Эта Хрень

Женя на одних рефлексах отмахнулся, совершенно не подумав, что голая рука тут, наверное, не самый удачный выбор, но жгут уже ушёл далеко, и — опять же на рефлексах, не задумываясь — Женя резанул его лазером из пальца... четырьмя лазерами. Перерубленный жгут истаял в воздухе, а из-за двери раздался гневный вопль. Как-то вдруг, в мгновение ока осознав всё случившееся, молодой парень впал в совершенно ему несвойственную ледяную ярость и дальше действовал даже быстрее и чётче, чем только что.

Короткий обратный жест — и дверь распадается на куски, открывая тёмное нутро избы. Резкий тычок левой ладонью, сложенной "лодочкой", и в проём вламывается здоровенный шар синего света, немедленно взрывающийся. Яркая вспышка высветила уже знакомые когти и щупальца, и следующий выпад был сделан уже двумя руками:

— Гори синим пламенем! — злорадно скомандовал Женя, и синий свет знакомо омыл помещение, заглушив вой сгорающей твари.

После такого начала к следующему дому он подходил с известной опаской... и, как выяснилось, совершенно напрасно — невзирая на виденный утром дымок, дом был пуст. К третьему дому Женя подошёл уже вполне спокойный и даже равнодушный. Если вдруг напасть какая опять — шанс отбиться у него неплохой, если нет никого — тоже уже знакомо.

В третьем доме нашлись выжившие... выжившая — девчонка лет четырнадцати-пятнадцати, не то дочка, не то внучка, не то племянница хозяев, виденная пару раз в прошлые годы... точно, племянница — младшая сестра Марата Иваныча уехала в город и там замуж выскочила, её дочь...

— Лена, ты, что ли? Ты живая там? — нерешительно позвал он, глядя на смутно виднеющееся в окно перепуганное лицо. — Это я, Женя, бабы Ани внук.

— Точно Женя? А то мало ли... — голос был преисполнен скепсиса и недоверия.

— Да ты сама посмотри!

На ближайшем листе раскрылся глаз, пошевелился вверх-вниз, из стороны в сторону, и окончательно сфокусировался на Жене. После минутного ожидания многочисленные лианы и ветки расслабились и отпустили парня из своей цепкой, хоть и не особо сильной хватки.

Когда росший вдоль фасада почти сухой по поздней осени плющ вдруг зашевелился и ринулся его опутывать, Женя не испугался — была откуда-то полная уверенность, что его свет, если понадобится, справится, а пугать выжившего мага — магессу, как оказалось — он счёл излишним, и не прогадал.

— Женя, ты в курсе, что за фигня творится? — Лена, осторожно выглянув, открыла дверь пошире и замахала рукой — заходи, мол. — Я утром проснулась — а в доме нет никого, и засов задвинут, а из подпола хрень чёрная лезет... хорошо, что герань на окошке её придержала — удалось кочергой забить... — Лена выглядела явно взвинченной и растрёпанной, но ни паниковать, ни рыдать, похоже, не собиралась. Но выговориться явно хотела. — А из твоих окон свет синий пыхает, ровно сварка, а от соседей справа — только тихий вой слышно, а слева — и вовсе тишина, шо пипец, только мурашки по спине косяками... А я, главное, не сразу и допёрла, что растения меня слушаются, только когда герань поливать стала, а она ко мне листьями тянется... всегда на весь этот тёткин гербарий наплевать было, а они мне жизнь спасли...

Вскоре Лена выговорилась и остаток деревеньки они проверили уже вдвоём — найдя ещё пару тварей и никого живого. Обсудив ситуацию, решили двигаться в сторону города — сначала в ближайшую деревню, чуть покрупнее, потом в совсем большую (там даже отделение почты со своим телефоном было), а дальше — по обстоятельствам. Во всяком случае, вероятность встретить живых как минимум в большой деревне оба оценили достаточно высоко.

