Последнее Поколение. Цена ошибки

А она так хотела успеть...

— Беги, ведьмочка, но помни, если остановишься — умрёшь. — Так же тихо произнёс он, отступив в сторону, чтобы Алив могла пройти.

Стоявшие за его спиной охотники не скрывая злорадства, поглядывали на девочку, они-то прекрасно знали, что их темп она не выдержит и уже через две улицы они нагонят свою жертву.

— Беги же... — нежно прошептал ей на ухо Старший, — я дам тебе фору в две улицы. А потом... Потом ты умрёшь...

И Алив побежала. Не помня себя от страха, чувствуя, как юноша, которому, наверное, исполнилось лет сто, смотрит ей в спину немигающим равнодушным взглядом. Она много раз слышала о таких развлечениях Старших. Устраивать в лабиринте охоты на неудачливых обладателей дара, вроде Алив.

Охотники — бывшие люди, натренированные до предела человеческих возможностей, и лишенные каких либо чувств. Выведенные в искусственных условиях мутанты, за частую, устойчивые к магии, худшее, что могло произойти с тем, кто перейдёт дорогу Старшему. Они не остановятся ни перед чем, чтобы выполнить приказ хозяина...

Алив завернула за следующий поворот и поняла, что только что она достигла конца второй улицы, а это значит...

Дальше думать о чём-то кроме бега было нельзя, иначе так легко можно потерять скорость. В голове осталась только одна мысль, что ещё можно спастись, если она успеет, если они будут ждать её, если они вступятся...

Только бы добежать.

Совсем близко раздалось улюлюканье охотников, что словно играясь, то практически наступали девочке на пятки, то отставали и снова с азартом начинали погоню. Несколько раз их тени мелькали в соседних проулках, но Алив поспешно сворачивала.

Пока не поняла, что до цели осталось совсем не много. А сил бежать дальше не осталось.

Отрывок 5

— > Killing is no murder [Author:w]

Джон кисло посмотрел на пухлую пачку писем, что ему оставалось за сегодня разнести по нужным адресам. Нет, всё было не так уж и плохо. Все конверты предназначались одному адресату, и сейчас он подходил как раз к нужному дому. Но в этом-то и было дело! Джону категорически не хотелось даже приближаться к огромному роскошному обнесённому высоченным забором особняку, что построили здесь с год назад.

Хотя нет, сам дом он бы с удовольствием осмотрел, и даже бы погостил в нём. Вот только, кто же его пригласит? Да и встречаться с хозяевами... — лучше уж сразу уволиться и переехать в другой город.

Он вспомнил, с каким интересом весь маленький городок следил за постройкой этого замка. Как медленно-медленно появлялись этажи и словно сошедшие с картин миниатюрные башенки. Как участок обнесли сначала обычным бетонным забором под два метра, и как потом заменили его на что-то легкое и ажурное. Как все ждали, когда же приедет хозяин, чтобы посмотреть на этого человека.

Год назад это случилось. В ещё сонный город в воскресное утро ворвалась на дорогущих эксклюзивных автомобилях группа подростков. Симпатичные, девицы с фигурками богинь, и не менее красивые юноши, в дизайнерских одеждах и холодной надменностью богатеньких деток на красивых утончённых лицах. Теперь по ночам в особняке гремела музыка, на два квартала мешая всем спать. Стражи порядка попробовали в самом начале разобраться, но ничего не получилось, только и разводили руками, советуя менять окна на что-то звуконепроницаемое.

Пару раз Джону уже приходилось доставлять большие пачки писем в этот дом, и надо сказать это были не лучше мгновения его жизни. Те два раза дверь ему открывал невысокий крепкого телосложения хмурый парень с удивительными сине-зелёными глазами. Совершенно пустыми холодными глазами. Он грубо отбирал письма и с силой захлопывал дверь прямо перед носом почтальона.

