Хватит ныть... Пора двигаться за сестренкой. Удачно на этот раз получилось с больницей: даже такой бедный человек как я, мог преодолеть это расстояние за короткое время. Прислушиваясь к своему телу, я перешел на бег. Легко-то как...
Наверное, стоило сразу проверить карманы бывшего представителя семейства вампирьих... Тьфу, лезет же в голову гадость! Не обыскал, и ладно — зато не измазался. От соприкосновения с нечистым, имею ввиду.
А сам я что, чистенький? Ну-ну. Как посмотреть. По мне, очень даже ничего. А что вампира, прибил, так это, наверное, Богоугодное дело...
Не знаю, не силен в тонких материях. И с опаской отношусь теперь к святыням. Любого рода. Я мельком глянул на обожженные пальцы: их прочно усеяли небольшие, но страшно болючие волдыри — подвиг требует жертв, даже если это подвиг духа.
Когда пробегал через остановку, невольно убавил прыть: не разбрасывать же людей только потому, что они стоят у тебя на дороге. Так что осторожненько так, тихонько просочился сквозь живой заслон и, лишь пробежав через мостовую, позволил себе не сдерживаться.
Позади истошно завопили клаксоны, но что мне теперь — возвращаться? Интересно, что со мной случится, если я попаду под машину?
Кажется, я наглею...
Устроенная самому себе выволочка помогла: дальше я спешил не торопясь, по сторонам смотрел, правила соблюдал.
И все-таки, что, если меня собьет машиной?..
Почему сразу дурак? Может, я просто любознательный? Люди всякие нужны, люди всякие важны!
За шутками, рассуждениями с воображаемым собеседником я достиг больницы. Дверь приемного покоя, как и полагается, была закрыта — как будто это может остановить сильномогучего вампира. Всего-то надо заглянуть в окно и выбрать объект...
Повинуясь моему зову, женщина в белом халате встала из-за стола, открыла вход. Дождавшись, пока я проскользну внутрь, закрыла дверь на крючок, вернулась на прежнее место. Там взяла в руки книжку, абсолютно позабыв про меня.
Бодро прошагав до лестницы, здесь я притормозил. Образно говоря, "втянул ноздрями воздух", т.е. бегло просканировал здание: нет ли где чрезмерной активности?
Все тихо... Только где-то внизу кто-то рассказывал, что свеженький труп — да-да, тот самый, странно высохший — по дороге в больницу рассыпался. В мелкую труху! Конечно, обалдеть можно...
— Любопытно, — пробормотал я. — Любопытно.
Обдумаю это на досуге. Я ж сюда к Наде пришел? Вот ее и буду искать.
Глава 13
Возвышенная мысль отца Василия пульсировала где-то наверху, на втором этаже. Двигаясь на ее свечение, я прошел мимо медицинского поста, где, склонив голову на руки, дремала санитарка. Чуть задержавшись у закрытых дверей, еще раз определил направление — и вошел в палату.
Разбуженная посторонним звуком, позади вскинула голову женщина в белом халате, но, тут же взятая мной под контроль, решила, что ей послышалось.
В отличие от сестры милосердия, отца Василия не нужно было "тушить". Взглянув на меня, он коротко кивнул и снова перевел взгляд на бледное лицо пациентки. Я тоже взглянул, отметил его руку на лбу Нади. Может быть, благодаря его поддержке, Надя дышала так спокойно...
Интересно, как его вообще не выгнали из палаты? Может, сан подействовал?
Поскольку свободного места возле сестренки не было, я тихонько присел на кровать.
— Ей сделали вливание крови, — одними губами прошептал отец Василий.
Я коротко кивнул
— Это моя сестра.
Теперь кивнул он. По-моему, ничуть не удивившись.
Дверь в палату открылись, впустив в помещение сноп яркого в полумраке света. Вошла медсестра с огромным штативом в руке. С капельницей, если быть точным. И, что интересно, направилась аккурат в мою сторону.
Пришлось встать, уступить место. Сам себе поражаясь, я с легкостью манипулировал сознанием санитарки. Она меня просто не замечала.