Большую часть пути дорога шла через поле, лишь за пару сотен метров до собственно домов ныряя в какие-то разлапистые кусты. Ребята настороженно шли по улице, прислушиваясь к зловещей тишине, и, наконец, смутно услышали человеческие голоса в отдалении. Лена радостно рванула вперёд с громким криком.

— Эге-гей! Есть кто живой? — на самом деле, вопрос был дурацкий, но в тот момент это было совершенно неважно.

Они побежали на голоса и очень быстро добрались до второй, поперечной улицы, идущей к оврагу, упирающейся в мостик и сразу за ним превращающейся в тропинку вглубь леса, свернули и буквально через десять метров застыли в ставшем вдруг безумно вязким воздухе.

— Ну вот, вашего полку ещё прибыло, — негромко произнёс упитанный мужик, которого Женя не признал. — И это есть хорошо весьма, да. Девка справная, молодая да крепкая, на развод пойдёт. А пацан не нравится мне что-то, в расход его, болезного, наверное, придётся. Али пригодишься чем, ась? — мужик посмотрел на Женю с ехидством. — Ну, раз молчишь, значит, не пригодишься.

Рядом, так же застыв в воздухе, с самыми разными выражениями лица — от безысходной тоски до бессильной ярости — висели несколько смутно знакомых местных, всё больше женщины. Рядом на земле валялись несколько куч перекрученных тряпок, из-под которых расползались лужи крови. С тихим шорохом рядом с ними одна за одной стали падать сухие ветви ближайших деревьев и кустов.

— А вот колдовать не надо, ни к чему это! — с откровенным издевательством прокомментировал это мужик и указал рукой на окровавленное тряпьё. — Ничего это ваше колдунство мне не сделает! А вот на службу колдуна взять могу, полезное это умение, — мужик со значением посмотрел на Женю, явно именно его определив для себя в колдуны. — Даже и девчонку по такому случаю могу тебе оставить... потом... может быть... — но под конец желание поглумиться над очевидно бессильным противником у мужика явно перевесило все остальные соображения.

Два ослепительно-ярких синих луча ударили в глаза мужику, едва он вновь повернулся к Жене, практически мгновенно вырвавшись из затылка и завязнув в толстенной раките за его спиной. С мерзким звуком голова мужика лопнула и все стоявшие попадали на землю — кто вповалку, а кто и устоял.

— Ты кое-что не учёл, козёл, — слегка дрожащим голосом произнёс Женя, с трудом удержавшись на подгибающихся ногах, и уточнил: — Физику, козёл, надо было в школе учить!

Местные смотрели на парочку с явной опаской, но нападать не спешили.

— Здравствуйте! Из Ивановки мы, я Лена, Марата Иваныча племянница, а это — Женя, баб-Ани внук, — проговорила Лена, перехватив внимание людей и немного их успокоив. — Нас только двое во всей деревне выжило, пошли сюда выживших искать...

— Нашли, — мрачно сплюнул под ноги какой-то мужик. — Дальше что?

— А это уж как получится, — рассудительно заговорил Женя. — Как вот этот вот козёл я кончать не собираюсь, так что договариваться буду исключительно по-хорошему, — Женя быстро глянул на Лену, взглядом убеждая не мешать, но, так и не решив, поняла ли она его, продолжил: — Можем с растениями помочь, вырастить побыстрее... может, и для урожая польза будет, но тут пробовать надо. Можем наоборот, порубить-нарезать чего, хоть доски, хоть дрова, хоть... — Женя с намёком кивнул в сторону трупа, стараясь сам не смотреть ни на него, ни на других покойников, — тварей всяких. У меня вот в подполе завелась — насилу отбился, да и у Лены то же было.

— А от нас чего хочешь? — это заговорила какая-то баба в годах, но явно крепкая и скандальная. Ещё какая-то женщина так и не поднимаясь, на коленях подползла к ближайшему покойнику, уткнулась в него лицом и теперь тихо плакала.