Вот и теперь вряд ли случиться что-то хорошее. Уже от ворот Джон услышал весёлый гогот, что доносился из распахнутых настежь окон. Подростки явно отрывались вовсю. Гогот пытались перекрыть громовые раскаты тяжёлой музыки и высокие весёлые вскрики. Джон медленно поднялся по мраморным ступеням на крыльцо что красили обвитые диким виноградом тонкие колонны, скривился и надавил большую кнопку звонка. Внутри дома что-то звонко чирикнуло, и шум смолк. На несколько секунд. Потом музыка заиграла ещё громче.

Джон грустно вздохнул. Теперь придётся ждать. Ведь специально не будут подходить какое-то время, чтобы позлить незваного гостя. И им совершенно не важно, кто этот гость — от последнего бродяги, до тучного мэра. Однако его опасения не оправдались. Уже через минуту дверь мягко открылась, и на пороге дома возникло само совершенство. Джон замер с открытым ртом, боясь даже вздохнуть. Он и представить себе не мог столь красивой девушки.

Миниатюрное чудо, с тоненькой-тоненькой талией, что подчёркивал широкий пояс и коротенькое светло голубое платье без лямок с впечатляющим вырезом. Широкими соблазнительными бёдрами, высокой грудью и удивительным лицом в обрамлении светлых, почти белых, туго завитых кудряшек. Большие голубые глаза смотрели на гостя с удивлением и такой теплотой, что у Джона ёкнуло сердце — на него ещё никто та не смотрел. Пухлые розовые губки, не нуждающиеся ни в какой помаде, тонкая линия носа, мягкий овал лица, и нежная кожа покрытая легким загаром. И небольшая родинка на правой щеке. Девушка казалась ожившей мечтой, самой совершенной во всём мире.

— Вы что-то хотели? — Звонкий голос, именно такой, какой и должен быть у совершенства вывел Джона из транса. Почтальон густо покраснел и протянул совершенству пачку писем.

— Ой, это мне?! — Девушка радостно улыбнулась и осторожно взяла из руки Джона конверты. При этом их пальцы чуть-чуть соприкоснулись, и юноша покраснел ещё сильнее.

— Если вы Хельга, то да. — Промямлил он.

— Нет, я Кристин. А вот Хель чаще всего что-нибудь присылают... Кстати, очень приятно...

— Я — Джон. — Он ни как не мог поверить, что столь ослепительная и прекрасная девушка обращает на него внимание, а не гонит. И не просто обращает, а пытается флиртовать! О, это лучший день в его жизни!

— Мне нравиться имя Джон! — Прямо заявила девушка и сама чуть смутилась. — Вы живёте в этом городке?

— Э-ээ... нет, — соврал Джон. — Я приезжаю, каждый год на лето к тётушке, и заодно устраиваюсь на почту что бы подработать. На самом деле я сейчас университет заканчиваю.

— Это потрясающе, — девушка неловко переступила с ноги на ногу, словно хотела пригласить гостя в дом, но почему-то не решалась, — а вот мне родители сказали, что не зачем по институтам ездить. Деньги есть. Каких захочу учителей, они наймут.

Девушка сказала это обычным тоном, не капельки не пытаясь хвастать, и даже искренне жалея о невозможности поступить в университет.

— Эм... Возможно, вы захотите сходить куда-нибудь? — Джон сам не понял, как отважился это сказать.

— Конечно, но только на этих выходных я занята, а вот на следующих... В воскресенье?

Он еле — еле удержался от того, чтобы не закричать на всю улицу "Ура!".

— О, это прекрасно... мне зайти за вами?

— Да, заходите.

На какое-то мгновение музыка опять смолкла, заставив Джона нервно дёрнуться, а потом ещё громче зазвучало что-то не менее тяжёлое, и ужасно депрессивное.

— Кри, что случилось? — Хриплый, грубый голос, раздавшийся из коридора, заставил девушку неприятно поморщиться, — видимо ей не нравилось это сокращение.

К порогу вышла...

Тут Джон не произвольно отступил на шаг, испытывая смесь... Страха? Удивления? Отвращения?