Введя иглу в вену пациентки, женщина повернулась к священнику:
— Она в безопасности. Пожалуйста, уходите. Завтра придете.
— Да-да, конечно, — скосив глаза в мою сторону, проговорил отец Василий и поднялся.
Проходя мимо меня, услышал тихое "спасибо", молча кивнул и так же молча удалился. Бог ему в помощь! Пора, наконец, человеку заняться и своими делами.
А вот я — не торопился: на часах — только половина десятого. Дождавшись ухода санитарки, я подвинул стул так, чтобы сесть как можно ближе к Надиному лицу.
Любовь — страна, в которой каждый находит то, что ищет. Совсем недавно я хотел от Судьбы одного: чтобы она жила — и потому сейчас был счастлив. А парой недель раньше был счастлив от того, что ненавистного урока не будет. Мало человеку нужно для счастья. И как много ему хочется, если он и так обладает многим! Почему? Наверное, дурной еще.
Лично я считаю, что вылечился от этой опасной болезни, от жажды всего — и побольше. Правда, если б я умел летать... Ну, почти вылечился. Ладно, будем считать, что я такой же, как все. В самом деле, зачем отделяться от коллектива?
Протянув руку, я ласково провел пальцами по ее щеке. Выздоравливай, родная. Ты в безопасности. Теперь все будет хорошо.
Конечно, будет! Наденька, моя сестренка, моя Надежда открыла глаза и, чуть повернув голову, осмотрелась.
Ее недоумевающий взгляд задержался на сидящем рядом субъекте. Я постарался выглядеть по-возможности красивее: расправил плечи, улыбнулся во все зубы — и тут же спрятал зубы обратно. Улыбка отменяется.
После недолгого хлопанья ресничками Надя сообразила, кто здесь обосновался. Громогласно — так мне с перепугу показалось — вопросила:
— Кешка, ты куда пропал?!!
Дернувшись, я судорожно оглянулся на дверь. Прижал к губам палец, прошептал:
— Ти-хо!
Она послушно сбавила громкость:
— Ты где был? Знаешь, как мама переживает? Я сама два дня заснуть не могла.
Любимый братик сокрушенно потупился. Провинился, мол, сам знаю.
Надя состроила укоризненную мину, вновь огляделась.
— Где я? — совсем тихо прошептала она. И требовательно-вопросительно на меня взглянула.
— В больнице, — я перевел дух, радуясь, что, пусть временно, но ушел от скользкой темы. — На тебя напали.
— Кто? — Надя выглядела озадаченной. — Я не помню, чтобы на меня кто-то нападал.
— А что ты помнишь?
— ...
— Ну, хоть что-нибудь!
— Так... Мы ехали от Ленки — с Верой. На "Лизы Чайкиной" вышли, чтобы пересесть... Больше не помню ничего...
Еще бы! Я пренебрежительно хмыкнул. Да я сам...
— А ты как здесь оказался? — вдруг спросила она, вмиг избавив меня от самодовольного бахвальства.
— Аэ-а... — находчиво сказал я.
Как ни странно, подобный ответ ее не устроил:
— Чего?
— Я тебя спас.
Уф, выкрутился-таки!
— И от кого же? — с подозрением нахмурилась она.
Блин, как все сложно!
— Знаешь что: тебе сейчас нельзя много разговаривать. Увидимся завтра. Тогда все и расскажу.
Произнеся эти слова, я поднялся со стула и царственно двинулся к выходу, стараясь, чтобы мое отступление не выглядело как паническое бегство.
— Ты куда?! — всполошилась она.
И сделала это совершенно зря: на двух... нет, трех койках приподнялись женские головы. Их обладательницам ведь тоже интересно, что происходит!
Быстренько усыпив нежелательных свидетельниц, я положил ладонь на дверь.
— Сделай доброе дело: попроси санитарку — пусть позвонит домой. И учти: я здесь нелегально, как вор — так что про меня ни слова.
Пока она переваривала услышанное, я рек еще одну мудрость:
— Как выпишешься, выйди погулять вечерком возле дома. Я подойду — и все объясню.
