Эта Хрень

Приход Этой Хрени, изрядно пошатнувший его сугубо материалистическое мировоззрение, он наблюдал лично: огромная, прозрачная до почти полной незаметности капля упала с потолка недорогой кафешки, развернулась в... тварь, выдающую себя лишь бликами при движении, и стала быстро рвать посетителей в клочья. Когда большая часть клиентов мелкими ошмётками перенеслась на стены и потолок, тварь неспешно подшагнула к парализованному страхом Максиму и аккуратно, прямо-таки деликатно пробила ему сердце.

— Смерть — это только начало! — услышал он насмешливо-сочувствующий голос прежде чем погрузиться во тьму.

И спустя всего несколько минут убедился в справедливости сказанного. Стоит, однако, отметить, что очнувшееся существо было Максимом Кузнецовым лишь отчасти. Изрядно прибавив в росте и ширине плеч, избавившись от суетности и нерешительности, оно сохранило все воспоминания и существенную часть личности Максима, вот только живым быть перестало.

В пустых глазницах черепа вспыхнул синий огонь, громадный костяк зашевелился и свежеиспечённый лич поднялся с пола, методично изучая доставшиеся ему немалые силы.

* * *

11. Март ЭХ+3, Максим Кузнецов.

— Разумеется, я учитываю только свои интересы. С какой стати мне учитывать чьи-либо ещё? — Говоривший совершенно искренне не видел проблемы в том, чтобы обобрать до нитки попавших в почти безвыходное положение людей. — Вы хотите жить, я хочу деньги, моя помощь гарантирует ваше выживание, а мёртвым деньги ни к чему. И заметьте, я беру только деньги, ваше имущество останется вам.

— Но мы умрём от голода, если не сможем купить себе еду! И договор не будет выполнен...

Это вполне наивное возражение неожиданно заставило собеседника замолчать. Огромная, закутанная в голубой плащ поверх начищенных доспехов фигура наклонила глухой шлем, из-под которого изредка пробивались едва заметные синие сполохи.

— Хорошо. Я возьму только половину ваших денег и доведу вас до города.

— До здания городской гильдии! — Руководитель небольшой группы беженцев из разорённой монстрами деревни, обрадованный внезапной сговорчивостью страшноватого наёмника, решил ковать железо, пока горячо.

— Нет. — Сказано это было спокойно и даже безэмоционально, вот только все беженцы как-то резко расхотели спорить. — Я доведу вас только до городских ворот. Меня часто называли бессердечным, но никогда — лжецом или обманщиком. Я всегда делаю, что обещал, и никогда не обещаю того, что не сделаю.

* * *

12. Октябрь ЭХ+0, Сергей Анастасьев.

Разбитая грунтовка бросалась из стороны в сторону, машина подпрыгивала и скрипела, но водитель продолжал гнать, не жалея новую машину, забыв о безопасности и здравом смысле... точнее, только о втором: полупризрачные монстры, у которых, казалось, материальны были лишь клыки, когти и безумные жёлтые глаза, были на его взгляд куда опаснее любых ухабов и виражей.

В очередной раз подпрыгнув, машина с нехорошим лязгом ударилась обо что-то брюхом, руль дёрнуло вправо, с громким хлопком лопнуло переднее колесо, но это уже не имело значения — проскрежетав по разделившей колею и канаву гряде щебня легковушка окончательно остановилась, каким-то чудом удержавшись на крутом склоне. В какой момент заглох двигатель Сергей Анастасьев даже не заметил.

