Эта Хрень

Так родился план: используя новоприобретённые знания он создал себе несколько сравнительно простых магических предметов, включая броню и оружие, скрывающие его природу под личиной тёмного паладина. Затем по области поползли слухи, что мол есть такой наёмник, жадный и злой, но соблюдающий все договорённости до последней буквы. Так к облику добавилась ещё и репутация. А как известно, сначала ты работаешь на репутацию, потом — она на тебя, и вскоре ни у кого не было ни малейших сомнений, что местный рыцарь смерти, готовый за сообразную цену продать родную мать — всего лишь рыцарь смерти, озабоченный исключительно улучшением своей экипировки, эгоистичный и бессовестный, но абсолютно предсказуемый.

Сам Максим всегда представлялся своим старым именем, но клиенты и очевидцы прозвали его Проклятым Ведром — и ему даже нравилась некоторая ирония этого.

* * *

15. Октябрь ЭХ+0, Джон Хэ.

Джон Ванович Хэ — сын бежавшего в СССР от ужасов "культурной революции" скромного крестьянина (непонятно каким чудом нашедшего-таки своё место в стране победившего социализма) и кубинской метиски, приехавшей в Союз по обмену учиться, да так и оставшейся в связи с замужеством и рождением ребёнка — унаследовал от матери вовсе не огненный латиноамериканский темперамент, а непрошибаемую индейскую невозмутимость и фатализм. К великому огорчению отца из традиционных китайских добродетелей Джон воспринял лишь уважение к старшим — причём исключительно к уже покойным.

Словом, из института он вылетел со второго курса, честно отслужил в армии, а потом, вместо того, чтобы доучиться (хотя бы и на вечернем), как настоятельно уговаривал отец, махнул работать абы кем — постперестроечные развал и бардак привычные ценности только что в грязь не втоптали, а деньги семье были нужны (и ещё больше — возможность за эти деньги хоть что-то купить).

Был он невысоким, тощим и жилистым — вылитый шестёрка-подпевала мелкого злодея из какого-нибудь кунфу-боевика. Правда, первое впечатление изрядно "портила" манера говорить — неспешно и обстоятельно, словно бы взвесив каждое слово.

Неизвестно, сказались ли гены жертв опиумных войн, многочисленные ли поколения любителей трубки мира или и вовсе неизвестная случайность — но в какой-то момент Джон приохотился к травке. В отличие от многих, с кем он начал это совсем не невинное развлечение, ни увеличивать дозу с косячка раз в неделю, ни переходить на более тяжёлые вещества его не тянуло, и приход Этой Хрени он встретил своим приходом на даче у очередного "знакомого огородника". Возможно, именно это помогло ему принять происшедшее, возможно — пригляд столь различных предков, но явившиеся ему духи, словно сошедшие с полотен Гигера и Босха, не были ни сочтены укуренным бредом, ни — хуже того — проигнорированы.

Каждый явившийся был вежливо поприветствован, каждому было предложено место возле огня, каждому была предложена затяжка, а когда мистическим образом ни на миллиметр не укоротившийся косяк вернулся к Джону — каждому было предложено говорить.

Джон потом так и не смог вспомнить всего, что было сказано, и даже малую часть. Но некогда яркие карие глаза стали серыми и тусклыми, и волосы поседели полностью, даже брови, как у тех самых уважаемых им покойных мудрецов.

А ещё эти духи так и не ушли совсем, оставшись на самой грани восприятия, изредка подсказывая и подталкивая необычного шамана... но чаще лишь отвлекая — немного — шелестом невнятного шёпота. Собственных магических сил Эта Хрень ему не дала — лишь возможность позвать кого-нибудь, кто сможет помочь в каждой ситуации, знанием ли, хитростью ли, грубой ли силой... Заполонившие всё в первые дни странные чёрные твари, нападающие едва не из каждого тёмного угла, шамана тоже попытались попробовать на зуб, и теперь сразу две таких служили ему, пойманные и связанные контрактом, одним своим присутствием надёжно отпугивая остальных. Один раз — случайность, два раза — совпадение, и ни одна из них не хотела проверить закономерность.

* * *

16. Октябрь ЭХ+0, Железный Дракон.

Никогда ещё Евгений Антонович Пирожков так не радовался, что опоздал: длинное зелёное извивающееся чудовище, вот только что бывшее поездом на Тверь, сейчас неспешно свивало могучие кольца, перебирало сотней непропорционально мелких лапищ, а потом и вовсе распахнуло огромные, чуть не стометровые крылья и тяжело взвилось в воздух, сметая всё вокруг воздушной волной. О том, что стало с теми, кто успел, несостоявшийся пассажир боялся даже подумать.

Насколько всё плохо он понял, когда, привалившись плечом к стене перевести дух и собрать воедино разбежавшиеся мысли, увидел медленно тающих на ходу прохожих — не всех, но многих — и подозрительно шевелящиеся тени, выползающие из своих тёмных углов и нападающие на немногих не исчезнувших людей.