— А ты... — заговорила она и сказала что-то там еще, но я уже шмыгнул в коридор и аккуратно притворил дверь с другой стороны. А что? Больным нужен отдых!
Выбравшись из здания больницы, я немного побродил по городу. Разыгравшаяся метель не способствовала прогулкам простых смертных, но, закутавшись в платки, спрятав лицо за отворотом шубы или пальто, они упрямо продирались сквозь снежные порывы хлеставшего ветра. Мне же, усиленному кровью матерого вампира, непогода доставляла лишь легкое неудобство. Вот видимость снизилась — это да.
Несмотря на пережитый недавно стресс, сейчас я ни о чем не беспокоился. Шел по городу с легкой душой, чувствуя, что все сделано правильно; все будут хорошо...
Глава 14
Вместе с Харбом, моим приятелем по несчастью, мы скрывались в небольшом домике. Покосившийся от ветхости, вряд ли он мог служить надежным укрытием. Скорее наоборот: одинокий в этой пустынной местности — он еще больше привлекал внимание. Но в силу глупых, наивных надежд мы предпочли дневать именно здесь.
Харб — маленький старичок с крючковатым носом, помнил немногим больше моего. Слишком много веков он прожил, чтобы все их смогла выдержать память. Харб был стар, но могущества так и не накопил, предпочитая прятаться в щель при малейшей угрозе. Вряд ли я мог рассчитывать на него. Я и не рассчитывал.
Откуда мы бежим? Куда? Я не помнил. Одно знал наверняка: за нами идет погоня. Преследуют по пятам, и проиграет эту гонку тот, кто первым сбавит темп.
Впрочем, и погоня не помешала с консервативным упрямством заночевать именно здесь — в домике, стены которого так напоминали прошлую жизнь...
Странное потрескивание в безмолвной ночи привлекло мое внимание. Я осторожно приоткрыл дверь, в любой момент ожидая нападения.
Перед домом и чуть правее горела трава. Пламя жадно подбиралось к небольшим, одиноким в своей беззащитности деревцам. Огражденное перилами крыльцо пока еще было в безопасности.
Крикнув Харбу призыв о помощи, я спрыгнул с крыльца, бросился тушить набирающий мощь пожар. Горело сразу в нескольких местах и, когда я загасил первый очаг и огляделся, пламя уже пожирало соседнее деревце. Растение-то в чем виновато? Что за сволочь сделала такое?!
Мало-помалу, хоть и с большим проигрышем в территории, нам удалось погасить все. Пепелище раскинулось до самого горизонта.
Обводя его взглядом, я почувствовал в горле собравшуюся в один комок влагу. Сглотнул. Вкус крови был странно знаком...Я сглотнул еще раз и вспомнил — вампир. Я — вампир!
Ежесекундно трогая нёбо языком, я возвратился в домик. Мне почему-то казалось, что раньше я был кем-то значительным. Кем-то...
Стоя на пороге дома, я вдруг вспомнил: Я — Фельве, самый сильный из вампиров.
На деревянное ограждение крыльца из-за угла дома вспрыгнул Фаргел, блондин с длинными спутанными волосами. С другой стороны — перила перемахнула Парис. Сверху пала еще одна фигура — Себастьян. Догнали все-таки.
Пока живу — надеюсь:
— Стойте! Я — Фельве!
Никто из них не дрогнул. Как же, дрогнет проклятое вампирье племя, если пару лет назад они сами меня обратили. Ну, как бы обратили. Нашли потерявшего память, бессвязно лепечущего придурка с глупой улыбкой. Нашли — и напоили собственной кровью — лишний раб не помешает. Кто же знал, что придурок, наплевав на правила, решит рассказать миру о тайной угрозе?
Значит, битва неизбежна. Пусть так. Я испытывал странное облегчение от того, что казавшаяся бесконечной гонка наконец закончилась. Они уже научены горьким опытом, недооценивать меня не станут, нападут всем скопом. Что ж, я предоставлю им такую возможность. У меня тоже найдется пара сюрпризов.