Пожалуй, вышедшая девушка была старше Кристин. Даже не девушка, а молодая женщина. Но... Джон видел таких людей только в ужасах, или передачах про психбольных. Спутанные неровно подстриженные волосы темного, почти чёрного цвета где-то длиной достигающие плеч, где-то спускающиеся оборванными прядями к икрам, а где-то торчавшие выдранными клоками производили неизгладимое впечатление. Овальное худое лицо с острым подбородком, тонким носом и высокими скулами, что казалось, хотели пропороть бледную, болезненно-белую кожу с прожилками вен. Узкая, словно прорубленная линия губ, которую всё время кривила безобразная усмешка. Левую бровь наискосок пересекал тонкий длинный шрам. Худощавая жилистая фигура, с хорошо развитым плечевым поясом, словно состоящая только из резких прямых линий, узкие бёдра, маленькая острая грудь. Девушка будто специально оделась в рваную футболку, что была больше её на несколько размеров, и дранные поношенные джинсы. Казалось, что она чем-то болеет, или очень долго не спала.

Но хуже всего были глаза: не пропорционально большие, чёрные с почти незаметной точечкой зрачка. Не пропорциональность только усиливали залёгшие под ними глубокие тени, что смотрелись настолько жутко на мертвенно бледной коже, что Джона даже передёрнуло. А ещё в этих глазах не было ни грамма разума или сознания. Это были абсолютно безумные, глаза. Глаза безнадёжной сумасшедшей, которые дополняла кривая улыбка. Страшные, отвратительные глаза, хуже которых Джон никогда не видел.

— А ...Хель... — Кристин осуждающе посмотрела на подошедшую, — тебе тут письма принесли...

— Письма... мне... принесли... кто? — Повторила молодая женщина, наклонив голову набок, рассматривая почтальона как ребёнок, что собирается сломать новую игрушку и размышляет, не накажут ли его на это родители. Безумный взгляд жадно обшарил фигуру Джона и, наконец, замер, пристально изучая его побелевшее лицо — Этот.. милый мальчик?

Джон отступил ещё на один шаг.

— Хель, перестань издеваться над человеком. Разве Ксанрд разрешил тебе выходить? Ты же знаешь, что тебе нельзя оставаться без присмотра! — Кристин грозно сдвинула брови, изображая из себя сердитую мамочку.

— Я... я... решила пройтись, услышала... разговаривают ты он, ...не поучаствовать... почему бы? — Фразы явно давались девушке с трудом. Если про "милого мальчика" она говорила то, что просто приходило в голову. То теперь связывать мысли, и отвечать на конкретный вопрос было намного сложнее.

— Иди обратно. Я сейчас вернусь. Вот, возьми — это тебе... — Кристин отдала ей письма и обернулась посмотреть, как девушка, чуть прихрамывая, доходит до конца коридора. Потом печально улыбнулась и снова обратилась к Джону.

— Вы, извините, Хель она не всегда такая. Мне пора. До воскресенья?

— Да, конечно. — Джон на прощание улыбнулся и, не оборачиваясь, направился к воротам.

Уже услышав звук закрывшейся двери, он подумал, что Кристин, скорее всего, очень сложно с такой обузой в виде этой сумасшедшей... и ведь ничего. Не срывается. И даже любит по-своему эту Хель. Удивительная девушка, светлая яркая и безумно красивая. Неужели он, правда, скоро будет гулять с такой красавицей по улочкам маленького тихого городка?

* * *

Но этого не случилось. Через два дня дом опустел. Казалось, что его молодые хозяева просто исчезли — в один миг в окнах погас свет, смолкла музыка. Исчезли за ажурной оградой надувной бассейн и летние широкие качели, а так же припаркованные прямо на лужайке лексус.