Художник-иллюстратор, немножко копирайтер, немножко дизайнер, немножко верстальщик и немножко кто угодно ещё в непростом издательском ремесле, он всё ещё как наяву видел клочковатое облако чёрного тумана, лёгким взмахом увенчанного кривыми когтями полупрозрачного протуберанца вспарывающее живот милой девушки Юли, зашедшей к ним в подвал поболтать, и горло соседа Кости, давно и безнадёжно к Юле клеящегося. Как уцелел он сам и как оказался на улице — он не помнил, как и дорогу из города. Сквозь застывшую перед глазами кровавую картину смутно пробивались воспоминания о пустых улицах, об отсутствии свистков и мигалок на хвосте. Уткнувшись лбом в руль, стиснутый мёртвой хваткой, он закрыл глаза и тихонько завыл на одной ноте. Почти тут же его затрясло, как в жестоком ознобе, и через несколько секунд так же резко отпустило.

На попытку завести машина отозвалась лишь сдавленным хрустом.

— Что же ты так, милая... — растерянно произнёс Сергей и внезапно обнаружил себя кувыркнувшимся на дно канавы. Проморгавшись от грязи и головокружения он ошалело оглядел окрестности, практически сразу прикипев взглядом к странно выглядящей девушке, сидящей на том месте, где только что находилась машина, с крепко зажмуренными глазами баюкающей правую руку.

"А вот именно так я бы и нарисовал хуманизацию своего дастера" — неожиданно для самого себя подумал художник, нередко злоупотреблявший популярным грешком на разных тематических и не очень сайтах под левыми псевдонимами. "А назвал бы Ариной" — решил он после недолгого раздумья. В этот момент девушка распахнула огромные, прозрачно-голубые глаза и прошептала:

— Больно... больно-больно.

Уже начавший подниматься по склону Сергей только и смог, что придержать хрупкую фигурку, не дав удариться головой о камни, собственной тушкой смягчив падение незнакомки.

Потратив пару минут на высказывание претензий Вселенной, он всё же нашёл в себе силы снова начать восхождение — на этот раз с "пассажиром" на буксире, заодно подробнее рассмотрев визави.

Девушка была неестественно стройной и длинноногой — такими бывают только мультяшные персонажи да куклы Барби, напрочь оторванные от реальной анатомии. Прямые светлые волосы были подстрижены несимметричными "зубами". Костюм тоже вызывал вопросы: брутальные тёмно-синие берцы на толстенной "зубастой" подошве, нежно-голубые чулки до середины бедра, коротенькая светло-лиловая плиссированная юбчонка, розовый топ, оставляющий открытым живот и расстёгнутая ярко-красная короткая, едва закрывающая тот самый топ косуха. И это всё — в холоднющем октябре!

На спине девчонки болтался небольшой рюкзачок с двумя рядами катафотов по боковым рёбрам, на руках — тёмно-красные перчатки без пальцев с затейливыми накладками на обеих сторонах ладони (чем-то похожим хвастался пару лет назад Костик, когда вдруг сильно увлёкся велосипедом). Правая перчатка была вся изодрана, под обрывками виднелись ссадины и порезы. Живот, к слову, тоже был изрядно исцарапан, мало не до крови. По пристальном рассмотрении девица выглядела лет на пятнадцать-семнадцать.

Помимо абсолютно не соответствующей погоде одежды был ещё вопрос откуда девчонка взялась и куда делась машина, но почему-то Сергей этот момент совершенно проигнорировал.

Заглянув в рюкзак он почти без удивления обнаружил насос и характерный прямоугольный пенал с аптечкой, знаком аварийной остановки и баллонным ключом, а в отдельном закрытом кармане — домкрат и нечто тёмно-округлое, немедленно опознанное как нужное. По-прежнему не вполне отдавая себе отчёт в собственных действиях он аккуратно снял повреждённую перчатку, закинув её на освободившееся в рюкзаке место, обработал раны перекисью, залепил пластырем, практически опустошив аптечку повторил процедуру с животом, и натянул на повреждённую руку то самое нечто, неизвестно когда принявшее вид точной копии повреждённой перчатки, только целой.

— Арина, очнись! — он легко похлопал девушку по щекам и, когда она открыла глаза, спросил: — как ты себя чувствуешь?