— Добрососедских отношений! — не раздумывая заявил Женя. — Ты — мне, я — тебе. У нас вот продуктов небогато совсем, до весны, может, дотянем, может нет. Так что можем в обмен на продукты, например, тварей поблизости повывести.

— С теми-то тварями мы и сами сладим... — подал голос тот же мужик.

— Ну, на нет — и суда нет, — ничуть не смутившись развёл руками Женя. — Просто имейте тогда в виду, что мы тут, в общем-то, недалече, и завсегда поможем, коли нужда припрёт. По-добрососедски, за недорого. Счас вот только в Ершово сходим, посмотрим, как там, а оттуда, с божьей помощью, и до города доберёмся, глядишь — и узнаем чего путного.

Отойдя под пристальными взглядами на пару сотен метров Женя немного расслабился.

— Нормально поговорили, — выдохнул он. — Деревенские — они всегда себе на уме, жизнью их крепко побило, мужики через одного отсидели, кто за поножовщину по пьяни, кто за браконьерство, кто за воровство. Но раз сразу на хрен не послали — значит, на ус намотали, и позвать не забудут, если припрёт. Надо только будет с ними сразу насчёт цены договариваться строго, а то как липку обдерут, да ещё и виноватым назначат, это у них запросто, палец в рот не клади.

Лена посмотрела на него с некоторым удивлением.

— Ты сколько здесь бывала? Небось, нечасто? В нашей Ивановке сидела, а как подросла, поди, с девчонками соседскими на реку бегала? На танцульки-то тебя, поди, не пускали ещё... да неважно! Я вот уже который год бабке дом чинить помогаю, с соседями наобщался по-всякому, так что на своей шкуре прочувствовал. Хорошо ещё, что бабку здесь, считай, в любом дворе каждая собака знает, да и Марата Иваныча тоже, типа, не чужие люди получаемся. Но всё равно... — Женя лишь махнул рукой.

Дальше разговор как-то затих сам собой — обоих порядком потряхивало от чужих смертей и чудом миновавшей собственной, но молодость брала своё, и вскоре они снова заговорили, обсуждая полученные способности, тут же проверяя какие-то пришедшие в голову идеи...

— Было бы тепло — ты бы вообще имба была, наверное... — задумчиво жуя свежее яблоко произнёс Женя. — Интересно только, что там с удобрениями да с почвой будет, а то сегодня-завтра по три урожая в день, а послезавтра — новая Сахара.

30. Август ЭХ+4, Максим Кузнецов.

С неожиданным появлением "ключевого ингредиента" Максим был вынужден ускорить реализацию своего плана. Впрочем, будучи существом разумным и предусмотрительным, необходимый минимум он подготовил уже давно, остались лишь детали... желательно — зрелищные, но в меру, не в ущерб правдоподобию.

Самым сложным было не привлекая лишнего внимания найти подходящий контракт — но тут ему банально повезло: жители какого-то совсем мелкого хутора, неведомым чудом в полном составе пережившие приход Этой Хрени (и, что совсем уж удивительно, не получив никаких магических способностей — ни один из них!) и кое-как сводившие концы с концами почти четыре года, решили окончательно перебраться в более безопасные места, к дальней родне поближе к городу, благо, повсеместная убыль населения заставляла любых новых людей встречать пусть и с изрядной долей подозрения, но вполне охотно из-за острой нехватки рук... а тут — родственники!

Словом, всё складывалось как нельзя лучше, и Максим озаботился ещё двумя запасными вариантами.

Самым узким местом плана была невозможность присутствовать лично — ведь "рыцаря смерти" должны убить, и достаточно убедительно, чтобы ни у кого не возникло сомнений... впрочем, в арсенале у немёртвого мага хватало средств удалённого как наблюдения, так и вмешательства.