Перепрыгнув в высоком сальто Себастьяна, я поднял вверх руки. Убийцы бросились было ко мне, но, когда я завертелся волчком, отлетели прочь.
Потрясенные, они смотрели на меня с земли. А я вглядываясь в небо, крутился все быстрее. Вот по кистям побежали искорки, сливаясь в сверкающие разряды; вот, срываясь с кончиков пальцев, забили вверх молнии. Чтобы устроить маленький апокалипсис, я щедро тратил Силу. Пора закончить гонку: сколько бы ни было преследователей, мой сюрприз уравняет шансы.
Когда по небосклону пошли разноцветные волны, я метнулся в домик и зарылся под обдавшую меня пылью циновку. На противоположной стороне комнаты, сжавшись в комочек, скрючился Харб.
С легкостью пройдя сквозь гнилую крышу, помещение залили волны обжигающего света. Словно солнце оказалось здесь, хотя ему полагалось быть сейчас с другой стороны планеты. Может, я действительно ненадолго вызвал его? Признаться, я не особенно интересовался этим вопросом. Главное, что подчиняясь вызвавшей его Силе, белое пламя заливало равнину со всеми находящимися там вампирами. И я надеялся, что потом гнать меня будет некому...
Вздрогнув, я проснулся. Где я... Так... Сон...
Видение оставило тревожный осадок. Меня мучило ничем не объяснимое беспокойство.
После краткого размышления я пришел к выводу, что мои страхи пусты и, совершенно о них забыв, занялся делами.
На повестке дня — простите, ночи — своей очереди ждали два мероприятия: надо было перекусить и поговорить с Надей, которую к этому времени уже должны были благополучно выписать.
Процедуру поглощения пищи я решил отменить — за ненадобностью. Не испытывая ни малейшего желания полакомиться содержимым одного из пакетов, я зарыл коробку обратно в снег.
Теперь — время пообщаться с сестренкой. Счастливо добравшись до остановки, я куда менее удачно пошарил в карманах и — не найдя там ничего ценного — с тоской посмотрел на подъезжающую маршрутку.
Перспектива идти пешком меня не устраивала: топать предстояло через весь город, что в условиях дефицита времени было совсем некстати. Значит, оставалось воспользоваться автобусом: горячо любимый "99"-й — единственный сейчас вид транспорта, способный доставить меня на место в желаемые сроки.
Минут через пятнадцать автобус с нужным номером остановился рядом.
— Проезд оплачиваем! — тут же, едва я уселся, заявила кондуктор. Бдит, блина!
— Нету, — честно сознался я.
— На-а выход, — равнодушно кивнула в сторону двери неподкупная женщина.
На выход, так на выход. Придется сигать сейчас на крышу автобуса и продолжать свой путь в виде оригинальной надстройки. Хотя...
Получив мой мысленный посыл, кондуктор засеменила к своему креслу. Со спокойной душой я вернулся на прежнее место, провожаемый недоуменными взглядами пассажиров. Впрочем, им-то что? Посмотрели и дальше в окно смотрят. Последовали моему примеру.
Случайные попутчики, входя в салон автобуса, останавливали на мне заинтересованные взгляды, гадая, кто же выгнал меня на улицу в таком виде — ни куртки, ни шапки... К чести любопытствующих, они оставили вопросы при себе. А желающих помочь — остановил мой равнодушно-скучающий вид. К тому же я, похоже, совсем не боялся холода. Наверное, спортсмен...
Великие умы мыслят одинаково. Почему я так решил? Да потому что, когда, сделав небольшой круг, я подобрался к родному дому с другой стороны, у подъезда увидел не только Надю, но и нервно вышагивающую мать с зимней одеждой на руках.
Не-ет, так мы не договаривались! Объясняться сразу с двумя — мне совсем не хотелось, так что я решил повременить с выходом.
Спустя полчаса мама, уже перестав бегать, наконец вняла настойчивым просьбам дочери и возложила ей на руки одежду. На всякий случай прочитала пятиминутную лекцию. Ушла.