Поименованная Ариной (и ни словом не возразившая) ухватилась за правую руку, тщательно её ощупала и радостно снова взглянула на Сергея.

— Больше не болит! Спасибо, шеф! — последовавшие объятия оказались настолько крепкими, что он начал опасаться за рёбра... бюстгальтер новая знакомая не носила.

Прижимая к себе хрупкую фигурку, явно согласную и на большее, Сергей вдруг заново взглянул на события последних минут. Смена настроения не осталась незамеченной.

— Шеф, что случилось? — в голосе Арины звучала неподдельная тревога. — Что-то не так?

— А... а ты, вообще, кто? — задал он напрашивающийся, но от того не менее неуместный вопрос. Впрочем, девушка даже и не подумала обижаться.

— Я — Арина! — с гордостью произнесла она.

— А я тогда кто? — с нервным смешком спросил Сергей.

— А ты — шеф! Мой шеф! — выделила она голосом.

— А где машина?

Неожиданно, этот вопрос заставил Арину насупиться. Однако, на вопрос шефа она ответила действием:

— Вот! — произнесла она, не скрывая недовольства, упала на четвереньки и превратилась в новенький бежевый дастер... одним колесом самую малость придавив ногу Сергея, но ребяческая выходка была проигнорирована: хватало и других поводов для ох... ох, какого сильного удивления.

— Ага, да, понятно, — смог выдавить из себя Сергей после пары минут ступора. — Арина, да? Давай обратно, да...

Второй раз просить не пришлось, и машина превратилась обратно во всё ещё насупленную девушку.

— А... расскажи мне о себе немного? — немного неуверенно попросил начинающий шеф, до сих пор имевший в подчинённых одного курьера, и того на двоих с соседом.

— Я — Арина! — повторила девушка, для большей понятности даже неожиданно звучно стукнув себя кулачком в невеликую грудь. — Не люблю, когда машина, люблю так, так ты мягкий! — В подтверждение своих слов Арина снова стиснула Сергея обеими руками, крепко прижавшись всем телом, уткнулась носом в шею и удовлетворённо констатировала: — и пахнешь вкусно!

Сама она, к слову, едва ощутимо пахла яблоком, тем самым ароматизатором, что был по случаю куплен на какой-то заправке, и совсем чуть-чуть — бензином и новым пластиком.

Попытки расспросить, как так получилось, что совершенно металлическая машина вдруг научилась превращаться в совершенно живую девушку, куда девается лишняя масса и всё такое прочее натолкнулись на абсолютно железную отмазку: "я не знаю, я ещё маленькая" — и действительно, машине было меньше года, и хотя в человеческом облике выглядела она лет на пятнадцать-шестнадцать, вела себя скорее как дошколёнок... кроме отдельных моментов.

Что и как происходит Сергей смог понять сам, когда, раздосадованный неосведомлённостью Арины, в сердцах стукнул кулаком по ближайшему дереву, крайне эмоционально свою досаду озвучив. Перед его взглядом развернулось большое нежно-зелёное полотнище с контрастными красными буквами: "Внимание! Ваш уровень недостаточен для создания второй хуманизации!", а под ним замелькали спешно множащиеся сообщения поменьше, самое заметное мерцало неоново-фиолетовым фоном с белыми буквами: "Поздравляем! Вы открыли класс Хуманизатор! Нажмите `принять', чтобы получить" — остальные строчки были скрыты другими окошками.

* * *

13. Август ЭХ+3, Кеша.

Легко ли выжить, когда вокруг полно чудовищ, мутантов и ещё более опасных людей? Не очень... но если ты можешь пробраться сквозь пятисантиметровое отверстие или спрятаться чуть ли не на виду у всех — шансы существенно повышаются. Ещё больше они повышаются, если можешь питаться буквально любой органикой, даже той, что тебя только что проглотила, и думает, что это она тебя переваривает.