Сторговавшись по цене и условиям — как "рыцарь" Максим всегда относился к торгу презрительно, но неизменно потакал маленькой слабости смертных, дескать, "раз уж закон прямо не запрещает..." — группа, нагрузив весь доступный транспорт самым ценным скарбом, выдвинулась с рассветом вперёд. В полном соответствии с планом, короткая дорога незадолго до обеда прошла через окраину тёмного-претёмного страшного-престрашного леса, как раз того самого, где некромант Алексей собирался пополнить свою армию рыцарем смерти. Разумеется, практически сразу же из ближайших кустов вылез патруль из скелетов, мечников и лучников. В полном соответствии с условиями договора "рыцарь смерти" этот патруль разобрал на косточки — сначала лучников парой заклятий, а потом мечников мечом.

Если бы это был обычный поход — на этом бы всё и кончилось, но Максиму требовалось пафосно угробить "себя", а потому вслед за простым патрулём вышел патруль усиленный: больше мечников, больше лучников и — вишенкой на торте — маг. Разумеется, слабенький, но достаточно убедительный для пафосного крика, который тут же и воспоследовал:

— Бегите, глупцы! Я их задержу! — и "рыцарь смерти" махнул рукой, как бы предлагая своим нанимателям возвращаться. Разумеется, эффект это вызвало совершенно другой: кто-то, конечно, внял голосу разума и со всех ног помчался домой, но основная масса столпилась вокруг имущества, раздираемая жадностью и страхом. Некоторые рванули наоборот вперёд — благо, до цели было ближе... но, разумеется, не проще, о чём "рыцарь смерти" просто не предупредил — ну они ведь сами не спрашивали же, верно?

Тем не менее, и с усиленным патрулём "удалось" разобраться — "удачное" попадание заклинания нейтрализовало мага, ещё одно ощутимо подсократило лучников, ну а дальше огромная бронированная фигура добежала до врагов и их точный численный и качественный состав перестал иметь хоть какое-то значение — "низкоуровневые скелеты" принципиально ничего не могли противопоставить монстру, имеющему минимум пятнадцатый уровень опасности согласно табели о рангах сеттинга "Подземелья и драконы".

Разумеется, это тоже был не финал — ведь "рыцарь смерти" был ещё жив!

Вдохновляемые криками "рыцаря" селяне старательно перебирали ногами в сторону цели — впрочем, не забыв про имущество, по крайней мере пока — а сам охранник бегал, как ошпаренный, пытаясь одновременно и разведать дорогу впереди, и прикрыть несколько растянувшийся отряд от опасности с фланга.

Разумеется, новая атака пришла, откуда не ждали — с другого фланга. Но бдительный "рыцарь" успел заметить её почти вовремя и даже почти полностью нейтрализовать, приняв на щит — в конце концов, ему-то некротические энергии совершенно не опасны.

Селяне же потеряли самых отстающих — увы, гибель "рыцаря" не должна была вызвать сомнения ни у кого, а чудесные спасения, когда герой ценой своей жизни спасает всех, бывают только в кино.

Новый отряд состоял из явно более сильных мечников (наличие щита как бы подсказывало), по двое защищавших скелетов-магов (целых трёх), и перебить их всех одним ударом у "рыцаря" никак не получалось, хоть он и постарался. Ближайшего мага он смог вынести сразу, ещё один переключился на него, а вот третий снова атаковал селян. К счастью, им хватило ума хотя бы попытаться укрыться за влекомыми парой коров и последней лошадью телегами, так что заклинание бессильно расплескалось о доски борта, превратив их в труху, но не сократив число ценных зрителей. Ценных — ибо и это, конечно же, не было финалом!

Второй маг тоже кончился довольно быстро, и третий маг свою последнюю атаку направил на "рыцаря". Объятый огнём "рыцарь" спокойно добил всех врагов и лишь после этого немного покатался по земле, сбивая пламя. Доспехи его потеряли былой блеск и обзавелись несколькими вмятинами, от пафосного плаща вообще почти ничего не осталось, а сам он явно был исключительно раздосадован.