой треплет холку вольфа.
Подошел Асуэл с эльфами:
— А что с ними делать? Не убивать же только из-за того, что они нам мешают.
— Действительно! — Серый как начал понимать тут же влез, нарушая все правила конспирации, и планы Влада. Мент сжал зубы и сдержал ладонь, тянущуюся к загривку пацана. Не факт, что аборигены поддержат его действия. Да ничего, затрещина вещь такая, что долго не залеживается. Земля круглая, за углом в одиночестве встретимся.
Местные никак не отреагировали на прорезавшийся дар Серого, и не смутились, что он мог услышать их предыдущие слова. Давно привыкли к действию... как ее... шерны.
— Мы рады, что в вас победил разум, и нам не пришлось прибегать к крайним мерам, — хоббит забрал чаши. — Мы имеем честь пригласить вас позавтракать с нами. Лагерь разбит в лесу, недалеко от Дверь-камня. Следуйте за мной, я покажу вам короткую и удобную дорогу.
— А если вы не соблаговолите пойти с нами, — не удержался Сергей, спародировать Ута, — нам придется прибегнуть к крайним мерам и притащить вас туда волоком, уважаемые гости.
Тораст фыркнул и оскалил зубы.
— Что это он? — тут же кинулся к переводчику воришка.
— Он говорит, что в качестве крайней меры подойдет усечение языка некоторым разговорчивым пришельцам.
Серый втянул голову в плечи:
— А что я такого сказал-то? Я подумал, че бы нам тут в деревне не позавтракать...
— Местные жители не привыкли к скоплению вооруженных существ. Особенно урукхаев. Не стоит беспокоить их дольше.
— Урукхаев? — Серый заинтересовался. — А не те ли это...
Он потер ладони, дальше сплел пальцы вместе. Ут ожидал продолжения.
— Слушай Влад, — пацан довольно заулыбался. — А я ведь знаю, кто у нас Тораст. Пусть он и кричит, что не родственники они, но он орк. Саруманов. Толкиена не читал? Белый маг Саруман сотворил их во время войны кольца...
Завершить ему не дали. Влад опешил — не ожидал от Ута такой прыти. Коротышка подпрыгнул и, вцепившись в воротник Серого, пригнул его к земле. Второй рукой он закрыл ему рот.
— Никогда, не называй Тораста, и его соплеменников ор... ну, сам понял кем, — пробухтел Ут, глядя на парня, который растерялся так, что не вырывался. — Если он услышит, то мы не успеем спасти твою жизнь. Тораст в миг порубит тебя на кусочки. Понял?
Серый мелко закивал.
"Значит, Тораст орк, — смекнул Влад, — но хочет, чтобы его называли урукхаем. Запомнить бы, а то вырвется ненароком, и будут собирать меня как мозаику"
Самые смелые хоббиты-мужчины посмели выйти наружу, провожая отряд. Но и те посматривали на вооруженных разумных с испугом. По дороге Ут рассказал, что хоббиты тоже подданные сэра Ормана, хотя ни разу мага не видели. Они не ожидали, что в деревню ворвется толпа чудищ, о которых до сих пор читали только в книгах.
По дороге Влад попытался последний раз убедить Асуэла — единственного в этой команде, вызывавшего симпатию. Бросив взгляд на часы, он попросил:
— Разрешите нам в последний раз вечером к камню подойти. Может, он заработает, и мы быстренько покинем ваш мир.
Реакция превзошла все ожидания. Из-за спины появилась зеленая лапа и у горла Владислава замер меч. Тораст немедленно конфисковал часы и с помощью хоббита объяснил, что раз обещали доставить к Орману — доставят. И вообще, шаг влево, шаг вправо... Так что ездить им теперь с командой, пока не доберутся до мага.
Пока Тораст разбирался с Владом, Каон обыскал Серого и изъял у него мобилу и ключи от квартиры с брелоком в виде маленькой ручки. Все вещи сложил к себе урукхай. "Значит, единственный шанс добраться до камня — это побег", — подумал мент.
16 июня, 7.35, Волгоград
Сашка в последний раз оглядел полупустую комнату: кровать со старой, латаной-перелатной простыней, подушка без наволочки, стены в выцветших, дешевых обоях, облезлая тумбочка у окна и на ней лампа без абажура. На стене бабушкин ковер — единственное украшение.
Мама и сестра выкинули его из своей жизни. Вот и вся любовь. "Сволочи, — от жалости к себе он плакал и кричал внутри. — Сволочи, сволочи! Ну, почему они такие сволочи? Почему они не понимают?" Тут же на смену жалости в душу хлынула злоба. Ее было столько, что разнес бы стены по кирпичику. Но силы в тонких руках совсем не осталось. Они дрожали. Телу требовалась доза. Если бы жил с ними, нашел бы где-нибудь заначку. Теперь же он был один на один со своей бедой. Хотелось убить кого-нибудь, но и на это не было сил. Что делать? Что?