Ещё один плюс своего нового существования Кеша обнаружил после излишне сытного "обеда" — как и бактерии, он, оказывается, может присваивать некоторые фрагменты ДНК своих жертв и перенимать их способности... ну, то есть, это в нормальном мире это была бы ДНК, а здесь — фиг его знает, но результат налицо: неведомый канализационный крокодил, незаметно подкравшийся и проглотивший, поделился способностью чувствовать другие живые существа — направление, расстояние и массу.

Бронированному и малоуязвимому к магии крокодилу этого было вполне достаточно: одолеть его в узких тёмных тоннелях смог бы только другой такой же, а всех остальных он ел... зато у Кеши был разум. И этот самый разум сейчас подсказывал ему, что у него гости, причём не с пустыми руками... вот только ни фига не с подарками.

С мысленным вздохом ещё раз облизнув вкусные и питательные внутренности крокодила, Кеша очень аккуратно покинул практически опустошённую шкуру через осторожно — чтобы ни звуком, ни шевелением не выдать своего присутствия — расширенное отверстие.

По невысокому полузатопленному нечистотами тоннелю нисколько не смущаясь кромешной тьмой и не пользуясь звуковой эхолокацией (однородное тело Кеши прекрасно воспринимало звуки в огромном диапазоне, нисколько не страдая, даже если те были чрезмерно громкими) приближались четыре небольших, килограммов по двадцать-тридцать существа: одно чуть впереди по центру, два — чуть сзади по бокам и четвёртое — заметно позади по потолку. Слишком похоже на боевой порядок, слишком уверенно движутся... Кеша малым размером не обманывался: он сам весил немногим больше — и это съев чуть ли не центнер крокодилятины. Но самое серьёзное — что за первой четвёркой шло пятое существо, настолько хорошо скрывающееся, что даже новоприобретённое чувство его регулярно теряло.

При жизни Кеша не был диггером, с диггерами не общался и вообще был предельно от тематики далёк — и потому особенности городской канализации вынужден был изучать лично, методом проб и ошибок — к счастью, до сих пор не фатальных, но всё ведь бывает в первый раз, а кому охота помереть?

Словом, он предпочёл перестраховаться и ещё более осторожно, чем до того шкуру, растворил и расковырял трещину в дне тоннеля, очень-очень тихо просочился в мизерный зазор между стенкой и землёй, а затем вернул осколки на место, подперев их снаружи глиной и капелькой липкой слизи. Ориентируясь на другие свои чувства — столь же чуждые человеку, как и его новый облик — он медленно и тихо пополз дальше вглубь промоины, не спуская глаз (если можно так сказать) с неизвестных охотников.

* * *

14. Январь ЭХ+1, Максим Кузнецов.

Лич — это круто. Бессмертие, огромная магическая мощь (да и физические кондиции тоже неплохие, даром что скелет), свободная воля и возможность контролировать младшую нежить...

Лич — это ужасно. Полное отсутствие эмоций и любых удовольствий, кроме интеллектуальных, немедленное разоблачение даже самыми простыми профильными заклинаниями и постоянная угроза окончательной смерти, если кто-нибудь найдёт филактерию.

Максим Кузнецов — точнее, получившийся из него лич — прекрасно осознавал свои сильные и слабые стороны. Анализ имеющихся данных однозначно показывал: он не успеет построить себе достаточно надёжное убежище и будет окончательно уничтожен, вероятнее всего — со второго-третьего раза, максимум — с восьмого. Однако, это только в том случае, если люди будут знать, что имеют дело с личом — тварью принципиально злой и концептуально недоговороспособной в долгосрочной перспективе (по крайней мере — согласно усреднённым представлениям из разных сказок, мифов и легенд). С другой стороны, какой-нибудь рыцарь смерти хоть и не вызовет добрых чувств, тем не менее будет воспринят с куда меньшим негативом в силу своей столь же концептуальной законопослушности (а следование букве договора в ущерб духу ради собственной выгоды — вовсе не монополия нежити).