Волчица и пергамент. Том 6

— Брат, давай пойдём смотреть город! Он огромный! — заговорила Миюри.

Может, это предложение было удачным? Последнее время у Коула выдалось занятым, пришлось и немало поездить, в общем, обстановка не располагала к неспешным ужинам с наследницей, которой он подчинялся. В любом случае, не успел он положить толком вещи, а Миюри уже потащила его за одежду, и Коул, предупредив Язона, вышел с ней на улицу.

— Ах, на суше действительно намного лучше, — заявила Миюри, радостно притопнув ногой.

Её мама, мудрая волчица Хоро, была готова сколько угодно плыть на лодке, если бы у неё было вино. Но Миюри в каюте было тесно. И, возможно, ей не терпелось проверить рассказ Симона. Коул еле поспевал за ней, пока они не добрались до центра города. Однако, оказавшись на самой большой улице, девушка-сорванец оторопела.

— Странно... Уже закрывают?

На улице было ещё полно людей, но торговцы большого торгового ряда уже действительно поспешно сворачивали свои лавки, а таверны по дороге закрывали окна. Миюри привыкла к бьющей ключом ночной жизни Раусборна, ну а Коула такой вид не удивил.

— Таков обычный ход жизни.

Всё просыпается на рассвете и засыпает с заходом солнца. День и ночь. Но Миюри выросла в Ньоххире, месте беспрерывных застолий. Она еле успела купить три прутика баранины в не успевшей закрыться лавке и принялась сердито жевать.

Пройдя ещё немного, они вышли на площадь, на которой в окружении торговых домов и больших постоялых дворов высилась величественная церковь, напоминая короля среди толпы придворных. В центре площади была установлена изящная статуя, отражавшая специализацию этих земель в королевстве. Она была видна издалека, но когда Коул подошёл ближе, даже он широко раскрыл глаза от восхищения, чего уж говорить о Миюри.

— О-о-о... Как же это красиво...

Церковь в Рабоне уступает размером собору Раусборна, но перед ней установлен непропорционально большой подсвечник, в который проходившие жители добавляли всё новые и новые свечи. На голове освещённой бесчисленными свечами статуи женщины лежал венок из пшеницы, а в руке — пастуший посох.

— Святая Урсула, статуя редкостной работы.

— Кто она?

— Одна из покровителей жатвы, равно как и домашнего скота, но об этом реже говорят... Кстати, разве ты не слышала, что здесь проводят праздник урожая, потому что эта земля богата пшеницей?

Церковь смотрела на статую Урсулы дверями сверху вниз, люди, которые не могли попасть внутрь, просто останавливались и молились у статуи. Нескончаемый поток молившихся проходил по этому месту, торговцы и ремесленники, закрыв лавки, с торжественным видом собирались на площади.

Прошедший праздник урожая украсил шею статуи венком из цветов.

— Но я не понимаю, что у неё под ногами, я не видел что-то подобное на других статуях.

Изображения или статую святых дополнялись деталями, соответствовавшими легендам о них или родам деятельности, которым святые покровительствовали. Святой Урсуле обычно добавляли венок из колосьев и пастуший посох, её часто изображали верхом на овце или свинье.

Но святая Урсула Рабонская сидела на каком-то странном предмете.

— Это бутылка с водой, — сказал Коулу проходивший мимо бородатый торговец. — Разве вы не были на празднике Рабоны?

И бородач бесцеремонно оценил одежду Коула. Похоже, он был не местным жителем, проявившим внимание к гостю города, а приезжим торговцем, желавшим что-то продать в этом городе.

— А, нет. Мы только что приплыли на корабле, — ответил Коул.

— Э, обидно, такого яркого праздника не было уже несколько лет.

— Праздника? — переспросил Коул, воспользовавшись секретом, которому его когда-то научил один умный странствующий торговец, заботившийся о нём.

Притворись несведущим и позволь тебе всё рассказать.