Внимательно оглядевшись по сторонам он поудобнее перехватил недавно купленную по причине бессовестно разболевшегося колена пластиковую трость — лёгкую, но довольно крепкую — и двинулся в сторону дома. Пригодилась трость почти сразу же: неожиданно ловко парировав чёрный протуберанец, он немедленно контратаковал более тяжёлой рукоятью, видимо, слегка оглушив тварь, тут же тяжеловесно перекатился вбок от вялой атаки второго протуберанца и снова ударил, добив-таки оппонента.

В ушах жизнерадостно дилинькнуло и перед глазами появилась стилизованная под "Дикий Запад" табличка, поздравляющая с получением опыта и доступа к системе. Под первой табличкой оказалась вторая, побольше. "Ловкость — нормально, Смекалка — отлично, Характер — хорошо, Сила — плохо, Выносливость — плохо" — с удивлением прочитал он. Ниже, шрифтом помельче, было написано ещё много всего, но обстановка не располагала к вдумчивому изучению, и Евгений Антонович, настороженно крутя головой, продолжил путь. Ехать к внукам он планировал недели на две, и увесистый чемодан порядком оттягивал руку, но бросать имущество очень не хотелось.

По пути к дому он ещё дважды сталкивался с теневыми тварями — одна скрылась сразу же, как её первая атака оказалась отбита, вторая задала жару, несколько раз довольно болезненно (но, к счастью, не серьёзно) подрала когтями левую руку, в хлам изорвав рукав пальто. Дома промыл и перевязал раны, по прежней жизни он бы счёл их страшными — кожа была прорезана до мяса, а местами чуть не до кости — теперь же только порадовался, что не лишился руки вовсе, да не поскупился на перекись и пластыри.

Затем настало время внимательно изучить сообщения той самой "системы" и открываемые ею возможности. Погрузившись в довольно толковые комментарии к каждому параметру и навыку, он не заметил, как из тени за его спиной бесшумно выскользнула невысокая фигура в мешковатом грязно-сером комбинезоне и тряпичной маске, закрывающей нижнюю половину лица. Точный удар лёгкого меча прервал размышления Евгения Антоновича. И жизнь.

— Великий железный дракон мой! — тихо-тихо прошипел убийца, снова растворяясь в тени.

* * *

17. Ноябрь ЭХ+0, Джон Хэ.

Первые дни Этой Хрени были самыми тяжёлыми, страшными и опасными. Но по мере того, как магия врастала в мир, мерзких тварей межмирья, изрядно попировавших в междувластие, всё сильнее выдавливало обратно. Знали об этом очень немногие, а уж детали — так и вовсе почти никто. Джон был одним из тех, кто не просто знал, а получил сведения из первых рук.

Две контрактные твари, связанные и подчинённые, всё равно оставались тварями — и потому не могли оставаться в этом мире... по крайней мере — не сильно дольше остальных. И смолчать они просто не смогли: сбежать "домой" им не давал контракт, остаться — стремительно стабилизирующийся мир, а развоплощаться просто не хотели.

Шаману не нужно быть сильным самому — его сила измеряется не доступными ему заклинаниями, а количеством и силой духов, готовых ответить на его зов. Фактически, шаман — просто посредник, эдакий паранормальный "купи-продай", который находит и сводит вместе заинтересованные стороны из двух разных миров... и не забывает взять свой процент — далеко не всегда маленький. Главное умение шамана — понимать. Людей, духов и свою выгоду...

За месяц с прихода Этой Хрени Джон уже успел подобрать себе в свиту десяток мелких духов и наладить контакты с духами посолидней, но теневые твари всё ещё оставались главной его силой: понятнее, дешевле и предсказуемее — проще — нормальных духов, и терять их очень не хотелось. И решение вскоре нашлось, нашёптанное теми, самыми первыми встреченными духами. Впрочем, решение неоднозначное, и одна из тварей решила попытать свои силы и разорвать контракт. Вторая решила, что неизвестность лучше гарантированного (и мучительного) уничтожения — и не прогадала.

Да, тесто из костной муки и соли, замешанных на крови, было чрезмерно материальным, а вылепленное из него тело — недостаточно бесформенным, зато и мир теперь не отторгал тварь, а сама она серьёзно подняла свой статус: от живущего из хозяйской милости раба до слуги, имеющего право пусть на мизерную, но плату. А ещё — ей позволили сожрать труп глупой товарки.

* * *

18. Октябрь ЭХ+0, Агата Глинка.

Но были и другие люди, остро прочувствовавшие переходные процессы в мире, и если для Джона переход, по большому счёту, свёлся к некритичным изменениям в свите, то Агате Глинке пришлось буквально стать другим человеком... точнее, магом... хотя... в общем, всё сложно.

Началось всё с того, что в субботу, когда она решила посушить волосы феном, в квартире вышибло пробки, а её саму неслабо тряхнуло. Неприятно, но ничего особенного — то ли планида её такая, то ли и вправду руки не тем концом и не в то место при рождении вставили, но у неё постоянно ломалась вся бытовая техника, и все знакомые и родственники в шутку винили в этом "излишне гуманитарную" фамилию. Единственное исключение — советская чугунная мясорубка, в которой сломаться могли только деревянная рукоятка да винт, которым ручка к валу крепилась. Но рукоять она ещё ребёнком сильно пожгла на плите, и родители заменили её на кондовый стальной пруток, а сломать винт — это даже ей надо было постараться.