Занять? Он и так был должен бешеные деньги. Ему вообще из дома выходить нельзя: поймают — огребет от Барина по полной. А как жить?
Сашка сел на пол и заскулил. Вот ведь ерунда какая! С рождения любили. Жалели. Как же — он ведь больной! Инсулинозависимый диабетик с пеленок. На что ему была жалость, если все, что было доступно здоровым детям, проходило мимо него: "Не прыгай, не бегай, не порежься, не переутомись". Сразу бы сказали: "Не живи!" Убили бы в младенчестве.
Он принимал наркотики, потому что нечего было терять. Здоровье? Его и так нет. Жизнь? И ее, по сути, нет. В дурмане хоть какое-то забытье. А они не понимали. Они уговаривали бросить.
Уступая слезливым просьбам, он завязывал. Один раз в клинике — совсем дозы не требовалось. Телу не требовалось. И боли не было. Зато на душе такая изматывающая тоска, что хоть вешайся. И он сорвался.
Пробовал покончить с этим еще несколько раз, когда денег не хватало. Чувствовал себя еще хуже. Через год его не узнавали на улице — он постарел лет на двадцать. Мама прятал ценные вещи под замок — он взламывал. В дальнейшем Сашку перестали ругать и увещевать. Отселили от себя и забыли. А ему-то как? Как?
Сквозь пелену слез взглянул на бабушкин ковер. Старый. Потрепанный. Но, может, хоть кто-нибудь пожалеет трясущегося доходягу? Может, дадут хоть немного денег за это старье. Займет, в крайнем случае, у какого-нибудь лоха. Не все же в мире такие сволочи как мать и сестра. Он вскочил и, вздрагивая от боли, снял ковер со стены.
Мысли метались в сознании, словно и не его. Словно кто-то залез к нему под черепушку и там разговаривал.
"Кому нужен этот старый ковер? Еще менты за него заберут на улице".
"А если не хватит денег с ковра, можно и кровать, и подушку загнать".
"Менты ерунда. Главное, Барина не встретить".
"Бесполезно. Никому не нужна эта дрянь. Ни ковер, ни кровать, ни подушка!"
"Почему они такие сволочи? Почему они не понимают?"
Наконец, ковер сорван со стенки и кое-как свернут в рулон. Сашка сел на него, чтобы отдышаться. Трясло все сильнее. Так глядишь, и продать не сможет — скрутит. Но надо хоть попытаться...
16 июня, около восьми утра, лагерь в лесу
Завтракали люди за одним столом с Каоном, Асуэлом, Торастом и Утом, расстелив серое, грубо тканое покрывало на земле в центре лагеря.
С одной стороны им оказали большой почет — завтракают с предводителями воинства. С другой — шансы сбежать минимальные. Другие существа расселись рядом и тоже готовили пищу. У урукхаев этим занимались женщины. Они были такими же воинами в отряде, как и мужчины и наравне с ними переносили тяготы службы и тяжесть боев. К тому же легко справлялись с необходимостью накормить ораву голодных воинов. Они жарили несколько тушек на вертеле. Из уважения к эльфам сели с подветренной стороны, чтобы их не стошнило от запаха жженой плоти.
А вот Влад бы с удовольствием понюхал дымок. И поел бы с удовольствием. Такое приготовление дичи он видел в кино. Всегда казалось, что должно быть очень вкусно. Ут подобрался с боку. Витиевато осведомился, что они едят. Известие о том, что они всеядны, могут подкрепиться и растительной пищей и мясом, и, на худой конец, куском хлеба, его не обрадовало. Он скептически поджал губы. Может, это они посчитали подозрительным?
Из отряда двуногих ушли два урукхая и эльф — наверно, на стражу. Вольфы тоже исчезли в лесу. Из всей стаи только Свирепый расположился неподалеку, все так же положив голову на лапы. За столом людям рассказывали о порядках в военном отряде. Объяснял в основном Каон, роняя слова небрежно, будто по необходимости. Ут иногда считал необходимым уточнить или прояснить что-то.
— Сегодня тридцать пятое Дождливого месяца. Мы пришли вчера. Значит, наша стража закончится тридцать четвертого Синего месяца. Тогда и отправимся прямиком к Орману, — объяснял им рикмас, положив в рот небольшой кусочек лепешки с медом. Влад ожидал, что он будет есть, по меньшей мере, жуков с бабочками. Ан нет, вкусы совпали со вкусами хоббита.