Сначала жители небольшого городка вздохнули спокойно. Их больше не донимали ночные дискотеки и раздражающе вычурно одетые подростки, что любили гулять по улицам в рабочее время, мешая всем своим гоготом. Потом насторожились. В дом не возвращались ни прежние хозяева, ни заселялись новые. Даже на свободную продажу дом не выставили. Потом исчезли два воришки, что решили попытать счастье в брошенном доме. За ними оставленный на ночь сторож. Дом стали откровенно бояться. Старались обходить его по другой стороне улицы, задерживая дыхание от испуга. Большой особняк начал быстро приходить в негодность. Подростки, словно мстя за свой страх, быстро выбили все витражные большие окна. Несколько ушлых собственников вырезали куски у изумительно тонкой ограды. Покрытая черепицей крыша обзавелась пугающими дырами. Разросшийся дикий виноград сначала обвил собой все крыльцо, затем постепенно весь дом.

А потом люди начали видеть тени. Призрачные, словно сотканные из тумана фигуры подростков стали встречаться ночью в переулках. Из дома начинала слышать музыка. Жалобная, похожая на детский плачь. Джон... Джон видел только её. Всё такую же молодую. Когда он проходил мимо дома, тень Кристин всегда стояла на прогнившем крыльце, зябко ежась в своём тоненьком платьице, и печально смотрела на бывшего почтальона, будто извинялась.

А может быть, Джон это просто придумывал. Он назвал свою дочь Кристин, и пусть она была вредной рыжеватой сероглазой бестией, всегда видел в ней ту единственную, которую продолжал ждать.

До самого конца.

* * *

Кристин захлопнула дверь за горе почтальоном, и, не удержавшись, громко фыркнула.

— И после этого кто-то говорит, что я жестока... — отделившаяся от стены тень, медленно приняла облик Хель. Теперь молодая женщина не казалась безумной. Просто иногда сумасшествие доходит до крайности, и становиться почти неотличимой от нормального состояния рассудка. Именно это и было с Хель. Неправильно большие глаза смотрели холодно и жестоко. Только до крови закушенная губа выдавала, как трудно женщине держаться на грани разума, и не уплывать в уже знакомую черноту безумия... — Бездна, я просто отбираю у бедняжек жизни, не калеча души... Ты же... нет, до такой жестокости не просто додуматься. Он теперь тебя всю жизнь будет ждать. Верить, любить... Кристин, ты Дьявол. И сними эту иллюзию. Какое ужасное представление совершенства. Надо же — блондинка с голубыми глазами...

— Ты же любишь играться с добычей? Почему бы мне не сломать несколько новых игрушек. А этот дурачок, такой забавный... пусть помучается. — Кристин мечтательно улыбнулась и, поведя узкими плечиками, скинула иллюзию, по пути в гостиную взглянув в зеркало. Нет, её внешность ей никогда не нравилась. Теперь можно побыть рыженькой ведьмочкой. Подправив новую внешность, чуть изменив форму губ и скул, добавив коже бронзовый загар, разгладила иллюзию на лице, что бы зелёные глаза стали симметричными, она принялась менять вид одежды, каждый раз, недовольно морщась от ехидных замечаний Хель за спиной. Вот уж кого точно не заботила своя внешность.

— Это уже более — менее. — Прокомментировала женщина крошечный свободный сарафан, что тогой опускался чуть-чуть ниже бедер, прикрывая лишь самое важное и не сантиметра больше. На шнуровке с легкомысленным акцентом бабочкой, что скрепляла его на левом плече.

— А теперь, дорогая, слушай внимательно... — Хель приблизилась к девушке вплотную почти, нежно прошептав на ушко... — Ты всего лишь Целитель. Так что занимайся своими травками и настоями, лечи котят, но не смей унижать меня перед своими игрушками, иначе я сломаю их всех... Иначе я сломаю тебя. Надеюсь тебе не надо напоминать, почему вы назвали меня так?

Сжавшись в маленький комочек Кристин, не могла отвести взгляд, смотря, как глаза Хель медленно затапливает масляно-чёрный цвет, закрывая собой всё и белок, и радужку и крошечную точку зрачка.

— Ты поняла меня, маленькая дрянь?

Пересилив свой страх, Кристин чуть кивнула, надеясь, что Хель поймёт, её ответ.

Её ответ "А не пошла бы ты...."