— Как, ты не слышал? То, что церкви Десарева и Раусборна снова открылись благодаря усилиям Предрассветного кардинала? После этого и церковь этого города открыла свои двери, и у них было много проблем. Такой грандиозный праздник. Собрат, ты упустил прекрасную возможность подзаработать.

Бородачу и привидеться не могло, что стоявший перед ним и был Предрассветным кардиналом. Это заставило Коула ещё раз осознать влияние его с Миюри деятельности на разные уголки мира.

— Что за праздник? — спросила смышлёная Миюри торговца, обнажившего в улыбке пожелтевшие зубы.

— Что, на самом деле?..

Похоже, одежда на Миюри и Коуле, предоставленная Хайленд, навела торговца на мысль о возможности подзаработать на них, если удастся завоевать их расположение. Он нарочито медленно кивнул и стал объяснять:

— Праздник основан на легенде этой земли. Главное в нём — воспроизвести появление святой Урсулы на этой опустошённой древними войнами земле. В легенде говорится, что святая Урсула дала предыдущему владельцу этой земли бутылку с водой, которой следует окропить землю, чтобы Божьей волей она превратила пустую землю в пшеничные поля. В благодарность святой Урсуле в ходе праздника совершается шествие, во главе которого идёт епископ, окропляя водой из этой чудотворной бутылки. Следом идёт аристократ и другие высокопоставленные люди с корзинами в руках. Во время шествия они раздают еду и сладости. Когда во главе рода стал молодой аристократ Стефан, он несколько лет этого не делал. Это выглядело так высокомерно. А на этот раз он внезапно принял участие и проявил большую щедрость при раздаче. Для этого он обратился к нам, торговцам. Торговцы пришли на помощь к нему из разных городов. О, у меня после этого в кошеле неплохо зазвенела монета.

Миюри чуть не расплакалась — почему мы не приплыли несколькими днями раньше?— такая жалоба была написана на её лице. Но внимание Коула привлекло не настроение радости на этом празднике, а то, что пшеничное изобилие порождено заботой святой Урсулы. Возможно, враждебные слухи о сговоре с алхимиком или дьяволом имеют исключительно внешнее происхождение.

— Ну, я пошёл дальше. Этот город небольшой, давай как-нибудь встретимся снова. Если у тебя появится возможность дать мне подзаработать, просто скажи.

— Спасибо тебе за рассказ, — и Коул попрощался с торговцем рукопожатием.

Затем руку с улыбкой пожала торговцу и Миюри, после чего тот растворился в толпе.

— Праздник сладостей... — похоже, она действительно влюбилась в этот город.

— Прекрасно, что так много людей приходит помолиться и после праздника, — заметил Коул.

Подношение свечей само по себе достаточно недёшево, но он для себя отметил ещё одно касательно толпы у церкви. Если бы его спросили о том, что хорошо в этом городе, он бы ответил — хорошо, что таверны и лавки уже закрыты, когда люди с омытыми душами идут домой. Вечерняя служба в Раусборне тоже многолюдна, но большинство после неё отправлялись пропустить стаканчик-другой, что вызывало у Коула чувство досады.

Увидев людей Рабона, которые с торжественным настроением пришли к церкви, а потом тихо разошлись по домам, Коул ощутил, насколько это отличается от слухов об этом месте: здесь жили очень набожные верующие. Он счёл, что и здешний епископ, управляющий церковью, должен быть выдающимся человеком, преданным святому причастию. Коул хотел бы встретиться с ним и попросить у него советов по тем или иным вопросам веры... Однако если станет известна личность Предрассветного кардинала, эта встреча могла доставить неприятностей епископу. Коул очень надеялся, что примирение королевства и Церкви уже близко.

Его размышления прервала Миюри, потянув его за одежду.

— Брат, может, вернёмся в торговый дом и попросим приготовить что-нибудь на ужин?