Асуэл сидел вполоборота. Разнообразные браслеты (из железа, серебра и золота с камушками) посверкивали на солнце. Особенно внимание Влада привлекли два из чего-то похожего на алый драгоценный камень. Выше локтей руки по плечи покрывали узоры из татуировок. Не такие, что Влад встречал у зэков, а изящные узоры: сплетения лозы и тонких листьев. Иногда казалось, что растения на рисунке колышатся и меняют положение.
Эльф старателся не поворачиваться к Торасту, который увлеченно грыз жареную мясную вырезку. Он самозабвенно впивался клыками, а после оттягивал от себя кусок. Мясо рвалось длинными полосами, которые урукхай тут же с чавканьем проглатывал.
Каон пристально разглядывал людей.
— А с кем-нибудь нельзя нас отправить? — несмотря на то, что последние известия навевали тревожные размышления, аппетит у Влада не пропал. Положив на лепешку кусок жареного мяса, он с удовольствием уминал угощение.
— Не с кем вас отправлять, — Каон пристально всматривался в мента. Речь его и теперь сопровождалась шипением, а при взгляде на раздвоенный язык Влад вздрагивал, но брал себя в руки, чтобы Каон не заметил. — Для этого надо не меньше пяти воинов. А мы с кем останемся? У нас небольшой отряд.
— Мы же обещали не убегать, — Влад выдержал синий взгляд ящера. Почему-то казалось, что он главный. — Одного проводника дайте — нам хватит.
Тот насмешливо скривил губы:
— В армии Ормана не найти сумасшедшего, который согласиться отправиться с вами в одиночку. Во Флелане, чем больше существ отправляется в путешествие, тем больше шансов у отряда добраться до места. Так что меньше пяти воинов с вами отправлять нельзя. Но нам тоже надо быть готовыми встретить сильного врага, — Каон недобро повел хвостом из стороны в сторону.
— Вы не должны беспокоиться, — увещевал Ут Влада. — В спокойной воде озера можно увидеть дно, но в бурной горной реке этого сделать невозможно. Беспокойство и суета мешают нам четко понимать, как правильно поступить и каковы будут последствия. Будьте терпеливы — Синий месяц пролетит так быстро, что вы не заметите. Будьте нашими гостями. Орман самый могущественный маг во Флелане. Я думаю, он обязательно поможет, когда вы явитесь к нему.
Серый отложил последнюю обглоданную косточку, с тоской взглянул на вертел ("Скоро будет готово?" — читалось в его взгляде), вытер ладони о холщовое покрывало, заменявшее скатерть, и откинулся на траву. До появления следующей порции он решил поучаствовать в разговоре:
— Вы его что-то то магом, то сэром кличете. А сэрами, я помню, рыцарей кликали...
— А он и есть маг и рыцарь, — объяснил ему Асуэл, все так же глядя в лес. — И он наполовину эльф, — со значением добавил он.
В тон Асуэлу захрипел Тораст.
— Он говорит, что на вторую половину, сэр Орман — урукхай, — пояснил Ут. — И урукхайская половина больше. — Мой дорогой друг, — хоббит поглядел на Тораста. — Твоя половина не может быть больше хотя бы потому, что половины всегда равны. А если учесть, что сэр Орман еще и хоббит на четверть, получается, твои слова сильно преувеличены. Хотя тебя можно понять, ведь когда речь идет о... Что это с ним? — удивился Ут, услышав, как хрюкнул Сергей.
— Пройдет! — Влад усиленно хлопал парня по спине, отворачивая лицо, чтобы никто не заметил, какими судорогами сводит у него лицо, когда он пытается сдержать смех. Наконец, справившись с собой, он продолжил. — Хотел попить после еды, и поперхнулся. А крови вольфа случайно в маге нет? — задал вопрос очень серьезно, чтобы они — спаси и сохрани — не предположили, что он издевается. Они и не предположили.
— Он не может иметь кровь вольфа, — раздался утробный голос. Огромный волк, казалось, улыбался во всю пасть. — Он антропоид.
Влад кивнул понимающе.
— И кого вы караулите? — поинтересовался Серый, прокашлявшись. — Кого так боитесь, что пяток бойцов отпустить жалко?
— Мы никого не боимся! — прошипел Каон. — Но мы не знаем врага, с которым придется столкнуться, а неизвестность хуже любой опасности.
— Классные вам маг задания дает! — Сергей лег на спину, закинул ногу на ногу, а пальцы сцепил на животе. — Пойди туда не знаю куда, поймай того, не знаю кого...