Однако, в тот знаменательный день она не полезла в шкаф за другим, предположительно исправным феном. И в другой шкаф за полотенцем она тоже не полезла. А полезла она, к собственному (потом) удивлению, в оставшийся от родителей ящик с инструментами.

Очнулась она только вечером, очень уставшая и с ломотой во всём теле (потому что не надо спать, сидя на табуретке, положив голову на стол, заваленный деталями). Четыре часа пропали, как не было, а перед ней лежал... видимо, всё же фен... вот только сушить им голову — по крайней мере свою — как-то совсем не хотелось. Из корпуса в неожиданных местах торчали шестерёнки и проводки. Заднюю сторону занимала сделанная из бумаги шкала с надписью от руки "Зярад" и стрелкой от будильника, упёршейся в "д". Лежащий рядом корпус демонстрировал, что будильник лишился не только стрелки — шестерёнки явно были взяты из него же.

Аккуратно выдернув шнур из розетки, Агата навела фен на стенку и нажала на кнопку. Что-то весело звякнуло и негромко хлопнуло — больше ничего не произошло, даже стрелка с места не сдвинулась... точнее, почти ничего — в стенке появилось очень аккуратное небольшое отверстие. Осторожный взгляд внутрь показал свет. Чем бы ни стрелял переделанный фен, оно навылет пробило пятнадцатисантиметровую бетонную стену между кухней и санузлом, ещё одну такую же между санузлом и прихожей, и, как показал замер с помощью подвернувшегося карандаша — ещё десяток сантиметров стены между прихожей и лестницей.

Узнав от немногих оставшихся соседей о приходе Этой Хрени, Агата даже не очень удивилась... меж тем приступы странного вдохновения продолжали случаться едва не каждый день — и каждый следующий утомлял всё меньше и всё лучше откладывался в памяти... пока однажды она не сделала себе — совершенно сознательно — маленького заводного помощника из останков пострадавшего в самом начале будильника и добытой в ближайших опустевших квартирах техники.

В процессе создания ей казалось всё логичным и понятным, но потом она так и не смогла объяснить, как заводная игрушка может понимать и выполнять голосовые команды... да блин же — как она их может слышать?!!

И это было только началом...

* * *

19. Май ЭХ+1, Максим Кузнецов.

— Не, ну а в принципе ты соврать можешь? Чисто физически?

— Чисто физически... могу... — Максим весь передёрнулся и тут же спросил сам, не дав воспрявшему собеседнику вставить напрашивающийся ответ: — а ты минет сделать можешь? В принципе, чисто физически?

— ...будем считать, что я тебя понял, — после длинной паузы сконфуженно отозвался тот.

Лич — один из сильнейших видов нежити, многие считают, что просто сильнейший, но тут уже важны мелкие детали — какой миф рассматривать, с кем и в каких обстоятельствах сравнивать... Максиму было важнее другое: лич — НЕ рыцарь смерти. То, что для рыцаря смерти является столь же естественным, как для живого — дыхание, личу приходится играть... и всегда есть риск или недоиграть, или переиграть, или и вовсе заиграться. Как говорится, "л" — логика... ну и ещё немножко "з" — знания, которые, как известно, сила.

Гейс — довольно редко используемое ролевиками заклинание, как в силу сложности, так и в силу малой востребованности: в большинстве случаев можно обойтись гораздо более простыми средствами, хоть со стороны ведущего, хоть со стороны игроков (Максим, впрочем, при жизни с ним не сталкивался ни с какой стороны, ибо считал подобные занятия пустой тратой времени). В реальной жизни, наложенное на самого себя с тщательно сформулированными условиями, оно оказалось именно тем, что ему требовалось, и взяло все мелочи на себя. Поэтому собеседование с представителем городской Гильдии Максим прошёл при первой же оказии, невзирая на вызванное наложенным на город благословением серьёзное ослабление.

Разумеется, вступать в Гильдию он отказался — впрочем, глава и не настаивал. Несколько неожиданным, но вполне закономерным по небольшом размышлении итогом изрядно затянувшихся переговоров стало назначение Максима на должность "бродячего шерифа", эдакого судьи Дредда местного разлива, с выдачей соответствующего нагрудного знака и нетолстой тетрадки с дополнениями и исправлениями к взятому за основу уголовному кодексу. В спорных случаях новоявленному шерифу однозначно предписывалось связаться с руководством Гильдии и никаких необратимых действий не предпринимать. Это оказалось проще, чем формализовать эфемерный "дух закона", хотя глава, большой любитель сеттинга Плейнскейп, и попытался.

Максим считал эту сделку для себя крайне выгодной: заниматься какой бы то ни было противоправной деятельностью он не видел смысла, пресечение обнаруженных правонарушений вряд ли доставит проблемы, и в любом случае гильдейская "крыша" более чем компенсирует все возможные неудобства.