После рассказа о празднике сладостей три прутика с мясом уже не могли успокоить её живот. Солнце уже село, а с ним угасала и жизнь в городе. И есть продолжать так поздно бродить по городу, можно столкнуться с неприятностями.

— Но я не знаю, удастся ли поесть, если просто вдруг вернёмся.

Раз так, надо было хотя бы попросить какую-нибудь лавку с едой подождать. Но когда они ушли от церкви, и толпа поредела, Миюри пожала плечами:

— С этим не должно быть затруднений.

— В самом деле?

Торговый дом выглядел весьма загруженным, они вполне могли бы заготовить луковиц для тех, кому ещё предстояло поработать ночью.

— Ещё вина! — услышал Коул, открыв дверь торгового дома и зайдя внутрь.

— Мне пива! Я слышал, только что пришла новая поставка!

Разгрузочная площадка теперь была заставлена столами, за которыми на стульях сидело множество людей, среди которых были не только торговцы и грузчики, но, кажется, и обычные горожане. В воздухе стоял резкий запах выпивки и мяса, меж столами ловко скользили служанки, неся в каждой руке по пять-шесть кружек с пивом. Время от времени гости кричали им что-то одобрительное, иногда дерзкое, а то и пытались усадить рядом с собой.

Какая огромная разница между торжественным скоплением людей на вечерней службе с тихими сумеречными улицами и открывшейся сейчас картиной. Коулу показалось, что он попал на какое-то лицедейство.

— Ха-ха-ха, это куда больше, чем я ожидала, — сказала Миюри и попросила проходившую мимо служанку принести им еды в комнату.

Потом, подмигнув Коулу, она направилась к лестнице, давая понять, что обо всём договорилась. Коул плохо понимал происходившее, он поспешил за Миюри, чувствуя, что шум импровизированной таверны сейчас разорвёт ему голову.

— Ты знала, что это место станет таверной?

Люди, видимо, не поместившиеся на площадке, стояли и на первом этаже, занятые тем же самым — выпивали и ели, создавалось ощущение какого-то великого застолья.

В коридоре второго этажа людей не было заметно, но вот пробежала служанка с пустыми кружками — похоже, в комнатах тоже идёт пиршество.

— Я не знала, но по дороге я почувствовала запах и услышала шутки и смех, доносившиеся из домов.

Когда они вошли в свою комнату на третьем этаже, Коул зажёг свечу и открыл окно. На улице под окном было тихо, но стоило выйти в коридор и подойти к лестнице, сразу становились слышны раскаты хохота.

— Люди в городе только притворяются скромными? — спросила вдруг Миюри.

Улицы Рабона, на которые смотрела Миюри, казались вымершими, в Раусборне в это время ночная жизнь только начиналась.

— Притворяются... Ты имеешь в виду, что они закрыли двери, чтобы за ними пить и есть?

— В большинстве мест. Даже те, кто шёл молиться...

Стук в дверь перебил Миюри. Стучали необычно — в самый низ двери. За дверью оказалась молодая рыжеволосая девушка с двумя кружками в правой руке и подносом с четырьмя тарелками в левой, в дверь она постучалась явно ногой, как любила прежде делать сама Миюри. Это была такая непосредственная грубость, что Коул лишь криво усмехнулся. Миюри же чувствовала себя в подобной обстановке, как рыба в воде — едва дверь за девушкой закрылась, она, радостно высвободив хвост и уши, схватила жареную рыбу и принялась за дело.

— Кстати, что я только что сказал? — с этими словами Коул схватил за руку Миюри, когда она в нетерпении поднесла к губам кружку с напитком.

— Ты чего?

Коул поднёс кружку к лицу и понюхал — так и есть, вино.

— Ты не можешь это пить!

— Почему! Я уже рыцарь!

— Это не имеет значения. Госпожа Хоро предупредила меня не давать тебе прикасаться к вину и огню.

Магия имени её мамы возымела свой действие — хвост Миюри послушно повис, как бы сильно не тянуло её к запретному. Надувшись, девочка-сорванец отвернулась и принялась сердито укладывать на хлеб кусочки баранины.

— И о том, что ты не договорила. Ты сказала, что люди только притворяются скромными, а что ты хотела сказать про молящихся?

Миюри уложила на хлеб целую гору баранины, откусила кусок, изобразив на лице гримаску блаженства, тщательно прожевала и лишь тогда ответила:

— Те, кто шёл молиться, лишь внешне выглядели серьёзными. Они это делали напоказ, то и дело фыркали и произносили слова в беспорядке, без смысла.

Миюри ненавидела почитание Бога, требовавшее усидчивости и терпения, и именно поэтому, вероятно, ей оказалось легко разглядеть фальшь других людей, их лицедейство. А когда со скромности горожан была сорвана маска, неудивительно обнаружить в их устах просто пустой шум.

— Если всё так, как ты сказала... Значит, это всё кем-то устроено, — Коул уложил на хлеб вареную чечевицу, к которой Миюри не притронулась, и сделал простой вывод. — И этот кто-то — их господин.

Торговец, которого они встретили на улице, тоже рассказал об оживлении праздника после того, как роль властителя этой земли перешла к молодому аристократу.

— Новый владелец действительно хотел пресечь порочащие слухи о своей земле.

И Ив, и Хайленд считали, что слухи, связанные с родом Нордстоунов, были пущены завистниками, когда предыдущий владелец занялся выращиванием пшеницы и разбогател на этом. И хотели воспользоваться сменой главы рода как возможностью покончить со слухами.

— И всё же это как-то слишком...

— Разве? Трудно избавиться от впечатления, врезавшегося в души людей. Это всё равно, как то, что мой брат всё ещё относится ко мне как к ребёнку.

С упоением вгрызавшаяся в хлеб с мясом Миюри всегда мечтала вырасти и получить возможность пить вино, однако она была так опьянена фантазиями о корабле-призраке, что к ней и относились как к ребёнку. Если она хотела стать рыцарем, которым бы все восхищались, ей ещё придётся подождать.

— Но есть и иная возможность, — сказала Миюри, не прекращая жевать, потом села на кровать и вытерла губы большим пальцем. — Если бы у них действительно была сделка с дьяволом, они бы боялись, как бы люди не узнали о ней, и они хотели бы найти кого-то, кто смог бы это скрыть.

Эта мысль, конечно, достаточно разумна. Что-то, напоминавшее пропавший в купальне в Ньоххире горшок с мёдом. Хотя сделка с дьяволом вряд ли была на самом деле, но было возможно существование ереси в форме культа дьявола.

— Или... — добавила Миюри, покончив с хлебом с мясом и облизав пальцы. — Побывав на пшеничных полях, может быть, будет легче судить.

У жадной до еды девушки с волчьими ушами и хвостом на шее висел мешочек с зерном пшеницы её мамы. Коул как-то в детстве остался в живых, потеряв сознание от истощения во время своего путешествия, потому что одна легендарная волчица, управляющая урожаями пшеницы, спасла его. Однако упоминание Миюри иной возможности не стёрла тени с его лица, и он пока не притронулся к своему хлебу. Не-людей в мире не так много, а волков среди них совсем мало. Хоро, мама Миюри, никого из своего бывшего племени так и не встретила, потому и её дочери надо быть готовой к тому, что ей не следует ждать слишком многого.

Для него было очевидным существование легендарного меча, просто он имел вид одной очень неравнодушной девушки. Коул хотел бы стать ей опорой, он потянулся рукой к её плечу...

— Но если волчица туда придёт, она может кое с кем не поладить.

— А?.. — не понял Коул.

Миюри оттолкнула его протянутую руку и встала.

— Ты забыл, что гербом здешнего короля является баран? Что бы ты ни думал, тебе надо использовать волка!